Но прыгая эго движущегося тротуара на другой по подсказке ей, я так и не заметил, хотя очень старался, чтобы кто-то пытался повторить мой танец. Или моя пробежка через трактир и трюк с переодеванием сбили их со следа или филер был приставлен чисто символически, порядка. Но могло быть и так, что у них не было особых причин следить за мной, потому что они попросту не подозревали о существовании «Икара».
Или они уже давно знали все об «Икаре» и поджидали меня там, а вся эта инсценировка – лишь способ, который избрали ихмисы, чтобы любезно предложить мне веревку и мыло. Потрясающе жизнерадостная мысль, особенно в шесть часов утра.
Я выписывал круги, разъезжая на движущихся дорожках, и уже проклинал всех ихмисов, вместе взятых, когда желтый огонек указателя, бегущий впереди меня, наконец-то превратился в розовый. Это означало – я прибыл на место. Настороженно оглядевшись по сторонам напоследок, я спрыгнул с дорожки, обогнул корму тринкианского фрахтовика и наконец вышел к «Икару».
Что я испытал горькое разочарование с первого взгляда – это еще мягко сказано. Корабль не имел решительно никакого сходства ни с чем, что мне доводилось видеть. Никакого сходства ни с чем, что я мог бы себе вообразить, если б у меня вдруг разыгралась фантазия. Никакого сходства вообще ни с чем, что способно хоть как-то летать.
Носовой отсек «Икара» был более или менее стандартных очертаний, с непременным рассекателем гиперпространства, вмонтированным в сенсорно– конденсаторную установку носового конуса. Но на этом сходство с общепринятыми конструкциями космических кораблей и заканчивалось. Носовой конус лепился к большой сфере добрых сорока метров в диаметре, покрытой такими же темно– серыми пластинами корпусной брони, что и нос корабля. По поверхности сферы были рассредоточены маневровые сопла, которые соединялись с досветовым двигателем системой труб и кабелей, идущих в узком зазоре между внешним и внутренним корпусом. К большой сфере со стороны кормы примыкала сфера поменьше, метров двенадцати в поперечнике. В месте их соединения корпус плавно сужался, образуя нечто вроде седловины. Корма выглядела так, будто строители, спохватившись в последнюю минуту, кое– как присобачили к ней маршевый двигатель и машинное отделение, снятые со старой кронсковской камнедробилки, притом самой паршивой. По поверхности меньшей сферы переходной тоннель, который соединял машинное отделение с большей сферой. Примерно посередине тоннеля наблюдался люк, в данный момент – задраенный. Прямо над входом была пришпандорена пара прожекторов. От люка на землю спускался раздвижной трап метров десяти в длину. На перилах, у основания лестницы, были клавиши кодового электронного замка. Кормовой отсек подпирали посадочные опоры, но вздутие большой сферы все равно задирало нос корабля градусов на десять.
Все сооружение в целом напоминало не то лежащую старинную ракету, корпус которой в вакууме вдруг потерял, целостность и вздулся в двух местах, не то загадочное металлическое животное, беременное близнецами, один из которых определенно родится карликом. Я и не ожидал увидеть нечто роскошное и впечатляющее, но это сооружение было просто смехотворно.
– Будто эту штуку только что собрала компания недоученных шимпанзе, верно? – раздался жизнерадостный голос у меня под боком.
Я обернулся и обнаружил, что ко мне присоединился . среднего роста лет этак тридцати с небольшим, обладатель курчавой шевелюры с выкрашенными в синий цвет прядями. Он таращился на «Икар» со смесью удивления и недоверия.
– Точно подмечено, – одобрил я, снял с плеча сумку составил ее на землю у своих ног. – Причем один Шимпанзе сперва пролил кофе на инструкцию по сборке.
Он усмехнулся и поставил свою сумку рядом с моей.
– Похоже, мы с тобой раскусили– таки на двоих суть происходящего. Ты летишь с нами?
– Мне так сказали, – ответил я. – Джордан Маккелл, пилот и навигатор.
– Джегер Джонс, механик, – представился он, протягивая руку для пожатия. – Гильдия механиков Боскора.
– Хорошая контора, – сказал я, пожимая руку. У него была хорошая, крепкая хватка, какая и должна быть у корабельного механика. – Долго ты тут ждешь?
– Не, всего минуту– другую. Хотя я порядком удивился, когда обнаружил, что пришел первым. Из того, что говорил Бородин вчера вечером, я думал, он придет, как только откроют ворота. Но люк задраен, и никто не ответил, когда я позвонил.
Я шагнул вперед и нажал кнопку «открыть» на кодовой панели. Раздался негромкий гудок – и только.
– Ты проверял, нет ли других люков? – спросил я.
– Нет еще. Я сперва обошел нос того тринка, чтобы посмотреть, не идет ли Бородин, но там его не видно. Хочешь, я обойду корабль, посмотрю, что там – с другой стороны?
– Нет, я сам это сделаю, – сказал я. – А ты жди тут на случай, если Бородин все– таки объявится.
Я направился вдоль борта к корме, обогнул оставшуюся часть малой сферы, пошел мимо двигательного отсека. Вблизи некоторые листы корпусной брони выглядели так, словно их действительно пришпандорили упомянутые Джонсом шимпанзе– недоучки. Но, несмотря на косметические изъяны, броня на вид казалась достаточно надежной. Я обогнул дюзы, которые были смонтированы куда более профессионально, чем корпусная броня, и продолжил свой осмотр, направляясь к носу по правому борту.
Я уже прошел полпути к малой сфере, когда заметил пару отверстий в броне двигательного отсека. Дырочки были примерно сантиметр в диаметре и находились на расстоянии сантиметров тридцати друг от друга. Сунув палец, я выяснил, что они уходят на два сантиметра в глубину и на пять вниз. Это сильно напоминало рымы страховочных лееров, только вот я сроду не видел, они располагались на таком близком расстоянии от друга. Прищурившись в лучах восходящего солнца, я разглядел еще четыре пары таких прорезей. Они шли вертикально до самого верха двигательного отсека.
Я так и не понял, зачем бы могли понадобиться пазы для страховочных лееров в этой части корпуса. Но учитывая насколько ни на что не похожа была вся конструкция корабля, я решил, что не стоит слишком долго голову над загадкой каких-то рымов. В бортовом компьютере должны быть все технические описания, будет заглянуть туда после старта и разобраться, чему.
Мне вдруг пришла в голову одна идея. Я вытащил бесполезный теперь уже пропуск, разорвал его пополам смяв половинки, сунул их в каждое из отверстий и убедился, что снаружи они не видны. Тонкий пластик не закупорит пазы и не помешает подсоединим к ним тросы или еще что, но если кто-то воспользуется пазом, обрывки пластика пропихнутся на дно. Так я смогу узнать, что разъемами пользовались.
Я закончил внешний осмотр корабля. Больше ничего особенного не обнаружилось. Соединительного тоннеля– шлюза, подобного тому, который тянулся по левому борту, вопреки моим ожиданиям на правом борту не оказалось, не увидел я здесь и других люков, через которые можно было бы попасть в корабль. К тому моменту когда я снова вернулся к лестнице, рядом с Джонсом стояли в ожидании еще четыре человека, их багаж стоял рядом с моим и Джонса. Двое мужчин, один креан и – что было удивительно, по крайней мере по моему разумению, – молодая женщина.
– А, вот и ты, – воскликнул Джонс, когда я обогнул малую сферу и попал в поле зрения собравшихся. – Ребята, это наш пилот и штурман, капитан Джордан Маккелл.
– Рад встрече, – сказал я, когда подошел ближе. – Надеюсь, кто-нибудь из вас знает, что происходит.
– Что значит – «происходит»? – визгливо возмутился один из новоприбывших. Парнишке едва перевалило за двадцать, был он неимоверно худой – кожа да кости, блондинистый, и окружала его этакая аура нервозности. – Ты ведь пилот, верно? Я думал, вы, пилоты, всегда все знаете.
– А, ты уже прочитал наши пропагандистские листовки, – одобрительно сказал я. – Очень хорошо.
– Какие еще листовки? – озадаченно нахмурился он.
– Шутка, – пояснил я, уже жалея, что попытался сострить. Очевидно, чувство юмора не относилось к сильным сторонам самого молодого из моей новой команды. – Меня, как и всех, наняли прямо с улицы.
При этом я ненароком оглядел всю группу – было интересно, кто как отреагирует на мое заявление. Но если кто-то и получил приглашение на эту вечеринку неким иным способом, он предпочел об этом не распространяться.
– Я уверен, что как только появится наш работодатель, мы тут же получим ответы на все наши вопросы, – добавил я.
– Если он появится, – проворчал еще один из новоприбывших.
Высокий, лет тридцати, с ранней сединой в волосах и спокойными проницательными глазами. Его мускулатура была не столь рельефной, как у Джонса, но тоже по– своему впечатляла.
– Появится, – заверил я, стараясь вложить в свой голос больше уверенности, чем испытывал сам. Тот скромный факт, что Камерона разыскивали по подозрению в убийстве, мог сильно ограничить его свободу передвижений. – А пока мы его ждем, почему бы нам не перезнакомиться?
– Я – «за», – согласился седовласый. – Меня зовут Никабар, можно просто Ревс. Лицензированный спец по двигателям, хотя могу работать и механиком.
– Правда? – заинтересованно переспросил Джонс. – И где ж ты этому учился, подмастерье?
– Специальных программ обучения я не проходил, – Никабар. – По большей части нахватался, пока служил.
– Да ну, правда, что ли? – восхитился Джонс. Похоже– , наш механик отличался редкостной общительностью. – И в каких войсках?
– Слушайте, может, оставим светские разговоры на потом? – взвыл нервный мальчик.
Он беспрестанно вертел головой, вглядываясь в каждого прохожего космолетчика.
– Принимаются и другие предложения, – щедро согласился я. – К сожалению, поскольку люк задраен…
– Так почему бы нам его не открыть? – нетерпеливо оборвал меня юнец, уставившись на соединительный тоннель. – Я этот вшивый люк за полминуты отдраю.
– Это ты плохо придумал, – предупредил Джонс. – можно замок шлюза повредить.
– И это оставит без работы нашего специалиста по и наружным работам, – сказал я, поворачиваясь к креану. – А вы, сэр, будете?..
– Меня зовут Чорт, – представился он. В его голосе слышались характерные высокие обертоны, едва различимые звуки, от которых одни приходили в восторг, а другие готовы были лезть на стену. – Откуда вы узнали, что я занимаюсь наружными работами?
– Вы слишком скромны, – ответил я, почтительно .. – Репутация народа Круеа среди тех, кто работает в открытом космосе, широко известна. Для нас большая честь, что вы присоединились к нашей команде.
Чорт отвесил ответный поклон, его волнистая сине– зеленая чешуя сверкнула на солнце. Как и большинство представителей его расы, он был невысокий, стройный, с перистым гребнем, похожим на головной убор индейцев– могауков, и зубастым клювом вместо рта. Возраст его точному определению не поддавался, но я решил, что это ориентировочно где-то между пятьюдесятью и восьмьюдесятью годами.
– Вы слишком великодушны, – ответил он.
– Вовсе нет, – заверил я его столь неприкрыто льстивым тоном, какой только сумел изобразить.
Все креаны обожают невесомость, им все равно, играть при нулевом «g» или работать. Их гибкие тела и компактная мускулатура прекрасно приспособлены для лазания по корпусу корабля. Но главное, креаны обладали неким шестым чувством, когда дело касалось удручающе регулярных повреждений корпуса, вызванных давлением гиперпространства, а также способностью определять состояние брони просто на ощупь.
Именно поэтому они столь высоко ценились как специалисты по наружным работам на борту космических кораблей, что наниматели не гнушались лестью, подкупом и прочими ухищрениями, чтобы переманить к себе специалиста– креана. Не знаю уж, как Камерону удалось уговорить Чорта подписаться на этот рейс, но немного приласкать самолюбие креана явно не помешает, если мы хотим удержать его на борту.
К несчастью, наш нервный друг то ли не улавливал подобных нюансов, то ли плевать на них хотел.
– Да перестаньте вы мозги друг другу пудрить! – проворчал он. – Он просто видел твой багаж, Чорт, видно же, что там лежит скафандр.
Сине– зеленые чешуйки креана от удивления порозовели по краям.
– О, конечно же, – сказал он. – Без сомнения, именно так.
– Не обращайте на него внимания, – сказал я креану, изо всех сил сдерживая досаду. – Это наш эксперт по дипломатическим вопросам.
Джонс хихикнул, а парень всерьез надулся.
– Вовсе нет, – запротестовал он. – Я – электронщик.
– А имя у тебя есть? – поинтересовался Никабар. – Или нам всю дорогу звать тебя Дерганым?
– Ха– ха, очень остроумно, – огрызнулся парнишка.
– Меня зовут Шоун. Джефф Шоун.
– Теперь остаетесь только вы, – сказал я, поворачиваясь к девушке.
На вид ей было не более двадцати пяти. Стройная со светло– карими глазами и легким загаром, как у людей, которые часто и подолгу отдыхают на свежем воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66