Во сне она возвращается к
своему природному облику бесовочки, но сама об этом не подозревает. Она
делается на шесть дюймов меньше ростом, и у нее отрастают хорошенькие
рожки, которые я заметил там, в "Сан-Суси".
Днем мы купались, загорали, катались на лошадях и устраивали в горах
пикники. Чтобы создать этот анклав, Джерри, видимо, "увел" солидное число
квадратных миль; казалось, можно идти сколь угодно долго в любом
направлении.
А может быть, я просто не понимаю, как делаются подобные вещи.
Вычеркните это "может быть" - я знаю об операциях на божественном
уровне столько же, сколько лягушка знает о пятнице.
Джерри отсутствовал уже больше недели, когда Раав появилась, держа в
руках мой манускрипт.
- Святой Алек, Люцифер прислал распоряжение, чтобы ты довел рукопись
до сегодняшнего дня и пополнял бы ее ежедневно.
- Слушаюсь. А от руки можно? Впрочем, если здесь где-нибудь
завалялась пишущая машинка, то, полагаю, я могу попробовать постучать на
ней сам.
- Ты пиши от руки, а я сделаю вполне приличный черновик на машинке. Я
ведь проделала немало секретарской работы для князя Люцифера.
- Кейти, ты иногда зовешь его Джерри, иногда Люцифером, и никогда
Сатаной. Почему?
- Алек, он предпочитает имя Люцифер всем остальным, но вообще-то ему
все равно. "Джерри" и "Кейти" - имена, изобретенные для тебя и Марги.
- И "Сибил" - тоже, - дополнила Сибил.
- И "Сибил". Да, Эгрет. Ты хочешь вернуть себе свое истинное имя?
- Нет. По-моему, хорошо, что Алек и Марга знают такие наши имена,
которые больше никому не известны.
- Минутку! - воскликнул я. - В тот день, когда я с вами встретился,
вы трое отзывались на свои имена так, будто носили их с детства.
- Ма и я очень быстро вжились в эту импровизацию, - сказала
Сибил-Эгрет. - Они, например, не знали, что являются огнепоклонниками до
тех пор, пока я не упомянула об этом в разговоре. А я не знала, что я
ведьма, пока ма не намекнула. Исрафель тоже оказался весьма ловким, но у
него было больше времени, чтобы продумать свою роль.
- Значит, нас облапошили со всех концов, как парочку кузенов из
глубинки!
- Алек, - сказала Кейти серьезно, - Люцифер всегда знает, что и для
чего делает. Только очень редко дает объяснения. Его намерения жестоки
только в отношении плохих людей... а ты к их числу не принадлежишь.

Мы все трое принимали солнечные ванны, когда внезапно ворвался
Джерри.
- Одевайся. Выезжаем немедленно, - резко бросил он мне, даже не
поздоровавшись с Кейти.
Кейти вскочила, побежала в дом и вернулась с ворохом моей одежды.
Женщины одели меня с такой быстротой, с какой пожарник мчится по сигналу
тревоги. Кейти сунула мне в карман бритву и застегнула его. Я объявил:
- Готов.
- Где рукопись?
Кейти снова кинулась в дом и выбежала с прежней быстротой.
- Вот она.
За эти несколько минут Джерри вымахал в высоту футов до двенадцати и
вообще сильно изменился. Это все еще был Джерри, но теперь я знал, почему
Люцифера называли самым прекрасным из всех ангелов.
- Пока! - сказал он. - Раав, я загляну когда смогу!
Он хотел взять меня на руки.
- Подожди! Мы с Эгрет должны поцеловать его на прощание.
- Ох! Ну, давайте побыстрее.
Так они и сделали, чмокнув меня одновременно. Джерри схватил меня,
как ребенка, и мы круто взлетели вверх. Я мельком увидел "Сан-Суси",
дворец, площадь, а затем дым и пламя бездны скрыли все. Мы покинули этот
мир.
Как мы путешествовали, долго ли и где именно - не знаю. Путешествие в
чем-то было похоже на бесконечное падение в ад, но на руках у Джерри было
куда как приятнее. Мне вспомнилось детство, когда после ужина отец брал
меня на руки и держал так, пока я не засыпал.
Думаю, я и в самом деле уснул. Прошло много времени, прежде чем я
проснулся, почувствовав, что Джерри кружит, выбирая место для посадки.
Наконец он поставил меня на ноги.
Здесь существовала какая-то гравитация: я чувствовал свой вес, а
слово "низ" снова обрело смысл. Но не думаю, чтобы мы находились на
какой-нибудь планете. Казалось, мы стоим на каком-то помосте или у входа в
невероятно огромное здание. Его нельзя было разглядеть, так как мы стояли
слишком близко. Вокруг ничего не было видно - какие-то аморфные сумерки.
Джерри спросил:
- С тобой все в порядке?
- Да. Думаю, в порядке.
- Хорошо. Слушай внимательно. Я собираюсь познакомить тебя... нет,
вернее, собираюсь показать тебя некоему существу, которое для меня и моего
брата, а твоего Бога Яхве - то же самое, что Яхве для тебя. Ты меня понял?
- Э-э-э... как будто. Не уверен.
- А относится к Б, как Б относится к В. Для этого существа твой
Господь Бог Иегова ребенок, строящий песчаные замки на морском берегу, а
затем разрушающий их в припадке детской ярости. Я для него - тоже ребенок.
Я же смотрю на него, как ты смотришь на свое божество - Отца, Сына и
Святого духа. Я не почитаю это существо как Бога - он в этом не нуждается,
этого не ждет и не уважает подобного лизания сапог. Яхве - может быть,
единственный Бог, который завел такой смешной порядок. Во всяком случае я
не знаю иной планеты или иного места во Вселенной, где бы практиковалось
поклонение Богу. Правда, я еще молод и мало путешествовал. - Джерри
внимательно посмотрел на меня. Он выглядел встревоженным. - Алек, может
быть, аналогия объяснит все лучше. Когда ты был мальчишкой, тебе
приходилось приносить кого-нибудь из своих домашних любимцев к ветеринару?
- Да. И мне это было не слишком приятно, так как животные его страшно
боялись.
- Мне тоже это не по вкусу. Хорошо, ты понимаешь, что значит нести
больное животное к ветеринару. А потом приходится ждать, пока доктор
решит, можно ли вылечить твоего любимца. Или же надо воспользоваться
милосердным и быстрым способом, чтобы избавить маленькое существо от
страданий. Разве не так?
- Да. Джерри, вы стараетесь дать мне понять, что тут присутствует
риск? Неопределенность?
- Полнейшая неопределенность. Подобных прецедентов не бывало.
Человеческое существо еще никогда не поднималось до такого уровня. Я не
имею представления, что он сделает.
- О'кей. Перед этим вы сказали, что есть риск.
- Да, ты в большой опасности. И я - тоже, хотя и полагаю, что для
тебя она гораздо реальнее, чем для меня. Но, Алек, могу заверить тебя вот
в чем: если он решит тебя уничтожить, ты об этом даже не узнаешь. В этом
божестве садизм отсутствует начисто.
- Это "оно" или "он"?
- Хм... говори "он". Если "он" воплотится, то скорее в человека. Если
так произойдет, то называй его "мистер Кощей". Обращайся к нему так, как
ты обращался бы к человеку гораздо старше тебя по возрасту, которого ты
глубоко уважаешь. Ни в коем случае не унижайся, не показывай, что
поклоняешься ему как Богу. Будь самим собой и говори правду. Если придется
умереть, то умри с достоинством.
Страж, остановивший нас у дверей, не был человеком - во всяком случае
до того, как я посмотрел на него второй раз, когда он уже успел приобрести
человеческий облик. И это характеризует неопределенность всего, что я
видел на этом месте, которое Джерри назвал "местным отделением".
Страж сказал мне:
- Разденьтесь донага, пожалуйста. Ваши вещи останутся тут; вы можете
забрать их потом. А это что за металлический предмет?
Я объяснил, что это безопасная бритва.
- И для чего она?
- Это... такой нож, чтоб срезать волосы с лица.
- Вы отращиваете на лице волосы?
Я попробовал разъяснить ему смысл бритья.
- Если вам не нужны волосы на лице, то зачем их выращивать? Это
образцы для экономического конгресса?
- Джерри, я, кажется, выбился из сил.
- Я все улажу! - Мне кажется, он поговорил со стражем, хотя ни
единого слова я не услышал. Наконец Джерри сказал мне: - Оставь бритву
вместе с одеждой. Он думает, ты псих, но и меня он тоже считает
сумасшедшим. Впрочем, все это не имеет значения.

Возможно, мистер Кощей и есть "он", но на мой взгляд, это был близнец
доктора Симмонса - ветеринара, к которому в Канзасе я таскал своих кошек и
собак, а однажды и черепаху, - целую процессию маленьких животных, которые
были друзьями моего детства. И кабинет Председателя выглядел точно так же,
как кабинет доктора Симмонса, вплоть до старинного бюро с убирающейся
крышкой, которое доктор, должно быть, унаследовал еще от своего деда. Были
даже хорошо запомнившиеся мне антикварные часы с восьмидневным заводом,
стоявшие на небольшой полочке над бюро.
Я сообразил (спокойно пораскинув мозгами), что это не был доктор
Симмонс и что сходство хоть и умышленное, но вовсе не для того, чтобы
ввести в заблуждение. Председатель - "он", "оно" или "она" - воздействовал
на мой мозг чем-то вроде гипноза, желая создать обстановку, в которой я
чувствовал бы себя свободно. Доктор Симмонс тоже, бывало, ласкал животных
и разговаривал с ними, прежде чем приступить к неожиданным для них и
иногда болезненным процедурам, которые были необходимы.
Это обычно срабатывало. И со мной тоже сработало. Я знал, что мистер
Кощей вовсе не хирург-ветеринар моего детства... но созданная им видимость
пробудила во мне ответное чувство доверия.
Когда мы вошли, мистер Кощей поднял глаза. Он кивнул Джерри и
взглянул на меня.
- Садитесь.
Мы сели. Мистер Кощей вернулся к своему бюро. На нем лежала моя
рукопись. Мистер Кощей поднял ее, выровнял по обрезу и положил обратно.
- А как идут дела в твоем собственном округе, Люцифер? Есть проблемы?
- Нет, сэр. Ну, обычные жалобы на работу кондиционеров... Ничего
такого, с чем бы я не справился сам.
- Ты хочешь править на Земле в это тысячелетие?
- Разве мой брат не предъявил на сей счет своих претензий?
- Яхве предъявил, да... Он уже провозгласил остановку времени... и
срыл все до основания. Но я не обязан разрешать ему начинать перестройку.
Ты хочешь получить Землю? Отвечай?
- Сэр, я предпочел бы работать с совершенно новым материалом.
- Ваша гильдия всегда предпочитает начинать с начала. Разумеется,
никто при этом не думает о расходах. Я мог бы передать тебе Гларун на
несколько циклов. Что скажешь?
Джерри с ответом не торопился.
- Я оставляю этот вопрос на усмотрение Председателя.
- И правильно делаешь, так и надо. Тогда мы обсудим его позже. Скажи,
а почему ты заинтересовался этим творением, принадлежащим твоему брату?
Должно быть, я задремал, потому что увидел щенков и котят, игравших
во дворе, чего уж никак не могло быть. Я слышал, как Джерри говорит:
- Мистер Председатель, почти все, что относится к человеческой
природе, - чудовищно, за исключением способности мужественно переносить
страдания и храбро умирать за то, что они любят и чему верят. Истинная
сущность предмета любви и предмета веры значения не имеет; значение имеет
лишь отвага и смелость. Это уникальные качества человека, возникшие
независимо от создателя человечества, который сам ничем подобным не
обладает, насколько я знаю, ибо является моим братом... и у меня таких
качеств тоже нет.
Вы спрашиваете, почему это животное и почему я? Я подобрал его на
обочине дороги, бездомного, и, забыв о своих собственных муках - слишком
тяжких даже для него! - он отдал все оставшиеся силы героической (и
бессмысленной) попытке спасти мою "душу", согласно тем канонам, в которых
он был взращен. То, что его попытка была изначально глупа и бесполезна,
ничего не значит: он трудился изо всех сил ради меня, веря, что я нахожусь
в страшной опасности. Теперь, когда ему плохо, я просто обязан отплатить
ему тем же.
Мистер Кощей опустил очки на нос и внимательно поглядел поверх оправы
на Люцифера.
- Ты не назвал причин, почему я должен вмешаться в действия местной
администрации.
- Сэр, разве в нашей гильдии не существует правила, которое требует
от Художников доброты в обращении с существами, обладающими свободой воли?
- Нет.
Джерри выглядел совершенно обескураженным.
- Сэр, должно быть, я плохо усвоил то, чему меня учили.
- Да, полагаю, что так. Есть лишь принцип артистизма - а вовсе не
закон, - что с творениями, обладающими свободой воли, следует обращаться
соответственно. Но требовать доброты - значит ограничивать ту степень
свободы Художника, ради которой свобода воли вкладывается в эти творения.
Без возможности возникновения трагических коллизий личности, порожденные
нашим актом творения, будут всего лишь големами.
- Сэр, я полагаю, что понял вас. Но не будет ли Председатель так добр
и не разъяснит ли, в чем смысл соответствующего обращения с творениями?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61