– Но он же потребляет энергию, – напомнил я ему. – Хотя откуда он ее берет, я понятия не имею. Предупреди Пакса, чтобы не совал лапы и нос куда ни попадя, и пусть не торопится. Нам пока еще спешить некуда.
Иксиль кивнул и погрузился в молчаливое общение со своим посланником. Потом, тяжело вздохнув, он снял Пакса с плеча и поставил его около люка. Какое-то время хорек обнюхивал край отверстия, его маленький носик сморщился, будто ему пришелся не по нраву запах веков, исходящий от сферы. Потом он тихонько пискнул – словно хотел подбодрить то ли себя, то ли нас, – перебрался через край отверстия и скрылся в недрах загадочной конструкции.
Иксиль тут же присел на корточки рядом с люком, отобрал у меня фонарь и принялся вглядываться в путаницу проводов.
– Похоже, там полностью отсутствует гравитация, – сказал он, вытягивая шею, чтобы заглянуть подальше. – Пакс пробирается среди проводов так, словно находится в невесомости.
Я вопросительно посмотрел на Теру.
– Я не знаю, – ответила она. – Хотя если здесь назначение гравитационного поля сводится к тому, чтобы сохранять свободным центр резонатора, то в малой сфере в этом нет необходимости.
Иксиль что-то неразборчиво буркнул, и несколько минут мы провели в напряженном молчании. Потом мой напарник еще раз тяжело вздохнул, уныло ссутулился и встал с корточек.
– Он исчез, – сказал Иксиль, возвращая мне фонарь. – Скрылся за чем-то вроде коаксиального ответвителя.
Тера жалостливо погладила моего напарника по плечу.
– Все будет хорошо, – тихо сказала она. – Паксу же все время приходится пробираться сквозь такие лабиринты, верно?
Иксиль опять что-то невнятно буркнул – он явно был не в том настроении, чтобы так просто взять и поверить, что все будет хорошо.
– Мне лучше вернуться в машинное, там много работы по калибровке и настройке, а Эверет не способен сам произвести необходимые вычисления, – уныло сказал он. – Позовите меня, когда Пакс вернется, ладно?
– Конечно, – заверил я его. – Вообще-то, Тера, ты можешь пойти с ним и открыть второй люк, о котором ты говорила, за распределительным щитком. Если Пакс вдруг заблудится, лучше, если из сферы будет два выхода.
– Неплохая идея, – согласилась она. – Пойдем, Иксиль.
Они прошли по плавному изгибу сферы (мне до сих пор становилось немного не по себе, когда приходилось наблюдать, как люди ходят по стенам) и скрылись в переходном тоннеле, где сейчас и вовсе отсутствовала гравитация. Я проводил их взглядом, вздохнул и снова занял наблюдательную позицию, растянувшись на животе прямо на плитах внешнего корпуса. Да, Пакс действительно исчез из виду, но мне временами казалось, что я слышу, как он шебуршит там, пробираясь сквозь лабиринт загадочной аппаратуры. Тогда я подполз ближе к люку (из-за радиального притяжения большой сферы он для меня был в.«полу») и осторожно свесился «вниз». Точнее, сунул в лаз голову и принялся медленно, последовательно и тщательно изучать в свете фонарика все, что можно было разглядеть с моего наблюдательного поста.
Вот так я и ползал в своем последовательном изучении вокруг люка и уже прополз примерно половину окружности, когда увидел большой просвет в проводах.
Спустя минуту-другую вернулась Тера, а я все еще лежал на палубе.
– Иксиль так расстроился, правда? – заговорила она, усаживаясь рядом со мной по-турецки. – Он говорит, что это не просто домашние любимцы, но я думаю…
– Чоу и его люди делали снимки того, что отсюда видно ? – перебил я.
Барышне потребовалось несколько секунд, чтобы переключить передачу.
– Думаю, да, – ответила она. – По крайней мере несколько штук. Я не пыталась вытащить их из памяти компьютера раньше, потому что…
– Вот теперь и вытаскивай, – велел я. Мною овладело нехорошее предчувствие, но я очень надеялся, что по мне это не слишком заметно. – Мне нужен снимок, на котором был бы виден серый трапецоид с золотистыми клеммами по краям. От клемм отходит с десяток проводов.
Тера была уже у компьютера и проворно стучала по клавишам.
– А в чем дело? – забеспокоилась она.
– Просто найди мне снимок, – не вдаваясь в подробности, сказал я.
Как выяснилось, люди доктора Чоу сделали множество фотографий. Тере потребовалось около минуты, чтобы найти снимок той части сферы, которая меня интересовала.
И когда она это сделала, мое мрачное предчувствие превратилось в не менее мрачную уверенность.
– Тера, ты говорила, что твой отец сошел с корабля на Потоси, – сказал я. – Откуда ты это знаешь? Он оставил какую-нибудь записку?
Она покачала головой и изогнулась в своем рабочем кресле, едва не вывернув шею, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Нет, ничего подобного, – ответила Тера почти испуганно – должно быть, почувствовала мое настроение. – Я же сказала тебе: он и его вещи пропали, и я не смогла разыскать его на корабле.
– Да, ты говорила, – кивнул я. – Но в малую сферу ты заглянуть не догадалась, верно?
Тера потрясенно уставилась на меня, глаза ее расширились от невыразимого ужаса.
– О нет, – прошептала она, – Он же не… о боже!
– Нет-нет, я его не видел, – поспешил я заверить ее. – То есть, ну, видел кое-что, но не…
– Не труп?
– Не труп, – подтвердил я. По крайней мере, мне действительно не удалось разглядеть мертвого тела. – Просто там, рядом с этим трапецоидом, есть просвет в проводах. Большой просвет, словно кто-то их раздвигали пробирался в глубь сферы.
– А это не мог быть Пакс ? – без всякой надежды спросила Тера.
– Там такая дыра, сквозь которую вполне мог пролезть человек, – мягко сказал я ей. – Слушай, может, твой отец просто решил залечь там на дно…
Она покачала головой, коротко и скованно.
– Нет, мы уже дня два работаем рядом с этим люком. Он бы услышал мой голос и вышел. – Она напряженно сглотнула. – Если бы мог.
Я посмотрел на люк в «полу». У меня не оставалось выбора, и я понимал это.
– Я иду туда, – объявил я, шагнув к люку. Больше одного шага мне сделать не удалось. Тонкая женская ручка молниеносно, словно гремучая змея, настигающая добычу, метнулась ко мне и ухватила за запястье.
– Нет! – выпалила Тера, вцепившись в мою руку с неженской силой. – Нет! Если отец мертв, значит, что-то убило его. Мы не можем рисковать еще и тобой.
– Надо же, какая забота о презренном контрабандисте! – хмыкнул я. Не очень-то хорошо было так грубить барышне, но у меня самого на душе было нелегко. – А тебе не приходило в голову, что Камерон необязательно лежит там мертвый? Может быть, он ранен, или без сознания, или парализован? Возможно, он не может добраться до отверстия и даже не может позвать нас?
– Если отец забрался туда, пока мы были на Потоси, он провел там уже одиннадцать дней, – напомнила Тера убитым голосом, ни на йоту не ослабив хватки. – И если он пострадал так серьезно, что не смог выбраться без посторонней помощи, то он давно уже мертв.
– Но это в том случае, если ранение он получил сразу же, как только туда забрался, – возразил я. Я тоже не собирался отступать. – Может, с ним что-то случилось, когда я бросал корабль из стороны в сторону, пытаясь уклониться от обстрела у Утено. Тогда он может быть еще жив.
Тера тяжело вздохнула.
– Подождем, пока вернется Пакс.
– Ждем полчаса, – согласился я.
– Час.
Я начал было протестовать, потом взглянул на ее лицо и сдался.
– Хорошо, час, – уступил я.
Тера кивнула и уставилась на люк в «полу» долгим, полным боли и страха взглядом. Потом все же взяла себя в руки, дала компьютеру команду убрать с дисплея снимок, который мы искали, и села на палубу.
– Расскажи мне о себе, Маккелл, – попросила она. Я пожал плечами и сел на палубу рядом с ней.
– Да рассказывать особо-то и нечего.
– – Нет, наверняка есть, – тихо сказала она. – У тебя же были когда-то надежды, планы, мечты. Может, и до сих пор есть. Чем бы ты сейчас занимался, если бы не был контрабандистом?
– Кто знает? – ответил я. Ей, конечно, было наплевать на мои надежды и мечты. Я это знал. Она просто искала повод поболтать, ей нужно было отвлечься, чтобы отогнать образ мертвого тела, парящего в невесомости посреди малой сферы. – Когда-то я собирался сделать карьеру в Гвардии Земли. Кончилось тем, что я высказал старшему офицеру все, что я о нем думаю.
– Наверное, при всем честном народе?
– Там было достаточно свидетелей, чтобы отправить меня под трибунал, – подтвердил я. – Затем я думал, что смогу сделать карьеру в таможне. Должно быть, я оказался слишком хорош для них, потому что меня подставили и обвинили во взяточничестве. Потом я попробовал работать на компанию по космическим перевозкам, но и тут я снова сорвался и съездил по морде одному из совладельцев фирмы.
– Странно, – пробормотала она. – Никогда бы не сказала, что ты страдаешь склонностью методично и последовательно ломать себе жизнь.
– Не бойся, – заверил я ее. – Я ломаю себе жизнь только тогда, когда дело касается многообещающей карьеры. Но спасать свою шкуру у меня получается очень даже неплохо.
– Может быть, все дело в том, что ты боишься успеха, – предположила она. – Мне часто доводилось замечать за людьми подобную боязнь.
– Да, не очень-то оригинальный диагноз, – признал я. – Мне и вправду его время от времени ставят. Хотя в ближайшем будущем мне все равно никакой особенный успех не светит.
– До середины следующего столетия, если я правильно запомнила.
– Типа того.
Какое-то время Тера сидела молча.
– А что, если я выкуплю твой долг у этого воротилы?
Я недоверчиво покосился на нее – не шутит ли барышня? Нет, она смотрела совершенно серьезно.
– Прости, не понял.
– Что, если я выкуплю твой долг? – повторила она. – Я, если припомнишь, уже спрашивала об этом. Тогда ты довольно ехидно поинтересовался, есть ли у меня лишних полмиллиона карманных денег.
Я почувствовал, что краснею.
– Тогда я не подозревал, кто ты такая.
– Но теперь-то ты знаешь, – сказала Тера. – И знаешь, что у меня есть значительно больше, чем полмиллиона.
На меня накатило странное ощущение. Не вполне приятное, пожалуй.
– И ты что, готова потратить такую кучу денег, только чтобы вытащить меня из лужи, в которую я сел благодаря собственной глупости? – спросил я.
Голос мой дал трещину.
– А почему нет? – спросила она. – Я вполне могу себе это позволить.
– Не сомневаюсь, что можешь, – согласился я. Мы ступили на очень скользкую почву. – Группа Камерона тратит полмиллиона в год только на бумагу для заметок, что, должен признать, намного более выгодное капиталовложение, чем представляю собой я.
– А кто говорил что-то про капиталовложения? – возразила она.
– Никто. Это я вычислил методом исключения, – ответил я. – Я никогда не жил на подачки и уже слишком стар, чтобы привыкать.
Я думал, что Тера немедленно оскорбится. Но она то ли слишком беспокоилась за судьбу отца, чтобы обращать внимание на мою неблагодарность, то ли у нее был более высокий порог раздражительности, чем я предполагал.
– А что, если это рассматривать как премию за то, что ты приведешь «Икар» в целости на Землю? – предложила она. – Плата за непредусмотренные контрактом услуги.
– Вот приземлимся в целости-сохранности, тогда и будем говорить о вознаграждении, – сказал я. – Или ты боишься, что я сломаюсь по дороге, и пытаешься заручиться моей поддержкой?
– Я просто хочу дать тебе еще один шанс, – все также спокойно сказала она. – Ты ведь так и не стал одним из них, из всех этих контрабандистов и преступников. Ты другой.
Все оказалось хуже, чем я думал. Теперь она почувствовала во мне благородство, честь и достоинство. Надо пресечь это в зародыше, и срочно, а то потом отбрехаться будет гораздо сложнее.
– Ты только не обижайся, – сказал я, – но высший свет, где ты вращалась с детства, – не совсем то общество, которое может научить девушку разбираться в типах, которые зарабатывают себе на жизнь всякими нечистоплотными занятиями. Я могу рассказать тебе о человеке с лицом мальчика из церковного хора, который может приказать одному из своих головорезов вырвать у кого-нибудь сердце и будет наблюдать за этим процессом, не моргнув и глазом.
– А ты завелся, – заметила она.
– Я просто не хочу, чтобы ты пострадала, а ты неминуемо огребешь кучу неприятностей, если будешь совать нос в дела, о которых не имеешь представления, – проворчал я. – И на свою голову неприятностей не хочу. Занимайся слияниями корпораций, археологическими раскопками или что там еще ты делаешь для своего отца, Элейна Тера Камерон. Дольше жить будешь.
Я осекся, только сейчас заметив некую забавную странность в ее имени.
– Элейна Тера Камерон, – повторил я. – Твои латинские инициалы – Е. Т. С. Как «etc.», верно? «И так далее», «и т. д.».
Она грустно улыбнулась.
– Ты быстро догадался, – похвалила она. – Да, это была маленькая шутка моего отца. Я была четвертым ребенком, а родители сначала собирались завести только трех. Но первые трое были мальчики, а мама всегда хотела девочку. И мать наконец-то получила то, чего так желала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66