– Вы можете иронизировать...
– Я не иронизирую. В это трудно поверить, но... Продолжайте, это очень интересно.
В его голосе опять пробудился поэт.
– Так вот, – обиженное выражение Глюка исчезло. – Я провел самые тщательные исследования.
То, что он рассказал затем, было удивительно. Британия из конца в конец кишела странными обитателями и событиями. Слышал ли Кэл о дожде из глубоководных рыб в Галифаксе? Или о трехлетнем ребенке, с рождения знавшем иероглифы? Таких историй множество, но большинство предпочитает их не замечать.
– А между тем, правда очевидна, – закончил Глюк. – Пришельцы здесь, в Англии.
Впечатляющее зрелище – жители Англии, ходящие во тьме среди вездесущих происков коварных пришельцев. Но Кэла что-то смущало во всем этом. Где-то по пути Глюк явно свернул не туда. Он поддался соблазну подгонять все известные факты под выдуманную им теорию.
– Но есть вещи и похуже, – продолжал он.
– Похуже?
– Здесь, в Зачарованном городе, в прошлом году исчезли люди. Богатые, влиятельные. Приехали сюда и исчезли.
– Странно.
– О, есть истории, по сравнению с которыми и это мелочи, – Глюк зажег сигару, которая то и дело гасла, и выпустил клуб дыма, окутавший его лицо, как облако. – Но мы знаем мало. Вот почему я продолжаю поиски. За этим я и пришел к вам.
– Боюсь, что я знаю не так уж много. Прошло время...
– Да-да, я понимаю, – кивнул Глюк. – Все забывается, и наши друзья хорошо умеют это использовать, – он опять пыхнул сигарой. – В то время в вашем доме был еще кто-нибудь?
– Мой отец, если не ошибаюсь.
Сейчас он почти не помнил даже этого.
– Могу я с ним поговорить?
– Он умер месяц назад.
– О, извините. Это случилось внезапно?
– Да.
– И теперь вы продаете дом. Бросаете Ливерпуль на произвол судьбы?
Кэл пожал плечами.
– Я бы так не сказал. Просто я не могу толком вспомнить, что случилось в те дни. Это было как во сне.
– Понимаю, – тихо сказал Глюк.
Он расстегнул пиджак и слегка распахнул его. Сердце Кэла бешено подпрыгнуло, но Глюк всего лишь извлек из внутреннего кармана визитную карточку.
– Вот возьмите.
Э. В. Глюк, – гласила карточка, и ниже, под бирмингемским адресом, цитата:
«То, во что ныне верят, когда-то воображали».
– Это откуда?
– Уильям Блейк, пояснил Глюк. – Оставьте себе. Если случится что-нибудь... аномальное... надеюсь, вы сообщите мне.
– Я буду иметь это в виду. А что значит "В"? – Вирджил. Ну что ж, мистер Муни, у каждого должны быть свои секреты не так ли?
2
Кэл сохранил карточку скорее на всякий случай. Этот человек понравился ему, но он не думал, что когда-нибудь прибегнет к его помощи.
Он хотел рассказать Джеральдине об этом визите, но не стал. Она начала бы смеяться на Глюком и его теорией, а Кэлу этого не хотелось.
Может, Глюк и свернул не туда, но он шел необычным путем. Кэл уже не помнил, почему, но ему казалось, что они – попутчики.

Часть седьмая
Лжепророк
«Путь наверх всегда ведет по винтовой лестнице».
Френсис Бэкон «Эссе»
I
Посланец
1
Весна в этом году наступила поздно. Мартовские вечера были темными и холодными. Казалось, что зима никогда не кончится, и мир останется таким же серым до тех пор, пока энтропия не заберет остатки его жизни.
Джерихо и Сюзанна тяжело переживали этот период, хотя погоня больше не тревожила их. А может, именно поэтому. Она страдала от скуки и бездействия, а он, напротив, полностью утратил то спокойствие, что некогда привлекло ее к нему. Переимчивый, как истинный Бабу, он подпал под влияние Королевства и сыпал фразами из телевизионных шоу и жаргонными словечками. Они спорили, иногда ссорились; но он обычно прерывал эти споры, возвращаясь к шампанскому или к телевизору.
Временами она приходила в отчаяние. История повторялась, и на этот раз в роли Мими выступала она.
Но тут погода начала улучшаться, и ее настроение тоже. Она уже тешила себя надеждой, что Хобарт забыл про них. Можно найти подходящее место и распустить ковер.
Но тут случилось непредвиденное.
2
Они тогда находились в маленьком городке недалеко от Ковентри. День был солнечным, и они рискнули оставить ковер в номере гостиницы и выйти прогуляться.
Джерихо как раз вышел из кондитерской лавки с карманами, набитыми шоколадом, когда кто-то проскочил мимо Сюзанны, бросил ей через плечо: «налево», – и скрылся.
Джерихо тоже слышал это и сразу поспешил за незнакомцем. Сюзанне ничего не оставалось, как последовать его примеру. Слева лежала узкая улочка, куда солнце почти не заглядывало. Джерихо был там, обнимая незнакомца, как потерянного брата.
Это оказался Нимрод.
3
– Вас было так трудно найти, – сказал он, когда они вернулись в гостиницу, причем Джерихо по дороге успел стянуть бутылку шампанского. – В Халле я едва не догнал вас. В отеле помнили тебя, Джерихо. Сказали, что ты все время ходил пьяный. Неужели это правда?
– Может быть.
– Ну ладно. Во всяком случае, я вас нашел. И у меня потрясающие новости.
– Что?
– Мы вернемся домой. Очень скоро.
– С чего ты взял?
– Капра говорит так.
– Капра? — Джерихо даже забыл о шампанском. – Что ты несешь?
– Пророк сказал, что все идет по плану Капры...
– Погоди, – остановила его Сюзанна. – Какой пророк?
– Он говорит, что нам пора вернуться в мир. Найти тех, кто покинул ковер, и начать Освобождение. За этим я и пришел искать вас. Здорово, правда? Никто не знал, где вы...
– И так должно было оставаться. Я сама нашла бы вас в безопасное время.
– Уже безопасно. Разве вы не видите? – Сюзанна промолчала. – Наши враги успокоились. Пророк так сказал. Он говорит с Капрон, а Капра все видит.
– А кто этот пророк?
Поток красноречия Нимрода прервался. Он недоуменно взглянул на Сюзанну.
– Пророк – это пророк.
– Но у него есть имя?
– Он жил возле Круговерти. Это все, что я знаю. Был отшельником. В ту ночь, летом, Капра воззвал к нему. Он ушел с ковра и начал учить. Тирания Кукушат близится к концу...
– Странно, что я этого не вижу, – иронически заметила Сюзанна.
– Увидишь, – заверил Нимрод с непоколебимой уверенностью. – Сама земля поднимется против них. Время Кукушат прошло. Так говорит пророк. Можете сомневаться, но я видел его. Его слова идут от Капры, – глаза его пылали евангельской верой. – Я был на дне, когда пророк нашел меня. Все грехи Кукушат были на мне. Но он очистил меня, и теперь я с ним.
Сюзанна уже видела фанатиков – ее брат в двадцать три года сделался истовым христианином, – и знала, что их энтузиазм очень заразителен. Какая-то часть ее мечтала примкнуть к счастливой толпе поклонников пророка; но другая часть предупреждала об опасности.
– Откуда ты знаешь, что он не принесет вам вреда? – спросила она.
– Вреда? Какой вред от свободы? Нужно распустить ковер, Сюзанна. Я отведу тебя к нему, – он взял ее за руку, словно собираясь сделать это немедленно. Она высвободила пальцы.
– В чем дело?
– Я не собираюсь отдавать ковер только потому, что вы поверили какому-то пророку. – Ты должна.
– Когда он будет говорить снова?
– Послезавтра. Погоня кончилась. Ты должна распустить ковер.
– А если я этого не сделаю, вы заставите меня? Так это следует понимать?
– Вы, Кукушата, всегда усложняете, – вздохнул Нимрод. – Он принес нам мудрость Капры. Разве ты не видишь? – он помолчал, потом заговорил более мягко. – Я понимаю твои сомнения. Но пойми, ситуация изменилась.
– Думаю, нам стоит послушать этого пророка самим, – сказал Джерихо. – Как ты думаешь?
Сюзанна кивнула.
– Да, улыбнулся Нимрод. – Тогда и вы поверите ему.
Она хотела бы, чтобы это оказалось правдой.
– Послезавтра, – напомнил Нимрод. – Тогда наши беды закончатся.

II
Свет воссиял
1
Ночью, когда Нимрод ушел, Джерихо уснул, сморенный шампанским, она сделала то, чего не делала еще никогда. Она пробудила менструм просто для общения. Он показал ей много чудесного и не раз спасал от Хобарта и его ищеек, но она все еще сомневалась в его силах и в своей способности контролировать их. Но этой ночью она решила, что нельзя, как Кукушата, отделять предмет от наблюдателя, а яблоко, которое ешь, от его вкуса во рту.
К добру ли, к худу, но она была менструмом, а менструм был ею. Они неразделимы.
В его серебряном свете она снова вспомнила Мими, которая состарилась в ожидании так и не пришедшего чуда. Она тихо заплакала.
Не совсем тихо, потому что это разбудило Джерихо. Она услышала его шаги, потом осторожный стук в дверь ванной.
– Леди? – он называл ее так всегда, когда ощущал в воздухе присутствие менструма.
– Все в порядке.
– Что с тобой?
– Что-то не так, – это были единственные слова, которые могли выразить ее состояние.
– Я пойду на место встречи с Нимродом, а ты останешься здесь с ковром. Как тебе такой план?
– Думаешь, они потребуют его?
– Посмотрим. Нужно сперва посмотреть на этого пророка. Он может оказаться шарлатаном, – он смотрел не на нее, а на пол между ними, где сверкали серебристые капли менструма. – Среди нас есть такие. Я, например.
Она поглядела на него.
– Ты не такой.
– Именно такой.
В воздухе повисла странная тишина.
– Простите, леди, – сказал он наконец.
– За что?
– Я разочаровал вас. Только теперь я понимаю, как я вас разочаровал.
Она подошла к нему и взяла за руку.
– Я бы не смогла прожить без тебя эти месяцы. Ты мой самый лучший друг.
– Друг, – повторил он убитым голосом. – Никогда не хотел быть твоим другом.
Она почувствовала, как дрожит его рука, и вспомнила Лорд-стрит и его, потерянного в толпе. Тогда она разделила его видения, потом делила с ним постель, но никогда не видела, как ему больно. Ее слишком занимало спасение Фуги. Теперь она увидела это и испугалась.
– Я люблю тебя, – пробормотал он, с трудом выдавливая слова. Потом он выпустил ее руку и отступил. В комнате было темно, но она видела его страдающее лицо, его дрожащие руки.
– Не понимаю, – и она потянулась к его лицу.
Не в первый раз она подумала, что он не человек: его привязанность к рутине Королевства лишь подчеркивала этот факт. За ним стояла другая жизнь, другая история.
Он заметил ее взгляд, и его прежняя нерешительность исчезла. Он шагнул к ней и коснулся губами ее губ. Она ответила на поцелуй, крепче прижимая его к себе.
Их предыдущие занятия любовью были приятны, но ничем особым не выделялись. Теперь, словно признание в любви освободило его, он раздевал ее медленно, с какой-то ритуальной торжественностью, шепча в перерывах между поцелуями слова на незнакомом ей языке. Она понимала, что он говорит о любви.
Слово – его язык меж ее губ. Слово – его член, входящий в ее ждущее лоно. Дюжина слов – ее жадно раскрытое навстречу ему влагалище.
Она закрыла глаза и позволила ему делать с ней все, что он захочет, отвечая ему на свой манер, стонами и какими-то ничего не значащими словами. Когда ее глаза открылись вновь, ей показалось, что их слова – или их любовь, – осветили воздух вокруг них.
Комната словно наполнилась бумажными фонариками, бросающими колеблющийся свет на их нагие тела. Она видела каждую мельчайшую деталь: тихо колышущиеся от ветра занавески, стол с лежащим на нем плащом, туфли внизу, но прежде всего его. Его мускулистую грудь, прижатую к ее груди – черное на белом, – и его глаза, глядящие на нее с любовью и болью.
Весь мир тонул в темноте, но здесь, у них, было светло. Они любили друг друга, засыпали и опять любили, и слова парили вокруг них, освещая их мерцающим светом.
Утром, когда она пробудилась для очередного трудного дня, она вспомнила происшедшее ночью как пир чистого духа.
2
– Я начал забывать, – сказал он ей утром. – Ты помнила о том, что нам нужно сделать, а я едва не забыл. Королевство очень сильно действует на меня.
– Не забывай.
Он потрогал ее лицо, осторожно провел пальцами по мочке уха.
– Тебя – не забуду.
Позже он сказал:
– Пошли со мной к пророку.
– Нельзя.
– Да. Я понимаю.
– Я буду ждать тебя, Джерихо.
– Я постараюсь вернуться быстрее.

III
Харизма
Нимрод ждал его там же, где они встретились двумя днями ранее. Джерихо показалось, что за это время его фанатический пыл еще увеличился.
– Это будет самое большое собрание, – сказал он. – Нас становится все больше. День близок, говорю тебе, Джерихо. Мы готовы и ждем.
– Посмотрим.
* * *
Он увидел.
Когда стемнело, Нимрод отвел его к развалинам какого-то большого здания – похоже, литейного цеха. Теперь его заброшенные стены испытывали на себе другой жар.
Подойдя ближе, они увидели свет, горящий внутри, но гомона обещанной Нимродом толпы не было слышно. Среди куч мусора двигалось лишь несколько робких фигур.
Но у входа Джерихо испытал первый шок этой ужасной ночи: здание оказалось битком набито людьми. Здесь были члены всех Семейств, от детей на руках до дряхлых старцев. Некоторые, как он знал, ушли с ковра предыдущим летом, другие остались в Королевстве с самого начала: эти выглядели чужими среди своих сородичей. Одетые в джинсы, кожаные куртки и набивные платья, они держались в стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55