- На логово денег уже не хватило, - Гордон покачал головой. - Минимум
воды, галеты с консервами и тряпье, чтобы укрыться. Честно говоря, не
хотел бы я оказаться там. Но карту все равно не теряй. Без нее это место
найти сложно.
Похлопав себя по животу, он отвалился на спинку стула.
- Ты говорил, что Летиция тоже в случае чего может помочь? Забавно.
Впервые слышу, что дамы помогают донорам.
- Она особенная дама, Сэм. Ввязаться в какую-нибудь авантюру - ей все
равно, что раскусить плитку шоколада. Самое чудовищное, что соображает она
быстрей любого мужика.
Гордон скептически улыбнулся.
- Женщины - хитрое племя, это всем известно, но чтобы так вот
запросто обставить любого мужика?
- Смейся, смейся! Посмотрю, что запоешь потом, когда я попрошу эту
даму продемонстрировать тебе какую-нибудь из обычных ее шуток.
Сэм не желал спорить. Вновь покачав всклокоченной головой,
дипломатично пробормотал:
- Странные существа - эти женщины. Без них тоска, но и с ними то же
самое. Один мой давний приятель говаривал, что женщина - это вроде стихии,
от которой следует держаться подальше. Вроде альпийских гор или лазурного
моря. Лишь на расстоянии мы мечтаем о них и видим во снах. Живущие в горах
и на море слепы от рождения, красота их привычный фон, а красота не должна
быть фоном. В привычном убивается прелесть. Один-единственный шторм можно
запомнить на всю жизнь, бывалые же мореходы редко рассказывают что-либо
занимательное.
Вновь улыбнувшись, Гордон умолк. От Виктора не укрылось то внимание,
с которым он прислушался к гулу очередной далекой машины. Глаза Сэма
скользнули к окну, перекинулись на дверь и вновь вернулись в исходную
позицию. "Проверившись", бывший донор вновь был готов продолжать беседу.
- Умный был дружок, верно? Мудрые вещи говорил, - он по-прежнему
избегал нравоучений, да и сама вдумчивая тональность его речи исключала
всякую возможность менторства.
- Почему "был"?
- Разве я не сказал? - брови Гордона чуть шевельнулись, словно он
досадовал на себя за подобную оплошность. - Он был когда-то моим
партнером, тем самым Горди-два...
Закончить фразу ему не удалось. В воздухе звонко треснуло, и оба
подпрыгнули, руками метнувшись к близкому оружию. По счастью, тревога
оказалась ложной. Треснуло стекло в оконной раме. Извилистая линия с
редкими лучиками перечертила его пополам. Они обменялись напряженными
взглядами.
- По-моему, это то самое, о чем ты говорил. - Гордон пальцами провел
по извилистому следу. - Жаль, если все оно так и окажется. Жаль...
- Оно растет, - мутно проговорил Виктор. "Беретта" уже лежала у него
на коленях.
- Осторожнее, чудак, - Гордон кивнул на автомат, глядящий стволом в
его сторону. - А с Летицией твоей я обязательно познакомлюсь. Только тогда
и поверю, что такие женщины существуют в природе.
- Конечно, поверишь. Куда ты денешься. - Виктор отложил автомат в
сторону. Трещина в оконном стекле встревожила его не на шутку.

Сэм Гордон, добродушный и медлительный паренек тридцати шести лет,
обладатель железных нервов и по-детски выгоревшей шевелюры, дремал
наверху, возле главной своей артиллерии - долговязого пулемета калибра
двенадцать миллиметров и новенького армейского гранатомета. Благословляя
Виктора на дежурство, он выразил надежду, что "оно" еще не подросло и уж
во всяком случае позволит им дожить до рассвета. Сэм пробовал шутить, и
Виктор, конечно же, поддакнул ему. Однако внутреннее предчувствие
нашептывало ему об ином. Пауки, мигающее освещение - все это было только
прелюдией. Главным сигналом стала трещина в стекле. Именно она заставила
его напружиниться, холодной пощечиной вновь вернула в действительность.
Подобно лакмусовой бумажке, она выявила скрытую агрессивность среды,
сорвала обманчивый покров с клетки с рычащим хищником. Каждая минута
растила мускулы мечущегося чудовища, пространство скручивалось резиновым
жгутом, напрягалось, со скрежетом раздвигая гуттаперчевые прутья. Хищник
вот-вот мог вырваться на волю - и тогда... Далее воображение Виктора
рисовало расползающуюся надвое землю. Из ширящейся пропасти вздымались
языки пламени, малиново-жаркое тесто магмы пожирало их дом, превращая в
потемневший шлак и огненную плазму. С небес, раскрашенных жертвенной
кровью, падали зигзаги молний, добивая уже подожженное.
Виктор крепче стиснул рукоять коротенькой "беретты". За этот
стремительный день он уже успел привыкнуть к оружию. Тяжесть в руке стала
чем-то естественным. В дополнение к автомату Сэм снабдил его на время
дежурства револьвером. Он хотел выдать напарнику и пару гранат, но в конце
концов передумал. Виктор вынужден был с ним согласиться. Донору бродить с
гранами на поясе - все равно что слепому и глухому пересекать запруженные
автотранспортом улицы.
Дойдя до угла здания, Виктор повернул обратно. На ходу потрогал туго
забинтованную грудь. Под повязкой зудело, хотелось сдвинуть бинты и хотя
бы чуточку почесаться. Мысль об этом назойливо свербила в голове,
временами начинали мерещиться кусачие насекомые, компанией проникшие к
ранам и переползающие теперь от коросты к коросте. В определенном смысле
Виктор был даже рад дежурству. С этим нестерпимым зудом он вряд ли сумел
бы уснуть. Ходьба приносила некоторое облегчение. Кроме того, он
чувствовал, может быть, даже знал, что события начнут разворачиваться
очень скоро. Вероятнее всего - еще до восхода солнца. Ночь вокруг домика
сгустилась, справа и слева час за часом скапливалось невидимое войско.
Кони, украшенные зловещими эмблемами, в нетерпении били копытами,
молчаливые всадники нервно теребили плетеные уздечки, то и дело
притрагиваясь к рукоятям мечей. Момент атаки еще не настал, но он был уже
не за горами. Гонец с приказом о начале наступления приближался к финишу,
язык горниста облизывал пересохшие губы. Все тот же затаившийся хищник,
полутигр и получеловек, успел вырвать чеку; когти, сжимающие круглый
снаряд, медленно разжимались...
Маршрут донора проходил по затемненному периметру вдоль стены здания.
Прожекторы светили чуть дальше, заливая неестественно белым сиянием живую,
в рост взрослого человека изгородь и чугунную острозубую оградку. Только
теперь Виктор в достаточной мере оценил относительную прозрачность этих
препятствий. Подкрасться к дому незаметно было действительно очень
непросто. Просматривая все вокруг в радиусе пятидесяти шагов, сам он
постоянно оставался в тени, а песчаная дорожка позволяла перемещаться
совершенно бесшумно.
Несколько минут посидев на крылечке, Виктор проверил запертую дверь,
пошевелил в кармане связку ключей и снова двинулся в обход - на этот раз
против часовой стрелки. Не ради какой-то премудрой цели, а просто так - в
угоду разнообразию. Несколько кругов по часовой стрелке, несколько -
против. Виктор нахмурился. Он делал очередную попытку взглянуть на
ситуацию трезво. Разрушенный экран, перекошенная событийность - все это
успело утрястись и улечься в возбужденном сознании. Сейчас он попробовал
воссоздать масштабы того, что могло произойти в ближайшие часы...
Заслышав внезапный шорох, донор остановился, как вкопанный. Задержав
дыхание, осторожно поднял автомат. Звук был слишком незначителен, чтобы
обеспокоить его всерьез, но, очертив мушкой далекую ограду, он лишний раз
проверил свою боеготовность, проведя мини-тренаж изготовившихся к стрельбе
рук. Ящерица... Наверняка только ящерица. Ствол "беретты", помедлив,
опустился вниз.
Итак, что все-таки может произойти? Землетрясение с цунами
исключаются, вирусные заболевания тоже, но что тогда? Новый визит
посланцев Графа? Но это уже было. И тогда он провел всего пару часов в
мастерской Майкла. Здесь же близились к концу вторые сутки. Разница
существенная, это очевидно. Не будет ли она столь же существенной в
значимости событий?..
Виктор поежился. Какой чудовищной чертовщины им ожидать в этих богом
забытых песках? Налета бомбардировщиков, атомного удара?.. Или теория
прямой зависимости амплитуды и времени все-таки ошибочна? Как бы хотелось
в это верить!
Виктор задрал голову. Небо, как нарочно, заволокло плотными тучами.
Лишь отдельным безудержно храбрым звездам удавалось прокалывать лучиками
темную пелену, но ни планету, ни даже крохотную пустыню они, разумеется,
осветить не могли. Рука донора вновь потянулась к груди, одумавшись только
в самую последнюю секунду, когда пальцы дернули повязку. Терпеть! Нужно
терпеть!.. Виктор прикусил нижнюю губу и повернул обратно.

Вероятно, они увидели друг друга одновременно. Виктор как раз
поворачивал за угол. Зевая, он утер выступившую слезу и звонко сомкнул
челюсти. Зевок был скомкан, сладостную истому как ветром сдуло. Черная
фигура прижималась к стене за водостоком, следя за приближающимся
дежурным. Конечно же, это не Сэм, решивший подшутить, - тогда кто же?..
Донор и не думал останавливаться. Паника еще не паника, если она не
отражается на внешнем поведении. Все с той же беспечностью он покосился
вправо на шипастый кустарник живой изгороди, на металлические зубцы
ограды. Нигде никаких следов, ветви кустарника не смяты и не поломаны.
Откуда же взялся этот призрак?.. Виктор чуть замедлил шаг. До человека,
прячущегося за водостоком, было рукой подать. Внутренне сжавшись, Виктор
продолжал озирать пустыню, готовый в любой момент открыть огонь.
Стало быть, они уже здесь. Неизвестно каким образом перемахнули через
кустарник и облепили дом со всех сторон. Или это не "они", а всего-навсего
"он"? Первенец, за которым последуют остальные? А может, и вовсе просто
случайный ночной путник? Натянул на тело водолазный костюм и завернул на
огонек... Однако очень уж гладко одет и дышит бесшумно. Может, вообще
задержал дыхание? Боковым зрением и слухом Виктор целиком теперь
устремился к затаившемуся противнику. В том, что это противник, он уже
ничуть не сомневался. Куда больше его интересовала цель этого человека или
тех, кто его послал. Играя в ту же беспечность, Виктор неспешно
развернулся и зашагал назад. Спиной он явственно чувствовал взгляд
незнакомца, хотелось сжаться в комок, прыжком броситься в сторону -
словом, сделать что-нибудь, только не ждать неизвестности. Не выдержав
мук, он снова остановился. Лучше все-таки держать гостя в поле зрения. И
если тот швырнет какой-нибудь стальной пакостью, можно будет по крайней
мере заметить замах и вовремя пригнуться. Стрелять этот призрак вряд ли
станет. Тишина в его интересах. Иначе выстрелил бы давно.
Несколько запоздало Виктор подумал о сигнализации. Разумеется,
чертова электроника не сработала! Ни те камеры, размещенные возле дороги,
ни оптические датчики у забора. Может, не ждать неприятностей, а поднять
автомат и разрядить в эту тень полрожка? Чего, кажется, проще?.. Не к
месту вдруг вспомнилась заповедь, которую любил повторять его умерший в
госпитале друг: "Превыше закона - любовь, превыше справедливости -
прощение". Друг неизменно выдавал и свою собственную интерпретацию
заповеди: "Сомневаешься - не стреляй. Дрожит рука - не добивай". И там же,
в госпитале, к Виктору, нет-нет, да и заскакивала в голову паскудная
мыслишка, что вот, мол, благодаря этой елейной сладкоглупости, друг и
схватил пулеметную очередь поперек груди. А был бы тверже, остался бы
жив...
Решение пришло неожиданно, и Виктор немедленно ощутил облегчение. Не
поворачивая головы, он чуть приподнял "беретту".
- Не шевелись, дружок! Одно движение, и ты покойник.
Левая рука слушалась его с трудом, и все же он заставил ее нашарить
на поясе рукоять револьвера и большим пальцем взвести курок. Когда
начинаются великие потрясения, одного ствола может оказаться недостаточно.
Прятавшийся до сих пор человек проявил внезапное миролюбие.
- Я не враг, можешь успокоиться, - оторвавшись от стены, он шагнул
навстречу. Виктору показалось, что говорит незнакомец с акцентом. Одет был
мужчина во все черное, и даже на голове у него красовалась черная шапочка.
Немудрено, что в таком обмундировании он успел перегреться. По смуглому
лицу гостя стекали капельки пота.
- Я же сказал, не двигайся... - Виктор вздрогнул. Выстрел ударил
оглушительно громко, и первой его мыслью было, что стреляли в него самого.
Лишь мгновение позже он сообразил, что сработала "беретта". Донор мог бы
поклясться, что не прикасался к курку, тем не менее спуск произошел, боек
продавил латунный капсюль, и пуля с грохотом покинула ствол, пробив бок
незнакомца и уложив его на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28