Они издавали кровожадные вопли и страдальческие стоны, изрыгали хулу и проклятия – можно было подумать, что находишься среди пациентов психиатрической больницы, а не среди душ, некогда принадлежавших утонченным и воспитанным людям.
Наконец шум стих.
Поток призраков унесся по коридору в глубину дома. Для того чтобы войти, им понадобилось около пяти минут. Теперь коридор был пуст. Точнее, в нем оставались Тэмми и Тодд. Несколько минут Тэмми собиралась с силами, чтобы распрямиться и разогнуть непослушные конечности. Мысленно она поблагодарила свою мамочку, которая, как говорится, была не очень ладно скроена, зато крепко сшита. Телосложением дочь пошла в нее и за счет этого выжила. Большинство изысканных стройных красоток не вынесли бы такой встряски. Спасибо маме, толстуха Тэмми жива и почти невредима!
Она отыскала глазами Тодда; как ни странно, он тоже сумел выдержать и нападение Кати, и прокатившуюся по нему волну мертвецов.
Пикетт сидел, прислонившись к стене, в дальнем конце коридора. Голова его бессильно склонилась набок, взгляд был устремлен в ту самую нишу, откуда он несколько минут назад выхватил кувшин. Дыхание с хрипом вырвалось из его груди, но все же он был жив. На машине они быстро доберутся до клиники в Сидар-Синае, и там ему непременно помогут. Если только она сумеет дотащить Тодда до машины.
Покачиваясь на ватных ногах, Тэмми бросилась к Пикетту. Он не пытался остановить хлеставшую из ран кровь (Катя ударила его ножом два, а то и три раза). Увидев Тэмми, он медленно, очень медленно повернул к ней голову.
– Ты их впустила, – прошептал он.
– Да. Я их впустила.
– Ты… ты с самого начала хотела их впустить?
– Нет. Зеффер перед смертью попросил меня об этом.
Тодд испустил тихий, жалобный стон, постигая смысл произошедшего. Зеффер, первый изгнанник из «дворца мечты», Зеффер, сторожевой пес жестокой и прекрасной хозяйки, – он в конце концов разрушил ее заповедный мир. И сделал это руками Тэмми.
– Значит, ты выполнила его просьбу.
– Я расскажу обо всем потом. А сейчас нам надо выбраться отсюда. Немедленно.
Тодд едва заметно мотнул головой.
– Со мной все кончено. Скоро я выберусь отсюда так или иначе. Вот только не знаю, где окажусь. Она хотела меня убить… И кажется, ей это удалось. Она знала, что я – заодно с тобой. Значит, я предал ее.
– Ты никого не предавал.
– Нет, предал. Я знал, больше всего на свете она боится, что призраки проникнут в дом. – Тодд покачал головой, утомленно опустив веки. – Но я не стал тебе мешать. Ты поступила правильно. По справедливости. – Он открыл глаза и посмотрел на струившуюся из ран кровь. – И она тоже поступила правильно, убив меня.
– Господи, нет… Ты не умрешь!
– Все кончилось так… как и должно было кончиться.
– Не говори так, – пробормотала Тэмми. – Еще ничего не кончено.
Женщина сделала несколько резких движений, разминая затекшие руки и ноги. Онемение прошло, ощущалось только легкое покалывание, словно она долго спала в неудобной позе.
Тэмми услышала шаги и, вскинув голову, увидала, что на крыльцо поднимается Максин. Вид у нее был более чем плачевный: одежда порвана в клочья, лицо исцарапано и заляпано грязью. В других обстоятельствах Тэмми, возможно, позабавилась бы, увидев еще одну свою соперницу в столь жалком положении. Но теперь она лишь пожалела Максин – очередную жертву Кати, этого жуткого дома, этого проклятого каньона.
– Боже мой, – простонала Максин, увидев сидящего в луже крови Тодда. – Что с ним такое?
– Катя… – вымолвила Тэмми. На более подробное объяснение у нее не хватило сил.
Войдя в холл, Максин закрыла за собой дверь и трясущимися руками заперла ее на замок.
– Там, в саду, бродят какие-то кошмарные твари… – сообщила она.
– Я знаю.
– Они убили Сойера.
Губы Максин искривились, словно она собиралась разрыдаться. Однако она сдержалась и сделала несколько шагов по направлению к Тодду. Стоило ей рассмотреть умирающего, как слезы на ее глазах мгновенно высохли, сменившись выражением ужаса.
– Подождите… Это ведь Тодд? – растерянно пробормотала она.
«Неужели Тодд стал неузнаваемым?» – пронеслось в голове Тэмми. Похоже, так оно и было. С того времени, как Максин в последний раз видела Тодда, ему пришлось перенести слишком много испытаний. Купание в ледяном океане, стычку с Эппштадтом и, наконец, смертельные удары женщины, в любви которой он не сомневался. Неудивительно, что он выглядел как боксер, выдержавший двадцать раундов против более мощного противника. Глаза его заплыли, распухшая нижняя губа отвисла, лицо было сплошь в синяках и ссадинах.
Посмотрев на Тодда со стороны, испуганными глазами Максин, Тэмми догадалась, что и сама выглядит не лучше. Предстань она сейчас перед членами Общества поклонников Тодда Пикетта, никто из них не узнал бы свою руководительницу в этой избитой, измученной женщине. Наверное, она и сама не узнала бы себя, взглянув в зеркало. Ох, как сильно досталось им обоим – и кумиру, и поклоннице.
– Надо немедленно вызвать «скорую», – заявила Максин. – Она наклонилась над Тоддом и повторила: – Не беспокойся. Сейчас мы вызовем «скорую». Тебе помогут.
– Не надо, – слабо махнул он рукой. – Останься со мной.
Максин бросила взгляд на Тэмми, словно спрашивая у нее разрешения. Та кивнула, и Максин опустилась на колени рядом с Тоддом, взяла его за руку.
– Что случилось с Эппштадтом? – спросила она.
– В последний раз, когда мы его видели, он пребывал в аду, – ответила Тэмми.
Сообщить о прискорбной участи Эппштадта было приятно. Впрочем, Тэмми сама не знала, что представляет собой мир, в котором они побывали, и справедливо ли назвать его адом. Он был реален, тот мир, – уж это она могла сказать с уверенностью. Груди, которые сосал мальчик-козел, до сих пор покалывало.
– А где эта чертова стерва? Катя, или как ее там?
– Не знаю. Но, если вы позаботитесь о Тодде, я попробую ее найти.
– Будь… осторожна… – выдохнул Тодд, услышав ее слова. Свободной рукой он сделал предостерегающий жест в сторону Тэмми. По выражению застывшего лица Тодда невозможно было судить о его чувствах, но то, что он боялся за нее, говорило о многом. И Тэмми тоже боялась – боялась, что не сумеет придумать убедительного повода, чтобы уйти, и ей придется наблюдать, как умирает ее божество.
Она пожала его окровавленные пальцы, и Пикетт ответил на пожатие.
– Берегись ее, – вновь шевельнулись его губы. – Этой суки.
Тэмми кивнула и, торопливо отвернувшись, побежала по коридору. Она слышала, как Максин набирает 911 по своему мобильному телефону, который, как ни странно, пережил все передряги, уготованные им в этом доме.
В глубине дома раздавался зловещий шум, словно заблудившийся ураган, с каждой минутой становясь все сильнее, носился из комнаты в комнату.
Тэмми несколько минут постояла на лестничной площадке, вцепившись в перила. По щекам ее текли слезы, и она даже не пыталась их сдерживать. В самом деле, почему бы ей не поплакать? У нее имелся серьезный повод. Надо быть из камня, чтобы не плакать, увидев и пережив все то, что довелось увидеть и пережить ей.
Она скорбела не только об умирающем Тодде, но обо всех, кого когда-либо знала. Об Арни, который однажды ночью в приступе откровенности рассказал ей, как его дедушка Отис, будучи навеселе, «забавы ради» прижег ему, тогда восьмилетнему, ладонь сигаретой. Хорошо, что у них нет детей, добавил тогда Арни. Как знать, может, и сам он начал бы забавляться с ними подобным образом.
Тэмми сожалела о мертвецах, которые так долго, томительно долго ожидали у порога этого безумного дома – и теперь, оказавшись внутри, должны испытать самое жестокое из всех разочарований, ибо то, к чему они стремились, исчезло навсегда. Они кружили там, внизу, все еще отказываясь верить своим глазам, и отчаяние их росло.
И конечно, ей было мучительно жаль Тодда и всех тех несчастных людей, которые боготворили его, полагая, что он сделан из иного теста, чем они сами. О фанатках, которые засыпали его письмами, мечтая поймать его взгляд, услышать от него хоть слово, убедиться в том, что он знает об их существовании.
Когда-то Тэмми была одной из них. Теперь ей казалось, что с тех пор прошли годы.
Откровенно говоря, она была наихудшей, наиглупейшей в этой толпе обезумевших поклонниц. Ведь она понимала, что Голливуд – это царство грез – зиждется на лжи и обмане. Но вместо того чтобы разорвать в клочки портреты кумира и жить собственной жизнью, она предпочла стать одной из жриц Великой Иллюзии. Спрашивается почему? Во-первых, преданно служа своему божеству, она ощущала себя более значительной и важной персоной. Но это было далеко не единственной причиной. Она мучительно хотела, чтобы мечта сттала явью, чтоб экранный образ обрел объем, вошел в ее скучный, ничтожный мир и освятил его своим присутствием. Внушив себе, что кумир ее достоин поклонения, она ревниво оберегала свою веру, ибо, стоило Тодду низвергнуться с пьедестала, в жизни ее не осталось бы ни радостей, ни смысла.
«Любовь всегда кончается слезами», – часто повторяла ее мать, но Тэмми не желала признавать справедливость этих слов; не желала разделять тоскливой уверенности в том, что все радости неизменно оборачиваются печалью. И все же мать оказалась права. Тэмми стояла сейчас посреди обломков этой печальной правды, и слезы, слезы сожаления о безвозвратно утерянном струились по ее щекам.
Наконец женщина вытерла глаза и взглянула вниз, в лестничный пролет. Совсем недавно там, внизу, лежал без сознания Джерри – еще одна жертва Катиной жестокости. Однако теперь он исчез. Тэмми хотела окликнуть его, но передумала. «Если Катя где-нибудь поблизости, не стоит привлекать ее внимания», – решила она. Тэмми по горло была сыта обществом любезной хозяйки.
Держась за перила обеими руками, она начала осторожно спускаться вниз. Деревянные перекладины, словно напуганные воплями призраков, дрожали под ее пальцами.
Где-то на полпути ее внезапно обдало потоком ледяного воздуха, и мгновение спустя из коридора, ведущего в Страну дьявола, вырвались несколько призраков. Разочарованные, одержимые яростью, они возвращались, так и не найдя того, о чем так долго мечтали.
Тэмми выпустила перила и прижалась к стене. Не меньше дюжины мертвецов со злобным ревом вбежали на ступеньки.
– Все исчезло… – услышала она голос одного из них, голос, более похожий на скорбный вой. – Исчезло.
Из-за дверей, где прежде находилась Страна дьявола, появлялись все новые призраки, охваченные тоской и гневом. Один из них в припадке безумного отчаяния принялся голыми руками разрывать землю у подножия лестницы. Он с исступлением колотил по половицам, разбивая их в щепки и отбрасывая прочь, в бесплодных попытках найти то, что более не существовало.
Тэмми, по-прежнему прижимаясь к стене, соскользнула вниз по лестнице и осмотрелась по сторонам в поисках Джерри. Тело Зеффера, отброшенное в сторону мощным потоком призраков, лежало в углу лицом вниз. Дверь в Страну дьявола шумно хлопала, открываясь и закрываясь с такой силой, что косяк треснул. Стала осыпаться штукатурка на потолке. Лампочка вылетела из своего гнезда и теперь раскачивалась на проводе, описывая спирали в облаках известковой пыли.
Тэмми совершенно не хотелось приближаться к хлопающей двери; но, оставив умирающего Тодда на попечение Максин, она чувствовала, что обязана позаботиться о Джерри.
Если она не будет мешать призракам, то они ее не тронут, надеялась Тэмми. Ведь она не причинила им зла. Наоборот, она сделала для них все, что могла. Хотя теперь, разъяренные, отчаявшиеся, они вряд ли понимают, кто на их стороне, а кто – против них. Они одержимы одним желанием: вновь обрести потерянный рай, в который они стремились все эти мучительно долгие годы. Наверняка некоторые из мертвецов вообразили, что чудесную комнату спрятали от них в другой части дома; именно поэтому они готовы разнести стены и разобрать полы. Они не сомневаются: Страна дьявола где-то здесь, и в поисках ее они способны разрушить дом до основания.
Еще два призрака с искаженными гневом лицами появились из-за дверей и, не заметив Тэмми, бросились вверх по лестнице. Женщина подождала, пока они скроются из виду, и подошла к двери. Неровные блики света, испускаемого качающейся лампочкой, мешали Тэмми сосредоточиться. Она зажмурилась, собираясь с духом, потом резко открыла глаза; не дожидаясь, пока дверь прекратит свое безумное хлопанье, перешагнула через порог – и оказалась там, где совсем недавно находился таинственный и пленительный мир, называемый Страной дьявола.
Максин проработала вместе с Тоддом не один год, и за это время ей подворачивалось немало случаев обвести его вокруг пальца. Но никогда она не обманывала его так грубо, как в тот день, когда объявила, что больше не желает возиться с таким жалким актеришкой.
Таких, как Тодд Пикетт, тринадцать на дюжину, сказала она. Стоит только свистнуть – и их сбежится целая толпа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101