..
Молчание Сегейлы раздражало его. Люгеру казалось, что он заслужил
хотя бы ее благодарность, не говоря уже об объяснениях.
У Слота оставалось не так уж много вариантов действий. Прежде всего,
он собирался добраться до своего поместья. Люгер отдавал себе отчет в том,
что ему придется бежать из Элизенвара, а, может быть, и за пределы
королевства. Теперь он почти жалел о содеянном. Он поставил на карту
слишком многое - родовое поместье, магию предков, свое относительное
благополучие и привилегии знати, а взамен получил лишь женщину, которая,
возможно, просто использовала его. При мысли об этом глаза Стервятника
зажглись недобрым огнем... Он хорошо знал, что сделает с Сегейлой, если
его подозрения подтвердятся. Люгер не раз без сожаления (по крайней мере,
без видимого сожаления) избавлялся от тех, кто пытался выставить его
дураком, какие бы нежные чувства он при этом не испытывал. Многих он
вырвал из своего сердца и, бывало, оно кровоточило в дни черной
меланхолии... В последнее время любовь женщины из трактира была для него
бальзамом.
Слот посмотрел на спину и ноги Сегейлы, шедшей чуть впереди, и поймал
себя на том, что по-прежнему хочет ее...
От приятных фантазий, казавшихся еще более приятными на фоне смятения
и тревоги, царивших в его душе, Люгера отвлек звук, который он давно
ожидал услышать. Это был далекий волчий вой. Вот когда Стервятник
испугался по-настоящему и даже Газеус, казалось, стал ниже ростом.
Оборотни шли по их следам и Люгер понял, что вряд ли сумеет добраться
до своего поместья.
Темны и пустынны были улицы на западной окраине Элизенвара в середине
ночи. Только гулкие шаги двух беглецов и мягкая поступь собачьих лап
нарушали тишину. Обитатели окраины предпочитали отсиживаться дома,
заслышав приближающийся вой оборотней. Заборы и неприступные фасады
каменных строений стали стенами коридора, по которому гнала Стервятника и
его спутников равнодушная судьба.
Слот напрасно ожидал чуда, которое помешало бы преследователям. Даже
те, кто были сотворены при помощи колдовства, убирались с дороги Серой
Стаи, потому что за нею стояли чернокнижники Земмура...
Люгер прекрасно понимал, что нигде в Элизенваре не найдет теперь
надежного убежища. Любой дом станет рано или поздно ловушкой, а
немногочисленные друзья - жертвами оборотней... Ему оставалось одно -
выбираться из города и бежать туда, куда еще не протянулись щупальца
зловещей ложи. Он сомневался в том, что где-либо в Валидии осталось такое
место.
В крайнем случае, Слот мог превратиться в стервятника и покинуть
город по воздуху, но у него была весьма прозаическая причина, по которой
он до сих пор не сделал этого, - Люгер не собирался оставлять Сегейлу и
Газеуса на съедение Серой Стае...
Вдруг женщина остановилась и повернула к нему лицо, казавшееся
восковым. Свет ночного светила серебрил ее лоб и крылья носа. Глаза
остались в тени и их выражение невозможно было угадать... Слот остановился
тоже, хотя беглецы теряли драгоценные мгновения. К нему подбежал Газеус и
ткнулся носом в его ладонь.
- Я знаю место, где мы сможем спрятаться, - сказала Сегейла. -
Городское кладбище Элизенвара. Его охраняют валидийские духи и оно
недоступно для земмурских оборотней.
Люгера поразило не столько холодное спокойствие его любовницы,
сколько то, что ей были известны вещи, о которых он сам знал лишь
понаслышке. В любом случае, городское кладбище было местом, во всех
отношениях подходящим как для недолгого отдыха, так и для последней битвы.
А главное, оно находилось совсем близко.
Люгер еле заметно кивнул и показал на одну из боковых улиц. Только
теперь он почувствовал, насколько устал. Тем не менее, он схватил Сегейлу
за руку и они побежали следом за серой тенью Газеуса, мчавшегося далеко
впереди. Их подгонял волчий вой с примесью человеческой злобы, раздавшийся
совсем близко.
Границы кладбища обозначала ограда из каменных столбов и литых
металлических решеток. Немое кладбище было погружено во тьму, лишь кое-где
слабый свет, падавший с небес, серебрил купола склепов. Это была далекая
окраина Элизенвара, за нею начинался лес, тянувшийся до самых владений
ведьм. Лес окаймлял горизонт черной траурной лентой.
Газеус быстрыми прыжками преодолел пустырь, отделявший лачуги
могильщиков и плакальщиков от кладбищенских ворот, увенчанных
изображениями крылатых слуг Князя Подземелья. Когда Люгер приблизился к
воротам, его одолели сомнения. Он не слышал воя оборотней, но это означало
только то, что преследователи были очень близко. Уже давно Слот бежал с
обнаженным мечом в руке. Каждое мгновение он ожидал появления из темноты
серых фигур...
Газеус проскользнул в узкую скрипящую калитку справа от ворот. Люгер
и Сегейла вошли на кладбище вслед за ним. Слот успел заметить, как в
глубине центральной аллеи на мгновение вспыхнули и погасли призрачные
голубые огни, словно приветствуя нежданных гостей.
Долгий тоскливый вой раздался со стороны пустыря. Он прозвучал так
близко, что Люгер почувствовал, как дрогнула в его руке рука Сегейлы. Сам
он не испытывал ничего, кроме противоестественного спокойствия человека,
обреченного на смерть. Сейчас ему представился случай проверить еще один
сомнительный слух и Стервятник ожидал появления оборотней с холодным
отстраненным интересом. Сегейла стояла рядом, касаясь щекой его плеча, а
Газеус, неподвижный, как статуя, сидел в нескольких шагах от ограды,
уставившись на выбеленный дьявольским светом пустырь...
Три огромные четвероногие фигуры возникли в конце улицы. Они быстро
приближались и их ровный неутомимый бег, казалось, не может остановить
ничто, кроме серебряных стрел. В близко посаженных глазах волков сверкали
осколки грязно-желтого льда. Их головы находились на уровне плеча Люгера и
он отдавал себе отчет в том, что если дело дойдет до схватки, его шансы
будут ничтожны.
Оборотни остановились посреди пустыря и три жирные тени слились в
одну. Три пары глаз внимательно рассматривали кладбище. В этот момент
Люгер увидел, что решетки кладбищенской ограды обволакивает слабое голубое
свечение. Длинные ногти Сегейлы впились в его руку, но он почти не
почувствовал боли. Морды волков были все еще неразличимы; один из них
задрал голову к небу и протяжно завыл.
Потом оборотни стали медленно подходить к ограде. По мере их
приближения свечение металлических прутьев становилось все более ярким. Ни
с чем не сравнимый звук, от которого стыла в жилах кровь, донесся из
глубины погруженного во тьму кладбища. Люгер увидел, как шевелится земля
возле могил, а по аллее скользят в сторону ограды сухие листья, хотя в
воздухе не было и намека на ветер...
Волки остановились по ту сторону ворот. Голубое сияние стало почти
нестерпимым и Люгер с трудом разглядел оборотней. На боку одного из них
чернела рваная рана, а во лбу другого торчала едва различимая стальная
игла. Когда Стервятник увидел эти следы недавней драки, на его лице
появилась улыбка удовлетворения, похожая на хищный оскал. Оборотни, не
отрываясь, смотрели на него. Никогда раньше, даже во взгляде Хоммуса,
Люгер не наблюдал такой ненависти. Улыбка будто примерзла к его
физиономии.
Потом он ощутил чье-то присутствие, но не так, как ощутил бы
присутствие живого существа. Ужас, охвативший Стервятника, был совершенно
необъяснимым. Он попытался определить, где находится то, что излучало этот
ужас. Оно было ВЕЗДЕ... Нечто висело вокруг невидимым облаком, медленно
разрасталось, всплывало из-под земли. Выйдя за пределы ограды, оно
коснулось оборотней...
Их глухое утробное рычание превратилось в жалобный визг, в котором
были слышны боль и безумие. Желтые зрачки замутились и стали
кроваво-коричневыми. Что-то заставило Люгера оглянуться и он увидел, что
все кладбище залито потусторонним голубым сиянием, делавшим неразличимыми
цвета. Глаза Газеуса были полузакрыты, а между веками жутко сверкали
бельма. Хотя пес мелко дрожал, шерсть дыбом поднялась на его спине.
Сам Слот чувствовал себя немногим лучше. Его мозг горел, а кожа была
холодной, как лед. Он вдруг ощутил, что его обжигают ладони Сегейлы, но не
мог вырваться из ее судорожных объятий.
Долгий протяжный звук, похожий на стон, висел над кладбищем.
Пронзительные крики оборотней, метавшихся по ту сторону ограды, стали
гулкими и далекими, словно доходили до ушей Люгера сквозь толщу воды.
Наконец, таинственная сила, пытавшая существ из Земмура, прижала их к
решетке ворот. Стервятник вполне отчетливо услышал хруст костей и треск
лопающейся кожи. Голубая вспышка ослепила Слота и спустя несколько
мгновений он почуял запах паленой шерсти и горелого мяса.
Когда он снова открыл глаза, то увидел меркнущее голубое сияние и три
бесформенные обугленные туши, лежавшие за оградой. Кладбище быстро
погружалось во тьму. На землю падал дождь из листьев и насекомых, поднятых
в воздух неощутимым для Люгера ураганом. Исчез, как несбывшаяся надежда,
потусторонний звук и стали слышны тихие, почти человеческие всхлипывания
Газеуса.
Пальцы Сегейлы разжались и Стервятник вытер ладонями холодный пот,
выступивший на висках. Потом он бросил еще один взгляд за ограду. Теперь
ничто не нарушало мертвого покоя, воцарившегося на пустыре, а в окнах
отдаленных домов зажглись робкие огни. Люгер знал, что вой оборотней у
кладбищенских ворот привлек внимание многих горожан, но вряд ли кто-нибудь
из них решится выйти на улицу до утра.
Стервятнику и его спутникам тоже нужно было пережить эту ночь. Он
понимал, что очень скоро другие члены Серой Стаи обнаружат трупы своих
собратьев. Теперь его целью был лес за пределами города и родовое гнездо,
к которому он надеялся найти дорогу утром.
Люгер поцеловал Сегейлу в губы и ощутил их вкус. Потом он долго
сжимал в объятиях тело Газеуса, чувствуя, как замедляется бешеное биение
собачьего сердца. Когда оно успокоилось, Стервятник, женщина и пес
направились в глубину темной аллеи, которая должна была вывести их к
лесу...
7. УСЫПАЛЬНИЦА
Люгер не успел сделать и десяти шагов среди могил, как увидел тень
человека, стоявшего между деревьев. Густые кроны превращали аллею в черный
коридор и фигура незнакомца оставалась неразличимой, пока Слот не подошел
поближе. Стервятник не сразу заметил его появление; казалось, что этот
человек находится здесь уже очень долго. Его непоколебимое спокойствие
почему-то раздражало Люгера.
Он сделал знак Сегейле и она остановилась поодаль. Газеус исчез в
кустарнике, которым были обсажены могильные плиты, и бесшумно возник из
темноты уже позади незнакомца, готовый в любую секунду прыгнуть тому на
спину, и впиться зубами в шею.
- Я Шаркад, здешний сторож, - сказал вдруг человек. Его голос был
глухим и бесцветным. - Давно жду тебя, Люгер, и тебя, Тенес.
Равнодушно произнесенные слова упали в темноту. Стервятник повернулся
к женщине.
- Он назвал тебя Тенес.
- Он ошибся, - сказала Сегейла и вышла из тени.
Шаркад засмеялся. На нем был темный плащ с капюшоном, скрывавшим
верхнюю часть лица. Подбородок торчал вперед, бесцветные губы почти не
шевелились, когда сторож говорил или смеялся. Его морщинистая кожа имела
желтый оттенок, а скулы покрывала густая многодневная щетина. Он не внушал
симпатии, но пока не внушал и опасений.
- Откуда ты меня знаешь? - спросил на всякий случай Люгер, почти не
надеясь получить правдивый ответ.
- Я видел твой портрет в усыпальнице Гадамеса.
Слот насторожился. И хотя сейчас ему было не до старых тайн, ум его
напряженно заработал. Это не помешало ему заметить, что Газеус ведет себя
как-то странно. Пес принюхивался к чему-то, а потом начал тоскливо
подвывать. Шаркад остался невозмутим и неподвижен. Люгер понимал, что
теряет время, однако душа его уже была во власти старика с желтым лицом.
- Итак, ты долго ждал меня... - сказал Стервятник, раздумывая, не
придется ли ему сегодня воспользоваться своим кинжалом. Шаркад улыбнулся.
Люгер пытался увидеть отблески света в его зрачках, но тщетно.
- Наверное, ты был бы не прочь узнать, почему тебя хотели убить
прошлой ночью?..
Слот поймал на себе встревоженный взгляд Сегейлы. Если она и играла
роль влюбленной, то игра ее до сих пор была безукоризненной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Молчание Сегейлы раздражало его. Люгеру казалось, что он заслужил
хотя бы ее благодарность, не говоря уже об объяснениях.
У Слота оставалось не так уж много вариантов действий. Прежде всего,
он собирался добраться до своего поместья. Люгер отдавал себе отчет в том,
что ему придется бежать из Элизенвара, а, может быть, и за пределы
королевства. Теперь он почти жалел о содеянном. Он поставил на карту
слишком многое - родовое поместье, магию предков, свое относительное
благополучие и привилегии знати, а взамен получил лишь женщину, которая,
возможно, просто использовала его. При мысли об этом глаза Стервятника
зажглись недобрым огнем... Он хорошо знал, что сделает с Сегейлой, если
его подозрения подтвердятся. Люгер не раз без сожаления (по крайней мере,
без видимого сожаления) избавлялся от тех, кто пытался выставить его
дураком, какие бы нежные чувства он при этом не испытывал. Многих он
вырвал из своего сердца и, бывало, оно кровоточило в дни черной
меланхолии... В последнее время любовь женщины из трактира была для него
бальзамом.
Слот посмотрел на спину и ноги Сегейлы, шедшей чуть впереди, и поймал
себя на том, что по-прежнему хочет ее...
От приятных фантазий, казавшихся еще более приятными на фоне смятения
и тревоги, царивших в его душе, Люгера отвлек звук, который он давно
ожидал услышать. Это был далекий волчий вой. Вот когда Стервятник
испугался по-настоящему и даже Газеус, казалось, стал ниже ростом.
Оборотни шли по их следам и Люгер понял, что вряд ли сумеет добраться
до своего поместья.
Темны и пустынны были улицы на западной окраине Элизенвара в середине
ночи. Только гулкие шаги двух беглецов и мягкая поступь собачьих лап
нарушали тишину. Обитатели окраины предпочитали отсиживаться дома,
заслышав приближающийся вой оборотней. Заборы и неприступные фасады
каменных строений стали стенами коридора, по которому гнала Стервятника и
его спутников равнодушная судьба.
Слот напрасно ожидал чуда, которое помешало бы преследователям. Даже
те, кто были сотворены при помощи колдовства, убирались с дороги Серой
Стаи, потому что за нею стояли чернокнижники Земмура...
Люгер прекрасно понимал, что нигде в Элизенваре не найдет теперь
надежного убежища. Любой дом станет рано или поздно ловушкой, а
немногочисленные друзья - жертвами оборотней... Ему оставалось одно -
выбираться из города и бежать туда, куда еще не протянулись щупальца
зловещей ложи. Он сомневался в том, что где-либо в Валидии осталось такое
место.
В крайнем случае, Слот мог превратиться в стервятника и покинуть
город по воздуху, но у него была весьма прозаическая причина, по которой
он до сих пор не сделал этого, - Люгер не собирался оставлять Сегейлу и
Газеуса на съедение Серой Стае...
Вдруг женщина остановилась и повернула к нему лицо, казавшееся
восковым. Свет ночного светила серебрил ее лоб и крылья носа. Глаза
остались в тени и их выражение невозможно было угадать... Слот остановился
тоже, хотя беглецы теряли драгоценные мгновения. К нему подбежал Газеус и
ткнулся носом в его ладонь.
- Я знаю место, где мы сможем спрятаться, - сказала Сегейла. -
Городское кладбище Элизенвара. Его охраняют валидийские духи и оно
недоступно для земмурских оборотней.
Люгера поразило не столько холодное спокойствие его любовницы,
сколько то, что ей были известны вещи, о которых он сам знал лишь
понаслышке. В любом случае, городское кладбище было местом, во всех
отношениях подходящим как для недолгого отдыха, так и для последней битвы.
А главное, оно находилось совсем близко.
Люгер еле заметно кивнул и показал на одну из боковых улиц. Только
теперь он почувствовал, насколько устал. Тем не менее, он схватил Сегейлу
за руку и они побежали следом за серой тенью Газеуса, мчавшегося далеко
впереди. Их подгонял волчий вой с примесью человеческой злобы, раздавшийся
совсем близко.
Границы кладбища обозначала ограда из каменных столбов и литых
металлических решеток. Немое кладбище было погружено во тьму, лишь кое-где
слабый свет, падавший с небес, серебрил купола склепов. Это была далекая
окраина Элизенвара, за нею начинался лес, тянувшийся до самых владений
ведьм. Лес окаймлял горизонт черной траурной лентой.
Газеус быстрыми прыжками преодолел пустырь, отделявший лачуги
могильщиков и плакальщиков от кладбищенских ворот, увенчанных
изображениями крылатых слуг Князя Подземелья. Когда Люгер приблизился к
воротам, его одолели сомнения. Он не слышал воя оборотней, но это означало
только то, что преследователи были очень близко. Уже давно Слот бежал с
обнаженным мечом в руке. Каждое мгновение он ожидал появления из темноты
серых фигур...
Газеус проскользнул в узкую скрипящую калитку справа от ворот. Люгер
и Сегейла вошли на кладбище вслед за ним. Слот успел заметить, как в
глубине центральной аллеи на мгновение вспыхнули и погасли призрачные
голубые огни, словно приветствуя нежданных гостей.
Долгий тоскливый вой раздался со стороны пустыря. Он прозвучал так
близко, что Люгер почувствовал, как дрогнула в его руке рука Сегейлы. Сам
он не испытывал ничего, кроме противоестественного спокойствия человека,
обреченного на смерть. Сейчас ему представился случай проверить еще один
сомнительный слух и Стервятник ожидал появления оборотней с холодным
отстраненным интересом. Сегейла стояла рядом, касаясь щекой его плеча, а
Газеус, неподвижный, как статуя, сидел в нескольких шагах от ограды,
уставившись на выбеленный дьявольским светом пустырь...
Три огромные четвероногие фигуры возникли в конце улицы. Они быстро
приближались и их ровный неутомимый бег, казалось, не может остановить
ничто, кроме серебряных стрел. В близко посаженных глазах волков сверкали
осколки грязно-желтого льда. Их головы находились на уровне плеча Люгера и
он отдавал себе отчет в том, что если дело дойдет до схватки, его шансы
будут ничтожны.
Оборотни остановились посреди пустыря и три жирные тени слились в
одну. Три пары глаз внимательно рассматривали кладбище. В этот момент
Люгер увидел, что решетки кладбищенской ограды обволакивает слабое голубое
свечение. Длинные ногти Сегейлы впились в его руку, но он почти не
почувствовал боли. Морды волков были все еще неразличимы; один из них
задрал голову к небу и протяжно завыл.
Потом оборотни стали медленно подходить к ограде. По мере их
приближения свечение металлических прутьев становилось все более ярким. Ни
с чем не сравнимый звук, от которого стыла в жилах кровь, донесся из
глубины погруженного во тьму кладбища. Люгер увидел, как шевелится земля
возле могил, а по аллее скользят в сторону ограды сухие листья, хотя в
воздухе не было и намека на ветер...
Волки остановились по ту сторону ворот. Голубое сияние стало почти
нестерпимым и Люгер с трудом разглядел оборотней. На боку одного из них
чернела рваная рана, а во лбу другого торчала едва различимая стальная
игла. Когда Стервятник увидел эти следы недавней драки, на его лице
появилась улыбка удовлетворения, похожая на хищный оскал. Оборотни, не
отрываясь, смотрели на него. Никогда раньше, даже во взгляде Хоммуса,
Люгер не наблюдал такой ненависти. Улыбка будто примерзла к его
физиономии.
Потом он ощутил чье-то присутствие, но не так, как ощутил бы
присутствие живого существа. Ужас, охвативший Стервятника, был совершенно
необъяснимым. Он попытался определить, где находится то, что излучало этот
ужас. Оно было ВЕЗДЕ... Нечто висело вокруг невидимым облаком, медленно
разрасталось, всплывало из-под земли. Выйдя за пределы ограды, оно
коснулось оборотней...
Их глухое утробное рычание превратилось в жалобный визг, в котором
были слышны боль и безумие. Желтые зрачки замутились и стали
кроваво-коричневыми. Что-то заставило Люгера оглянуться и он увидел, что
все кладбище залито потусторонним голубым сиянием, делавшим неразличимыми
цвета. Глаза Газеуса были полузакрыты, а между веками жутко сверкали
бельма. Хотя пес мелко дрожал, шерсть дыбом поднялась на его спине.
Сам Слот чувствовал себя немногим лучше. Его мозг горел, а кожа была
холодной, как лед. Он вдруг ощутил, что его обжигают ладони Сегейлы, но не
мог вырваться из ее судорожных объятий.
Долгий протяжный звук, похожий на стон, висел над кладбищем.
Пронзительные крики оборотней, метавшихся по ту сторону ограды, стали
гулкими и далекими, словно доходили до ушей Люгера сквозь толщу воды.
Наконец, таинственная сила, пытавшая существ из Земмура, прижала их к
решетке ворот. Стервятник вполне отчетливо услышал хруст костей и треск
лопающейся кожи. Голубая вспышка ослепила Слота и спустя несколько
мгновений он почуял запах паленой шерсти и горелого мяса.
Когда он снова открыл глаза, то увидел меркнущее голубое сияние и три
бесформенные обугленные туши, лежавшие за оградой. Кладбище быстро
погружалось во тьму. На землю падал дождь из листьев и насекомых, поднятых
в воздух неощутимым для Люгера ураганом. Исчез, как несбывшаяся надежда,
потусторонний звук и стали слышны тихие, почти человеческие всхлипывания
Газеуса.
Пальцы Сегейлы разжались и Стервятник вытер ладонями холодный пот,
выступивший на висках. Потом он бросил еще один взгляд за ограду. Теперь
ничто не нарушало мертвого покоя, воцарившегося на пустыре, а в окнах
отдаленных домов зажглись робкие огни. Люгер знал, что вой оборотней у
кладбищенских ворот привлек внимание многих горожан, но вряд ли кто-нибудь
из них решится выйти на улицу до утра.
Стервятнику и его спутникам тоже нужно было пережить эту ночь. Он
понимал, что очень скоро другие члены Серой Стаи обнаружат трупы своих
собратьев. Теперь его целью был лес за пределами города и родовое гнездо,
к которому он надеялся найти дорогу утром.
Люгер поцеловал Сегейлу в губы и ощутил их вкус. Потом он долго
сжимал в объятиях тело Газеуса, чувствуя, как замедляется бешеное биение
собачьего сердца. Когда оно успокоилось, Стервятник, женщина и пес
направились в глубину темной аллеи, которая должна была вывести их к
лесу...
7. УСЫПАЛЬНИЦА
Люгер не успел сделать и десяти шагов среди могил, как увидел тень
человека, стоявшего между деревьев. Густые кроны превращали аллею в черный
коридор и фигура незнакомца оставалась неразличимой, пока Слот не подошел
поближе. Стервятник не сразу заметил его появление; казалось, что этот
человек находится здесь уже очень долго. Его непоколебимое спокойствие
почему-то раздражало Люгера.
Он сделал знак Сегейле и она остановилась поодаль. Газеус исчез в
кустарнике, которым были обсажены могильные плиты, и бесшумно возник из
темноты уже позади незнакомца, готовый в любую секунду прыгнуть тому на
спину, и впиться зубами в шею.
- Я Шаркад, здешний сторож, - сказал вдруг человек. Его голос был
глухим и бесцветным. - Давно жду тебя, Люгер, и тебя, Тенес.
Равнодушно произнесенные слова упали в темноту. Стервятник повернулся
к женщине.
- Он назвал тебя Тенес.
- Он ошибся, - сказала Сегейла и вышла из тени.
Шаркад засмеялся. На нем был темный плащ с капюшоном, скрывавшим
верхнюю часть лица. Подбородок торчал вперед, бесцветные губы почти не
шевелились, когда сторож говорил или смеялся. Его морщинистая кожа имела
желтый оттенок, а скулы покрывала густая многодневная щетина. Он не внушал
симпатии, но пока не внушал и опасений.
- Откуда ты меня знаешь? - спросил на всякий случай Люгер, почти не
надеясь получить правдивый ответ.
- Я видел твой портрет в усыпальнице Гадамеса.
Слот насторожился. И хотя сейчас ему было не до старых тайн, ум его
напряженно заработал. Это не помешало ему заметить, что Газеус ведет себя
как-то странно. Пес принюхивался к чему-то, а потом начал тоскливо
подвывать. Шаркад остался невозмутим и неподвижен. Люгер понимал, что
теряет время, однако душа его уже была во власти старика с желтым лицом.
- Итак, ты долго ждал меня... - сказал Стервятник, раздумывая, не
придется ли ему сегодня воспользоваться своим кинжалом. Шаркад улыбнулся.
Люгер пытался увидеть отблески света в его зрачках, но тщетно.
- Наверное, ты был бы не прочь узнать, почему тебя хотели убить
прошлой ночью?..
Слот поймал на себе встревоженный взгляд Сегейлы. Если она и играла
роль влюбленной, то игра ее до сих пор была безукоризненной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60