– Поясните это утверждение Суду, господин Ежинский.
Тот мастерски изобразил борьбу с собой:
– Не лягут ли мои слова клеймом позора на… даму?
– Не лягут. Говорите, сударь.
Ежинский поерзал – все-таки стоять на коленках было неудобно – и заговорил с драматическим подвыванием:
– Наше первое, мм, свидание состоялось в моем номере, куда эта дама пришла для выполнения своих обязанностей, так как служила младшей кастеляншей. Она зашла ко мне с комплектом белья в руке якобы для того, чтоб переменить полотенца и простыни. Я предоставил ей работать, а сам сел в кресло у окна, дабы продолжить прерванное появлением этой дамы чтение…
– Какую книгу вы читали? – быстро спросил Глас Правды.
– “Les liaisons Dangereuses” – “Опасные связи”. Роман Шодерло де Лакло, – без малейшей запинки ответил Ежинский. – Это моя любимая книга.
“Он читал! Что-то ни одной книжки я у тебя не заметила, когда шла к тебе как к арестанту! А когда я в первый раз зашла в твой номер, ты, скотина, вообще невидимкой прикинулся!” – наливаясь бешенством, подумала Лариса.
– Итак, вы читали…
– Да, ваша честь, и увлекся чтением настолько, что совершенно забыл о присутствии этой женщины в моей комнате. Как вдруг… Как вдруг она напомнила мне о себе.
– Подробнее, пожалуйста. Как именно напомнила? “Негодяй, негодяй, негодяй! Ты сам взасос тогда мне зад целовал!”
– Ну-у… – Голос Ежинского стал тягуч и томен. – Внезапно я почувствовал, как нежные женские ручки коснулись моих коленей и мягко раздвинули полы халата. Так как я в тот день не надел под халат никакого белья, вскоре я ощутил, как ее пальцы поглаживают мой…
– Кхм… – кашлянул целомудренный Глас Чести, но никто не обратил внимания на его кашель.
– Что вы тогда сделали, господин Ежинский? Продолжили чтение?
– Нет, но, отложив книгу, я попытался внушить даме, что ее поведение предосудительно… Что я вовсе не нуждаюсь… Но она…
– Она что?
– Она продолжала. И не только руками, но и губами, языком…
– Она довела вас до оргазма?
– Д-Да.
– Но вы этого не хотели? Вы сопротивлялись?
– Нет, то есть да! Сопротивлялся. Как мог. Но она пообещала укусить меня, если я не покорюсь ее ласкам.
“Сво-о-о-о-олочь!”
– Что произошло после этого?
– Ваша честь, мне, право, неудобно рассказывать эти подробности, тем паче что в зале столько дам…
– Ничего, господин Ежинский. В Суде Чести нет места ни лжи…
“Еще как есть! Негодяи! Нелюди!”
– …ни ложному стыду. Продолжайте.
– Присутствующая здесь дама тогда же потребовала от меня стать ее любовником, в противном случае она угрожала покончить жизнь самоубийством. С тех пор моя жизнь превратилась в ад!
– Почему?
– Она требовала от меня секса каждую ночь! Приходила днем! После обеда! А иногда вообше не выбиралась из моего номера и буквально насиловала меня, покуда я не падал без сознания, вымотанный морально и физически!
– Понятно… Господин Ежинский, припомните, пожалуйста, а по утрам, часов примерно в семь, эта дама тоже принуждала вас к сексу?
– Конечно!
– Ежедневно?
– Да!
И тут раздался вопль из зала. К удивлению Ларисы, вопль принадлежал ее начальнице, кастелянше Гликерии Агаповне.
– Протестую! – возопила старая кастелянша. – Это неправда! Если этот сукин сын говорит, что он кажное утро к моей Раиске в дырку лазил, то кто ж тогда со мной, как не сама Раиска, такожде кажное утро белье сортировал, а? Полотенца в “Ванише” замачивал? Простыни с “Ленором” для аромату прополаскивал да опосля сушить развешивал? Брешешь ты, пес! Кобель вонючий!
“Ай спасибо, Гликерия Агаповна! Вот уж от кого не ожидала…”
– Протест отклонен за несвоевременностью. Если мы сочтем нужным, мы выслушаем вас, сударыня. Позже, – сухо сказал Главный Судья, и Лариса увидела ликование в очах ее супостата. – Продолжайте, господин Ежинский.
– Что ж продолжать?! – Ежинский явно после Такого юридического потворства обнаглел. – Я стал сексуальным рабом этой… дамы. Более того. Через Некоторое время я понял, что она пытается манипулировать не только моим телом, но и сознанием!
– Поясните.
– Однажды она потребовала от меня, чтобы я на Ней женился и в качестве свадебного подарка передал ей документ, вводящий ее во владение тремя моими фамильными поместьями. Но как я мог сделать это?! Ведь я дворянин, а сословное происхождение этой дамы мне неизвестно… К тому же я считаю, что брак между морфером и человеком ведет к вырождению нашего вида…
– Это пока не доказано окончательно. Продолжайте, господин Ежинский.
– Я решительно отказал этой женщине, мотивировав отказ тем, что уже давно и счастливо женат. Le mensonge au sauvetage, messieurs! Ложь во спасение…
“Какая же ты скотина, Ежинский! Будь ты проклят со всем своим княжеским родом во веки веков, аминь!”
– И что дальше?
– Эта женщина придумала дьявольски коварный план, ваша честь! Поняв, что не может заполучить ни меня как мужа, ни моих богатств, она решила попытаться погубить мою репутацию.
– Как именно это произошло?
– Однажды она, по своему обыкновению, тайно привела меня ночью в свой коттедж, умоляя о последней (как она утверждала и клялась) ночи бурной любви. Не в силах противостоять ее демоническому очарованию и опасаясь, что она начнет угрожать, поднимет шум на весь курорт, я пошел с нею. Той ночью в нее словно вселился демон похоти…
“Он в тебя, в тебя вселился и до сих пор не выселился, грязная сволочь! Да что же это за Суд Чести, когда судьи со спокойными лицами слушают этот бред! Я не верю. Такого просто не может быть. Это что, ролевая игра по роману Кафки “Процесс”?! Спокойно, Лариса, спокойно… Тебе дадут слово, а не дадут – сама возьмешь”.
– Она потребовала, чтобы я вел себя с нею как садист. Заставила привязать ее руки к спинке кровати и делать вид, что я насилую ее. При этом она нецензурно выражалась и приказывала мне производить… акт как можно грубее и злее…
– Вы выполнили ее требования?
– Я не хотел, но… Она меня заставила, ваша честь!
– Следовательно, вы имитировали акт насилия по ее просьбе, хотя со стороны это выглядело именно как настоящее насилие?
– Совершенно верно! И в этом заключался коварный план этой обольстительницы! Оказывается, она сговорилась с князем Жупаевым и бароном фон Вымпелем (кстати, я что-то не вижу этих мерзавцев в зале), чтобы они ворвались в ее жилище в кульминационный момент и повернули дело так, что я и в самом деле изнасиловал эту даму! Жупаев и фон Вымпель, не обладая никакими полномочиями, не разобравшись в сути вопроса, схватили меня и, основываясь лишь на словах женщины, посадили под домашний арест, обещая созвать Суд Чести, ибо морфер-насильник недостоин вести дальнейшее существование!
– Вы не согласны с этим? – быстро спросил Глас Правды.
– С чем? – тупо поглядел на лощеного джентльмена Ежинский.
– С тем. что морфер-насильник не имеет права на достойное существование и должен быть наказан.
– О, ваша честь, с этим я согласен! – воодушевился Ежинский. – Но ко мне это утверждение не имеет отношения, поскольку я не насильник! И если Вы судите меня за то, чего я не совершал…
– Это мы выясним позднее. Господин Ежинский, эта дама посещала вас во время вашего домашнего ареста?
– Да.
– Для чего?
– Склоняла к сотрудничеству… мм… то есть к браку. Она, видите ли, не желала со мной расставаться. Но я был тверд и отказал ей.
– Понятно. Тогда поясните Суду следующее: с какой целью вы бежали из-под ареста и вместе с этой дамой оказались в развалинах храма Казанской иконы Божией Матери, нарушив тем самым постановление Общества о том, что морферам запрещается прямо или косвенно посвящать представителей вида хомо сапиенс в тайну морферов, относящуюся к так называемому “Списку Делянова”?
– А? – поднял выщипанные бровки князь Ежинский. – Не понял вопроса…
– Вы отлично поняли вопрос, князь! – Сторонник Обвинения сурово воззрился на потерявшего самоуверенность морфера. – С какой целью вы…
– Я понял, понял! – засуетился Ежинскин. – Дело в том, что это опять она, все она! Она похитила меня из-под ареста, заставив сменить облик на… на таракана, и вынесла из помещения в кармане.
“Черт, у него фантазии на целое издательство “Магия плюс”! Он бы озолотился, если б так писал романы, как сейчас выдумывает про меня всю эту дрянь!”
– Потом она пробралась в развалины и там…
– Что?
– Вызвала дух покойной графини Деляновой для того чтобы призрак вынудил меня дать согласие на брак с этой негодяйкой!
“Ну ты просто превзошел самого черта в изворотливости, Ежинский”, – лениво подумала Лариса. Этот фарс утомил ее. Гнев и нервное напряжение исчезли, остались никчемное любопытство и тупое ожидание… приговора.
“Но я ведь невиновна! Это все сплошная клевета!
Как они могут меня осудить на основании слов этого подлеца?!
Ведь не могут же они…
Свой всегда поможет своему … Помнишь, Лариса?”
– У Обвинителя больше нет к вам вопросов, господин Ежинский. Вы можете встать.
“И это все? Весь Суд? Честь, черт побери! Хороша же у них честь!”
Ежинский поднялся с колен. Облизнул пересохшие губы и слегка ухмыльнулся. И теперь без всякого стеснения смотрел на Ларису долгим откровенным взглядом. Она только сплюнула. Тоска спеленала ей душу, как буйного психа пеленают в смирительную I рубашку милосердные работники дурдома.
– Ваша честь, у Гласа Правды есть вопросы к господину Ежинскому!
И Лариса увидела, как лукавый князь снова спал с лица.
Глас Правды сошел с подиума, на котором возвышались кресла Судей, и приблизился к князю. Встал напротив. Лицо его было бесстрастно, как кассовый сканер в супермаркете.
И Глас заговорил:
– Князь, в своих показаниях вы упомянули книгу “Опасные связи”, которую читали в момент, когда женщина начала делать вам минет. Куда вы положили эту книгу?
– Я не помню… Я был в таком состоянии…
– Тогда как вы объясните тот факт, что среди ваших вещей в номере этой книги не обнаружено? Как, впрочем, не обнаружено никаких книг. Похоже, вы не любитель чтения.
– Я…
– Зато согласно описи вещей номера, который вы занимали, там имеется восемьдесят три порнографические видеокассеты и тридцать семь порнографических же DVD-дисков. Вы знаете, что на недавнем совещании глав Общества Большой Охоты принят закон о цензуре среди морферов и просмотр порнографии рассматривается этим законом как серьезное преступление. Или вы не знали об этом?
– Я не знал! Право слово! То есть слово чести!
– Вот как?! Не знали? Но ваша подпись стоит под экземпляром указанного закона, подтверждая тем самым, что вы с ним ознакомлены и в случае нарушения несете двойную ответственность…
– Мою подпись могли подделать!!!
– Подделать подпись князя крови на документе морферов? Это невозможно, и мне жаль, что вы не знали об этом, господин Ежинский… Теперь я обращаюсь к Главному Судье. Ваша честь, даны ли мне особые полномочия во имя торжества правды?
– Да, – веско ответил Главный Судья.
– В таком случае я прошу выйти сюда госпожу Раису Данникову!
Зал зашумел, а Лариса суетливо вскочила и направилась к центру зала, уже на ходу поняв, что вызвали именно ее.
И что сейчас ей на своей гладкой коже придется испытать, что такое Суд Чести морферов.
Будь они неладны.
Глава четырнадцатая
ПРАКТИЧЕСКИ НАД ПРОПАСТЬЮ
Быть женщиной очень трудно уже потому, что в основном приходится иметь дело с мужчинами.
Дж. Конрад
– Я клянусь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.
– Мадам, это не обязательно.
– Говорить правду не обязательно?! Оно и видно. Ребята, вы круто устроились…
– Клясться не обязательно. Поскольку вы являетесь человеком, Суд морферов не требует с вас никаких клятв.
– Но правду тем не менее говорить надо? Ларисе показалось, что Глас Правды чуть растянул губы в улыбке:
– А то как же.
– Ладно, – кивнула Лариса. Ее нерешительность и заторможенность бесследно испарились. А то, что она стояла полуголой замарашкой перед такой обширной аудиторией, ей было глубоко акцидентно. То есть по фигу. – Но на колени я не встану, не хватало еще простыть…
– Все. что от вас требуется, – отвечать на мои Вопросы, сударыня.
Лариса опять кивнула и позволила себе усмешку:
– А вы поверите моим ответам?
– Это уж нам решать, – буркнул Глас.
– Само собой. А как же. Ведь поверили вы этому типу… Этому…
– Сударыня, все, что от вас в данный момент требуется, – это правдиво отвечать на вопросы. Вы поняли?
– Oui, monsieur.
– Bien. Вопрос первый. Вы можете вспомнить, какой халат был одет господин Ежинский в тот день когда вы, по его словам, делали ему…
Ларису словно тряхнуло током от внутреннего ликования:
– Не могу вспомнить! Потому что не видела никакого халата! И самого Ежинского не видела! Номер был пуст, когда я начала перестилать постель, а потом кто-то задрал мне униформу и присосался к заднице Этот кто-то был невидим, но вел он себя препогано. Я не терплю, когда ко мне лезут под юбку, да еще без моего согласия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41