- Буду очень рад.
- Заметано. Сейчас я дам тебе бритву.
И я выступил со свидетельством, и нарисовал правдивую и страшную
картину землетрясения, но все же не такую жуткую, какой она была на самом
деле. Мне даже вспоминать не хотелось про крыс и детские трупы, и я вслух
возблагодарил Господа за то, что ни я, ни Маргрета не пострадали, и понял,
что это самая искренняя из моих молитв за последние годы.
Преподобный Эдди обратился к переполненному залу и попросил вонючее
отребье присоединиться к его благодарственной молитве о спасении брата и
сестры Грэхемов. Он произнес хорошую и трогательную речь, в которой
перебрал всех - от Ионы до последней паршивой овцы в зале, чем вызвал
восклицания "аминь" из разных концов помещения. Потом какой-то старый
пропойца вылез вперед и сообщил, что он наконец узрел славу Господню и
Господне милосердие и теперь готов вручить свою жизнь Христу.
Брат Эдди помолился за него и спросил, нет ли еще желающих покаяться
- и двое вышли вперед. Эдди оказался прирожденным евангелистом, он увидел
в нашей истории отличную тему для вечерней проповеди, чем и
воспользовался, присовокупив к ней главу пятнадцатую, стих десятый
Евангелия от Луки и главу шестую, стих девятнадцатый Евангелия от Матфея.
Не знаю, были ли у него домашние заготовки по этим двум стихам - возможно,
и нет, так как любой проповедник, который смеет претендовать на сие
звание, должен уметь часами говорить на тему каждого из них. Так или иначе
брат Эдди явно умел ориентироваться по ходу дела и удачно воспользовался
нашим незапланированным появлением.
Он был очень доволен нами, и я уверен, что именно поэтому сказал мне,
когда мы закончили уборку после ужина, последовавшего за вечерней службой,
что хоть у них нет комнат для супружеских пар - им не часто приходится
принимать супружеские пары, - но поскольку сегодня сестра Грэхем, видимо,
будет единственной обитательницей женской спальни, то почему бы и мне не
расположиться там же вместо того, чтобы спать в мужской? Конечно, к
сожалению, двухспальных постелей у них нет, только раскладушки, но мы по
крайней мере хоть сможем побыть вместе.
Я горячо поблагодарил его, и мы, счастливые, отправились спать. Двое
могут уместиться на узком ложе, если они действительно хотят спать вместе.

На следующее утро Маргрета готовила завтрак для бездомных. Она пошла
на кухню, предложив свои услуги, и тотчас принялась за дело, поскольку
повариха никогда не готовит завтраки - обычно это делает кто-нибудь из
постояльцев. Здесь не требуется особое поварское искусство - овсянка,
хлеб, маргарин, маленькие валенсийские апельсины (выбраковка?), кофе. Я
оставил ее мыть посуду и ждать моего возвращения.
А сам пошел искать работу.
Моя вчера вечером посуду, я узнал (тут это называется "радио"), что в
Соединенных Штатах безработица такова, что превратилась в политическую и
социальную проблему.
На юго-западе работу в сельском хозяйстве можно получить без труда,
но я еще вчера исключил для себя такую возможность. И дело тут вовсе не в
том, что я считал подобную работу ниже своего достоинства: ведь я
несколько лет убирал урожай - с того самого времени, когда подрос
настолько, что мог держать в руках вилы. Но брать в поле Маргрету я права
не имел.
Надеяться на должность священника не приходилось: я даже не сказал
брату Эдди, что рукоположен. Среди проповедников безработица - вечная
проблема. О, конечно, пустующая кафедра всегда найдется, это верно, но
скорее всего такая, что церковная мышь и та сдохнет там с голоду.
Однако у меня была и вторая профессия.
Мойщика посуды.
Сколько бы людей ни ходили без работы, спрос на мойщиков посуды
всегда остается. Вчера, когда мы шли от контрольно-пропускного пункта на
границе к Армии спасения, я видел три ресторана с объявлениями: "Нужен
мойщик посуды", наклеенными на окна. Я заметил их потому, что за долгую
поездку из Масатлана у меня было вдоволь времени, чтобы признаться самому
себе - я не обладаю другими талантами, которые пользовались бы широким
спросом.
Никакими талантами, на которые был бы спрос. В этом мире я не был
рукоположен, да и не мог бы добиться тут рукоположения, ибо откуда было
мне взять диплом об окончании семинарии или факультета богословия. Я даже
не мог получить поддержку какой-нибудь захудалой секты, которая не
обращает внимания на образование и доверяет только озарению, полученному
от Духа святого.
И уж конечно, я не был инженером.
Я не мог найти работу преподавателя даже по тем предметам, которые
изучил, так как не имел документов о своей подготовке, чтоб предъявить в
случае необходимости... даже свидетельства об окончании средней школы и
того не было!
Вряд ли я годился в продавцы. Правда, я обнаружил неожиданные
способности, необходимые сборщику пожертвований... но даже в этом деле я
не обладал ни репутацией, ни опытом. Возможно, когда-нибудь я снова мог
бы... но деньги-то нужны сегодня...
Что же оставалось? Я проглядел страничку объявлений о найме в
ногалесском "Таймсе", экземпляр которого кто-то оставил в миссии. Я не
специалист по налогообложению. Я не механик, это уж точно. Не знаю, кто
такие программисты, но я явно не из их числа, как и не из числа тех, кто
занимается какими-то компьютерами. Я не медбрат и вообще ничего не смыслю
в делах здравоохранения.
Я мог бы без конца перечислять занятия, которые мне незнакомы и
которым нельзя обучиться за один вечер. Но это лишено всякого смысла.
Единственное, что я умел и что могло прокормить Маргрету и меня, пока мы
не оглядимся в этом новом мире и не поймем, что к чему, - это то же самое,
чем я занимался в бытность свою пеоном.
Опытный и надежный мойщик посуды никогда не помрет с голодухи. (Зато
у него сколько угодно возможностей помереть с тоски.)

В первом ресторане, куда я зашел, воняло, а кухня показалась мне
отвратительно грязной. Я и обращаться туда не стал. Второй находился в
крупном отеле, и в подсобке работало несколько мойщиков. Босс поглядел на
меня и сказал:
- Это работа для чиканос, тут тебе не понравится.
Я попробовал спорить. Но мне приказали убираться.
Третий мне явно подходил - ресторанчик чуть больше "Панчо Вилья", с
чистенькой кухней и директором, который показался мне не слишком желчным.
Он предупредил:
- За такую работу мы платим минимальную зарплату, никаких прибавок не
будет. Кормежка бесплатная, раз в день. Если поймаю на воровстве хоть
зубочистки, выгоню в ту же минуту и не возьму обратно. Работать столько,
сколько скажу, и в удобное для меня время. Сейчас ты мне нужен с полудня
до четырех и с шести до десяти пять дней в неделю. Или если хочешь,
работай шесть дней, но без доплаты за сверхурочные. Сверхурочные - это
если я заставлю тебя работать больше восьми часов в день или сорока часов
в неделю.
- О'кей.
- Олл райт, покажи мне карточку социального страхования.
Я вручил ему свою "зеленую карту".
- И ты вообразил, что я буду платить тебе двенадцать с половиной
долларов в час на основании этой карточки?! Ты не чикано. Хочешь, чтоб у
меня были неприятности с властями? Где ты взял эту карточку?
Ну, я тут же изобразил ему в лицах историю, заготовленную для
иммиграционной службы.
- Потеряно все. Не могу даже позвонить по телефону и попросить
кого-нибудь переслать мне деньги. Мне необходимо сначала добраться до
дому, а уж потом я смогу воспользоваться своим счетом в банке.
- Ты можешь получить государственное вспомоществование.
- Мистер, этого не допустит моя проклятущая гордость! (Я просто не
представляю, как доказать, что я - это я. А потому прекрати приставать ко
мне и позволь вымыть у тебя посуду!)
- Рад слышать. Я говорю о "проклятущей гордости". Этой стране такие
люди ой как нужны! Отправляйтесь в офис социального страхования и
потребуйте новую карточку. Это они сделают, даже если вы не помните номер
прежней. Потом возвращайтесь и приступайте к работе. М-м-м... я зачислю
вас на работу с этой самой минуты, но вы должны отработать за эти деньги
полный рабочий день.
- Это более чем справедливо. Где находится офис социального
страхования?
Итак, я отправился в федеральную службу, где снова врал, приукрашивая
свое вранье соответственно обстоятельствам. Серьезная юная леди, которая
выдала мне карточку, заставила меня прослушать целую лекцию по вопросам
социального страхования и о том, как оно действует, - каковую, видимо,
недавно заучила наизусть. Готов спорить на что угодно, у нее никогда не
было клиентов (это она сама сказала), которые столь внимательно слушали бы
ее. Все было ново для меня.
Я назвался именем Алека Грэхема. Это не было осознанным решением.
Просто я пользовался этим именем уже несколько недель, рефлекторно
отзывался на него, а потому уже не мог спохватиться и сказать: "Извините,
мисс, но я ошибся, меня-то на самом деле зовут Александр Хергенсхаймер".
Я начал работать. В перерыв (с четырех до шести) я сбегал в миссию и
узнал, что Маргрета тоже поступила на работу.
Работа у нее была временная, на три недели, что нас вполне
устраивало. Повариха миссии уже год не была в отпуске, а потому решила
съездить во Флагстаф, чтобы навестить дочку, которая только что родила.
Поэтому Маргрете предложили временно ее место... и ее спальню (тоже на
время).
Так брат и сестра Грэхемы оказались на коне... временно, конечно.

14
И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным
достается успешный бег, не храбрым - победа, не мудрым
- хлеб, и не у разумных - богатство, и не искусным -
благорасположение, но время и случай для всех их.
Книга Екклесиаста 9, 11
Будьте добры, скажите, почему на свете не существует философской
школы мойщиков посуды? Условия для извлечения невинных радостей, связанных
с попытками раскрыть нераскрываемое, самые что ни на есть благоприятные.
Работа механическая, тело в непрерывном движении, зато от мозга почти
ничего не требуется. Я каждый день имел по восемь часов для того, чтобы
подыскивать ответы на множество вопросов.
Какие вопросы? Да _л_ю_б_ы_е_! Пять месяцев назад я был процветающим
и уважаемым специалистом, подвизавшимся в одной из самых респектабельных
профессий в мире, в которой я разбирался досконально или во всяком случае
считал, что досконально. Сегодня же я вообще ни в чем не уверен и
н_и_ч_е_г_о_ не имею.
Поправка: у меня есть Маргрета. Богатство, которое удовлетворило бы
любого мужчину, и я не променял бы ее на все сокровища Китая. Но, думая о
Маргрете, я прежде всего размышлял о том заключенном мною священном
контракте, выполнить который в полном объеме мне было неимоверно трудно.
Перед ликом Господа моего я взял ее в жены... но достойно содержать не
мог.
Да, я работал, но, по правде говоря, Маргрета содержала себя сама.
Когда я нанимался к мистеру Каугерлу, меня не смутили его условия:
"минимальная почасовая ставка и никаких надбавок". Двенадцать с половиной
долларов в час показались мне в высшей степени заманчивой цифрой; а почему
бы и нет: женатый человек в Уичито (в _м_о_е_м_ Уичито, в другой
Вселенной) на эти двенадцать с половиной долларов мог содержать семью в
течение целой _н_е_д_е_л_и_.
Чего я не знал, так это что за двенадцать с половиной долларов нельзя
купить даже сандвич с тунцом в нашем же ресторане - заметьте, совсем не
фешенебельном, больше того - очень дешевом. Мне было бы куда легче
приспособиться к экономике этого странного, но чем-то отдаленно знакомого
мира, если бы здешние деньги назывались как-нибудь иначе - шиллингами,
шекелями или солями - как угодно, только не долларами. Я ведь был воспитан
на том, что доллар - весьма крупная единица измерения богатства. Мысль,
что сто долларов в день - минимальная ставка, способная лишь удержать вас
на грани нищеты, мне было усвоить нелегко.
Двенадцать с половиной долларов в час, сто долларов в день, пятьсот в
неделю, двадцать шесть тысяч в год - и это _п_р_о_ж_и_т_о_ч_н_ы_й
минимум?! Ну так слушайте внимательно. В мире, где я жил раньше, эта цифра
представляла собой целое состояние, превышавшее самые смелые мечты алчных.
Привыкнуть к ценам и оплате труда в долларах, которые вовсе и не
доллары - вот чего в первую очередь требовала от нас эта дичайшая
экономика. Главной задачей было справиться, удержаться на плаву,
обеспечить нормальное существование себе и своей жене (и нашим детям,
первый из которых по моим подсчетам родится довольно скоро) в мире, где я
не имел ни дипломов, ни опыта, ни рекомендаций, ни справок о прежней
работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61