– Господи! – ахнула Кэролайн.
– Да! – Николос прикрыл глаза; лоб исказили глубокие морщины. – Это невозможно себе представить, – глухо продолжал он. – Перепуганные малыши в деревьях, вокруг которых полыхает пламя, родители отчаянно пытаются вытащить их оттуда. Взрослые и дети, бегущие по горящей листве к спасительной реке.
Когда он открыл глаза, в них горел мрачный огонь.
– И все это время свист молотов-пистолетов серых, выпускающих по лесу залп за залпом.
– Что же ваши воины? – спросил Роджер. – Разве они не отбивались?
Николос горько улыбнулся.
– Конечно, отбивались. Но серые сидели на своих скалах за рекой, слишком далеко, чтобы достать ревуном. В темноте лучники не видели целей, а воины не могли взобраться по скалам, чтобы вступить в рукопашную. В отчаянии вожди собрали землетрясов и приказали снести утесы.
– В каком смысле – снести утесы? – осторожно спросил Роджер.
– В прямом, – ответил Николос. – Как серые использовали нашу зависимость от деревьев, так и мы теперь обратили их любимые скалы против них.
У Роджера закололо в затылке.
– Вы хотите сказать, что вызвали землетрясение?
– Зеленые – это могучий народ, – с гордостью произнес Николос. – Как вожди и провидцы обладают моральным авторитетом, так землетрясы несут в себе физическую мощь.
– Но вы же сказали, что на тех скалах жили семьи серых. Женщины и дети.
– А они думали о наших женщинах и детях, когда поджигали лес? – отрезал Николос.
Он замолчал, прикрыв глаза рукой.
– Извините, – глухо проговорил он. – Конечно, мы сожалели о смерти невинных. Но выбора не было. Серые продолжали стрелять по деревьям, нам пришлось защищаться. Единственным способом остановить их было снести утесы.
Он снова закрыл глаза.
– Серые продолжали стрелять, даже когда скалы стали рушиться вокруг; теперь они целились в землетрясов. Но поздно. Восточные скалы обрушились, и их атака наконец, захлебнулась.
– Да, – тихо проговорил Роджер. – Но ведь осталась еще колония серых на другой стороне Большой долины.
– И весьма большая, – подтвердил Николос. – К утру, когда солнце начало пробиваться сквозь дым пожарища, началась настоящая война, В течение нескольких дней она охватила всю Большую долину.
Он грустно покачал головой.
– А всего через несколько месяцев стало ясно, что мы погибнем. Большая долина, которую мы так любили, превратилась в поле боя: тысячи убитых, тысячи деревьев сгорели или разбиты в щепки. Конечно, погибли и многие тысячи наших врагов. Но если бы война продолжалась, нас ждал один конец: взаимное истребление наших народов.
– Вот тут и начал рассказ Веловски, – сообразил Роджер. – Вожди решили бежать.
– Спасти оставшихся, – поправил Николос. – Были отобраны шестьдесят, обладавших основными дарами, отца поставили во главе. Дальновидны нашли подходящее место, мы построили корабль. Оставшиеся землетрясы и манипуляторы объединили усилия под руководством провидцев, и в мгновение ока мы оказались здесь.
Он взглянул за окно.
– Этот мир оказался странным: шумный, грязный, населенный людьми, говорящими на непонятном языке, – негромко продолжал он. – Но для нас было главным то, что страшная война с серыми кончена и мы, наконец, оказались в безопасности.
Роджер хмыкнул.
– Ну да, а всего через одиннадцать лет Адольф Гитлер развязал самую ужасную войну в нашем мире.
– Наша Вселенная определенно обладает странным чувством юмора, – улыбнулся Николос.
– Ваши люди сражались на этой войне? – спросила Кэролайн.
– Ни на этой, ни на какой другой. Думаю, вы понимаете, что позволить военным врачам обследовать нас было бы катастрофой. Нет, заклинатели спасали нас от призыва, а мы, в свою очередь, находили возможность послужить новой родине.
– На военных заводах? – спросил Роджер.
– Да, многие работники ручного труда поступили туда, – кивнул Николос. – Другие использовали свои творческие возможности. Вы когда-нибудь слышали о немецкой диверсионной группе, которая высадилась с подлодки на Лонг-Айленде в июне сорок второго года?
Кэролайн покачала головой.
– Нет.
– Думаю, я что-то слышал. – Роджер наморщил лоб, вспоминая. – Они, кажется, сразу напоролись на солдата, патрулировавшего берег.
– Берегового охранника, – поправил Николос. – Молодой человек, всего двадцать один год, совершенно один, а вокруг туман. Но вместо того, чтобы просто убить его и двинуться дальше, диверсанты попытались подкупить его, а потом просто отпустили. Историки объясняют их поведение нежеланием убивать такого молодого человека.
– У вас на этот счет другая теория? – предположил Роджер.
– Я знаю правду. Наши воины патрулировали береговые районы Нью-Йорка, включая Лонг-Айленд, как раз на такой случай. Воин, обнаруживший диверсантов, находился недалеко от заклинателя и смог вызвать его. Он и заставил их отпустить парня.
Он ухмыльнулся.
– Спустя неделю он заставил одного из диверсантов сдаться, после того как усилия береговой охраны, военно-морской разведки и ФБР не принесли никаких результатов.
Роджер вдруг вспомнил: в доме зеленых у Центрального парка Ставрос открыл дверь, даже не постучав, словно ему уже разрешили войти.
– Насколько я понимаю, воин, вызывая заклинателя, обошелся без рации?
– Да, мы можем общаться друг с другом на небольших расстояниях, – подтвердил Николос. – Большинство примерно в радиусе квартала. Те, у кого дар дальневещателя сильнее, способны принимать и посылать мысли на более далекие расстояния.
Он слегка улыбнулся.
– Мы не можем читать мысли людей, если вас это интересует.
– Но можете передавать мысли нам, – вступила в разговор Кэролайн. – Зеленые, которые вчера приходили к нам домой, обращались ко мне.
– Это не иначе как был Сирил, – поморщился Николос. – Только заклинатель или дальневещатель в состоянии передать мысли человеку.
– Или уговорить домоуправа открыть нашу квартиру, – добавил Роджер. – Как он вообще нас нашел?
– Предыдущим вечером мы засекли серых, прочесывающих этот район, и решили, что они знают что-то, чего мы не знаем. Когда Сирил узнал от Сильвии ваше имя, то решил взять дело в свои руки и проверить всех Роджеров на «У» в этом районе.
Николос перевел взгляд на Кэролайн.
– А когда узнал ваше имя, видимо, решил войти с вами в контакт.
– И попробовать забрать Меланту прямо у нас? – спросила Кэролайн.
Николос помедлил с ответом.
– Как и все мы, Сирил использует дар только ради блага нашего народа.
– И как же именно убийство Меланты может послужить такой благородной цели? – поинтересовался Роджер, скрестив руки на груди. – До сих пор все, с кем мы встречались, не хотели отвечать на этот вопрос, ходили вокруг да около.
– Я слишком стар, чтобы ходить вокруг да около, – устало ответил Николос. – Дело в том, что Меланта родилась с очень необычным даром, который должен был появиться, лишь, когда наша численность увеличится, по меньшей мере, вдвое. Видите ли, – вздохнул он, – Меланта – землетряс.
18
У Кэролайн внутри все опустилось. Не может быть. Хрупкая маленькая девочка с синяками на шее, которую она привела к себе домой. Девочка, с которой она играла в карты, кормила яичницей и сыром, которой дала свою одежду. Девочка, которая рыдала у нее на плече, тоскуя от горя и одиночества.
Но в то мгновение, когда она уже собиралась возразить, в памяти всплыло другое воспоминание. Меланта стоит посреди двора; она уже не кажется беззащитной; не дрогнув, девочка выдержала вопль старухи и в ответ издала свой ужасный крик.
Крик, от которого земля запрыгала, как ужаленный конь.
– Да это безумие! – возразил Роджер. – Меланта?
– Поверьте, – мрачно ответил Николос. – Дальновидцы провели испытание, и манипуляторы подтвердили. Сомнений нет.
– Правда, Роджер, – сказала Кэролайн. – Она уже проделала это вчера вечером, перед тем как ты появился. Весь двор затрясся.
– И это только малая толика силы, которой она достигнет, когда повзрослеет. – Николос взглянул в окно. – Нью-йоркские небоскребы рассчитаны на землетрясения, точнее, так утверждают архитекторы, – тихо продолжал он. – Но они понятия не имеют, сколько направленной энергии способен испустить землетряс. Она буквально сможет снести любое здание, какое захочет.
– Как одиннадцатого сентября, – пробормотала Кэролайн. – Только в сто раз страшнее.
– Именно, – кивнул Николос. – Теперь вы понимаете, почему так важно, чтобы она вернулась.
– Простите, я все-таки не понимаю, – сказал Роджер. – Ясно, почему серые хотят избавиться от нее. Но ведь она говорила Кэролайн, что все хотят ее смерти. И серые, и зеленые.
– Ну, к примеру, я не хочу ее смерти, – ответил Николос. – Александр тоже, как и те, кто его поддерживает. Но Сирил сумел убедить большинство, что принесение девочки в жертву послужит нашим долговременным интересам. Теперь, когда решение принято, мы уже ничего поделать не можем.
Кэролайн нахмурилась. В таком случае, почему Сильвия так настойчиво пыталась убедить Роджера привести Меланту к ней с Александром?
– Значит, это похоже на демократию? – спросила она. – Вы за что-то голосуете, и предполагается, что все подчинятся решению?
– Не вполне. – Николос поколебался. – Довольно трудно объяснить это людям, не владеющим способностью к мысленному общению. В общем, Сирил и Александр используют дар убеждения для укрепления своих позиций среди зеленых.
– Надо полагать, в самых сильных выражениях, – пробормотала Кэролайн.
– Почему вы так говорите? – спросил Николос.
– Вы же называете их заклинателями, – напомнила Кэролайн. – Полагаю, они используют этот дар, чтобы заставить людей делать то, что им хочется, как Сирил меня и Меланту.
– Не совсем так. Повторяю, людям это трудно объяснить.
– Веловски, кажется, понял.
– Веловски – особый случай, – несколько раздраженно ответил Николос.
– Хорошо, значит, они попытались убедить других, – вмешался Роджер. – Что дальше? Голосование?
– Не так прямолинейно, – ответил Николос. – Согласные с Сирилом соединили с ним свои мысленные усилия, так же как согласные с Александром. Двое заклинателей встали друг напротив друга, и получивший перевес был наделен правом принять решение. В данном случае им оказался Сирил.
Роджер негромко хмыкнул.
– Помесь городского собрания с боксерским матчем.
Кэролайн только поморщилась. По ней, так это помесь самых низкопробных рекламных кампаний и самой грязной политики.
– Но как же он сумел убедить всех убить Меланту? – спросила она. – Разве она не лучшее ваше оружие?
– Пока еще нет. Ее дар еще не развился, и в этом как раз вся суть. В настоящее время мы имеем с серыми паритет, при котором ни одна из сторон не чувствует себя достаточно уверенной, чтобы напасть первой. Но когда Меланте исполнится пятнадцать, все переменится.
Он поднял брови.
– Что с позиции серых означает: если они хотят уничтожить нас, то должны начинать сейчас.
– Только не могут из-за паритета, – понял, наконец, Роджер. – Значит, вы заключили сделку?
– Это называется перемирием, – сухо сказал Николос. – Неужели непонятно?
– Но они же напали на вас, – возразил Роджер. – Сожгли ваш лес.
– Мне никогда этого не забыть, – тихо и угрожающе произнес Николос, так, что у Кэролайн по спине побежали мурашки. – Как и всем представителям моего поколения, большинство из которых с радостью пошли бы на все, чтобы бросить шестьдесят моих воинов в решающий бой с врагами.
– А вы за кого? – спросила Кэролайн.
Николос вздохнул.
– Я командующий и возглавляю воинов, а не всех зеленых. Что бы ни решили вожди, мне остается только подчиниться.
– Стало быть, в обмен на мир, – мрачно произнесла Кэролайн, – Сирил согласился убить двенадцатилетнюю девочку.
– Успокойся, милая, – несколько напряженно сказал Роджер. – Подобные решения нациям приходится принимать постоянно.
– И, разумеется, оно не было принято так легкомысленно, как вы полагаете, – добавил Николос. – Мы проанализировали все возможные варианты, начиная с отправки Меланты с семьей в ссылку и кончая исследованием возможности хирургического удаления способности использовать дар. И только после этого с величайшей неохотой признали, что остался единственный выход.
– Что же произошло? – спросил Роджер.
– До сих пор не понимаем, – поморщился Николос. – В ту ночь делегация, состоящая из зеленых и серых, собралась в Риверсайд-парке у памятника Каррере.
– Не лучше ли было по другую сторону Парквея, у реки? – проворчала Кэролайн.
– У реки?
– Она имеет в виду, что так удобнее избавляться от тела, – ерзая на месте от любопытства, нетерпеливо пояснил Роджер.
– В этом нет нужды. – Николос не отвел взгляда. – При контакте с почвой или растительностью тело зеленого быстро поглощается ими, не оставляя видимого для людей следа.
– Как убитая женщина исчезла вчера во дворе, – догадалась Кэролайн.
– Первая жертва в новой войне. – Николос пристально смотрел Кэролайн прямо в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69