Люди
выдумывают небылицы не от избытка чувств, а скорее, от их недостатка.
Дефицит реалий восполняет работа воображения. Вероятно, все обстояло
несколько не так, как объяснял Виктор. Его историю следовало принять с
энной поправкой - операция, которую Майкл и проделывал в голове всякий
раз, слыша об очередном кровавом нюансе. По просьбе Виктора он все еще
подбегал к окну и к дверям, но вглядываться и вслушиваться уже не пытался.
Покачнувшаяся было вселенная вновь утвердилась на незримых своих опорах.
Проверять ее незыблемость Майклу казалось все более несуразным занятием. В
конце концов это его просто утомило. С тех пор, как Виктор объявился в
мастерской, минуло более полутора часов. За эти девяносто с лишним минут
не случилось ровным счетом ничего - во всяком случае ничего такого, что
следовало бы считать подозрительным и угрожающим их здоровью. Кажется, и
Виктора это несколько озадачивало, но в отличие от друга он не собирался
успокаиваться прежде времени и даже на чертов телефон взирал взглядом
следящего за котом мышонка.
- Пожалуй, мы сделаем так, - лицо русского внезапно просветлело. - Ты
наберешь этот номер и соединишься с ними. Позовешь Дика Рупперта или
Борхеса. Не получится, можно будет побеседовать с тем, кто ответит. Я буду
говорить, а ты передавать им...
- Не понимаю, почему бы тебе не потолковать с ними самому?
- Я ведь уже объяснял тебе! - Виктор поморщился. - Хорошо. Ты только
свяжешься с ними, попросишь этого поганца Рупперта, а потом передашь
трубку мне.
Майкл вздохнул. Так соглашается утомленная мать с очередным капризом
своего ребенка. Виктор, отойдя от него в дальний угол, затая дыхание,
ждал. Событийность, какая бы хитрая она ни была, не может просчитывать
подобные комбинации. Иначе с ней действительно бесполезно бороться. Виктор
верил, что все происходящее с донорами носит достаточно прямолинейный и
одноходовый характер. Все, что делает ОН, обречено на неудачу. Других это
может касаться лишь при самом близком соприкосновении. Сейчас по телефону
звонил Майкл. Его экран в полном порядке, у него ДОЛЖНО это получиться. А
вот если телефоном воспользуется Виктор, что-нибудь наверняка
приключится...
- Да, да! Господина Рупперта!.. - приятель оглянулся и удивленно
изогнул брови. - Послушай, ты не мог отойти еще дальше? Твой Рупперт у
телефона.
Но Виктор и без того уже бежал к телефону со всех ног.
- Рупперт, это ты?.. С тобой говорит Вилли Пицеренко. Ты еще меня не
забыл?
Голос на другом конце провода прозвучал озадаченно:
- Каким образом тебе удалось связаться со мной?.. Ах да, номер не так
уж сложно узнать. Насколько я понимаю, рацию ты где-то потерял.
- У меня ее украли! Вместе с деньгами... Послушай, Рупперт, ты обещал
мне помочь, и я, осел, поверил тебе. Если вы хотите, чтобы я продолжал
работать на вас, вы обязаны мне помочь!
- Ты в чем-то нуждаешься?
- Могу перечислить! Рация - это раз. В обязательном порядке! Я должен
быть уверен, что в любую минуту могу связаться с вами. Второе, мне нужна
обувь - вроде той, что была выдана в первый день. И третье - деньги. Пусть
даже с вычетом из моих наградных.
- Я хорошо понимаю тебя, Вилли, однако в договоре ничего не сказано о
том, что мы бесконечно будем снабжать тебя техникой, деньгами и одеждой.
Пойми меня правильно, у нас свои лимиты, и мы стараемся по мере сил их
придерживаться.
- Я же сказал: пусть это будет в счет наградных. Я совсем не обижусь,
если вместо положенных пятидесяти получу на пять или десять кусков меньше.
Но эту неделю мне надо как-то пробарахтаться. По вашей милости я пробегал
чуть ли не полдня босиком. Окажись кто-нибудь из ваших рядом, большинство
моих невзгод оказались бы сущим пустяком.
- Я отлично тебя понимаю, Вилли. И если бы в договоре были оговорены
эти маленькие нюансы, я первый проголосовал бы за немедленную помощь, но
документ есть документ...
- К черту твой документ! - Виктор взбеленился. - То, о чем я прошу,
это такая малость. И если вы отказываете, то и мне чихать на мои
обязательства. Спасайте свой город сами!
- Послушай, Вилли. Если договор у тебя с собой...
- Его стянули у меня вместе с деньгами и рацией. И кстати, очень
надеюсь, что эту бумажку используют по ее прямому назначению.
- Ах, вот как. Стало быть, договора у тебя нет?.. Кстати, откуда ты
звонишь и что это был за человек, что подозвал меня к аппарату?
- Это не твое дело, Рупперт.
- Ошибаешься. Именно такие вещи меня чрезвычайно интересуют. С самого
начала ты стал пункт за пунктом нарушать нашу договоренность. Фактически
ты уже аннулировал контракт. Какого же дьявола ты требуешь от нас?.. И
еще: нетрудно догадаться, что ты используешь помощь друзей. Вот этого я бы
тебе искренне не советовал. Ты всерьез рискуешь чужими жизнями...
- Не тебе давать мне советы, сукин ты сын! - Виктор уже не в
состоянии был сдерживаться. - Слушай меня внимательно! Если вы мне не
поможете, могу твердо обещать: я займусь вами лично! Ты слышишь меня,
Рупперт?! Алло!..
В отделе профилактики происшествий повесили трубку. И даже не
повесили, а пренебрежительно швырнули на клавиши. Виктор подавил желание
поступить аналогичным образом. Как-никак телефон принадлежал его другу.
- Вилли...
Он медленно обернулся. Несколько смущенный, Майкл топтался неподалеку
от него, держа в каждой руке по бокалу.
- Ты переволновался, Вилли. А стрессы просто так не проходят... Я
кое-что читал об этом. Некоторые из докторов утверждают, что подобные
вспышки способны приводить к тяжелым заболеваниям. Поэтому самое лучшее
для тебя сейчас - это чуточку расслабиться. Пара глотков, и...
- Нет, - отрезал Виктор. - Никакой выпивки!
- Но ведь совсем чуть-чуть! Я вовсе не предлагаю тебе напиться.
Восприми это как лекарство.
- И все равно нет. Спасибо, Микки. Если я сейчас позволю себе
расслабиться, то до завтрашнего дня мне уже точно не дожить.
- По-моему, ты излишне драматизируешь события.
- Нет, Микки. Это ты недооцениваешь их. - Виктор прошелся вдоль
выставленных в ряд планшетов. - Как бы то ни было, пить я не буду.
- А вот я выпью и с большим удовольствием, - Майкл поочередно осушил
оба бокала. С загадочностью на лице прислушался к себе. Наконец глаза его
заблестели, языком, подобно мальчишке, прикончившему порцию мороженого, он
радостно облизнул губы. По давним застольям Виктор помнил, что приятель
пьянел катастрофически быстро. Сейчас это его несколько встревожило.
- Ты бы не очень усердствовал, - посоветовал он. - Напиваться в
одиночку не слишком веселое занятие.
- Но разве нас не двое?
- Все равно. Не место и не время.
Майкл несогласно выпятил губы.
- А на мой взгляд, и время подходящее, и место. Или я не в своей
собственной мастерской? - он обвел рукой царство фигурного гипса и
растянутых на деревянных рамах холстов. - Я уже упомянул: на днях я
закончил один основательный проектище. Заказчик в восторге. В течение
месяца никаких финансовых забот. Стало быть, - он стеснительно улыбнулся,
- мы можем чуточку расслабиться. Я устал от проекта, ты от своего
контракта. И мы давненько уже не сиживали за столом. Маленький "рашен
загуль" ни тебе, ни мне не помешает.
На это раз его забавный "загуль" Виктора не развеселил. Хмуро донор
покачал головой.
- Я уже сказал: нет.
Дизайнер поставил один бокал на стол, а во второй отважно плеснул
вина. Вполне возможно, он давно уже поджидал подходящего повода, и этот
повод в облике Виктора наконец-то заявился к нему в мастерскую. Подражая
привычкам русского друга, он залихватски опрокинул бокал в рот, с шипом
выдохнул воздух через ноздри.
- Эх!.. Хорошо пошла! - эту фразу он тоже позаимствовал у Виктора.
Причмокнув губами, дизайнер потешно замотал головой. Возможно, ему
хотелось только развеселить приятеля, но так или иначе он являлся
прекрасным учеником.
- Может, тогда сразимся в шахматы?
Это было первым признаком начинающегося опьянения. Стоило алкоголю
постучаться в двери сознания Майкла, как его неодолимо начинало тянуть
помериться с кем-нибудь силой. Нет, он не становился
разухабисто-задиристым, но некий дух соревновательности вселялся в этого
мягкого человека.
- Три партии и без часов, а?
- Нет, Микки, не хочу.
- Жаль, - Майкл приблизился к полкам и, приподняв стопку
иллюстрированных альбомов, достал шахматную доску. Он становился все более
нелогичным. Виктор с подозрением покосился на бутылку. Он назубок выучил
все предельно допустимые нормы художника-дизайнера. Если вино крепленое,
стало быть, бросать его наедине с подобной порцией было по меньшей мере
нечестно. Заткнув горлышко пластмассовой пробкой, Виктор спрятал бутыль
под стол. Он успел вовремя, Майкл уже возвращался с доской. Величаво
опустившись на стул, дизайнер отодвинул в сторону тарелку с бутербродами,
гипсовое крошево смел прямиком на пол.
- Только, чур, мои белые!
Виктор присел напротив него.
- Ради бога. Желаешь играть сам с собой, играй на здоровье.
- Хорошо, я начну. Долго ты не усидишь, я тебя знаю...
Виктор рассеянно огляделся. Чего-то он снова не понимал. Или Борхес
утаил от него некий примечательный нюанс, или ему следовало время от
времени вносить в свои теории определенные поправки. Почему, например, не
допустить, что степень опасности во многом зависит от географических
координат? Напряженность реальных полей редко бывает
устойчиво-равномерной. Где-то она выше, где-то ниже. Скажем, в тех
кварталах, по которым он бродил, риск нажить неприятности достаточно велик
даже при наличии экрана. А здесь, в респектабельном районе, на
респектабельной улице, все могло быть совсем иначе. Хотя бы потому, что
полицейские тут на каждом углу, а справа и слева живут не голодные
обездоленные отшельники, а вполне законопослушные и преуспевающие
граждане. Здесь все дышало благополучием, - несчастьям просто негде было
развернуться. Даже сама мастерская Микки мало чем походила на крохотную
квартирку Летиции. Просторное помещение с мощными сводами, двумя этажами и
балконами. Сюда не проникал шум от соседей, а тройные стекла с успехом
гасили автомобильный гул... Виктор огладил на себе кевларовую куртку. Если
все действительно обстоит таким образом, то он может чувствовать себя в
относительной безопасности.
- ...Кто ни хрена не имеет, - разглагольствовал тем временем Майкл, -
тот много мечтает. Иллюзии - наше богатство в дни безденежья и физических
тягот. Иллюзии тешат душу, в то время как материальные блага ласкают тело.
И надо признать, что обласканное, лишенное тоски тело - это тоже неплохо,
но что важнее - всяк определяет про себя сам.
В очередной раз перевернув доску, он испуганно хрюкнул. Ситуация на
доске поставила его в тупик, и Виктор заметил, как рука приятеля начала
шарить по столу.
- Странно... Мне казалось, что я оставлял ее тут. - Майкл растерянно
заерзал на стуле. - Вилли, куда я ее сунул?
- Твой длинный нос уже чуточку побагровел. Я решил, что тебе хватит,
и спрятал бутылку.
- Куда спрятал? - Майкл расстроено кидал взгляды по сторонам.
- Видишь ли, когда прячут, обычно не называют мест.
- Черт возьми, Вилли! Это уже свинство! Мы же честно обо всем
договорились. Я пью один, а ты сидишь со мной просто за компанию.
- Нет. Мне такой договор не подходит.
- Но почему, Вилли?!
- Потому что и тебе, и мне следует находиться в форме. Просто на
всякий случай. Потому что всякая тишина обманчива, и в любую минуту здесь
может начаться черт-те что. Я говорил тебе: за мной охотятся. Уже
несколько раз меня вполне серьезно хотели отправить к праотцам.
- Но всего пару дней назад ты сам, по твоим собственным словам,
страстно желал того же самого. Так чего же ты переживаешь теперь?
- Твое дерьмовое вино стоит под столом! - Виктор резко поднялся и
широким шагом направился к выходу.
- Да стой же! Куда ты? - Микки поспешил следом. Ноги его ступали не
слишком уверено. - Думаешь, я черствая скотина? Думаешь, наплевал на
своего друга?
- Ты прав. Именно так я и подумал.
- Ну, прости! Сморозил глупость...
- Подобных вещей не прощают.
- Ну и дурак, - Микки обиженно выпятил нижнюю губу. - А может, я
таким образом подстегиваю свой мыслительный процесс? Может быть, мне
полезно, когда ты злишься?
- А напиваться вдрызг тоже полезно?
- Я же немного хотел. Один маленький посошок.
- Посошок - это не посуда. На посошок пьют, прощаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28