Она прошла в квартиру и осмотрелась.
- Извини за бардак. Я лишь недавно сюда въехал и ещё не обжился.
Она внезапно со смехом повернулась ко мне:
- Давай не будем сидеть в комнате! Лучше прогуляемся по полису! Я приглашаю тебя отужинать в моём любимом клубе.
Мы вышли из дома и отправились в центр. Когда смотрели на наши лица, отражающиеся в стёклах поезда подземки, она спросила, трогая пальцем металлические вставки на своём лице:
- Скажи, Митер, правда, я сейчас ужасно некрасивая?
- Нет, Ната. Ты всегда будешь самой прекрасной.
- Риен рассказал мне, что он изъял из базы данных клиники журнал, в котором фиксировалось моё самочувствие каждый день. Ты читал его?
- Он мне не позволил.
- Значит, ты знаешь не всё. Меня вылечили от яда, который убивал тело, но действует ещё другой яд. Он разрушает не тело, а плату. Бионы именно его пытаются создать так упорно. Врач в больнице нашего Клана объяснил, что нейтрализовать этот яд уже невозможно - слишком много времени прошло. Сказалось и то, что меня взяли в момент пребывания в виртуальности, разорвав связь с ноутом выстрелом. Мне осталось жить ещё несколько дней, в течение которых я буду медленно сходить с ума. Начнутся постоянные головные боли. Потом я перестану что-либо воспринимать, и плата отключится. Тогда умрёт и мой мозг.
Она отвернулась от меня и провела пальцем по стеклу сложную кривую линию.
- Мы, Нейроманты, привыкли, что тело - это только физический носитель, кусок мяса, - тихо сказала она, не поворачиваясь, так что за шумом поезда я почти не слышал её слов. - Мы привыкли считать смерть обычным этапом жизни, после которого будет перезагрузка, как в компьютерной игре, и всё начнётся сначала. Мы редко умирали полностью - только когда выстрел врага попадал точно в плату... Но я хочу говорить с тобой не об этом. Ты решился на эту безумную атаку, которая чуть не стоила вам с Риеном жизней. И Бионы уж позаботились бы, чтобы ваша смерть была абсолютной... Зачем стоило рисковать?
- Половину моего ответа ты знаешь. Вторая половина - чтобы жизнь и смерть имели смысл.
- Ты хотел остаться и прикрыть отход Риена со мной... Это было глупо и ненужно.
- Это было нужно для меня. Я верю в смерть как в перезагрузку, и я не боюсь её. Чтобы проверить себя, мне надо было вступить в бой, посмотреть в дуло пулемёта робота Оружейников. Я действовал так, как действовал, потому что жизнь воспринимаю, как игру. Играть ведь можно двумя способами. Играть ради самого процесса - красиво, пусть и не всегда победно. А можно играть на победу - делать только то, что выгодно, фигурально выражаясь, то, что даёт больше плюсов... С точки зрения рациональности выгоднее было задержать врага, если погоня настигла бы нас. В игре я не раздумывая послал бы юнит прикрыть отход.
- Жизнь - не игра.
- Кому как, кому как... Во всяком случае, для меня это игра... Вот интересно, знают ли персонажи игры, что они - лишь персонажи?
- А где же настоящая жизнь?
- Этого не ведает никто.
- Ладно, - сказала Ната. - Мы уже почти приехали. Больше сегодня ни слова о смерти. Будем веселиться...
Мы вышли из подземки и оказались в толпе куда-то спешивших людей. Ната взяла меня за руку - «...чтобы не потерять друг друга».
Мы дошли почти до конца улицы, когда я увидел знакомую фигуру.
- Смотри, Ната, - сказал я, показывая ей, - это случайно не Риен?
- Да, он.
Риен, подняв воротник куртки, пробирался через толпу по другой стороне. Он направлялся, насколько я мог судить, в свой заветный клуб «Поддеревом». Одинокая чёрная фигура в толпе серых, бесцветных людей... Мы не стали окликать его, и он скрылся за углом.
Скоро мы были в любимом клубе Наты. Он ничем не отличался от прочих. Не знаю даже, чем он ей так нравился? Неяркое освещение, удобные диванчики, негромкая музыка - всё, как и везде.
Заказав еду, Ната улыбнулась смущённо:
- Мне в последнее время ужасно хочется есть. Наверно, сказывается внутривенное питание, которым меня поддерживали в клинике...
После ужина прогулялись немного по городу. Мы мало говорили, в основном о каких-то меломане.
Когда вернулись домой, было уже 22 часа.
- Можно я войду в виртуальность через твой ноут? - спросила Ната. - Мой ведь сломался, а мне так хочется снова почувствовать её.
- Хорошо.
- У тебя есть на компьютере искусственный собеседник?
- Нет.
- Не умеешь программировать искусственный интеллект?
- Я стёр его несколько лет назад.
- Может, оставить тебе отпечаток моего сознания?
- Зачем? Он всё равно не заменит тебя.
- Пусть утешает, когда ты загрустишь... И тогда мы вошли в виртуальность...
...Мы стоим в абсолютно чёрной комнате. Я не вижу стен, но чувствую, что здесь не более 10 метров в ширину. Наверное, она как раз такая, в которой Ната хотела запереться, чтобы никого не впускать, чтобы просто лежать на спине и смотреть вверх, воображая, что нет ни потолка, ни стен, нет ничего, кроме вечности и бесконечности...
- Я хочу умереть здесь, - говорит Ната. - Михаил покончил с собой до того, как его убил ял, потому что не хотел показать свою слабость. Он умер чисто и красиво. Но я не воин... А виртуальность стала моей второй родиной. Поэтому я умру здесь. Сейчас я включу программу построения искусственного интеллекта..
Она закидывает голову.
Я чувствую, как начинает работать сложнейшая программа. В результате всех её операций у меня на компьютере будет точная копия сознания Наты. Я смогу с ней разговаривать, как разговаривал с Михаилом, вставив в ноут его имплантант... Наконец, работа закончена...
- Это будет мой подарок тебе, - говорит Ната. - А теперь, пожалуйста, потанцуй со мной.
Я замечаю, что она одета в лазурного цвета тонкое платье, на плечах - фиолетово-прозрачная накидка, похожая на застывшие струйки газа.
- Я не умею танцевать.
- Это несложно. Я тебя научу.
Комната вокруг нас стремительно начинает меняться.
...Мы танцуем на рассвете, когда утреннее солнце ещё несмело пробивается сквозь облака, когда роса нехотя срывается с изумрудного листа на землю. Трава оплетает наши ноги - шелковистая и нежная. Воздух чист и светел...
...Мы танцуем в ледяной пещере. Её кристальные стены искрятся, преломляя наши изображения, дробя их на части. Я не чувствую холода. Мы кружимся вокруг сталагмитов и сталактитов (я не знаю, какие из них вверху, а какие внизу). Здесь царит застывшее во льду совершенство , которого не касалась рука человека...
...Мы танцуем на утёсе, нависшем над бушующим морем, и танец становится быстрым и резким. Брызги - колючие, блестящие, словно драгоценные камни, осыпают нас. Суровый ветер бросает в лицо белоснежную пену. Огромный водяной вал возносится и рушится у наших ног. Небо - тёмно-синее, с далёким алым заревом в том месте, где опускается в море кровавое солнце, похожее на красный щит...
...Мы танцуем в зимнем лесу, и танец опять спокоен, и нам не холодно. Снег на ветках деревьев был бы похож на застывшую морскую пену, если б не горел розовыми, синими, зелёными, жёлтыми огоньками при каждом нашем движении. Изо рта и ноздрей вырывается пар, застывая в причудливых формах. За деревьями прячутся какие-то существа, они старательно избегают моего взгляда, следя за танцем из-за ветвей и сугробов...
...Мы танцуем тихой тёплой ночью. Луна сияет над нашими головами - высокая и чистая. Я не вижу звезд - их скрывают облака. Но света луны достаточно для танца. Он отражается в глазах Наты, переливается в её накидке... Мне начинает казаться, что Ната становится всё легче и легче, а свет луны всё тускнеет и тускнеет. Темнота медленно сгущается над нами...
...Я пропустил тот момент, когда свет окончательно погас, и я остался один во мгле, а Ната ушла со светом.
Я сажусь на пол, прислоняюсь к стене и смотрю в темноту. Я знаю, что увижу, выйдя из виртуальности, поэтому и не хочу ухолить из комнаты, где только что была она... Больше я ничего не помню... Ни запаха, ни цвета, ни звуков... Только танец... Только механическая последовательность действий... И почти не осталось песка в моих ладонях...
ГОРСТЬ СНЕГА. АНТЕЙ
В этот вечер мы обедали в форте, и комендант с гордостью показал нам свой сад. Из Франции, за четыре тысячи километров, ему прислали три ящика самой настоящей земли. На ней уже развернулись три зелёных листика, и мы легонько поглаживаем их пальцем, точно драгоценность. Капитан называет их «мой парк». И едва задует ветер пустыни, иссушающий всё своим дыханием, парк уносят в подвал.
Антуан де Сент-Экзюпери. «Планета людей»

...Иногда мне хочется вернуться в Сентополис. Снова пройти по его улицам. Подняв глаза, смотреть на тонкие длинные шпили, венчающие периметры домов, на каменных горгулий над дверями. Хочется оставлять свою уродливую тень на стенах его зданий. Отражаться в витринах, расцвеченных неоном. Идти в толпе - и одновременно в одиночестве. Купить пакетик конфет и свернуть с сияющих главных улиц в маленькие переулки, где верхние этажи нависают гигантскими скалами, скрывая небо. Поймать в ладонь дуновение ветра. Смотреть из своего окна на море огней - холодных огней, не дающих тепла. Я люблю холод.
Но Сентополис больше не мой. Я могу вернуться, только это уже будет другой Сентополис - уютный и знакомый, как старые шлёпанцы. Тёплый и приятный на ощупь. Греющий ладони и закрывающий от ветра. Огоньки его больше не холодны: многие из них светят моим друзьям...
Тайна города пропала, лишив меня роскоши быть наедине с собой. Прощай, Сентополис, в который я приехал четыре гола назад, незнакомый, таинственный Сентополис, покоривший меня своими улицами, снящийся оскалами окон, пронзающий сознание своими шпилями...
Иногда я думаю, что зря обошёл весь Сентополис: если бы крутился в одном и том же районе, остальные казались бы мне сейчас неизвестными, загадочными. А так - исчезла иллюзия огромного мира вокруг, где легко затеряться, где можно слушать только себя, вообще ни о чём не думать, если от усталости каждая мысль кажется иззубренной и колючей... Ведь нельзя затеряться, когда всё вокруг знакомо, когда полис стал игрушечным городком на столе детской комнатки...
Скажите мне, как спрятаться стоящему в свете прожекторов? Кто-нибудь обязательно заметит исчезновение.
Так и в жизни - не уйти от прожекторов человеческого внимания... Кто-то по привычке идёт за советом, кто-то спешит поделиться новостями, кому-то просто требуется твоё ободряющее присутствие за спиной...
У меня не отняли Сентополис - я его подарил. Берите, смотрите в волшебный глазок, берите, не стесняйтесь... У меня больше ничего нет...
...//From: Antei
То: Miter
Subject: Response
Beginning of message:
"Здравствуй, Митер!
Получил от курьера твой диск с письмом и диск с подарком для Анри. Передаю его благодарность. Заочно, потому что он ещё не вернулся.
Дело в том, что он на днях поменял тело. Просто позвонил мне и сказал: «Антей, зайди сегодня часов эдак в 18, забери мою плату, я решил умереть...»
Его новое тело пока не видел, но скоро надеюсь лицезреть. Разумеется, сразу отпишу тебе подробности. До приезда курьера ещё семь дней, думаю, что как раз успею.
Хочешь спросить, с чего это ему взбрело в голову поменять тело?
Вспомни на досуге его любимую притчу о двух людях. Один пил, гулял, прожигал жизнь, а второй - следил за здоровьем и хранил его бережнее, чем хранят информацию харды от Terabyte. А через пять лет обоих сбила машина. Случайность из тех, какие постоянно происходят в нашем мире. Вот только перед смертью один наслаждался жизнью на полную катушку, а второй - наоборот.
Жить вредно, как говорит Анри, от этого умирают. Его самого машина не сбивала - просто ночью в подворотне над ним знатно поработала арматуринами компания каких-то подростков. Конечно, никто из них живым не ушёл: Анри превосходно владеет своим Phoenix #32G, и каждый получил по пуле в голову. Headshot, как он выражается. Но ему успели перебить левую руку, серьёзно повредили черепную коробку и грудную клетку. Так что он, не соглашаясь на роль инвалида, решил умереть и поменять тело. И его имплантант отправился в Клан на переустановку. А я жду не дождусь, когда он придёт в новом физическом носителе - довольный и красивый. Скучно без него.
Теперь что касается меня. Недавно закончил обживать новое место обитания. Мой дом - один из лучших в Мидиаполисе, тридцатидвухэтажный монстр - белая башня с двумя подъездами. Квартира на семнадцатом этаже. От моих дверей до дверей Анри, который живёт в соседнем доме, ровно шесть минут ходу. Установил в своих трех комнатах электрообои, на которых можно менять рисунок через компьютер, подключаясь к небольшому разъёму в стене. Плакаты вешать не стал - зачем? Можно сделать всю комнату белой (кстати, смотрится просто замечательно: белые стены, пол, потолок), тогда она кажется огромной и холодной; а можно приказать ей стать непроницаемо чёрной, отгораживающей тебя от внешнего мира.
Сейчас сижу в удобном кресле в самой большой из моих комнат - светлой и чистой. Окна фирмы Apex имитируют солнечный свет за окном, поэтому нет надобности в лампе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62