– Никакой он не мой. Он принадлежит этой женщине, Кате. И если мы ворвемся туда, это будет незаконным нарушением границ чужих владений.
– Что ж, придется рискнуть.
– Рискуйте. Но без меня.
– Максин, объясни ему, что упираться – не в его интересах.
– Не понимаю, почему вам взбрело в голову туда отправиться, – бубнил Джерри.
– Если мистеру Эппштадту так захотелось, давайте доставим ему удовольствие, – взмолилась Максин.
– Я не желаю вторгаться в чужие владения, – стоял на своем Джерри.
– Раз вы такой законопослушный тип, валите все на меня, – великодушно предложил Эппштадт. – Если вдруг мы столкнемся с этой дамой, Катей Люпи, – хотя я не представляю, каким образом она вынырнет, – скажите, что я заставил вас силой. Где мой официант? Джой!
Новоявленный телохранитель Эппштадта не замедлил явиться на зов.
– Мы собираемся совершить небольшую увеселительную поездку. Я хочу, чтобы ты поехал с нами, парень.
– Нет проблем.
– Максин, у тебя есть пистолет?
– Я с вами не поеду.
– Нет, дорогая, поедешь. Так как насчет пистолета? Есть у тебя такая игрушка?
– У меня их несколько. Но я сказала, я не поеду. На сегодня с меня хватит нервотрепки. Я смертельно устала и хочу спать.
– Хорошо, дорогая, поступай как знаешь. Хочешь – поехали с нами, вместе выясним, что это за дом и что за чертовщина там происходит. А хочешь – отправляйся в кроватку, а утром тебя разбудит звонок моего адвоката.
Максин молча бросила на него злобный взгляд.
– Я так понимаю, ты все же решила украсить нашу компанию своей очаровательной персоной, – изрек Эппштадт.
Таким образом, в путь двинулся отряд из пяти человек. В первой машине ехали Максин и Сойер, вооруженный пистолетом. Во второй разместились Джерри, Эппштадт и Джой. Эппштадт захватил с собой самый большой из пистолетов Максин. Он уверял, что умеет обращаться с револьвером сорок пятого калибра.
К тому времени, как экспедиция отбыла, почти все гости успели разойтись. Осталось лишь около трех десятков наиболее закаленных любителей вечеринок. Большинство их бродили по берегу, выглядывая, не произойдет ли что-нибудь еще, достойное внимания. Примерно через четверть часа после того, как две машины удалились в сторону холмов, береговая охрана отозвала вертолет. Где-то на побережье произошел несчастный случай: перевернулась лодка, и девять человек оказались в воде. Требовалась немедленная помощь с воздуха. Туда же направился один из катеров. Что же касается второго, он по-прежнему совершал круги по воде. И по мере того, как таяли последние надежды, круги эти становились все шире и шире.

ЧАСТЬ VIII
ВЕТЕР ВЫРЫВАЕТСЯ ИЗ ДВЕРЕЙ
Глава 1
Ночь была почти на исходе, когда обе машины преодолели извилистую дорогу, ведущую в каньон Холодных Сердец. Небо на востоке начало светлеть, и хотя густые тучи предвещали тусклый рассвет, все вокруг казалось не таким уже унылым, как в полной темноте. Впрочем, в глубинах каньона день никогда не разгорался по-настоящему. Меж деревьями неизменно царили сумрачные тени, словно здесь притаились остатки ночи. Дневные цветы не спешили распускаться, и даже к полудню их бутоны оставались плотно сжатыми, в то время как растения, предпочитающие мглу, по-прежнему цвели и благоухали.
Впрочем, Эппштадту и его спутникам было не до наблюдений за природой. К тому же все они были не из тех людей, кто обращает внимание на подобные бесполезные вещи. Но даже они, выйдя из машин, не могли не заметить: что-то не так. Направляясь к дому, они невольно замедляли шаг и обменивались встревоженными взглядами. Эппштадт, который в Малибу столь решительно настаивал на посещении каньона, теперь явно сожалел о собственной непреклонности. Будь он один, то, без сомнения, повернул бы назад. Увы, потянув за собой четырех человек, Гарри отрезал себе все пути к бегству. Ему оставалось лишь надеяться, что какое-нибудь чрезвычайное (хотя и не слишком пугающее) событие заставит его дать команду к отступлению в интересах безопасности своих спутников. Неплохо было бы также пробраться в этот дом, быстренько осмотреть его, прийти к выводу, что с этим проклятым местечком должна разбираться полиция, и смыться отсюда ко всем чертям.
Приближаясь к дому, Эппштадт испытывал примерно такое же чувство, что порой охватывало его на пороге погруженного в полумрак съемочного павильона. В воздухе словно висело напряженное ожидание. Эппштадта мучил один лишь вопрос – какая драма вскоре развернется под этими сводами? Продолжение идиотского фарса, в который его против воли втянули на берегу у дома Максин? Нет, не похоже. Здешние декорации подразумевали спектакль совсем другого рода, и Гарри вовсе не хотелось стать его участником.
За годы своего руководства студией «Парамаунт» он совершенно не увлекался ни фильмами ужасов, ни всякого рода мистикой. Весь этот бред его раздражал. Однако при том, что Гарри считал подобные фильмы откровенной чушью, они неизменно вызывали у него нервную дрожь. Как он ни противился этому, они затрагивали некую потаенную, иррациональную область его души; ту область, о которой он всю жизнь пытался забыть. И теперь он чувствовал, что здесь, в каньоне, заглушить собственную мистическую струну будет невозможно. Да поможет ему Бог, но здесь его наверняка ожидало такое, чего не увидишь в сотне фильмов ужасов.
– Жутковатое местечко, правда? – повернулся к нему Джой.
Все-таки хорошо, что он захватил с собой этого парня, подумал Эппштадт. Такой невозмутимый и неунывающий игрок команде не помешает.
– А все же, что мы ищем? – спросил Джой, после того как все они вслед за Максин вошли в дом.
– Что-нибудь необычное, – пояснил Эппштадт. – Иными словами, какую-нибудь чертовщину.
– Мы не имеем права здесь находиться, – в очередной раз напомнила Максин. – Если Тодд действительно утонул, предстоит следствие. Боюсь, полиция будет очень недовольна, узнав, что мы самочинно проникли в дом и устроили здесь обыск.
– Хватит твердить одно и то же, Максин, – буркнул Эппштадт. – Я и без тебя это знаю. Мы будем осторожны.
– Здоровенный домина, – заметил Джой, разгуливая по холлу. – Вот бы где вечеринку устроить.
– Давайте-ка зажжем свет, – распорядился Эппштадт.
Сойер отыскал выключатель, и тридцать светильников, вспыхнув, разогнали мрак. Теперь комнаты предстали перед ними во всем своем потрясающем великолепии.
На протяжении долгих лет Джерри бессчетное число раз видел этот дом, но никогда, даже в прежние годы, когда краска на стенах была свежа, а позолота ослепительна, это здание не казалось ему столь изумительно красивым. Старый дом словно ощущал, что жить ему осталось недолго, и в оставшееся время старался произвести как; можно более сильное впечатление.
– Та женщина на берегу, – подал голос Эппштадт. – Это она построила этот дом?
– Да, – откликнулся Джерри. – Ее зовут Катя Люпи, и она…
– Я знаю, кто она такая, – перебил Эппштадт. – Видел ее фильмы. Редкая мурня, должен сказать. Низкопробный китч, и ничего больше.
Трудно было поверить, что женщина, некогда построившая этот дворец в мавританском стиле, и прекрасная незнакомка, увлекшая в море Тодда Пикетта, – одно и то же лицо. «Скорее всего, та сумасшедшая на берегу – внучка, а то и правнучка первой хозяйки этого чертога», – предположил Эппштадт.
Он собирался проверить свою догадку, расспросив Брамса, как вдруг по каньону разнесся протяжный вой койотов. Это были именно койоты, Эппштадт не мог ошибиться. Немало его знакомых жили на холмах, и им приходилось частенько сталкиваться с койотами. Все они уверяли, что эти животные совершенно безобидны. По их словам, максимум, на что способны койоты, – разбросать содержимое мусорного бачка в поисках лакомых объедков или пообедать домашней кошкой. Но сейчас, вслушиваясь на восходе солнца в этот печальный вибрирующий звук, Эппштадт ощутил, как его желудок болезненно сжался, а по коже поползли мурашки. Все это напоминало саунд-трек к какому-нибудь долбаному фильму ужасов, из тех, что он частенько заворачивал.
Вдруг хор койотов смолк – так же внезапно, как и раздался. На несколько секунд в воздухе повисла полная тишина.
А потом все вокруг начало сотрясаться. Стены, светильники, старинные половицы под ногами незваных гостей.
– Землетрясение! – заорал Сойер.
Он схватил Максин за руку. Она с пронзительным визгом устремилась к кухонной двери.
– Надо выбраться отсюда! – кричала она. – Снаружи будет безопаснее.
Когда ее вынуждали к этому обстоятельства, Максин проявляла завидное проворство. Увлекая за собой Сойера, она бросилась к выходу. Джерри попытался последовать их примеру, но от нового, более мощного толчка потерял равновесие.
Джою, парню со Среднего Запада, еще не доводилось на собственной шкуре испытать, что такое землетрясение. Совершенно растерявшись, он неподвижно стоял на дрожащем полу, с жаром повторяя имя Спасителя.
«Сейчас это кончится», – твердил про себя Эппштадт. В отличие от Джоя он на своем веку пережил множество землетрясений, больших и малых. Но на этот раз стихия и не думала успокаиваться – напротив, бушевала сильнее и сильнее. Пол под ногами Гарри буквально ходил ходуном. Если бы он увидел нечто подобное в кино, мастера по спецэффектам, изобразившего землетрясение столь неправдоподобно, наверняка ожидало бы увольнение. Эппштадт решил бы, что тот излишне сгустил краски. Ведь гвозди и дерево – это прочные материалы, они не могут прогибаться и вздыматься волнами. Все это выглядит ужасно фальшиво.
По мере того как толчки усиливались, отчаянные призывы Джоя становились все громче.
– Господи Иисусе, помоги нам! Не оставь нас, Господи!
– Это когда-нибудь кончится? – выдохнул Джерри. Оставив тщетные попытки встать, он лежал на сотрясающемся полу.
Из соседней комнаты донесся оглушительный треск, словно там что-то взорвалось. Прошло несколько мгновений, и весь дом наполнился грохотом и тяжелыми раскатами. Похоже было, что во всех комнатах одновременно поломались шкафы и их содержимое обрушилось вниз. Огромный кусок штукатурки сорвался с потолка, грохнулся на пол у самых ног Эппштадта и разлетелся на мельчайшие частицы. Гарри вскинул голову, пытаясь понять, не угрожает ли ему новая опасность. Пыль от штукатурки обрушилась на него дождем, запорошив глаза. А дом продолжал стонать и трещать под новыми ударами землетрясения. Полуослепшему Эппштадту происходящее казалось концом света. Гарри бросился к Джою, ориентируясь на его охрипший от молитвы голос, и схватил парня за руку.
– Что это за скрежет? – спросил Джой, перекрикивая грохот.
Посреди оглушительной какофонии звуков подобный вопрос казался бессмысленным, но, как ни странно, Эппштадт сразу понял, что имеет в виду парень.
Сквозь ужасающую симфонию разрушения пробивался некий звук – более глубокий, чем остальные. Судя по всему, он рождался где-то в подвале, у них под ногами. Более всего он походил на скрежетание гигантских зубов, скрежетание столь яростное, как если бы зубы эти превращались в крошки.
– Не знаю, – прошептал Эппштадт. Слезы, хлынувшие из глаз, промыли их от пыли.
– Хотелось бы мне, чтобы этот чертов шум прекратился, – изрек Джой с трогательной прямотой, характерной для уроженцев Среднего Запада.
И стоило ему высказать это пожелание, как отвратительный зубовный скрежет начал стихать, а вслед за ним смолкли и все остальные звуки, дом перестал содрогаться.
– Кончено, – всхлипнул Джерри.
Однако он поторопился. Еще один, последний, толчок заставил дом вновь жалобно затрещать, а снизу раздалось громыхание, словно невероятных размеров дверь, распахнувшись, со всего маху ударилась о стену.
Но после этого подземные толчки наконец унялись, и сопровождавшие их жуткие звуки затихли. Теперь тишину нарушал лишь заливистый вой автомобильных сирен.
– Все живы? – огляделся по сторонам Эппштадт.
– К этим чертовым землетрясениям невозможно привыкнуть, – посетовал Джерри.
– Тряхануло как следует, – заявил Эппштадт. – Я думаю, не меньше шести с половиной баллов.
– И как долго-то продолжалось все это мракобесие. Я едва богу душу не отдал.
– Думаю, нам лучше отсюда выбраться, – предложил Джой.
– Нет, лучше остаться здесь, подождать, не будет ли еще толчков, – возразил Эппштадт, заглядывая в кухню. – Сейчас в доме безопаснее, чем на улице.
– Как вам это понравится? – присвистнул Джой, входя в кухню вслед за Эппштадтом.
Там царил полный хаос. Полки невероятным образом удержались на стенах, однако все их содержимое оказалось на кафельном полу. Шкаф, в котором хранилось спиртное, рухнул, несколько бутылок разлились, в воздухе стоял одуряющий запах, в котором смешивались терпкие ароматы различных крепких напитков. Эппштадт подошел к холодильнику – дверца которого отлетела и валялась на полу – и отыскал там жестянку с кока-колой. Открыв банку, он подождал, пока выйдет пена, потом вылил жидкость в чудом уцелевший стакан так бережно, словно это была не обычная шипучка, а бренди столетней выдержки, и осушил стакан залпом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101