За вестями о Гагиусе неоднократно присылали из королевского
дворца. Посланцев отправляли обратно с неопределенными и расплывчатыми
ответами. Такое положение не могло сохраняться долго. Люгер понял, что
должен рано или поздно покинуть дом советника, дальнейшее пребывание в
котором становилось для него опасным.
Одежда Гагиуса была немного коротка ему, но он не испытывал особых
неудобств. Он был еще не в состоянии сражаться, однако вполне мог
добраться верхом до своего поместья. Неизвестность и еще мысль о том, что
его сочтут умывшим руки, удерживали его в доме дольше всякого разумного
срока.
И только содержимое маленькой деревянной шкатулки подтолкнуло его к
действию.

Как выяснил потом Люгер, шкатулку принес темнокожий человек, отдал ее
слуге с приказом передать подарок госпоже Лоне, и тотчас же исчез.
Дальнейшее происходило на глазах Стервятника, вышедшего из спальни.
- Подарок для госпожи Гагиус! - возвестил слуга, внося шкатулку в
гостиную. На юном лице Лоны, спускавшейся по лестнице, отразилось легкое
замешательство. В этот момент Люгер и заподозрил нечто дурное. Госпожа
Гагиус взяла шкатулку в руки, с опаской приоткрыла крышку, вскрикнула и
упала в обморок.
Стервятник бросился по лестнице вниз.
Над бессознательным телом Лоны уже склонился слуга, но Слота
интересовала шкатулка, упавшая на пол с захлопнувшейся крышкой.
Он открыл ее и содрогнулся.
На дне шкатулки, в углублении, выстланном черным бархатом, лежал
отрезанный человеческий палец. На палец был надет перстень с редкостным
камнем из Вормарга. Нарастающий ужас, усугубленный растерянностью,
пригвоздил Стервятника к месту.
...На полу слабо зашевелилась Лона. Люгер закрыл шкатулку,
содержавшую страшное послание, и спрятал ее под рубашку. Почему-то он не
сомневался в том, что это послание предназначено именно ему. Потом он
склонился над приходящей в себя женой Гагиуса.
- Прикажите приготовить коня, госпожа Лона, - сказал он настойчиво. -
Клянусь вам, я найду Люрта, живого... или мертвого. Будем надеяться, что
он еще жив.
Впрочем, сам он уже не верил в это.
Выражение лица Лоны заставило его отшатнуться. Оно стало диким и
злобным, как мордочка затравленного зверька.
- Убирайся к дьяволу! - хрипло прошептала она с невероятными для
столь юного существа ненавистью и отвращением. Люгер посмотрел на ее
острые ногти, которые могли впиться в его лицо, и отправился наверх
одеваться.

14. МОНАХ БЕЗ ЛИЦА
Напоследок Люгер все же попытался обезопасить себя от опрометчивых
действий госпожи Гагиус и королевских ищеек. Для этого достаточно было
намекнуть Лоне на то, что во всем происходящем принимает непосредственное
участие Серая Стая. Он надеялся, что у юной жены Люрта достанет
благоразумия вести себя тихо. И она действительно проводила его молча, но
взгляд ее был весьма красноречив. От этого взгляда Люгеру даже стало
немного не по себе.
Разумеется, он так и не получил коня в доме советника Гагиуса и с
большим трудом добрался пешком до своего поместья. Он потратил на это
целый день и сильно рисковал, так как был безоружен. Родовой дом,
последнее более или менее надежное убежище, принял его под защиту своих
древних стен.
...Здесь даже раны на теле Стервятника заживали быстрее. Бальзам из
Леса Ведьм сотворил чудо. Только душу Люгера ничто не могло излечить или
хотя бы облегчить лежавшую на ней тяжесть. Он не мог отделаться от
назойливых мыслей о том, что, сам того не желая, стал причиной гибели
человека, не отказавшего ему в помощи. Отрезанный палец Гагиуса был более,
чем неприятным предметом, и все же Слот сохранил его в специальном
растворе, как напоминание о долге, который предстояло уплатить.
Люгер залечивал раны, восстанавливал силы и проводил дни в
меланхолических размышлениях о неизбежном отъезде на запад, в Адолу, и о
предстоящей отвратительной игре с генералом Алфиосом.
В Адоле он мог рассчитывать исключительно на собственные силы. Газеус
в качестве спутника был бы слишком заметен и Слот решил оставить его дома.
На магию Люгер также не возлагал особых надежд - ее действие могло
оказаться столь же скоротечным, сколь и непредсказуемым.
Но однажды ему приснился сон, пугающе конкретный и в то же время
мимолетный...
В каждой ночи существовали спасительные периоды пустоты, в которую
Люгер проваливался от усталости после долгих и мучительных часов
бессонницы. И в ту ночь он выдержал изматывающую схватку с собственными
фобиями и призраками недавнего прошлого, прежде чем те оставили его до
следующей ночи.
...Сон был небытием, пока в него не ворвался отдаленный бой часов и
крик какой-то птицы. Может быть, птица тоже кричала о времени. Часы,
которые стояли уже около тридцати лет и ключ к которым был потерян,
пробили третий час ночи. Люгер увидел свое тело, распростертое на кровати.
Он лежал на спине, хотя никогда не спал в такой позе... Спальня была
освещена резким и холодным лунным светом, падавшим сквозь два высоких
окна. Тени деревьев и оконных переплетов разбивали комнату на несколько
светящихся островов, каждый из которых сохранил часть интерьера. Насколько
Люгер мог судить, в нем не было ничего необычного.
Ночь, снившаяся ему, была тихой и безветренной. В ватной тишине он
услышал чьи-то осторожные шаги в коридоре и увидел отблески света за
приоткрытой дверью. Во сне Люгер принял это, как должное; он не вспомнил о
слугах и даже не потянулся к оружию, лежавшим тут же, у кровати.
Темная человеческая фигура остановилась у двери спальни. По контрасту
с яркой полоской горящей свечи она казалась непроницаемо черной. Потом от
массивной тени отделилась рука и толкнула дверь. Заскрипев, дверь
отворилась шире и человек вошел в комнату. Детали его одежды остались
неразличимыми; Слот ясно видел только островерхий капюшон, скользящие
блики света на темном плаще и черную перчатку на руке, державшей
подсвечник. Странно, но Люгер не испытывал в том сне даже тени тревоги;
появление незнакомца скорее заинтриговало его.
Тот остановился у изножья кровати и поднял свечу повыше. У него не
оказалось лица и Люгер как-то незаметно для самого себя превратился в
персонажа одной из мрачных легенд о безликом монахе, давно
распространившихся в окрестностях Элизенвара. Однако, во сне все
представлялось куда более легким и безопасным, чем наяву.
- Поезжай в Гикунду, деревню лилипутов, - сказал вдруг монах без
лица. Голос его был низким и приглушенным, как будто доносился до ушей
Слота сквозь какое-то препятствие. - Там тебе сделают помощника, которого
ты возьмешь с собой в Адолу. Ты понимаешь, что я имею в виду?
- Если ты говоришь о гомункулусе... - начал было Люгер, но человек
без лица перебил его.
- Именно. Не будь глупцом. Прислушайся к своим снам. Сделай то, что я
говорю, и, может быть, ты закончишь лучше, чем думаешь.
- Да кто ты такой? - брезгливо спросил Люгер.
- Если это производит на тебя впечатление, можешь считать меня
посланником магистра Глана, - сказал монах и Люгер услышал в его тоне
нескрываемую насмешку. - Если получишь гомункулуса, обращайся к его помощи
в середине каждой двенадцатой ночи. Но тебе придется питать его
человеческой кровью... Что поделаешь, - в этом мире все имеет свою цену...
После этих слов монах без лица удалился, держа перед собой догорающую
свечу. Когда затихли звуки его шагов, Люгера посетил на удивление глубокий
и спокойный сон, в котором не было места кошмарам.

Наутро у Слота почти не осталось сомнений в том, что ночное посещение
действительно привиделось ему во сне. Все же он осторожно завел разговор
со служанкой о всевозможных суевериях и вскользь коснулся историй о монахе
без лица. Эта тема явно не доставляла служанке удовольствия, но Люгер был
настойчив и вскоре выяснил, что ей известны несколько случаев, когда люди
встречали монаха в окрестностях поместья. Более того, она поведала хозяину
о том, что, по мнению слуг, в огромном старом доме Люгеров обитает кто-то
чужой и живет он либо в затерянном подземелье, либо в никому не известных
комнатах, тайна которых давно утрачена. Тут уж Люгер не мог удержаться от
смеха. Однако семена, посеянные ночными видениями и мрачной убежденностью
слуг, дали свои всходы. И в полдень следующего дня Стервятник уже
подъезжал к деревне лилипутов.

15. ГИКУНДА
Теперь уже никто не помнил, когда и почему карликовый народец
западных королевств стал селиться в изолированных местах, куда было
достаточно трудно проникнуть обыкновенным людям. Иногда это были селения
на болотах, иногда - почти незаметные лесные деревни или пещеры в древних
заброшенных каменоломнях. Во всяком случае, карлики не причиняли властям
никаких неудобств, к тому же, многие обитатели королевств даже извлекали
пользу из их существования.
За время изоляции пути больших и маленьких людей ощутимо разошлись и
теперь, спустя много поколений, их не связывало ничего, кроме вялой
торговли и хорошо оплачиваемых услуг, которые лилипуты оказывали некоторым
частным лицам с помощью неведомой остальному миру магии.
Карлики были известны главным образом тем, что поставляли уродцев для
правящих домов западных королевств и тем, что владели тайной создания
гомункулусов. Последняя служила причиной давней вражды между лилипутами и
колдунами всего обитаемого запада, но эту тайну маленький народ хранил
свято, как залог своей собственной безопасности. Совершенно бесполезными
оказались многие попытки разгадать ее, а кое-кто даже поплатился за них
жизнью, но никогда еще не удавалось доказать причастность лилипутов к
чьей-либо смерти. Поэтому жители королевств давно оставили их в покое и
относились к ним с суеверной настороженностью. Ни одному торговцу или
любителю сунуть нос в чужие тайны не удавалось достаточно долго пробыть в
их селениях; никто не знал, что на самом деле происходило внутри их
кланов, замкнувшихся от мира, и что творилось в уродливых головах,
хранивших нечеловеческое знание. Мимика и выражения лиц карликов стали
весьма непонятными людям. Бесконечно чуждыми были их нравы, обычаи,
способности, цели и, может быть, уродцы многим внушали бы страх, если бы
не казались столь безобидными и занятыми исключительно собственными
делами. По свету ходило множество легенд об их коварстве, темных обрядах,
зловещем колдовстве, порабощающем тела и души, но все равно среди людей
находились те, кто прибегал к их сомнительной помощи. Одним из таких
несчастных теперь оказался Слот Люгер.

Гикунда была ближайшей к поместью Люгера деревней лилипутов и
находилась к северо-востоку от Элизенвара, притаившись в самой глубине
бескрайнего дикого леса, в котором не было дорог. Стервятник мог блуждать
в его чаще до конца своих дней. Но в среде подобных ему авантюристов
тайные тропы в Гикунду и другие селения лилипутов были известны не хуже,
чем адреса оружейных лавок. Поэтому он уверенно направил Тайви к
трехсотлетнему дубу, стоявшему у подножья поросшего лесом холма. В дупле
старого дерева до сих пор белели чьи-то кости. Следующим ориентиром были
едва уловимые, но совершенно особенные очертания далеких гор на востоке,
почти сливающихся с горизонтом. Эти горы можно было увидеть с
одной-единственной поляны во всем бескрайнем лесу, сквозь узкий просвет
между кронами деревьев.
Потом невидимая тропа петляла по дну оврага, разрезавшего землю,
словно глубокий шрам, и ориентиры выводили путника в долину между двух
угрюмых скал. Сверху скалы казались островами в необозримом зеленом
океане; когда-то Люгер пролетал над ними, но ничего нельзя было разглядеть
сквозь плотную дымку, окутывавшую их плоские вершины. Дымка всегда висела
над скалами и вряд ли была обычным туманом.
...Какая-то птица с шумом выпорхнула из сплетения ветвей и пронеслась
над головой Люгера так низко, что он ощутил движение воздуха, гонимого
крыльями. Возможно, это был один из крылатых стражей Гикунды. Слот
проводил птицу взглядом и увидел, что она стала описывать круги над
лесом... Деревня была близко; Люгер знал это, а Тайви чувствовал
присутствие живых существ.
Поэтому Стервятник не удивился, когда вдруг оказался на берегу
лесного озера. Посреди озера был виден остров, а на нем - странные и ни на
что не похожие жилища лилипутов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60