Как и младенец. Твой, полагаю? - Он усмехнулся, обнажив белые зубы, которыми так гордился. - За ней присматривают мои доверенные люди. Сам знаешь, в каком опасном мире мы живем. О своих надо заботиться.
Креллис швырнул кинжал на трон, и красные капли разлетелись по золотой обивке кресла.
- Что ж, по крайней мере, в этом мы согласны.
- Итак, мой младший брат? Каков твой выбор? Колено или меч? - Злобная усмешка повисла на губах. - Пожалуйста, выбери первое. В конце концов, ты единственный из всей семьи, кто мне действительно нравится.
Стиснув зубы, Креллис опустился на колено.
- Да здравствует король Фандир.
Креллис сжал факел, как когда-то рукоять кинжала. Его люди подняли весла, и баркас плавно подошел к погребальной лодке Трента. Лицо юноши покрывала белая парусина, но Креллис легко представил его выражение: капризное, горделивое, хитроватое. Сын, когда улыбался, напоминал ему Фандира.
Креллис бросил факел на колени усопшему. Сухая солома вспыхнула мгновенно. Огонь разбежался по лучинам, затрещал. Дохнуло жаром.
- Ради тебя я преклонил колено, - прошептал он, обращаясь к пылающему телу. - Чтобы спасти твою голову, я склонил свою.
Пламя взметнулось вверх. Креллис прищурился, глядя на охваченный огнем трон.
- Да здравствует король Фандир, - медленно, с ненавистью прошептал он.
ГЛАВА 3
Брофи оглянулся. Голые холмы Физендрии уходили вдаль, расплываясь и теряясь в колышущемся мареве. Примерно в полумиле от него мелькнуло белое пятно - Косарь по-прежнему шел по следу.
Брофи нахмурился. Облизал пересохшие губы. Нещадно палило солнце. Эти четыре часа «высокого солнца», как называли в Физендрии самое жаркое время дня, лучше было бы переждать где-то в тени, но он не мог позволить себе отдыхать. Да и легче бы все равно не стало. По крайней мере, при ходьбе мокрое от пота лицо освежал едва заметный ветерок. За последние полтора дня Брофи испытал такое, о чем и не догадывался, проходя подготовку во дворце. И все же не будь той подготовки, он, наверно, давно бы уже обгорел.
Нет, лучше все-таки идти, двигаться вперед, пусть даже горизонт колышется и плывет. Пусть в призрачной дымке возникают причудливые картины-миражи. С этим явлением Брофи столкнулся впервые. Впрочем, так далеко на юг заходить ему еще не приходилось. Тренту бы понравилось.
Запекшиеся губы так и не сложились в улыбку. С бутылкой «Крови сирены» Трент отправился бы даже на край света. При этом он, скорее всего, порезвился бы с какой-нибудь заблудшей овечкой да еще ухитрился бы свалить на друга вину за то, что она понесла.
Брофи покачал головой. Подходил к концу второй день путешествия, а белая тень все не отставала.
Их первый разговор был недолгим. После всего случившегося Брофи хотелось побыть одному. Он уже не знал, кому доверять, и ему требовалось время, чтобы определиться с ближайшими планами. Косарь назвался другом Беландры, но Брофи видел его впервые. Да и внезапное появление в самый нужный момент выглядело весьма подозрительным.
Вот почему он поблагодарил керифянина за помощь и сообщил, что дальше пойдет один. Остановить его Косарь не пытался, а напоследок сказал одно:
- Если не уверен, кому доверять, слушай того, кто говорит то, что ты не хочешь слышать.
Какая самоуверенность! Еще хуже было то, что Косарь не оставил его в покое, а крался позади, как охотник, преследующий раненого оленя. Что касается планов, то Брофи решил не отказываться от первоначального намерения достичь столицы Физендрии, рассчитывая отделаться от нежелательного попутчика с наступлением темноты.
Вдалеке таяли Арриданские горы, названные так в память о мифическом змее Арридусе. Говорили, что весь кряж представляет собой колючий хребет спящего чудовища, родившегося в день сотворения мира. Легенда гласила, что змей однажды проснется и проглотит землю.
В животе заурчало. Брофи проголодался так, что и сам был готов проглотить весь мир. Найти воду труда не составляло. Крохотные ключи пробивались через спекшуюся глину на склонах холмов, и там, где текла вода, зеленела пышная растительность. Обнаружить такие зеленые клочки было легко, а вот подстрелить обитавшую в них живность - гораздо труднее. Грубые самодельные стрелы упорно отказывались лететь прямо. До Физена оставалось еще три дня, и нехватка пищи обещала стать острой проблемой.
Брофи шагал до тех пор, пока солнце не перекочевало в западную четверть неба и повисло над горизонтом в ореоле оранжевых лучей. Он остановился ненадолго, напился из источника и невольно залюбовался великолепным рассветом. Застывшие вдалеке облака пламенели над острыми пиками гор. В Огндариене Брофи таких закатов не видел. Кто бы мог подумать, что небо может быть таким красивым.
Глаза слипались, а он еще не нашел места для ночлега. Оглядевшись, Брофи обнаружил уютную впадинку между двумя скалами. О лучшем нечего было и мечтать. Он развалился на песке. Прохлада! Ночи оставались теплыми, так что нужды в костре пока не возникало.
Поблаженствовав несколько минут, Брофи развязал мешок, заброшенный неизвестным другом с Водной стены. Там были две сливы, одну из которых он уже решил оставить про запас, половина хлеба и несколько листьев с найденного утром кактуса. Их мясистая плоть отличалась горьким вкусом, но была съедобна, а после дня пути вообще казалась лакомством. Брофи осторожно разрезал пополам один лист и выгрыз сочную мякоть, мечтая о десерте в виде сливы.
Настроение испортил Косарь, появившийся в тот момент, когда он приканчивал последний лист.
- Я бы здесь спать не ложился, - заявил керифянин, устраиваясь на валуне футах в двадцати от Брофи. - Скорпионам мягкий песок нравится не меньше, чем тебе.
Юноша раскусил сливу. Густой сок потек по подбородку. Накануне вечером Косарь тоже попытался завести разговор, но Брофи попросил его удалиться, и тот исчез так же тихо, как и появился. Тем не менее, ночь прошла неспокойно. Он просыпался от малейшего шума и каждый раз оглядывался - не подкрадывается ли странный попутчик с намерением перерезать ему горло.
Лишь проглотив сливу, Брофи понял, что так и не почувствовал ее вкуса. Проклятый керифянин! Испортил последнее удовольствие! Он вскочил на ноги и бросил в Косаря камень.
- Я же сказал - оставь меня в покое!
Камень летел в голову, но в последний момент керифянин слегка сдвинулся в сторону.
- Бросать камни ты научился, а вот уклоняться нет.
- Тем не менее, я остался жив.
- Я бы вышел без единой царапинки.
- Ну так вернись туда и продемонстрируй свою ловкость.
Косарь стащил с головы капюшон.
- Послушай, - продолжал Брофи. - Я тебя не знаю. Я не просил тебя о помощи. И обойдусь без нее.
Керифянин молчал. Сидя неподвижно на валуне, он походил на большую хищную птицу. Брофи вернулся на место и, решив не обращать внимания на чужака, растянулся на песке.
Сумерки сменились темнотой, но сон все не шел. Брофи перекатился на бок.
- Отсюда видны их огни.
Юноша промолчал и, подтянув узелок, порылся в нехитрых пожитках - вдруг отыщется что-то съестное.
- Определить трудно, но думаю, их около двадцати тысяч.
Брофи с отчаянием отшвырнул сверток - ничего, кроме отложенной про запас сливы.
- Разве ты не хочешь увидеть армию, готовящуюся к маршу на Огндариен?
- Что ты имеешь в виду?
- Они здесь, милях в двадцати.
Брофи поднялся. Луна еще не встала, так что взбираться на крутой кряж пришлось на ощупь. Забравшись наверх, он посмотрел на юг. Далеко внизу равнину как будто укрыло облачко тускло мерцающих искр. Брофи закрыл глаза и опустил голову на шершавый камень.
- И как ты собираешься остановить их?
- А как ты собираешься их остановить? - раздраженно крикнул Брофи. Как же он надоел, этот умник, всезнайка, зануда!
- Твоя тетя попросила меня подготовить тебя к испытанию. Насколько я могу судить, у тебя нет ни малейшего шанса.
- Ты понятия не имеешь, кто я такой.
- Я видел твои синяки и знаю, как ты их получил. Сколько времени понадобилось Креллису, чтобы поймать тебя там, у тела Трента? Секунды две? Три?
Брофи поискал глазами камень, нашел маленький и швырнул в темноту. Камень упал на землю.
- Что ты будешь делать, когда встретишься с ним в следующий раз? Что противопоставишь его силе, быстроте, безжалостности?
Брофи стиснул зубы и отвернулся.
- Я знаю, ты хочешь пройти испытание Камнем, но тебе всего лишь пятнадцать. Твоя тетя сделала это в двадцать, но ее поддерживали все восемь братьев и сестер. Думаешь, что проберешься к Камню и пройдешь испытание в одиночку? Или, может, чтобы было интереснее, порежешь себе запястье?
Брофи молчал.
- Ладно, предположим, ты стал братом Осени. Что дальше? По-твоему, Креллис покорно уступит свое место?
- Я его убью.
- Отличная мысль. Допустим, тебе это удастся. Что дальше? Как ты разобьешь эту армию? Как заручишься поддержкой тех, кто с детства привык подчиняться тому, кого ты убил?
- Как-нибудь, - процедил сквозь зубы Брофи.
- Как-нибудь? Пока что ты еще не показал, что способен думать наперед. И на мой взгляд, в ближайшее время в этом отношении ничего не изменится.
Брофи вскочил, схватил узелок и зашагал прочь.
- Нельзя вечно убегать от жизни! - крикнул вслед ему Косарь. - Рано или поздно встреча состоится.
Юноша шел еще час, то и дело спотыкаясь о камни, невидимые в свете далеких звезд. Наткнувшись наконец на песчаную дорожку, он решил расположиться на ночь. Косарь вроде бы отстал, хотя Брофи сильно в этом сомневался.
Раскопав верхний, успевший остыть слой песка, он добрался до нижнего, еще хранящего дневное тепло, и устроил себе что-то вроде гнездышка. Хотелось спать, но Брофи знал, что вряд ли сможет чувствовать себя в безопасности, пока поблизости шастает в темноте Косарь.
Убрав узелок под себя, он свернулся в комочек. Ночь предстояла долгая.
Вспышка! Боль! Огонь! Брофи резко сел, схватился за горло и обнаружил странную, твердую на ощупь, извивающуюся тварь. Боль рванула уже в руке, и он поспешно отшвырнул мерзкое существо. Дыхание обжигало легкие. Шея набухала и, казалось, вот-вот лопнет.
Из темноты выпрыгнул Косарь. В лунном свете блеснуло жуткое кривое лезвие. В следующий момент Брофи уже лежал на спине, и керифянин прижимал его коленом к земле.
- Нет! - крикнул Брофи, выбрасывая кулак. И промахнулся.
- Лежи тихо, идиот, или сдохнешь!
Косарь ткнул его под ребра. Юноша лишь пискнул. Дышать он уже не мог. Брофи пытался сопротивляться, но сил не было. Керифянин схватил его здоровую руку и засунул себе под колено.
- Шея - самое плохое место, парень. Яд попадает в мозг, и все, ты покойник. Понял?
Брофи кивнул.
- Не дергайся.
Юноша заставил себя расслабиться.
- Хорошо. А теперь замри. Будет больно.
Дыхание прорывалось со свистом. Горло закрылось. Он не мог пошевелить шеей.
Косарь порылся в кожаной сумке.
- Маленький или большой?
- Что?
Быстрым, уверенным ударом керифянин рассек Брофи горло. Получилось почти безболезненно.
- Скорпион. Он был маленький, как палец, или большой, как ладонь?
- Большой…
Косарь вынул из сумки крошечный пузырек, вырвал зубами и выплюнул пробку.
- Хорошо. Через час полегчает. - Он вылил содержимое пузырька в надрез на шее.
Брофи вскрикнул, выгнул спину и забился, дергая всем, чем только можно, но Косарю удалось удержать его на земле. Крик перешел в стон, стон в хрип. Силы окончательно покинули его, и юноша затих.
Косарь приложил пальцы к нетронутой стороне шеи, подержал и со вздохом опустился на песок. Потом посмотрел на усыпанный звездной пылью горизонт и покачал головой.
- Ненавижу Физендрию.
ГЛАВА 4
Балкон выходил в сад. Еще дальше, за стеной, на тихой воде покачивались ставшие на якорь галеры и парусники. Беландра вышла полюбоваться закатом, но солнце давно ушло за горизонт, вечер стер с неба последние пурпурные блики, а она все смотрела на любимый город. Зажженные с наступлением темноты уличные фонари напоминали светлячков, растянувшихся пунктирной линией от Северного моста до Каменной стороны. Дневная жара спала, и прохладный бриз трогал щеки и шевелил волосы, приглашая поужинать с друзьями на Ночном рынке или прогуляться по Мельничной стене. Наступала ночь. Ночь любви, долгой и неспешной любви под звездами, с вплывающим через окно ароматом лаванды и чириканьем неугомонных воробьев на ветках.
Когда-то и я знала, что значит быть влюбленной, думала Беландра. Когда-то и я знала это сладкое, с болью влечение к одному-единственному мужчине. Но вызвать то ушедшее чувство она уже не могла. Могла представить, изобразить, описать, но не пережить - оно ушло из тела, как если бы из него удалили некий отвечающий за эмоции орган.
За воротами сада маялись два вооруженных копьями солдата. Они утверждали, что поставлены для охраны сестры Осени, но на самом деле стерегли пленницу, заточенную в собственном Доме. В городе неспокойно, уверяли ее. Надо переждать несколько дней.
В первый день заточения Беландра возмутилась и, отказавшись признавать их право ограничивать ее свободу, двинулась прямиком к воротам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73