Но тогда что он там делал?
Послышались тяжелые шаги, и в дверях снова появился Иксиль. В руках у него было нечто большое, длинное, завернутое в тряпицу.
– Ты, как проснулся, Пикса и Пакса не проверял? – спросил я. – Может, они видели, кто был у тебя в каюте?
– Проверял, но они никого не видели. – Он снова уселся на свое место, положил загадочный предмет на колени и стал разворачивать. – Кроме того, разве что, как ты заходил и брал распечатки планов. С другой стороны, большую часть времени они проспали вместе со мной, так что нельзя с полной уверенностью утверждать, что больше в каюту не заходил никто.
Тупик.
– Тебе следовало бы приучить их спать по очереди.
– Если бы меня тогда не столь сильно клонило в сон, я, может быть, и попробовал бы передать им, чтобы они бодрствовали посменно. Но подобные инструкции часто теряют силу, когда я несколько часов не вступаю с ними Б контакт и не напоминаю о своих указаниях.
– А это что такое? – спросил я, ткнув пальцем в загадочный трофей Иксиля.
– Экспонат номер один. – Он сдернул остатки материи, и моему взору предстал самый большой разводной ключ из имеющихся на корабле, наподобие тех, какими вскрывают кожух досветового двигателя.
– А-а, – протянул я в глубоком недоумении. – И этот экспонат демонстрирует…
– Посмотри сюда внимательней. – Иксиль показал на отметину посередине длинной рукоятки. – Видишь черную полоску?
Я подался вперед и пригляделся. Действительно, там была еле заметная поперечная отметина. Рядом, параллельно ей, тянулась полоса пошире, но более размытая.
Словно кто-то провел черту углем, крошащимся под пальцами.
– Дай угадаю, – сказал я, снова откидываясь на спинку стула. – Отметка от резинового уплотнителя двери твоей каюты, да?
– Молодец, – по достоинству оценил напарник мою сообразительность. – Когда не работает буфер, двери захлопываются очень сильно. Моя версия: злоумышленник нажал кнопку, затем сунул этот ключ в дверь, пока она не закрылась.
И ключ еще двигался, когда дверь по нему ударила, отсюда и размытая полоса.
– В результате дверь не закрылась до конца и остался зазор, которого было достаточно, чтобы просунуть руку и поставить на пол склянки. Но сам диверсант туда протиснуться бы не смог, – заключил я. – Наверное, поэтому реактивы и стояли около двери. Хотя, возможно, он надеялся, что кто-то споткнется о них, когда будет входить в каюту.
– Это ничего бы ему не дало, – напомнил мне Иксиль. – Не забывай, что смесь надо поджечь.
– Ничего из того, о чем мы с тобой сейчас говори ли, не принесло бы ему никакой пользы, – проворчал я.
Я уже хотел поднять руки и сдаться. Я голову на отсечение готов был дать – что-то мы упустили, что-то очень важное. И пока мы не выясним, что же это такое, остается только перебирать имеющиеся крохи информации до потери пульса.
Наверное, Иксиль тоже понял это.
– Как ты предполагал, когда мы говорили в прошлый раз, во всем этом есть определенная логика, – сказал он, принимаясь снова заворачивать ключ. – Мы просто еще не знаем, в чем она состоит,
– Ты собираешься снять отпечатки пальцев? – кивнул я в сторону ключа.
– Я думал об этом, – сказал Иксиль. – Но, зная «Икар», думаю, этот инструмент понадобится еще до того, как мы подойдем на пушечный выстрел к настоящему эксперту по отпечаткам.
– Да уж, что касается «Икара», тут ты, пожалуй, прав, – согласился я. – Так что мы предпримем?
– Думаю, я займусь тем, что починю свою дверь, – ответил Иксиль. Он сунул ключ под мышку, щелкнул пальцами и прихватил остатки сэндвича. Хорьки откликнулись на его зов и тут же забрались на плечи хозяину. – Точнее, твою дверь, поскольку ты использовал ее замок для починки моей. Я могу переставить тебе замок из каюты номер два на верхней палубе, там все равно сейчас никто не живет.
– А что, если понадобится в нее попасть? – спросил я.
– Зачем? – резонно возразил мой напарник. – В крайнем случае, мы всегда сможем на время переставить туда замок из любой другой каюты.
– Разумно, – согласился я. – Ну что ж, тогда – действуй.
– Хорошо. Увидимся позже.
Запихав в рот весьма немалый кусок, который оставался от сэндвича, он вышел из рубки.
Несколько минут после его ухода я, вопреки собственному решению больше не тратить зря сил и времени, еще пытался собрать воедино имеющиеся крохи информации. Но так ни до чего и не додумался.
И тут в коридоре у меня за спиной раздались размеренные шаги. Судя по звуку, шли двое, и ни один из них не был Иксилем.
Конечно, могло оказаться и так, что волноваться тут было совершенно нечего. Но тот день и без того был богат на неприятные сюрпризы, я вовсе не горел желанием огрести еще один. Я с важным видом скрестил на груди руки, причем правую ненароком запустил под куртку и положил на рукоятку плазменника. Совершив эти необходимые приготовления, я развернулся в крутящемся кресле пилота лицом к двери.
Первой в рубку, чеканя шаг, вошла Тера. Вид у барышни был такой, будто и рубка, и весь корабль были ее личной собственностью.
– Маккелл, – без малейшего дружелюбия процедила она. – У нас к тебе есть разговор.
Не успел я и рта раскрыть, как из-за ее спины выдвинулся второй жаждущий побеседовать со мной – Никабар. Держался он еще более недружелюбно, чем барышня. Ох, не к добру это…
– Заходите, – пригласил я их, напрочь проигнорировав тот факт, что они и так уже вошли. – Реве, а разве ты не должен быть сейчас на вахте в машинном отделении?
– Должен, – согласился Никабар, глянув на мои скрещенные руки. Если он и заподозрил, что я держу плазменник наготове, то ничем того не выдал. – Я попросил Чорта подменить меня на несколько минут.
Строго говоря, это являлось нарушением кодекса Торгового флота: мне, капитану, никто даже не заикнулся об этом. Но раз уж я весь рейс смотрел сквозь пальцы на смену вахт, то поднимать крик по этому поводу теперь было бы нелогично.
– Прекрасно. Чем могу быть полезен?
Тера взглянула на Никабара, который, в свою очередь, выглянул в коридор, затем нажал кнопку, и дверь у него за спиной закрылась.
– Да хотя бы тем, что перестанешь врать и увиливать, – начала Тера. – Кто такой мистер Антонович, при одном упоминании имени которого таможенники пускаются наутек?
Конечно, это была ловушка. И если бы ее расставил кто-нибудь другой, я, быть может, и вляпался бы, Но из Теры не вышло бы хорошего игрока в покер – ни блефовать с наглым видом, ни делать хорошую мину при любой игре она толком не умела.
– Ты и так знаешь, – парировал я и посмотрел на Никабара в упор: – Или, точнее, знаешь ты, Реве. Я вижу, ты уже поделился своей версией с Терой. Может, и меня просветишь?
– Антонович – торговец смертью и страданиями, – с мрачным пафосом заявил Никабар. – Он покупает и продает наркотики, оружие, таможенных чиновников, правительства и чужие жизни. И мы хотим знать, как ты на самом деле связан с его организацией.
Пока говорил, он не сводил с меня сурового взгляда.
– Прекрасная речь, – похвалил я, чтобы потянуть время.
С самого начала я понимал, что среди команды неизбежно пойдут пересуды о том, как мне удалось так просто и быстро достать борандис для Шоуна. Но я не ожидал, что подозрения и кривотолки так быстро перерастут в прямые обвинения. Н-да, может получиться действительно неловко…
– Ревс, ты специально готовился? Или премьера состоялась гораздо раньше, когда ты летал на корабле, который был связан с Антоновичем ? Это был прошлый твой корабль, да? Или позапрошлый? Или история уходит в глубь веков?
– Ты к чему ведешь? – спросил Никабар с тем устрашающим спокойствием, которое бывает разлито в воз духе перед грозой.
– К тому, что ты и все остальные на борту «Икара» на том или ином этапе своей карьеры работали на Антоновича, – пояснил я. – От него никуда не денешься. Его щупальца тянутся во все уголки Спирали. Просто невозможно вести дела и не напороться на его сети.
– Это не одно и то же, – запротестовала Тера.
– Ах, значит, если ты не ведаешь, что творишь, так это не считается? – фыркнул я. – Довольно склизкая морально-этическая позиция.
– Кстати, о скользких и изворотливых. Ты так и не ответил на вопрос, – вмешался Никабар.
– Я как раз к тому и веду, – ответил я. – Просто хочу быть уверен, что меня поймут правильно. Антонович урывает куски от столь многих пирогов еще и потому, что имеет привычку скупать легальные предприятия, переживающие серьезные финансовые затруднения. У меня было свое дело, вполне законное. Благодаря монополии паттхов на перевозки я сел на мель. Антонович выкупил меня. Конец истории.
– Нет, это не конец истории, – возразил Никабар. – Он купил не только твое дело. Он купил тебя.
– Конечно купил, – с немного наигранной ноткой горечи согласился я. – Все дело-то было – Иксиль и я.
– И вы продали свои души, – с тем же трагическим пафосом заявил Никабар. – За деньги.
– Я предпочитаю рассматривать это как вынужденную продажу части самомнения, чтобы не пойти ко дну, – парировал я. – Или ты считаешь, что более честным и благородным поступком было бы объявить о банкротстве и оставить кредиторов у разбитого корыта, да?
– О каком долге идет речь? – поинтересовалась Тера.
– Пятьсот тысяч коммерц-марок, – ответил я. – И поверь, я испробовал все законные пути достать эту сумму, прежде чем сдался и позволил людям Антоновича выкупить нас.
Конечно, это не вполне соответствовало истине. Но момент был уж больно неподходящий, чтобы мутить воду.
– А что теперь? – спросила она.
– А что теперь? – переспросил я. – Думаешь, мне нравится, что меня прижали к ногтю? Думаешь, я не мечтаю откупиться от них? Знаешь ли, Антонович не плохо поднаторел в своем деле. Он все устроил так, что нам не выслужить свой долг до середины будущего века.
– Должен же быть какой-то другой выход, – настаивала Тера.
Я невольно наморщил лоб, почуяв неладное. Она пришла сюда, чтобы бросить мне в лицо обвинение – дескать, я последний подонок Спирали и все такое. Но для общественного обвинителя она что-то уж слишком интересуется, как именно попался в эту паутину лично я. Подозрительно.
– Например? – спросил я.
– Вы с напарником могли бы сдать их, – предложила она. – Пойти в полицию или отдел по борьбе с наркотиками. Или даже в разведку Гвардии, если Антонович торгует еще и оружием, им там тоже заинтересуются. Вы могли бы дать показания против него.
Я вздохнул.
– Ты так ничего и не поняла. Послушай, Тера, вот уже двадцать лет, как нет в Спирали такого полицейского, который не мечтал бы заполучить Антоновича. И, насколько мне известно, Гвардия Земли тоже по нему сохнет. А не могут они схватить его вовсе не из-за недостаточности улик или нехватки камикадзе, которые готовы дать показания. Все дело в том, что никто не может найти Антоновича. Никто не знает, где он находится, и если дела и дальше так пойдут, и не узнает.
– Но…
– И более того, стоит мне рыпнуться, как моя песенка будет спета, – перебил я ее. – Антонович держит мой долг в банке Оникки, а у них там действует совершенно очаровательное законодательство в отношении должников. Ему достаточно востребовать с меня задолженность – и следующие тридцать лет я буду работать за пятьдесят коммерц-марок в день. Уж извините, но у меня другие планы.
– Например, провести эти тридцать лет, работая на Антоновича, – многозначительно предположил Никабар.
– Да, выбор попахивает, – признал я. – Но зато, по крайней мере, не приходится гнуть спину, и я по-прежнему могу летать.
– А Антонович снимает сливки.
– Как я уже сказал, выбор невелик и попахивает, – пожал я плечами. – Если у вас есть другие предложения, готов их выслушать.
– А что, если найти кого-то, кто выплатит твой долг? – спросила Тера.
– Кого интересно? – горько усмехнулся я. – Если банки и раньше воротили от меня нос, то с чего они захотят помочь мне теперь? Разве что у кого-нибудь из вас завалялось полмиллиона на карманные расходы, которые вы не знаете, куда деть.
У барышни непроизвольно дернулся уголок рта.
– Ты говоришь так, как будто уже сдался, Маккелл.
– Не сдался, а смирился с реальностью. – Я вздернул бровь. – А вот готовы ли вы сделать то же самое?
Они оба нахмурились.
– Что ты хочешь сказать? – спросила Тера.
Хочу сказать, что вам предстоит решить, сможете ли вы подняться выше своей мелочной щепетильности и лететь со мной и дальше, – объяснил я.
Я знал, что ставить вопрос ребром было довольно рискованно. Но не слишком, ведь они же и шли сюда только затем, чтобы разобраться со мной. И вообще, им можно рубить с плеча, а мне нельзя, да?
Ну, за Терой-то насчет «рубить с плеча» точно не заржавело.
– Я бы поставила вопрос иначе, – заявила она. – Можем ли мы позволить тебе лететь с нами и дальше?
– Боюсь, это не пройдет, – возразил я, качая голо вой. – Я – шкипер, меня нанял сам Бородин. Ни у кого из вас не хватит ни квалификации, ни полномочий, чтобы заменить меня.
– Сомневаюсь, что в сложившихся обстоятельствах у тебя хватит наглости подать жалобу, – заметил Ника– бар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66