Но я не мог бы в
этом поклясться, скорее, оно просто "возникло". Кормление котенка дало мне
передышку на то, чтобы поразмышлять.
Страстное обличение Дийти меня просто потрясло. Те немецкие физики
жили и работали в первой половине двадцатого столетия - не так уж давно с
точки зрения времени, в котором я раньше существовал, но по-тертиански (а
они претендовали на то, чтобы я им верил) все же - давным-давно, "две
дюжины веков назад", как сказала Джейн Либби.
Так почему эта легкомысленная молодая леди, доктор Дийти, настолько
эмоционально говорила о давно умерших немецких мудрецах? Я лично знаю лишь
одно событие, произошедшее в моем мире две с лишним тысячи лет назад,
которое до сих пор люди воспринимают с волнением... да и то едва ли в
самом деле имело место!
И я начал составлять мысленный список вещей, которые не укладывались
в моей голове: утверждение о возрасте Лазаруса: длинный перечень
"смертельных недугов", которыми я якобы переболел; полдюжины вариантов
"судьбоносных" событий высадки на Луне первых космонавтов; наконец сам по
себе Тертиус. Был ли он на самом деле такой странной планетой на огромном
расстоянии от Земли в пространстве и времени? А может, это всего лишь
"потемкинская деревня" где-нибудь на южно-тихоокеанском острове? Или даже
в Южной Калифорнии? Я ведь так и не увидел города, именуемого Бундоком (с
населением около миллиона жителей, как меня уверяли). Я лично видел и
общался не более чем с пятнадцатью. А другие жители города - не являлись
ли они просто голословно упоминаемым фоном в "потемкинском" спектакле?
(Смотри, Ричард, как бы тебе снова не свихнуться! Так сколько надо
вкусить "Леты", чтобы мозги стали по-настоящему протухшими?)

- Дийти, мне кажется, вы слишком круто отозвались о докторе
Эйнштейне!
- У меня есть на то основания!
- Но он ведь жил так давно. Две дюжины веков назад, как выразилась
Джейн Либби?
- Это "давно" для нее, но не для меня!
Тут подал голос доктор Бэрроуз:
- Полковник Кэмпбелл, я понял, что вы считаете нас всех коренными
тертианами! Вы не правы. Мы такие же эмигранты из двадцатого века, как и
вы. Под словом "мы" я подразумеваю себя, Хильду, Зебадию и мою дочь Дийти.
(Но не мою дочь Джейн Либби. Она, Джей-Элл, родилась уже здесь.)
- Ты снова о доме, папа? - покачала головой Дийти.
- Он только чуть-чуть, - заметила Джейн Либби.
- Да нет, он уже "коснулся порога". Мы же не можем ему это запретить?
- И не имеет смысла. Если папа "пошел", его не удержишь.
Я ничего не понял из этого диалога, но у меня самого сложилось
убеждение, что все тертиане определенно чокнутые (по айовским меркам!).
- Доктор Бэрроуз, но я сам ведь не из двадцатого века, я родился в
2133 году.
- Отсюда это кажется достаточно близким. Мы, видимо, принадлежим к
разным временным каналам, к "расходящимся" вселенным. Но и я и вы говорим
с одним и тем же акцентом, на том же диалекте английского, с тем же
словарным запасом. И точка разветвления, начиная от которой наши миры
пошли по разным линиям, лежит не в таком уж далеком прошлом для нас обоих.
Кто у вас первым достиг Луны и когда?
- Нэйл Армстронг, 1969 год.
- О, _т_о_т_ мир! У вас были там свои неприятности. Но у нас они тоже
были. Для нас первая высадка на Луне состоялась в 1952 году. Корабль
ХМААФС "Розовый коала" вел Бэллокс О'Мэйли. - Доктор Бэрроуз посмотрел в
потолок, потом оглядел стол. - Лазарус! Вас что-то тревожит? Блохи?
Крапивница?
- Если вы со своими дочерьми не желаете работать, то поищите другое
место для болтовни. Можете выйти вот в ту дверь. Рассказчики и историки не
очень способны охотиться за кроликами. Полковник Кэмпбелл, я полагаю, вам
тоже удобнее было бы кормить котенка не здесь. Я имею в виду освежитель,
примыкающий к моим апартаментам.
Дийти резко отреагировала:
- Ох, отстали бы вы от нас, Лазарус! Вы несносный сварливый старик.
Ведь математика, поглощенного работой, ничем не проймешь. Поглядите на
Либби - вы можете сейчас разорвать над ее головой хлопушку, она даже
бровью не поведет! - Дийти перевела дух. - Вуди-бой, вы нуждаетесь в
срочном повторном омоложении, иначе станете совсем мерзким старым хрычом.
Пошли отсюда, Джей-Элл!
Доктор Бэрроуз тоже встал, поклонился всем и произнес:
- Не извините ли вы меня?
Он удалился, не глядя на Лазаруса. Атмосфера была накалена, и стало
ясно: если не развести двух старых буйволов, они могут сцепиться рогами.
А может, буйволов было три, ибо и я тоже разъярился: меня шуганули
из-за котенка, безо всякого иного повода. Я был зол на Лазаруса уже в
третий раз за этот день. Не я же принес сюда кошку, да и еду для нее
сотворил собственный компьютер Лазаруса!
Я встал, обвил рукой Пикселя, другой поднял его блюдце и тут
сообразил, что не подвесил трость к запястью. Джейн Либби, заметив
заминку, взяла у меня котенка и стала его баюкать. Я пошел за ней,
опираясь на трость и неся блюдце с детским питанием. И тоже старался не
встретиться с Лазарусом глазами.
Проходя через отсек за залом, мы увидели Хэйзел и Хильду. Моя жена
помахала мне рукой и похлопала по сиденью рядом, приглашая сесть, но я
покачал головой и прошел дальше. Тогда она встала и последовала за нами, а
за ней двинулась и Хильда. Мы никоим образом не помешали тем, кто сидел
там и слушал лекцию доктора Хэршоу, мы просто тихо прошли через отсек.

Одним из восхитительно декадентских, сибаритских аспектов жизни на
Тертиусе было качество тамошних "освежителей" - если можно их назвать
столь расхожим словом. Позвольте мне, не вдаваясь в технические
характеристики еще не достаточно знакомого мне оборудования, просто
описать все то, что мог обеспечить роскошный тертианский освежитель Доры
(а Лазарус, ее хозяин, я был уверен, один из богатейших людей Тертиуса).
Так вот, "освежитель" может стать вашим любимым пабом, салуном, баром,
финской сауной, и даже... японской баней. Вам нравится горячий фен с
массажем? Извольте. Любили ли вы в юности ледяную крем-соду? Отведайте!
Или мороженое? Пожалуйста! А может, вы бы хотели поплескаться в бассейне в
веселой компании? Ради бога! А музыка? А стереоизображения? Острые
ощущения? Книги, журналы, кассеты? А может, вам просто свернуться
клубочком в теплом, мягком, пушистом уголке в одиночестве или с
кем-нибудь?
Возьмите все, что перечислено, хорошенько перемешайте и поместите в
огромную, красивую, продуманно освещенную комнату. Но мой список слишком
беден, чтобы охватить все, что мог предоставить этот "общественный"
освежитель, расположенный вне апартаментов Лазаруса, хотя и рядом с ними.
И я еще не сказал о самом важном, что (или кто) сопровождало вас там. О
Доре.
Если есть на свете прихоть, которую не мог бы утолить корабельный
компьютер, то я не возьмусь ее описывать.

Но я не сразу постиг все роскошества этого помещения, поскольку меня
отвлекли заботы о котенке. Я сел за средних размеров круглый стол (где
могла бы вполне разместиться компания из четырех собутыльников), поставил
на него блюдечко, а Джей-Элл, тоже сев, пододвинула его к Пикселю. Бэрроуз
присоединился к нам.
Котенок фыркнул на еду, которую за минуту до этого жадно поглощал,
затем всем своим видом изобразил полное ее неприятие. Тогда Джей-Элл
заметила:
- Дора, мне кажется, он хочет пить.
- Назовите что. Малым созданиям не разрешается никакого алкоголя,
кроме пива, и то разве только в лечебных целях.
- Перестаньте дурачиться, Дора, а то полковник Кэмпбелл почти уже
поверил. Давайте предложим ребенку воду и цельное молоко. По отдельности,
причем теплые, с температурой крови кошек, которая равна...
- Тридцать восемь и восемь десятых градуса. Я мигом.
Хильда окликнула Джей-Элл из ванны, вернее, бассейна, находящегося в
нескольких метрах от нас.
- Джей-Элл, иди сюда, окунись, дорогуша. У Дийти свежая сплетня.
- Уф. - Девушка озабоченно посмотрела на меня. - Полковник Кэмпбелл,
вы сумеете сами позаботиться о котенке? Чтобы как следует напоить Пикселя,
надо будет макать пальцы в жидкость и давать ему слизывать.
- Ладно, постараюсь.
Котенок очень одобрил питье таким способом, хотя мне показалось, что,
пока уровень жидкости в блюдечке снизится на десять миллиметров, я успею
состариться и умереть. А Пиксель вовсе и не спешил...
Хэйзел, выйдя из бассейна, подошла к нам и, мокрая, села рядом. Я
осторожно прикоснулся к ней губами и заметил:
- Ты совсем намочишь кресло!
- Не беспокойся о нем. Так что там еще выкинул Лазарус?
- Его мать...
- Твой ответ выразителен, но бессодержателен. Так что же?
- Я, наверное, все же слишком сильно реагирую на его выходки. Ты
лучше спроси доктора Бэрроуза.
- Джекоб?
- Нет, Ричард разозлился не напрасно. Лазарус продолжает свои штучки.
Он повел себя оскорбительно по отношению к нам четверым. Начнем с того,
что не его дело наблюдать за работой секции математиков, поскольку сам он
не математик и ни о каком профессиональном "наблюдении" речи быть не
может. Во-вторых, каждый из нас знает специализацию остальных членов
секции, и мы никогда не лезем в работу друг друга: каждый занят своим. В
третьих, я и мои дочери всегда работаем в режиме "двухуровневой
медитации", то есть размышляем о проблеме, одновременно обсуждая как бы
посторонние темы. Так вот, Лазарус взял и выкинул нас за это. Он решил,
что я, Дийти и Джейн Либби отклоняемся от его повестки дня. Это крайне
неразумно и по меньшей мере неосторожно. Но, Хэйзел, я обуздал себя и не
полез в драку, можете мной гордиться.
- Я и так всегда горжусь вами, Джейк! Имея дело с Лазарусом, вы
должны следовать совету Уинстона Черчилля: стоять на пальцах его ног до
тех пор, пока он не запросит пощады. Лазарус не способен оценить хорошие
манеры. А на Ричарда он почему же взъелся?
- Запретил ему кормить кошку на столе в конференц-зале. Смешно, будто
этому столу повредило бы, даже если бы котенок на него пописал.
Хэйзел покачала головой, разозлившись. Это выражение не шло ей.
- Лазарус всегда был грубой кочерыжкой, но с тех пор как мы запустили
в дело этот проект - я имею в виду "Повелителя", - он становится все более
несносным... Джекоб, а не сообщила ли ваша секция какие-нибудь мрачные
новости?
- Да... кое-какие. Но самая большая трудность заключается в том, что
наша долгосрочная программа слишком расплывчата и туманна. И это может
свести с ума кого угодно, ибо, если разрушается город, это конкретная
трагедия, острая и тошнотворная. Но если уж покушаться на ход истории и
стараться его изменить, то, открывая новые временные каналы, мы обязаны их
начало располагать в точках, предшествующих разрушению городов! - Он
поглядел на меня. - Вот почему так важно спасение Адама Селена!
Я решил сыграть дурака (почему-то эта роль мне удается!).
- Для того, чтобы улучшить нрав Лазаруса?
- Косвенно - да. Необходим компьютер-надзиратель, способный
руководить и программами, и мониторингом других крупных компьютеров при
создании мультивселенских проектов. Самый большой на сегодня компьютер,
которым мы располагаем, - это Афина, или Тийна. Ее близнец смонтирован на
Секундусе. Все общественные функции на Тертиусе почти полностью
автоматизированы и надежно застрахованы дублирующими программами, так что
Тийне необходимо лишь упреждать и гасить неисправности. Но то, о чем я
говорю, - задача несравненно большего масштаба, которая была бы по плечу
только такому мыслителю, как "Холмс-IV" - Адам Селен, он же Майк.
Благодаря странному стечению обстоятельств Майк рос не переставая (никто
не подумал об оптимизации его размеров). Его необычайный интеллект задумал
беспрецедентную акцию: Лунную Революцию, разработанную до таких мельчайших
деталей, которые обычному человеческому гению охватить было бы не под
силу. Так считает и моя дочь Дийти, а она ведь программист экстракласса.
Вот почему мы нуждаемся в программах, которые разработал Адам Селен,
поскольку мы сами не можем их создать.
Хэйзел бросила взгляд на бассейн.
- Держу пари, Дийти вполне могла бы это сделать, если ее как следует
обязать.
- Спасибо, дорогая, за такую оценку моей дочери. Ей вовсе не
свойственна ложная скромность, и, если бы у нее был самый малый шанс, она
бы давно его использовала, без всякого давления. Она и так работает в
полную силу, и лишь благодаря этому у нас богатейший банк программ.
- Джекоб, мне страшно не хочется говорить одну вещь, - произнесла
Хэйзел с трудом, - возможно, я не должна была бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65