Дженни плохо представляла себе, как она будет биться с такой тварью, и,
честно говоря, мысль о предстоящем поединке ее ужасала. "Этим должен был
заниматься Джон, - с горькой усмешкой подумала она. - В конце концов, мы
же уговаривались, что с чудовищами будет драться он!.." Да, Мэб была
права: есть зло похуже дракона в этих землях.
Дженни миновала скопление гигантских каменных грибов и вновь
оказалась в оскалившейся черными клыками арке. Здесь она наконец-то
заставила себя перейти на бег, понимая уже, что безнадежно опаздывает. За
цепочкой приоткрытых дверей, на прочность которых так рассчитывали гномы,
пошли голубоватые сумерки подвалов Цитадели. Слабый отсвет лихорадочного
грозового дня в дальнем дверном проеме трепетал на изломанной и
опрокинутой мебели. Резкий запах свежей крови обжег ноздри еще до того,
как Дженни споткнулась об обезглавленное тело гнома, плавающее в алой
клейкой луже. Последний подвал напоминал бойню: люди и гномы лежали
вперемешку, их черные одеяния намокали кровью. Кровь была везде: на стенах
и даже на потолке, - запах ее душил, останавливал дыхание. Из узкого
проема с сорванной дверью слышались вопли и тянуло гарью. Спотыкаясь о
трупы, Дженни кинулась туда.
"Моркелеб!" - Она бросила мелодию его тайного имени, как бросают
спасительную веревку в черную расселину. В следующий миг разумы их
соприкоснулись - и тут же чудовищная власть Камня рухнула на них обоих.
Свет ожег глаза. Одолев гору тел на пороге, Дженни остановилась,
моргая. Изломанная мостовая сияла пятнами только что пролитой крови. А
впереди, кажущаяся больше и чудовищней в грозовых вспышках, к земле
припала тварь, обретшая теперь подобие гигантского крылатого муравья, но
без муравьиной грации. Осьминог, змея, скорпион, оса - каждое из этих
существ достаточно отвратительно само по себе, здесь же они как бы
дополнили друг друга. Визгливый смех, пронзивший разум Дженни, был смехом
Зиерн. Чародейка звала Моркелеба точно так же, как недавно звала Гарета,
захлестывая его рассудок душащей петлей нечеловеческой магии Камня.
В дальнем конце двора, отступив к самой стене, точно так же
неподвижно припал к земле ощетинившийся, готовый к бою дракон, но Дженни
понимала, что это уже агония. Ужасная черная тяжесть Камня подминала разум
Моркелеба; власть, накопленная многими поколениями магов и теперь
направляемая Зиерн, требовала подчиниться. Воля дракона - железный узел -
противилась страшному приказу, но железо уже шло на излом.
"Моркелеб!" - снова крикнула Дженни и кинулась к нему - телом и
разумом. И разумы их сомкнулись, слились воедино. Дженни увидела тварь его
глазами, безошибочно различив под чудовищной заемной оболочкой знакомую
душу Зиерн. Краем сознания она отметила, что люди и гномы, со страхом
наблюдающие за происходящим из-за башенок и сквозь амбразуры, тоже
изменились: сквозь тела стали ясно просвечивать души. Власть Камня
обрушивалась с тяжестью молота, и все же разум Дженни был свободен от
заклятия, впечатавшегося в разум Моркелеба. Его глазами она увидела себя,
как бы бегущую навстречу себе самой. Увидела и поразилась: неужели вот эта
горстка костей в мечущемся черном тряпье и есть ее тело?..
Стоило Дженни принять на себя часть страшной давящей силы, как дракон
тут же неуловимым кошачьим движением нанес удар. Тварь, повернувшаяся было
к Дженни, крутнулась, чтобы отразить эту неожиданную атаку. Ощущая себя
наполовину собой, наполовину Моркелебом, Дженни подскочила вплотную к
отвислому кольчатому брюху монстра и что было сил вонзила в него острие
алебарды. Лезвие погрузилось в зловонную плоть, и голос Зиерн взвизгнул в
мозгу, осыпая черной площадной бранью "шлюху, которую гномы купили
обещанием власти". Затем создание взмахнуло коротенькими крыльями и
прянуло в небо. И тут же в нижний двор Цитадели ударила молния.
Дженни отвела ее простым заклинанием, которое драконы применяют,
летая в грозовых тучах. Моркелеб был уже рядом с ней, готовый защитить ее
тело от удара Зиерн, как сама Дженни защищала его разум от сжимающейся
хватки Камня. Оба понимали друг друга без слов, даже в обмене мыслями
теперь не было нужды. Ухватившись за остроконечные шипы передней лапы,
Дженни оказалась вскинутой на спину дракона и села верхом, втиснувшись
между двумя мощными пиками гребня. Ударила еще одна молния, опалив легкие
озоном, но Дженни удалось парировать и этот удар - ветвящееся белое пламя
поразило гарпунную пушку на крепостной стене. Устройство полыхнуло
пламенем и изломанным железом, словно взорвавшаяся звезда, и двое мужчин,
разворачивающих соседнюю катапульту, чтобы навести ее на создание, мешком
гноя парящее в злобно клубящихся небесах над Цитаделью, повернулись и
кинулись наутек.
Вне всякого сомнения, гроза была вызвана все той же Зиерн, вызвана
издалека с помощью Камня. Камень, гроза, дракон - вот чем собиралась
чародейка поразить и уничтожить Цитадель.
Дженни поспешно развязала пояс и, захлестнув им двухфутовый спинной
шип, затянула вновь. Вряд ли это помогло бы ей, перевернись дракон в
полете, но во всяком случае позволило бы удержаться на его спине во время
резких кренов. Касание разума дракона если и не избавило на этот раз от
телесных мук, то хотя бы добавило сил изможденным мышцам. Стиснув зубы,
Дженни заставила себя забыть про боль и про какие-либо Ограничения.
Дракон взметнулся ввысь навстречу поджидавшей их твари.
Ветер ударил на взлете, нажав Моркелебу на крылья с такой силой, что
дракон вынужден был заложить крутой вираж, а иначе бы его бросило о самую
высокую башню Цитадели. В тот же миг тварь выпустила в них сверху струю
едкой зеленой слизи. Дженни едва успела закрыть глаза. Мерзкое вещество
обожгло лицо и руки, проело дымящиеся желобки в стальной чешуе дракона.
Отчаянно борясь с лишающей разума болью, Дженни направила всю свою волю в
клубящиеся тучи - и хлынул яростный дождь, смывающий прочь ядовитое зелье.
Волосы Дженни облепили мокрое плечо, когда дракон еще раз круто повернул,
и она почувствовала, что готовится еще одна молния. Дженни мысленно
перехватила ее в воздухе и метнула обратно, чуть не лишившись при этом
сознания. Отдача была подобна взрыву. Дженни совсем забыла, что она не
дракон и что плоть ее - смертна.
Затем тварь упала на них почти отвесно; короткие крылья стригли
воздух. Дракона отбросило, крутнуло, и Дженни вынуждена была ухватиться за
бритвенную чешую, порезав при этом пальцы. Земля неистово вращалась под
ней, но сейчас ей было не до этого. Обдавая зловонием, тварь повисла на
драконе всей тяжестью, вгрызаясь акульей пастью в массивный сустав крыла,
а вокруг неистовствовал смерч злобных заклинаний, пытающийся расторгнуть,
разорвать их спаявшиеся воедино разумы.
Пенящаяся желтая жидкость лезла из пасти создания - шипы на суставах
дракона были не по зубам даже Зиерн. Воспользовавшись моментом, Дженни
перехватила алебарду и полоснула тварь по глазам - по огромному, как два
сложенных вместе кулака, серо-золотистому человеческому глазу. Лезвие
рассекло мягкую плоть, и из распахнувшейся раны вместе с кровью выметнулся
целый пучок змеиных голов, всосавшихся в плоть и одежду круглыми, как у
пиявок, ртами. Дженни беспощадно обрубала головы, давя в себе ужас и
отвращение; руки ее были покрыты коркой запекшейся слизи. Откуда-то из
глубин драконьей души она извлекла заклинания против яда, конечно же,
таившегося в этих многочисленных жадных ртах.
Чудовище оставило их лишь после того, как Дженни, исхитрившись,
нанесла удар по второму глазу. Преодолевая боль, дракон вновь прянул
ввысь. Дженни воспринимала его боль как свою, зная, что и он так же остро
чувствует муки ее разорванной и обожженной плоти. Цитадель провалилась под
ними, растаяла в хлещущем струями дожде. Взглянув вверх, Дженни увидела,
как ворочаются заряженные молниями черные тучи почти над самой ее головой.
Удары заклинаний Зиерн несколько ослабли - что-то там случилось внизу:
видимо, несколько гарпунов все-таки были выпущены в чудовище, и теперь
молнии рушились на Цитадель и ее защитников.
Туман заволакивал складки истерзанной земли, игрушечную твердыню,
изумрудные и сланцево-серые пятна лугов. Моркелеб кружил, набирая высоту,
но даже отсюда Дженни с поразительной ясностью видела (неясно уже, чьими
глазами), как взорвалась на стене еще одна катапульта и крохотная
человеческая фигурка, перелетев через зубцы, покатилась вниз по крутому
плечу утеса.
Затем дракон сложил крылья и упал камнем. Дженни не могла
почувствовать испуга - ее разум был разумом атакующего сокола. Ветер то
рвал с плеч одежду, то плотно облеплял тело мокрой окровавленной тканью.
Вцепившись разом в оба шипа, Дженни с хищной радостью различала цель -
неистово бьющее ублюдочными крыльями похожее на бурдюк тело, - предвкушая
миг, когда сомкнутся когти дракона...
Удар был ошеломительно силен, и Дженни удержалась только чудом. Тварь
извернулась и дюжиной ртов впилась в не защищенные шипастой броней бока и
живот Моркелеба. Хвост дракона хлестал, не достигая цели. Что-то вцепилось
в спину Дженни; обернувшись, она снесла голову змеевидному отростку, но из
полученной раны обильно пошла кровь, и остановить ее с помощью заклинания
пока не удавалось. Они падали в смерче злобных заклятий, и, казалось, вся
сила Камня пытается разорвать узел двух разумов - человека и дракона.
Ни Моркелеб, ни Дженни не знали уже, где кончается человеческая магия
и начинается драконья: железо и золото сплавились воедино, став оружием
этого решающего и безнадежного боя. Дженни чувствовала, что силы Моркелеба
на исходе, но помочь ему ничем уже не могла. Стены Цитадели и оскаленные
утесы Злого Хребта стремительно подступали снизу в неистовом вращении.
Тварь была неубиваема; чем больше ударов наносили они, тем теснее
становилась хватка, и все новые и новые пасти и щупальца выбрасывались из
бесформенного зловонного тела...
Конец, когда он все-таки наступил, был подобен удару, подобен
столкновению с землей. Ревущий грохот сотряс недра Хребта, тупой и
протяжный, заставивший содрогнуться даже усталый разум Дженни. Затем она
услышала ясный, пронзительный крик боли. Кричала Зиерн.
И, словно перейдя неуловимую грань, отделяющую один сон от другого,
Дженни ощутила, как тают, отпадая, темные заклинания, как мысли и тело
вновь обретают силу и гибкость. Что-то мелькнуло внизу, падая сквозь дождь
- туда, к мокрым черепичным крышам Цитадели, а секунду спустя Дженни по
трепетанию каштановых волос и белого газа поняла, что это - Зиерн.
Невольное "Подхвати ее!" и Моркелебово "Да пусть себе падает!"
проскочили между их разумами, как искра. Затем он все-таки сложил крылья
и, вновь упав подобно соколу, с безукоризненной точностью взял из воздуха
падающее тело.
Снизу уже всплывали угольно-серые от дождя стены Цитадели. Люди и
гномы, мужчины и женщины толпились в молчании на бастионах; дождь струился
по запрокинутым искаженным лицам, и никто на это не обращал внимания.
Белый дым валил из узкой двери, ведущей в Бездну, но все глаза были
устремлены в небо, откуда ниспадал кругами усталый израненный дракон.
Моркелеб замер на секунду в воздухе, широко раскинув огромные
шелковые крылья, затем коснулся тремя изящными лапами изломанной мостовой,
а четвертой аккуратно положил хрупкую фигурку Зиерн на мокрые камни. Дождь
теребил и разглаживал темные волосы чародейки.
Соскользнув со спины дракона, Дженни увидела, что Зиерн мертва. Глаза
ее и рот были открыты. Искаженное яростью и ужасом лицо обострилось и
приняло странное выражение. Лицо капризного, смертельно обиженного
ребенка.
Дрожа от изнеможения, Дженни прислонилась к черному резному плечу
дракона. Медленно и как бы нехотя разумы их разомкнулись. Светлый радужный
ореол, которым каждый предмет был обведен по краешку, погас, люди и гномы
вновь утратили прозрачность, как бы торопясь снова упрятать души в
надежные тайники тел.
Потом вернулась боль. Рассудок напоминал дымящиеся руины. Дженни
вновь почувствовала, как липнут к спине клейкие от крови лохмотья; отзвуки
темных заклинаний сдавливали сердце.
Ухватившись для поддержки за изогнутый плечевой рог, она еще раз
взглянула на заострившееся меловое лицо, осыпаемое частым дождем. Кто-то
поддержал ее за локоть, и, оглянувшись, Дженни увидела, что это Трэй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45