- Тийна!
- Сейчас...
Подвижная стена снова "замигала", и вошел юноша, прекраснее которого
я никого не видел. Его красота была совершенна до неприятности. И
"оскорбительность" облика ничуть не снижалась тем, что он, видимо,
прибежал впопыхах, не успев одеться. На невеже не было даже обуви.
Оглядевшись, он лучезарно улыбнулся.
- Привет всем! За мной посылали? Я как раз принимал солнечную ванну.
- Ты просто дрых. В рабочее время.
- Тийна, я могу спать и загорать в одно и то же время! Салют,
полковник, рад видеть вас бодрствующим. И задали же вы нам работенки! Были
моменты, когда хотелось забросить вас обратно и попытаться начать все
сначала.
- Доктор Галахад, - сообщила Минерва, - ваш лечащий врач.
- Не совсем так, - уточнил он, приближаясь ко мне и успев по пути
сжать плечо Эзры, ущипнуть за ягодицу Минерву и послать воздушный поцелуй
моей жене. - Просто я вытянул короткую соломинку. Вот и пришлось отвечать
за все. Вожусь тут со всякими жалобами и прочим... Но должен вас
предупредить - не пытайтесь преследовать меня по суду! Или нас. Все судьи
нами куплены. А теперь... - Он помолчал, держа руки на моей простыне. -
Может быть, вы хотели бы уединиться?
Я заколебался. Да, мне хотелось побыть без свидетелей. Эзра это
почувствовал и стал подниматься со стула.
- Я потом зайду, дружище Ричард.
- Нет, не уходите! Вы показали мне свои ноги, теперь настала моя
очередь. Мы их сравним, а вы посоветуете, как обращаться с этим "привоем"!
Я ведь не знаю! Хэйзел, конечно, тоже останется, а Минерва видела это
раньше. Так в чем же дело?
- Да, Ричард, я видела.
- Ну и стойте все вокруг. И поддержите меня, если я хлопнусь в
обморок. Тийна, прошу вас пока не острить!
- Я? Вы клевещете на меня. Мои суждения лишь профессиональны.
- Нет, милая. Речь не о суждениях, а о вашем подходе к пациенту. Я же
должен остаться в полной исправности, если вы по-прежнему намерены
соревноваться с Нинон де Ланкло. Или даже с Рэнджи Лил... О'кей, док,
давайте смотреть.
Надавив на диафрагму, я задержал дыхание. Эта постылая простыня легко
поддалась юноше. Постель была чистой и сухой (я это ощущал и раньше -
никаких подтеков и влажных мест). И две огромные волосатые ноги торчали
рядом друг с другом. Но это была самая прекрасная картина из всех, какими
я когда-либо любовался!..
Минерва подхватила меня, едва я стал терять сознание. А Тийна не
отпустила ни одной остроты.

Через двадцать минут выяснилось, что я уже могу двигать новой ногой и
ее пальцами, особенно если не слишком напрягаться мысленно. Впрочем, во
время первых контрольных попыток я несколько переусердствовал, слишком
рьяно выполняя команды доктора Галахада.
- Я доволен результатами, - отметил он. - А вы? Опишите, что вы
ощущаете.
- Как мне это описать? Радуга? Серебряные колокольчики? Грибной
дождик? Эзра, вы можете это определить?
- Я пытался. Это как бы вновь родиться. Ходьба - такая простая
вещь... пока не разучишься.
- Да! Доктор, чья это нога? Я давненько не молился, но за хозяина
ноги попытаюсь. За спасение его души.
- Он еще жив.
- Как?
- И ноги он не лишился. Довольно странно получилось, полковник. Тийна
не сумела подыскать ничего подходящего по иммунным показателям и по
размеру, поскольку вы пребывали в "острозаразном" состоянии. И тогда Иштар
(она мой босс) посоветовала расширить поле исследований. И... Тийна нашла.
Эта нога - из клона ныне здравствующего клиента. Нам раньше с подобным
сталкиваться не приходилось. Я, вернее, мы, то есть персонал госпиталя,
сперва подумывали даже об ампутации и другой вашей ноги. Но владелец клона
решил отдать ногу из собственного "запаса". Он исходил из того, что в
течение нескольких лет, пока клон выращивает ногу, он обойдется без
полного комплекта запасных органов.
- А кто же он? Я ведь обязан его отблагодарить!
(А как "отблагодарить" за такой подарок? Да все равно как - это моя
забота!)
- Полковник, вы еще не знаете. Донор настоял на своей анонимности.
Это и было условием дара.
- Они даже заставили стереть записи! - возмущенно выпалила Тийна. -
Вроде как мне нельзя доверить профессиональную тайну! Как же так, я же
соблюдаю "клятву гипокрита" [лицемер (англ.)] лучше их всех!
- Вы подразумеваете "клятву Гиппократа", Тийна?
- Вы так думаете, Хэйзел? Что ж, и все-таки я эту банду знаю лучше
вас!

Доктор Галахад сказал мне:
- Конечно, желательно поскорее начать ею пользоваться. Но до этого
следует кое в чем поупражняться, особенно после такой долгой болезни. И
поэтому вставайте с постели! И вот что я вам советую: покрепче опирайтесь
на палку и пусть Хэйзел и Минерва на первых порах поддерживают вас с обеих
сторон. Вы еще слишком слабы, поэтому берегите себя: как только
почувствуете головокружение - сразу садитесь или ложитесь. М-м-м. Вы
умеете плавать?
- Думаю, что да, хотя давненько не приходилось. Там, где я жил в
последние годы, плавать было негде. Но я очень любил это занятие раньше.
- У нас бассейнов полно. Один даже находится в подвале этого здания,
другой, побольше - во дворе (атриуме). В большинстве частных домов они
также есть, так что плавайте на здоровье! Вы не должны слишком много
ходить, правая нога еще не натренирована, вот и постарайтесь не слишком на
нее опираться. И не надевайте обуви, пока нога не ощутит себя настоящей
ногой! - Он улыбнулся. - Олл райт?
- Разумеется!
Он похлопал меня по плечу, потом наклонился и поцеловал в губы. И это
в момент, когда уже я начал ему симпатизировать! Я даже не успел
увернуться.
Это исключительно раздосадовало меня, хотя я попытался не подать
виду. Судя по словам Хэйзел и других, этот сверххорошенький парнишка-гомик
спас мою жизнь. Поэтому я вряд ли имел право негодовать по поводу его
"берклианского" поцелуя. Черт с ним! Похоже, он даже не заметил моего
отвращения, так как сжал мне плечо и сказал:
- У вас все наладится. Минерва, организуйте ему плавание. Или Хэйзел,
все равно.
И ушел. После этого леди помогли мне встать с постели, и Хэйзел
повела меня к "выходу". Она поцеловала на прощание Минерву, и я вдруг
понял, что та ждет того же и от меня. Я поддался искушению, и она
полностью одобрила мой порыв.
Поцеловать Минерву, черт возьми, совсем не то, что целовать мужчину,
каким бы красавчиком он ни был! Я поблагодарил ее за все заботы. Минерва
серьезно ответила:
- Для меня это счастье!
И мы с Хэйзел осторожненько пошли вперед. Я опирался на палку. Моя
новая нога слегка заплеталась и ныла. Стена, как только мы приблизились к
ней, "замигала" и выпустила нас. Хэйзел заметила:
- Милый, я довольна, что ты поцеловал Минерву без моей подсказки. Она
ведь дивная девчонка! И физическое внимание для нее - наилучшая
благодарность, ценимая дороже, чем любой, даже самый щедрый, материальный
дар. Она так хочет стать полноценной женщиной после двух столетий
пребывания компьютером.
- Так она и в самом деле была компьютером?
- Следовало бы побольше доверять тому, что тут говорят, чудище! -
прозвучал вслед голос Тийны.
- Вы правы, Тийна, но позвольте мне это ему объяснить. Ричард,
Минерва не была рождена женщиной. Ее тело вырастили в лабораторных
условиях из яйцеклетки, в которую были введены гены двадцати трех
родителей. У нее самое большое количество предков по сравнению с любым
другим человеческим существом. В готовое тело пересадили личность
компьютера вместе со всей системой памяти.
- Но не без остатка, - возразила Тийна. - Мы удвоили все, что она
хотела взять с собой, и я сохранила копию, но остались еще текущие
программы, доклады и отчеты. Мы должны были стать идентичными близнецами,
но она кое-что от меня утаила, не поделилась, тварь эдакая! Разве это
честно? Справедливо? Я вас спрашиваю!
- Не спрашивайте меня, Тийна. Я никогда не была компьютером. Вот что,
Ричард, ты когда-нибудь играл в "падающую трубу"?
- Понятия не имею, что сие значит.
- Вот здесь, на лестнице, ты повиснешь на мне и приземлишься на
следующей ступеньке на "старую" ногу. Тийна, вы не могли бы нам помочь?
- Конечно, подружка!
Эти "падающие трубы" оказались забавнее, чем прыжки щенка колли!
После первого "падения трубы" я настоял на том, чтобы прыгнуть еще четыре
раза (для практики, вернее, забавы ради). Хэйзел мне потворствовала, как
ребенку, а Тийна постаралась, чтобы я ненароком не повредил новую ногу при
"приземлениях". Для бывшего ампутанта лестница - слишком рискованное и
утомительное место, но подъемник еще утомительнее и к тому же мрачнее:
следует влезть в ремень, похожий на пояс толстухи или упряжь телеги.
Придуманные Хэйзел "трубы" не только тренируют, но будоражат и веселят,
напоминая то, что я испытывал в детстве, на ферме дяди, прыгая вниз со
стогов соломы. Здесь только не было пыли и жары Айовы. У-у-ппи!
Хэйзел наконец остановила меня.
- Хватит, милый, пошли в бассейн. Пожалуйста!
- О'кей. И вы с нами, Тийна?
- А как же!
- Вы что, дорогая, собираетесь подсматривать? - спросила Хэйзел. -
Или вас интересует только один из нас?
- Хэйзел, мы больше не вживляем передатчики в тела пациентов. Это
чересчур грубо. Мы с Зебом разработали новую систему слежения с
использованием четырехканальной дуплексной аудиовидеосвязи. Цвет пока что
немного хромает, но мы его наладим.
- Так, выходит, вы будете за нами подглядывать?
- Я бы предпочла это назвать "лучом-разведчиком", так звучит
элегантнее... Ну да, я буду подглядывать и подслушивать!
- Так я и думала. А что, нам нельзя и уединиться? У меня есть
семейные проблемы, требующие обсуждения с супругом.
- Не сомневаюсь, подружка. Считайте, что это всего лишь госпитальный
мониторинг при полном соблюдении тайны: как у трех маленьких обезьянок!
- Спасибо, дорогуша!
- Не за что. Обычное фирменное обслуживание. Но если понадобится
выползти из-под упавшей на вас скалы, лишь упомяните мое имя. А своего
подопечного, этого типа, поцелуйте разок за меня. Ну, давайте действуйте!
- У нас и в самом деле будет возможность уединиться, Ричард, если
понадобится. Тийна слышит и видит нас в каждую долю секунды, но делает это
безлично, как вольтметр, и все ее внимание занимают такие показатели, как
пульс, частота дыхания, давление и прочее. Нечто подобное делалось для
предохранения тебя от шока во время болезни.
Я откомментировал с присущим мне блеском:
- Неужто?
Мы вышли из центрального корпуса и оказались в маленьком
садике-парке, огороженном с трех сторон П-образным зданием. В центре
зеленого, полного цветов и растений дворика, был водоем, идеально
дополнявший клумбы, дорожки, кусты и деревья.
Хэйзел остановилась у скамьи под деревом на берегу бассейна. Когда мы
сели, скамья приняла форму, повторяющую очертания наших тел. Мы наблюдали
за плавающими и забавляющимися людьми. Хэйзел спросила:
- Скажи, что ты помнишь о нашем прибытии сюда?
- Не так уж и много. Я же еле держался, ты сама знаешь... - (Теперь
от раны остался шрам толщиной в волосок. Я едва разглядел его и даже
почувствовал некоторое разочарование.) - Помню женщину. Тамару, Тамми. Она
поглядела мне в глаза и казалась встревоженной. Сказала тебе что-то на
совсем незнакомом языке.
- На _г_а_л_а_к_т_е_. Ты тоже научишься, это нетрудно.
- Да? Потом она еще что-то сказала, и это все, что я могу припомнить.
Ощущение, что все произошло вчера. Это почему-то тревожит. Хэйзел, сколько
же прошло времени?
- Зависит от системы отсчета. Можешь считать, что месяц.
- И они держали меня "в нокауте" столько времени? Но такой долгий
наркоз вреден!
(Тут я и в самом деле обеспокоился: если даже операцию провели сразу
после драки и если я выйду из госпиталя физически восстановленным, то
может остаться пагубная привычка к болеутоляющим или наркотикам: морфину,
димедролу, "сан-суси", метадролу, чему-то еще...)
- Мой дорогой, ты же вовсе не был в "нокауте"!
- Даешь обратный ход?
- Да нет, ты просто находился в так называемых "Полях Леты", то есть
в мертвой зоне. Все время и без наркотиков. Пациент остается живым и
поддается лечению. Исключена всякая боль. Или вредные побочные
воздействия. Ты был ранен, милый, но боль от тебя "отвели", и ты о ней
забыл. Поэтому причиняемое ею изнурение тоже исключено. В результате
организму не понадобится долгое "вымывание" наркотиков, отвыкание от них и
то, что называется "реабилитацией". - Она улыбнулась. - Ты был не
слишком-то общителен, ибо совершенно не помнил, что произошло всего две
секунды назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65