Я открыл глаза, и в них ударили огоньки киоска информации. Я видел затененную нишу, мой палец, все еще прижатый к замку. Я убрал онемевшую руку, удивляясь тому, что еще не стал частью машины, и потряс ею, почувствовал, как возвращается чувствительность, пронзая плоть сотнями иголок, так что мне даже захотелось, чтобы рука оставалась онемевшей. Тело мое страстно желало соскользнуть по киоску на землю и не подниматься.
Движения Мийи были неуклюжими, нервная система ее была еще оглушена возвращением обратно в физическое тело. Но когда она посмотрела на меня и поняла, где мы, что мы сделали и что еще живы, эйфория переполнила ее.
«Я хочу пойти обратно. Я хочу снова…» — Она обняла и поцеловала меня, как целовал ее я, когда мы вошли внутрь. Поцелуй длился бесконечно, словно кибер-пространство было эротическим наркотиком, пока мне не показалось, что сейчас повторится то, что произошло тогда ночью в моей комнате отеля, прямо здесь, посреди улицы.
В поле моего зрения появились Даэх и Рему. Даэх громко выругался.
— Они идут! — крикнул он. — Что вы делаете? Они идут!
Мийа замерла.
«Земляне?»
— Легионеры? — спросил я. Мои слова переплелись с ее мыслями. Но нам не надо было спрашивать. Мийа прижалась ко мне сильнее и телепортировала нас оттуда.
Глава 21
Мы оказались рядом с Наох и патриотами. Через секунду тут же появились и Даэх с Рему.
Наох ждала нашего появления. Увидев нас, она помрачнела. Я не мог понять почему, пока не сообразил, что мы телепортировались сюда, держа друг друга в объятиях, не забыв еще поцелуев. Наши тела, наши лица выдавали охватившее нас желание даже здесь, сейчас, в центре жутких событий.
Я отпустил Мийю. Она отпустила меня, лицо ее полыхало.
«Мы послали сообщение, Наох. — Чувства Мийи были все еще так обострены, что я ощущал каждый нерв ее тела. Не знаю, один ли я, или же каждый из присутствующих в комнате мог почувствовать каждый наш палец, каждое биение наших сердец. — Наох, мы вошли в систему коммуникаций. Это было похоже на сон ан лирр. У космопорта есть сознание! Мы можем вернуться».
Я неуверенно протянул руку, желая остановить ее, чтобы она не наболтала им слишком много. Она постоянно держала связь со мной, помнила о своем обещании, но все еще слишком доверяла патриотам — куда больше моего.
Остальные подняли на нас глаза, уловив образы, передаваемые Мийей. Поникшие, убитые горем лица оживали. Понимание и надежда отразились в их глазах, и даже мне было трудно поверить в то, что Наох сделала не тот выбор.
Я прошел через комнату к сидящему в углу Джеби. Его маленькое личико было пустым, словно он не воспринимал происходящее вокруг него. За ним должны были присматривать другие патриоты, пока не было Мийи, но они не делали ничего сверхнеобходимого, чтобы помочь ему. Или просто не знали, как ему можно помочь.
— Джеби, — мягко сказал я, наклонился, протягивая к нему руки. Я надеялся, что это отвлечет Мийю, чтобы она не наговорила лишнего. К тому же мне было тяжело видеть пустоту в его глазах.
Мийа посмотрела на нас. Я почувствовал, как ее мысли потянулись к Джеби, вплелись в его мозг, оживляя и наращивая его чувства. В следующую секунду она оказалась рядом со мной и взяла Джеби на руки.
Подняв глаза, я обнаружил, что за нами наблюдает Наох. Я отвел глаза, Наох тоже.
Вдруг патриоты все как один повернули головы, вглядываясь в пустую середину комнаты. Мои глаза с небольшим опозданием последовали за их взглядами. Там возникли еще трое гидранов, появившись так внезапно, что я не мог понять, до или после их появления все обернулись в их сторону.
Одним из прибывших был Хэньен. Вторым — один из патриотов. Они помогали Бабушке. Ее одежда была порвана и вся в крови, лицо представляло собой сплошной кровоподтек.
Никто не успел опомниться, как я добежал до них. Патриоты были словно парализованы ее видом, ошеломлены ее болью. Я отодвинул незнакомца в сторону и помог Хэньену перенести Бабушку туда, где мы могли положить ее на ложе из ковров.
Мийа неожиданно оказалась рядом со мной, не выпуская Джеби из рук. Я взял его у нее, а она подала Бабушке чашку воды, взятую ею откуда-то из воздуха, помогла ей выпить воду, ласково вытерла кровь с лица и рук старой женщины.
Где бы ни проглядывало тело сквозь разодранную одежду, кожа Бабушки была в ссадинах и синяках. Мне даже показалось, что я вижу ожоги. Мне стало плохо, и я отвернулся, не желая разглядывать их.
— Отойдите! — гневно крикнула Мийа, когда стали приближаться остальные. Они отступили. Беспомощная ярость струилась ко мне в мозг из ее мыслей, замутняя мое зрение, но она не отводила глаз от Бабушки, не уклонилась от ее боли, изо всех сил стараясь помочь ей.
Я почувствовал, как мозг Мийи перешел в другое состояние, которое я едва мог уловить. Она протянула руки над телом Бабушки, словно сканируя. Она с трудом удерживала внимание, лицо кривилось от боли, когда она натыкалась на какие-то повреждения.
Я ощутил, как она помогает Бабушке своим даром, делает то, что я не в состоянии описать. Таких целителей я еще не встречал, и не знал даже, заживляет ли она раны или только пытается смягчить боль. В одном лишь я был уверен: Мийа платила своей болью за каждую частичку боли ойазин, которую она пыталась снять. Я держал открытым свой мозг, чтобы вся боль, которую она могла отдать, не задерживалась в ней, а переходила ко мне. Джеби захныкал: ни у кого не хватало сил полностью защитить его. Я прижал его к себе сильнее, кусая губы.
Гидраны собрались вокруг нас. Их взгляды пробегали по мне, неуверенно, смущенно. Но какими бы ни были их мысли, я их не слышал.
— Что случилось? — спросила Наох, глядя на Хэньена.
Его лицо было серым, словно он вместе с нами делил боль Бабушки.
— Она появилась у меня дома. Они пытали ее! — Голос Хэньена сорвался.
— Ей удалось уйти? — спросила Наох.
— Сомневаюсь, — сказал я, вспоминая, что они делали со мной. — Должно быть, они отпустили ее. — Я нагнулся к ней. — Бабушка, — сказал я, — почему они сделали это с тобой? Они сказали тебе?
Она кивнула, пытаясь поднять голову. Мийа помогла ей, придерживая. Внезапно присутствие Мийи в моем мозгу пропало, и я остался в тишине. От неожиданности у меня сбилось дыхание. Мийа взглянула на меня, вытирая рукавом слезы с лица. Ее взгляд подсказал мне, что сейчас ойазин отнимает все ее силы, все пси-способности. Ее внимание вернулось к Бабушке.
— Ойазин, — пробормотал я, — они отправили тебя обратно с посланием? Почему они отправили тебя обратно таким образом?
— Биан! — предупреждающе произнесла Мийа, словно я стал в этот момент слишком похож на землянина.
Но Бабушка подняла руку чуть заметным движением.
— Нет, Биан прав. Это важно. — Ее глаза, не прикрытые вуалью, казались более глубокого зеленого цвета, чем я помнил. Она покачала головой: — Ах, Биан. Я говорила, что тебе не следовало туда приходить.
Но я не пострадал. И вдруг я замер, понимая, что все еще не кончилось. У меня перехватило горло, когда я прошептал:
— Я должен был. Ты знаешь, что я должен был.
Ее глаза вобрали в себя всю глубину скорби.
— Тот, кто ненавидит всех нас…
— Боросэйж? — спросил я.
— Он сказал, что я должна передать тебе следующее: он взял в плен очень много наших людей. Они будут освобождены, если…
— Если мы вернем мальчика? — закончила Наох — ее голос был отравлен ненавистью.
— Нет, — сказал Хэньен. — Этого уже недостаточно для них. Они хотят, чтобы им сдались все патриоты, или же те, кто у них в плену, там и останутся, и заключенных станет больше.
— Сукин сын, — пробормотал я на стандарте. Все посмотрели на меня. Мне захотелось взять свои слова обратно, чтобы они не напоминали никому о том, что я частично землянин.
— Вот почему ты пришел сюда, Хэньен? — злобно спросила Наох. — Ты принес наркотики и веревки, чтобы заставить нас сдаться? — Гидраны вокруг нее беспокойно зашевелились.
Хэньен тоже нахмурился:
— Думай, что говоришь. Мой мозг открыт для тебя: посмотри, почувствуй. Я не друг Тау. Я никогда не забуду того, что они сделали сегодня! Даже если бы ты не… — Он замолчал.
Я почувствовал внезапную боль сожаления Мийи. Мой мозг наполнился ее размытыми воспоминаниями о Хэньене: что он значил для нее, для Наох, что они когда-то значили для него.
— Но тебе, Наох, я никогда не прощу, — прошептал Хэньен. Его руки сжались в кулаки, он обводил взглядом комнату. — И никому из вас. Я пришел сюда только потому, что меня попросила об этом ойазин. Сейчас я забираю ее в госпиталь. Надеюсь, что вы будете молиться за то, чтобы наши «сверхмозги» и передовые медицинские технологии могли спасти ее от того, что с ней сделали земляне. — Впервые слово «землянин» в его устах прозвучало как ругательство. — Ты говоришь, Наох, что хочешь спасти наш народ, посмотрим, сдашься ли ты Тау или принесешь нам еще больше страдания и горя. — Он опустился на колени рядом с Бабушкой.
«Позволь, я помогу тебе». — Я чуть не сказал это вслух, но понял, что сейчас ничем не могу помочь.
То же стремление наполнило мозг Мийи — даже не знаю, кто из нас был первым. Но затем она вспомнила о Джеби, о том, что его безопасность зависит от нее. Она оглядела патриотов в комнате. Все были ее друзьями, товарищами, но сейчас она смотрела на них, как на незнакомцев. Она оглянулась на Бабушку, лежащую на руках Хэньена. Тело Бабушки внезапно скрутила судорога, и Хэньен побледнел. Волна скорби и боли захлестнула защиту Мийи и прошла сквозь меня. Джеби заплакал. И затем вдруг абсолютная ясность видения Бабушки коснулась всех нас — даже меня — в последний раз, благословляя и прощая. И она ушла.
Ее тело лежало на руках Хэньена, глаза мерцали, словно она была поймана смертью в момент благоговения. Хэньен попытался что-то прошептать, но у него перехватило горло. Он прижал ее к себе, медленно качал ее безжизненное тело, не издавая ни звука, но от выражения его лица меня пробирало до костей. На всех окружающих лежала та же печать опустошенности, даже на Наох. Мийа упала на колени рядом с ним, уцепилась за его ногу. Ее рыдания сотрясали мое тело.
Я подошел к Бабушке, чтобы закрыть ей глаза, коснулся ее так мягко, как только мог коснуться своей нетвердой рукой, завороженный ее невидящим взглядом, устремленным сквозь меня на что-то за этим миром. Никто не попытался остановить меня. Никто вообще не двинулся.
Я убрал руку, и Хэньен встал на ноги. Он так легко поднял израненное тело ойазин, словно оно сейчас, после того как ее душа покинула его, не весило ничего.
— Никогда, — повторил он, обводя всех нас взглядом, — я никогда не прощу вам. «Никогда».
Держа Бабушку на руках, он сплел мысли в сеть и телепортировался.
Колебание воздуха, когда он исчез, было подобно горю дышащей вселенной. Наох не отводила глаз от пустоты, где он был секундой ранее. Ее лицо было таким же неутешным, как лицо смерти.
Гидраны шепотом и мыслями задавали друг другу вопросы. Я слышал их, так как их воспринимал мозг Мийи, когда та взяла себя в руки.
«Что мы будем делать?» — «Ойазин, она…» — «Нет, мы не можем». — «Земляне! Это их вина!» — «Что будем делать?» — «Смерть. Смерть повсюду вокруг нас».
Я держался за Мийю, почти не сознавая, что она сейчас тоже держится за меня, отчетливо ощущая лишь пустоту.
Взгляд Наох остановился на Джеби.
Мийа внезапно подняла глаза. Страдание, спрятанное внутри нее, вышло из-под контроля, когда жажда справедливости и мщения Наох коснулась наших чувств. Мысли всех вокруг загорелись как трут. Их чувства прожигали себе путь через все преграды и защиту, пока они не слились в единый мозг, слепой к разуму.
Я отгородил свой мозг от сводящих с ума мыслей, струившихся в меня по мысленному каналу, связывающему меня с Мийей.
«Джеби!» — подумал я, пытаясь не замечать пулеметного огня мыслей. Джеби был важнее всего: его защита, его безопасность…
— Мы не сдадимся, — сказала Наох. — Я лучше умру! Пусть остальные в общине сами решают для себя — драться за жизнь или погибать без причины. — В ее мыслях не было сомнения, как и в мыслях других. — Мийа?
Мийа наклонила голову, ее решение оплывало подобно восковой свече в жаре общего бешенства.
— Наох, — сказал я, — мы послали сообщение за пределы этого мира. Скоро нам помогут. Нам надо только остаться живыми и дождаться…
— Никто не поможет нам, даже если все сказанное тобой — правда, Биан, — перебила она. Ее голос стал ровным, без той ярости, которую я только что в нем слышал, но с непоколебимой верой в свою правоту. — Мы не боимся умереть. Они не сломят нас страхом. Но нам лучше жить и вести наш народ к возрождению. И ты открыл нам новый способ борьбы, как ты обещал. Мы победим землян, пользуясь их же техникой.
Я похолодел:
— Обучение гидранов обращаться с техникой займет много времени, которого у нас нет. Нужен частный коммуникатор, которого у нас тоже нет и не будет, поскольку Хэньен отрекся от нас. И я не вижу другого пути…
— Ты — тот, кто может сделать это для нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68