Он уже был совершеннейший капитан. Капитан по всем статьям. Более того, он бы удивился, узнав, что сарацины не трепещут при одном упоминании его имени.
Явился Педро и молча предложил капитану следовать за ним. Бывший лейтенант с большим достоинством принял это предложение.
Глядя ему вслед, отец Хавьер одними губами прошептал:
– Мартин де Варгас, ты не победишь.
Он произнес эти слова очень тихо, но кардинал их услышал. Вернее, прочитал их по губам монаха. Несмотря на то, что в келье был полумрак.
– Итак, святой отец, как я понял, вы отправили этого молодого кавалера в подвал.
– Нет, что вы, ваше преосвященство. Я предоставлю ему лучшие покои в этом доме.
– Надо ли мне вас понимать так, что и галеру, и капитанское звание вы обещали ему всерьез?
Старик спокойно кивнул:
–Да.
Кардинал побледнел от гнева, коснулся лба подагрическими пальцами, пытаясь себя успокоить. Монах облегчил его психологические муки:
– Ваше преосвященство, я всегда чувствую, когда вы мною недовольны, когда вас подмывает спросить у меня, а не много ли я на себя беру. Сейчас, кстати, именно такой момент.
Кардинал Хименес саркастически хмыкнул.
– Могу дать добрый совет, хотя мне, как пастырю, и не пристало советовать подобное. Не сдерживайте себя. Это вредит вашему здоровью.
– Не много ли вы на себя берете, святой отец?
– Хотелось бы уяснить, к чему относится ваше восклицание: к моему совету или к тому, как я веду дело?
– Я имел в виду и то и другое.
– Что касается первого, тут я готов извиниться, в остальном же должен заметить – я не собираюсь обращать внимание на ваши замечания. Ни в малейшей степени.
– Отчего же?
– Если я стану, отыскивая истину, думать, как вы отнесетесь к методам, которыми я ее ищу, у нас ничего не получится и все будут недовольны. Вам что, в конце концов, нужно: мое почтение к вам или истина – назовем ее так?
Кардинал осторожно погладил вспухшие суставы на левой кисти.
– Поймите и вы меня. Я не король.
– Жаль,– совершенно спокойно и вполне искренне сказал отец Хавьер.
– Мне еще нужно убедить Карла в необходимости такого большого дела, как крестовый поход против Харуджа. Он пока и слышать ни о чем подобном не хочет.
– Мальчишка! – с чувством сказал монах.
– Пока у меня нет аргументов.
– Вечное Небо! Их и у меня пока нет. Почти нет. Мы в самом начале. И если мы не будем спешить, если мы будем внимательны и честны, то с Божьей помощью они у нас появятся.
– Но, умоляю вас, святой отец, не заставляйте меня совершать поступки, которые сокращают мое и так уже не беспредельное влияние при дворе.
Отец Хавьер сдвинул брови:
–Что вы имеете в виду?
– Хотя бы этого молодого вертопраха и авантюриста.
– Мартина де Варгаса?
– Да. Вы захотели вытащить его из тюрьмы, ладно. Педро де Наварро обидится на то, что обольститель его дочери гуляет на свободе? Пусть. Плохо, что он пожалуется королю. Его величество уже спрашивал меня об этом лейтенанте.
– Капитане, ваше преосвященство, капитане!
– И вот на вопрос короля, почему я выпустил на свободу человека, нанесшего оскорбление нашему прославленному полководцу, я должен буду ответить, что сделал это, чтобы присвоить ему очередной воинский чин. За что?
– Разве вы не знаете?
– Святой отец, это спрашиваю не я, хотя и у меня есть вопросы по этому поводу, это спрашивает король. Почему Мартин де Варгас не узник, а капитан?
– Потому что лейтенант не может командовать галерой. Равно как и узник.
Кардинал сел на стул, который занимал во время допроса. Выражение лица его сделалось страдальческим.
– Я бы все понял, когда бы увидел, что вы нашли человека, нашли воина, способного покончить с Харуджем. Я бы пошел на любые ссоры с Педро де Наварро, я был бы готов выслушивать какие угодно колкости от короля.
– Что же мешает вам сейчас?
– Вы ведь сами не верите в то, что Мартин де Варгас чего-то добьется!
– Я просто не верю в то, что он победит, а добьется он многого.
– Иногда мне кажется, святой отец, что вы просто хотите меня запутать.
– Так часто бывает. Когда при вас распутывают клубок, многие петли повисают на вас. Но это не страшно, главное верить в то, что все идет так, как надо. Вы ведь верите, я вижу, ваше преосвященство, верите!
Кардинал еще ниже склонил свою голову.
– А что касается Мартина де Варгаса… Он не победит, ибо не подозревает, с кем воюет. Но его можно использовать как один из видов нашего оружия. И с ним ничем не нужно делиться. Упаси Боже, вы ведь не станете откровенничать со шпагой перед поединком? Это было бы безумием. Ваше дело начистить ее и приготовить к бою. Поэтому вы сделаете так, что этот лейтенант станет капитаном и получит в командование галеру королевского флота.
Кардинал тоскливо поглядел на отца Хавьера.
– Сделаете, ваше преосвященство, сделаете.
– Аминь.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая
МОНАХ И НАЛОЖНИЦА
Отец Хавьер. Перестань плакать. Садись сюда. Сними накидку. Мне нужно видеть твои глаза. Тебя зовут Мелисса Полихрониу?
Мелисса. Да, святой отец.
О. X. Откуда ты родом?
М. С острова Арки, что неподалеку от Милета.
О. X. Ты гречанка?
М. Да, святой отец.
О. X. Кто твой отец?
М. Горшечник, Анастасио Полихрониу.
О. X. Кто твоя мать?
М. Мелисента Полихрониу. Она умерла через год после моего рождения.
О. X. Были ли у тебя братья и сестры?
М. Да, святой отец, два брата и две сестры. Все они были старше меня. Назвать их имена?
О. X. Если потребуется, ты их назовешь. А сейчас скажи мне, до которого года ты жила в доме своего отца?
М. Не могу ответить точно, святой отец, ибо тогда не была обучена грамоте, но думаю, лет до двенадцати, не более.
О. X. Почему ты так заключаешь?
М. Потому что девочки на нашем острове только до этого возраста живут под кровом отцовского дома,
О. X. Куда же они деваются потом?
М. Их или продают, или отдают замуж.
О.Х. Тебя, насколько я могу судить, продали.
М. Конечно, святой отец, я была очень миленькая, кто же станет выдавать такую замуж, когда за нее можно получить большие деньги?
О. X. Сколько, например?
М. Если попадется щедрый работорговец, то двадцать генуэзских денариев.
О. X. Во сколько обошлась ты?
М. Думаю, больше двадцати.
О. X. Почему ты так думаешь?
М. Потому что отец никому, даже старшему сыну, не проговорился. Сделка, значит, была очень удачной.
О. X. Ты не расстроилась, когда тебя продали?
М. Что вы, святой отец, как же можно было расстраиваться?! Ведь это не замуж идти за какого-нибудь вонючего козопаса. Кто же станет покупать за большие деньги миленькую девочку, чтобы губить ее в поле или на кухне?
О. X. Кто же тебя купил?
М. Один армянин, купец. Очень толстый. Он все время ел сладости и давал мне. Его черные рабы за мной ухаживали и следили, чтобы я ни в чем не испытывала нужды.
О. X. Они не пытались овладеть тобой?
М. Что вы, святой отец, как можно! Если бы кто-нибудь из них позволил себе… их бы тут же четвертовали. Они, наоборот, всячески оберегали меня от дурного взгляда и слова.
О. X. А сам хозяин?
М. Хозяин? Вы имеете в виду, не спал ли со мной он?
О. X. Именно это я имею в виду.
М. Что вы, он же не враг себе. Перед тем как. меня купить, он проверил, девственница ли я. Он и цену большую дал потому, что я еще была нетронута. Он не мог пойти против своей выгоды. К тому же у него были три или четыре женщины для услуг, да и те в основном скучали и объедались конфетами и финиками.
О. X. Долго ли ты прожила у армянского купца?
М. Нет. Меньше месяца.
О. X. Он продал тебя?
М. Да.
О. X. Где?
М. На Родосе.
О. X. На простом невольничьем рынке?
М. Нет, конечно. На острове есть несколько рынков. На одном продают ремесленников и землепашцев, на другом – врачей и астрологов…
О. X. Есть и рынок, где торгуют невинными девушками?
М. Не знаю, святой отец, все ли на том рынке были невинными.., но привлекательных девушек было много.
О. X. А покупатели?
М. Что вы имеете в виду, святой отец? Не было ли невинных молодых людей среди покупателей?
О. X. Попридержи свой острый язычок.
М. Извините, святой отец, гаремная привычка. Там никак нельзя без острого языка, со свету сживут.
О. X. Я хотел узнать, что из себя представляли покупатели,
М. Я в затруднении. Слишком разные все. И молодые и старые. И господа и слуги…
О. X. Что значит «слуги»? Некоторые господа доверяют слугам пополнять свой собственный гарем?
М. Конечно, святой отец. Самые богатые, беи и эмиры, никогда на гаремные торжища и не ходят. Есть специальные люди, обученные, опытные. Они знают вкусы своего хозяина и знают также, что им отрубят голову, если хозяин будет недоволен. Они очень стараются. Мелкие купцы и малые господа покупают себе женщин сами. Причем ищут такую, чтобы могла не только ублажать в постели, но также готовить и шить. Меня такие не купили бы никогда.
О. X. Ты что, не умеешь ни готовить, ни шить?
М. Очень даже умею, но я всегда это скрывала.
О. X. Почему?
М. Пусть все думают, что я из богатого дома. Это тоже поднимает цену, поэтому мой хозяин подыгрывал мне. Зачем мне идти замуж за полунищего бея, чем он лучше нищего греческого горшечника?
О. X. Но в доме у такого ты могла бы быть хозяйкой, а в большом гареме ты одна из десятков, а то и сотен.
М. В этом главная радость гаремной женщины.
О. X. В чем же радость, я не вижу?
М. Если повезет и сделаешься любимой женой, то будешь властвовать над всеми, и не только над младшими женами. Если оставят без внимания, то будешь жить в свое удовольствие до самой старости.
О. X. Хорошо, продолжим. Тебя сразу купили?
М. Нет.
О. X. Не приглянулась?
М. Наоборот.
О. X. Что значит «наоборот»?
М. Был большой торг.
О. X. Говори яснее.
М. Сошлись два больших кошелька.
О. X. Ты понравилась сразу двоим богатеям?
М. Я понравилась, думаю, всем, но торговаться по-настоящему решились только двое.
О. X. С чего ты решила, что понравилась всем?
М. Это было видно по тому, как все себя вели. Едва отбросили кисею моего киоска…
О. X. Объясни, что это значит?
М. Утром, до начала торгов, все девушки сидят в отдельных… маленьких комнатках, и, чтобы их нельзя было рассмотреть, они отгорожены кисеею. Когда распорядитель бьет в гонг, служители кисею отдергивают и мы должны принять соблазнительные позы. Хозяин встречает покупателей у тех киосков, где находятся его девушки, и дает пояснения. Называет цену, заставляет открыть рот и показать зубы. Иногда приходится демонстрировать и естество, это в тех случаях, когда запрашивается особенно большая цена и чем-то надо ее подтвердить.
О. X. Как я понял, возле твоего… домика собралось особенно много народу.
М. Я была и без того уверена в себе, но мне все же было очень приятно.
О. X. Почему же ты была так уверена? Юной девушке скорее свойственны стеснительность и робость, чем подобная самоуверенность.
М. Откуда вам знать молодых девушек, святой отец? Ой, если обидела, прошу меня извинить.
О. X. Я извиняю тебя.
М. Умоляю вас, не верьте вы разговорам о скромности и прочем. Каждая, и с очень ранних лет, знает свою силу, знает, что в ней привлекательно для мужчин, а глаза опускает только потому, что так принято.
О. X. Ты в этом уверена?
М. Зря вы так мрачно усмехаетесь. Мне еще и десяти лет не было, когда я все про себя и мужчин поняла. Я не знала, может быть, как это сказать словами, но как себя вести, чтобы у мужчины кружилась голова, я знала великолепно. Недаром и подруги и братья называли меня чертовкой.
О. X. Чертовкой?
М. Но ласково, святой отец, ласково. Не подумайте чего-нибудь худого. Я никогда и не думала ворожить, я…
О. X. Не бойся, я не ловлю тебя на слове. И тебе нечего страшиться, несмотря на то что ты находишься в таком темном подвале. Продолжай говорить так, как говорила, то есть откровенно, ничего не скрывая, Ведь об этом мы договаривались с тобой в самом начале?
М. Об этом, святой отец.
О. X. Если за тобой и есть какой-нибудь грех, то искупить его ты сможешь только откровенностью. В этом сейчас твоя доблесть. Не старайся показаться лучше, чем ты есть на самом деле, равно как и не старайся себя специально очернить, дабы сильнее впечатлить меня.
М. Я. не буду стараться, то есть я буду стараться… то есть…
О. X. Не волнуйся и не спеши. Мне кажется, мы подошли сейчас к весьма важному моменту в твоем рассказе. Будь внимательна, не пропусти ни одной детали.
М. Я буду внимательна, святой отец.
О. X. Ты сказала, что зевак возле твоего киоска собралось очень много.
М. Да.
О. X. Но в торговлю ввязались только двое?
М. Сначала торговаться пытались многие. Распорядитель торгов еще не успел закончить свою речь, как вперед стали выступать люди, поднимая над головой кошельки. Так всегда поступают мелкие покупатели. У них всегда все деньги с собой,
О. X. Крупные покупатели появились позже?
М. Они были в толпе, но не спешили. Когда распорядитель назвал цену, поднялся шум.
О. X. Почему?
М. Армянин, который владел мной, хотел за меня сразу сто двадцать денариев.
О. X. Это большая цена?
М. За такие деньги можно купить индийского врача, да еще с помощником, который будет растирать коренья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47