В доме опекуна ей приходилось рано вставать, быстро одеваться и к семи часам спускаться в столовую завтракать. Леди Форсет была сторонницей сурового воспитания молодых девушек, поэтому зимой по утрам Джулиане подчас приходилось разбивать ледяную корку в кувшине с водой, чтобы умыться.
Китайская фарфоровая чашка с серебряной каемочкой казалась такой хрупкой, что ее было страшно взять в руки. Джулиана приподняла подушки и полусела, откинувшись на них. Потом сделала глоток шоколада, взяла с блюда печенье и обмакнула его в чашку. Когда она вытащила печенье из чашки и поднесла его к губам, несколько коричневых капель упало на белоснежное покрывало. Джулиана невольно вскрикнула.
— Что случилось, мадам? — Хенни, которая чистила платье хозяйки щеткой, отвлеклась от своего занятия и подошла к кровати.
— Я испачкала постельное белье шоколадом, — сказала Джулиана, от досады кусая губы и пытаясь ногтем отчистить пятнышки. — Боюсь, что это нельзя отстирать.
— Прачка с легкостью с этим справится, — возразила Хенни, рассмотрев как следует покрывало. — Поверьте, мадам, такая малость не стоит вашего беспокойства.
— Все же будет лучше, если я допью шоколад за столиком, — ответила Джулиана и, передав Хенни поднос, выскочила из постели.
— Доброе утро, мадам.
Джулиана резко обернулась к двери. В комнату вошел Люсьен. Он был полностью одет, но выглядел как человек, который спал в одежде. В руке он держал рюмку коньяка, а взгляд его воспаленных, бегающих глаз был полон едкого сарказма.
— Милорд! — Джулиана невольно отпрянула, натягивая подол ночной рубашки на колени.
— Похоже, вы не ожидали моего прихода, мадам. Я полагал, что нет ничего странного в моем желании навестить супругу поутру после первой брачной ночи. — Люсьен сделал глоток коньяка и с насмешкой взглянул на Джулиану. Ей показалось, что в его глазах промелькнуло отвращение, когда он пристально изучал формы ее тела, едва прикрытые сорочкой.
— Вы испугали меня, милорд, — холодно сказала Джулиана и вернулась в постель, натянув одеяло до самого подбородка. — Хенни, подайте мне шоколад.
Камеристка выполнила ее распоряжение и сделала книксен.
— Мне уйти, милорд? — спросила она у виконта.
— Нет, — поспешно ответила за него Джулиана. — В этом нет необходимости.
Люсьен понимающе улыбнулся и сел на краешек кровати.
— Надеюсь, вы хорошо провели время вчера вечером?
Джулиана решила, что лучше всего хладнокровно поддержать беседу. Пусть это будет обычный светский разговор с человеком, который находится в ее спальне по праву.
— Да, сэр, спасибо. Мы были в театре, а потом поужинали в Ранела-Гарденс. — Она с независимым видом обмакнула печенье в шоколад и, к своему большому удовольствию, благополучно донесла его до рта.
— Скучно это все! — презрительно скривился Люсьен. — Если вы действительно хотите узнать, что такое настоящий Лондон, мадам, доверьтесь мне.
— Сомневаюсь, что его светлость одобрит ваше предложение, — ответила Джулиана, откидываясь на подушки и зло прищуриваясь.
Люсьен громко расхохотался. И сразу же поплатился за свою опрометчивость, потому что взрыв хохота вдруг перешел в приступ кашля. Его душили спазмы, тщедушное тело сотрясалось от конвульсий, лицо побледнело как полотно.
— Ничего, ничего, милорд, сейчас все пройдет. — Хенни взяла из его трясущихся рук рюмку и терпеливо ждала, пока его дыхание выровняется. — А теперь выпейте это, сэр. — Она протянула виконту рюмку с видом лекаря, знающего способ исцеления. Возможно, как близкий семье Кортней человек, она была в курсе всех ее трудностей и бед.
Люсьен залпом выпил коньяк и вздохнул с облегчением.
— Простите, моя дорогая. Мне очень неловко всякий раз делать вас свидетельницей этих отвратительных приступов. — Он широко осклабился, и Джулиана впервые заметила, что у него не хватает четырех верхних зубов. Определить возраст виконта было очень трудно, но в любом случае он был не настолько стар, чтобы терять зубы.
— Чем же вы меня так рассмешили? Ах да… Тарквин станет возражать, если я предложу вам прогуляться со мной по городу. — Он осторожно хмыкнул.
Джулиане показалось, что граф скорее всего и вправду воспротивится такой идее. Но с другой стороны, не исключено, что эта поездка была бы веселой и небезынтересной.
— Доброе утро, леди Эджкомб… А, Люсьен! Я вижу, ты зашел навестить свою супругу. — Казалось, граф Редмайн материализовался из ее раздумий. Джулиана обернулась к двери и увидела Тарквина в утреннем халате, непринужденно прислонившегося к косяку, но оглядывающего присутствующих беспокойным, подозрительным взглядом.
— Доброе утро, ваша светлость, — ответила Джулиана, подумав, что среди обитателей этого дома, наверное, не принято стучаться, прежде чем открыть дверь и войти. Она отпила из чашки глоток шоколада, стараясь держаться спокойно и с достоинством, как будто для нее нет ничего более привычного, чем, лежа в постели, поутру принимать в своей спальне мужчин. Конечно же, это вполне подходящее время и место как для визитов мужа, так и любовника. Джулиана почувствовала, что сейчас рассмеется. Она постаралась сдержаться, но на всякий случай все же отставила поднос с шоколадом.
— Не кажется ли тебе, Тарквин, что ты довольно свободно обращаешься со спальней моей супруги? — насмешливо улыбнулся Люсьен. — Может, мне стоит устроить сцену ревности, а?
— Не говори глупостей. — Тарквин, не обращая внимания на слова кузена, прошел в комнату. — Похоже, ты еще не ложился?
— Правильно, дорогой кузен. — Люсьен огорченно заглянул в свою рюмку. — Снова пуста. Странно, наверное, в ней есть трещинка. Послушай, Редмайн, у тебя в спальне есть коньяк?
— Иди лучше к себе, Люсьен, — посоветовал Тарквин. — Там ты сможешь спокойно выпить и лечь наконец спать.
— Да, наверное, ты прав. — Люсьен тяжело поднялся. — Я искренне огорчен, что мы так и не довели наш разговор до конца, мадам.
— Я уверена, что он откладывается ненадолго, милорд.
— Что такое, Джулиана? — Тарквин обеспокоенно посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Люсьена.
— Я сказала мужу, что надеюсь в ближайшее время продолжить наш разговор. Что-нибудь не так, ваша светлость?
Тарквин был настолько ошеломлен и возмущен, что с трудом держал себя в руках.
— Ты не можешь запретить жене общаться с собственным мужем, Тарквин. — Люсьен видел замешательство кузена и не понимал, зачем Джулиане понадобилось раздражать его, но сразу же с готовностью встал на ее сторону.
Тарквин подошел к двери и распахнул ее.
— Всего хорошего, Люсьен.
— Ты хочешь вышвырнуть меня вон из спальни моей жены, кузен? — изумленно спросил виконт. — Мне кажется, что подобным образом я должен поступить с тобой, а не наоборот.
— Убирайся. — Голос графа оставался спокойным, но глаза сверкали от гнева.
Люсьен взглянул на Джулиану, которая благоразумно решила устраниться от конфликта и избегала смотреть на мужа. Встречаться глазами с графом ей тоже не хотелось, поскольку в таком случае она неминуемо столкнула бы их с виконтом. А подходящий момент для этого еще не настал, потому что у нее не было хорошо продуманного плана.
Люсьен пожал плечами и направился к двери, понимая, что в борьбе с графом ему не выстоять без союзника. Он недоумевал, поскольку, очевидно, Джулиана не была пешкой в игре Тарквина. Теряясь в догадках, Люсьен отвесил кузену шутовской поклон и вышел в коридор.
— Леди Эджкомб позвонит, когда ей понадобятся ваши услуги, Хенни, — сказал граф, продолжая держать дверь открытой настежь.
Камеристка сделала книксен, взяла с кровати поднос и вышла из комнаты.
— Ну, и что все это значит? — спросил граф, подходя к кровати.
— Что именно? — невинно улыбнулась Джулиана. — Мой муж пришел проведать меня. Мы с ним разговаривали.
— Понятно. — Тарквин пристально посмотрел на Джулиану. — Значит, ты бросаешь мне вызов?
— Зачем мне это надобно?
— Не знаю. Но если ты все же намерена так поступить, предупреждаю, что я не откажусь его принять.
— Бросать вызов, не будучи уверенной в том, что вы его примете, было бы неразумно, — спокойно заметила Джулиана. — Нет, я не собираюсь этого делать.
Тарквин хмуро посмотрел на нее. Джулиану, казалось, переполняла разрушительная сила, которая светилась в глазах и пылающим пламенем разливалась по волосам. Он не мог представить себе, что Джулиана заключит союз с Люсьеном, чтобы досадить ему, — виконт чересчур отвратителен, чтобы она захотела общаться с ним даже из чувства противоречия. Тарквин решил не углубляться в размышления на эту тему и сказал с обворожительной улыбкой:
— Вчера вечером я забыл сказать, что, возможно, сегодня леди Лидия Мелтон с матерью нанесут тебе визит, чтобы поздравить с бракосочетанием.
— Да? Ваша невеста очень любезна, — сдержанно ответила Джулиана.
— В том, что она хочет нанести визит ближайшей родственнице своего жениха, к тому же живущей с ним под одной крышей, нет ничего особенно любезного.
— А она знает, что ее новая родственница занимает апартаменты, соседствующие со спальней графа и предназначенные явно для нее?
— Не говори глупостей!
— Я полагаю, что мне придется переехать отсюда, когда состоится ваша свадьба, — не унималась Джулиана. — Или это произойдет раньше, когда станет ясно, что я зачала от вас ребенка?
— Похоже, ты всерьез настроена поссориться со мной нынче утром, — сказал Тарквин. — А я проснулся полчаса назад с ощущением какого-то таинственного волшебства… — Его голос вдруг стал гуще, глаза заблестели, на губах заиграла чувственная улыбка. — Мое тело до сих пор помнит твои ласки.
Он склонился над ней, упершись руками в подушку. Джулиана не могла отвести взгляд в сторону. Так близко были его глаза, так жарко дыхание на ее щеке, так соблазнительно алел его рот, что она не выдержала и, притянув его к себе, с блаженным стоном впилась в его губы. Он полностью отдался ей и оставался неподвижен до тех пор, пока Джулиана, обессилев, не откинулась на подушку.
— Совсем другое дело. Это приветствие куда радушнее, — улыбнулся Тарквин. — Ты всегда по утрам бываешь в плохом настроении? Или мало спала?
— У меня есть все основания задать вам жизненно важные вопросы, решение которых полностью зависит от вас, — ответила Джулиана, но в ее голосе и взгляде уже не было резкости.
Тарквин сел возле нее на кровати.
— Наверное, мне раньше следовало сказать тебе, что я собираюсь жениться, но, поверь, я промолчал лишь потому, что считал это неважным для нашего с тобой соглашения. Что же касается женитьбы, то это мой долг. Мы были помолвлены много лет назад, и рано или поздно, хочу я этого или нет, свадьба состоится. Я обязан дать продолжение роду Редмайнов.
— И вашей женой непременно должна стать леди Лидия? — Джулиана явно выходила за рамки дозволенного, но уже не могла остановиться.
— Послушай, моя дорогая, это обычный брак по расчету. Люди моего круга не женятся по другой причине. Для наслаждения, страсти, даже любви существуют любовницы. Я надеюсь, ты понимаешь меня?
— Да, понимаю. А у вас есть еще любовницы? Или… может быть, женщина, которую вы любите? — Джулиана опустила глаза и перебирала кружева на покрывале.
Лицо Тарквина вдруг стало каменным, глаза пустыми, а в голосе зазвенели металлические нотки.
— Дорогая моя, любовь — это недоступная роскошь для человека моего положения, и я обхожусь без нее.
— А почему без нее надо обходиться? — Джулиана взглянула на графа, почувствовав горечь в его словах, которую не могла скрыть внешняя бесстрастность.
— До чего же ты любознательна! — Тарквин прочел в ее глазах искреннее любопытство. — Если человек наделен властью и богатством, он не вправе доверять людям, которые его окружают. А если в сердце человека поселяется недоверчивость, места для любви в нем уже не остается.
— Какой ужас! — Джулиана коснулась руки графа и с неподдельным состраданием поинтересовалась: — Значит, вы встречали людей, которые притворялись, будто любят вас, а на самом деле преследовали корыстные цели?
Тарквин задумчиво посмотрел на девушку и вновь подивился: почему он говорит с ней об этом?
— Да, — ответил он беззаботно. — Тогда я был молод и глуп, но зато хорошо усвоил преподанные мне жизнью уроки.
— По крайней мере они хоть притворялись, что любят вас, — грустно сказала Джулиана. — А вот меня никто никогда не любил и даже не делал вид, что любит. И еще неизвестно, кому из нас было хуже.
— Не может быть, — возразил граф, потрясенный таким откровенным заявлением юной прекрасной девушки.
— Да, — настойчиво твердила Джулиана. — Я никогда никому не была нужна. Кроме сэра Джона, конечно. Я думаю, что по-настоящему нравилась ему… хотя, возможно, это было всего лишь вожделением. Джордж как-то сказал мне, что отец на старости лет рехнулся и преследовал девочек-школьниц.
Тарквин наклонился к ней и взял за подбородок, чтобы поймать ее взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60