- Но...
- Если через тридцать секунд ты не уберешься из моих владений, я
вызываю полицию.
И вот, униженный и несчастный, я вернулся в свою пустую комнату,
чувствуя себя таким одиноким, каким ни разу не был за всю жизнь.
Раз двадцать я принимался писать письмо своей Матери Узора, пробуя
объяснить, что случилось, и какое извращенное объяснение дал
происшедшему Аберкромби - и каждый раз останавливался на второй или
третьей строчке. Ни объяснить, ни оправдать факт моего увольнения было
просто невозможно. И личное бесчестье само по себе достойно сурового
осуждения, но я навлек бесчестье на свой Дом, а возможно, на всю расу
бъйорннов.
Самоубийство - вот единственно возможный выход, но самоубийство в
данный момент, когда я все еще официально работаю по программе обмена в
галерее Клейборн и связан перед ними обязательством, может навлечь на
Дом Крстхъонн еще большее бесчестье. Наставление, как мне было
необходимо этическое наставление Матери Узора - но я не мог заставить
себя обратиться к ней, ибо опозорил ее.
В конце концов я решил, что завтра утром, когда Тай Чонг откроет
галерею, я подам ей прошение об отставке, и как только отставка будет
принята, я вернусь к себе в комнату и найду забвение. Больше я уже ни о
чем не мечтал.

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ УКРАЛ
7
На следующее утро я отправился в галерею Клейборн и попросил приема у
Тай Чонг. Пришлось ждать. Я в нетерпении ходил по выставочным залам,
глядя на экспонаты и не видя их. Тянулись минуты, она не спешила
приглашать меня в кабинет, и я прошел внутрь галереи, сел за свой стол и
уставился на дисплей компьютера. Перед глазами пробегали строчки
накопившихся данных, но я не читал их. Минуту спустя появился Гектор
Рейберн с веселой ухмылкой на лице.
- Говорят, Аберкромби вас выкинул, - начал он.
- Это правда, друг Гектор, - ответил я.
- Ну, вы продержались куда дольше, чем мы рассчитывали, - продолжал
он. - С возвращением.
- Я здесь лишь для того, чтобы встретиться с Тай Чонг.
- Да? Возвращаетесь на Бъйорнн?
- Мой мир - Бенитар II, - пояснил я. - Бъйорнны - это мой народ.
- Какая разница, - пожал он плечами. - Так вы туда собрались?
- Нет, друг Гектор.
Я говорил искренне, потому что опозоренный не достоин быть погребенным
в системе Бенитара.
Он, кажется, потерял интерес к моему будущему.
- Что за тип Аберкромби? - спросил он с любопытством. - На самом
деле такой безумный богач и богатый безумец, как о нем говорят?
- Он весьма состоятелен, друг Гектор, - сказал я, поглядывая на
закрытую дверь кабинета Тай Чонг. - А обсуждать его психическое
состояние я не вправе.
- Нашли для него хоть один портрет той женщины?
- Даже несколько.
Он пристально на меня посмотрел.
- Что с вами сегодня, Леонардо? Обычно вы разговорчивы, так что я
не успеваю угнаться за вашими вопросами, а сегодня выглядите так, словно
похоронили лучшего друга.
- Я обесчещен.
- То есть?
- Малькольм Аберкромби уволил меня за нелояльность, - ответил я, и
мой цвет выразил все мое унижение.
- Ну и что? - сказал Рейберн. - Меня увольняли три раза, и может,
еще пять раз уволят. Профессиональный риск, вот и все. Когда такое
случается, надо выпить, расслабиться с девочкой и все забыть.
Он помолчал.
- Черт возьми, вам даже не надо искать новую работу: вы же остались
в Клейборне.
- Все не так просто, друг Гектор.
- Все именно так просто, Леонардо, - ответил он. - У вас,
бъйорннов, просто неправильный взгляд на жизнь.
- Но это наш взгляд на жизнь, - ответил я. - Я не могу жить по-
другому.
Тут вмешался мой компьютер, сообщив, что Тай Чонг готова меня принять.
- Послушайте, - предложил Рейберн, - когда освободитесь, подходите
ко мне, прогуляемся, потолкуем. Я тут в трех кварталах знаю местечко,
там обслужат кого угодно.
Он неожиданно улыбнулся.
- Я угощаю.
- Спасибо за предложение и поддержку, друг Гектор, - сказал я,
поднимаясь, - но я вынужден отказаться.
Он пожал плечами.
- Ладно, если передумаете, только скажите.
Я пообещал, что так и сделаю, подошел к двери Тай Чонг, подождал перед
сенсором, а когда он меня идентифицировал и дверь поползла в сторону,
вошел в кабинет.
- Леонардо, - она поднялась, пошла мне навстречу и взяла за руку. -
Мне очень жаль, что произошло такое недоразумение.
- Это моя вина, Достойная Леди, - сказал я. - Я навлек бесчестье не
галерею Клейборн и Дом Крстхъонн.
- Ерунда, - сказала она, отметая мое признание. - Этому фанатику за
четверть столетия удалось раскопать меньше тридцати картин. Вы нашли для
него две за месяц, а ему хватило ума вас уволить. Опрометчиво и
безрассудно.
Я остолбенел, пытаясь понять, что она сказала. Наконец ко мне вернулся
голос.
- Должен ли я понимать так, что вы на меня не сердитесь, Достойная
Леди?
- Конечно, нет.
- Но меня уволили.
- Без причины.
- Причина - разговор с Рубеном Венциа.
- Свобода речи и свобода общения - фундаментальные права. Это,
похоже, ускользает от внимания Малькольма Аберкромби, - сказала она с
подчеркнутым презрением и сделала жест в сторону видеофона. - Я как раз
напоминала ему о них несколько минут назад, когда вы пришли.
- Вы не должны сталкиваться с ним из-за меня, Достойная Леди, -
сказал я, и мой цвет отразил, как я огорчился.
- Я это сделала ради Клейборна, - твердо ответила она. - Никому не
сойдет безнаказанно позорить моих сотрудников!
- Именно об этом я хочу с вами поговорить.
- О моей беседе с Аберкромби?
- Нет. О моем положении, как одного из ваших сотрудника.
- Ну конечно, вы мой сотрудник, - заверила она.
- Я пришел подать в отставку.
Она, кажется, удивилась.
- Вы - в отставку? О чем вы говорите, Леонардо?
- Я навлек бесчестие на свой Дом.
- Ничего подобного.
- У нас разные культуры, и нам с вами спорить об этом бессмысленно,
Достойная Леди, - произнес я.
- Вот и не спорьте.
- Не буду. Но настаиваю на своей отставке.
- Вы нашли другую работу? - спросила она резко.
- Нет, Достойная Леди.
Она слегка смягчилась.
- Что вы сделаете, если я приму вашу отставку? Вернетесь в свой
Дом?
- Совершу ритуал самоубийства.
- Что вы совершите? - она была явно потрясена.
- Я лишу себя жизни, чтобы стереть бесчестие, которое навлек на Дом
Крстхъонн.
- Только из-за того, что вас уволили? - она никак не могла
поверить.
- Да.
- Но это безумие!
- Для человека - может быть, - спокойно ответил я. - А бъйорнн
должен поступить именно так.
Она энергично затрясла головой.
- Я не разрешаю вам убить себя, Леонардо.
- Вы не можете этого решать, Достойная Леди.
- Давайте обсудим все разумно и спокойно, - проговорила она
взволнованно.
- Я не хочу вас обидеть, Достойная Леди, но я бы предпочел, чтобы
вы как можно скорее приняли мою отставку, потому что я должен написать
своей Матери Узора и привести в порядок кое-какие дела, прежде чем
совершу ритуал.
С минуту она молча смотрела на меня. Затем в ее лице скользнул проблеск
понимания. Она прочистила горло и заговорила снова.
- Вы могли лишить себя жизни вчера вечером, - произнесла она,
тщательно прислушиваясь к собственным словам, словно каждая мысль вела
ее к следующей. - Вы могли сделать это сегодня утром. И все же вы
сначала пришли ко мне в офис и настаиваете, чтобы я приняла вашу
отставку.
Тут она внимательно вгляделась мне в глаза.
- А что, если я не приму вашу отставку, Леонардо?
- Мне даже не приходило в голову, что вы сможете отнестись к моей
просьбе без должного уважения, Достойная Леди.
Она все еще пристально смотрела на меня.
- Ваш Дом подписал с Клейборном контракт на обмен специалистами, -
сказала она наконец, и размеренно повторила: - Ваш Дом, а не вы. Что,
если я буду настаивать, чтобы вы отнеслись с должным уважением к этому
обязательству?
Я вздохнул.
- Если вы не примете мою отставку, мне придется выполнить
обязательства Дома по отношению к вам.
- И вы не убьете себя?
- Я не совершу ритуал, пока не выполню своих обязательств.
- Тогда вам отказано в отставке, - сказала она решительно.
- Вы очень умная женщина, - произнес я с горечью.
- А вы очень живой сотрудник галереи Клейборн, - ответила она,
облегченно улыбнувшись. - Хотя бы на ближайшие десять месяцев.
- Девять месяцев и двадцать три дня, - поправил я ее.
- Это мы еще обсудим, когда будем в лучшем расположении духа, - она
глубоко вздохнула, словно решила отложить эту тему. - А сейчас вы
вернетесь к работе на Малькольма Аберкромби.
- Он никогда не возьмет меня назад.
- Уже взял, - победно усмехнулась она.
- Но почему?
Она показала маленькую голограммку картины и спросила:
- Это вам ничего не напоминает?
Я вгляделся. Это был портрет таинственной незнакомки Аберкромби.
- Натуру я узнаю, - ответил я. - Но я не видел этой картины прежде.
- Никто на Дальнем Лондоне ее не видел, - она сделала паузу. -
Когда Аберкромби позвонил мне вчера и сообщил, что уволил вас, я,
конечно же, потребовала объяснить причину. Когда я узнала, что Венциа
обратился к вам с предложением, мне в голову пришло, что он не сделал бы
так, если бы не подозревал, что у вас есть - или вы можете достать -
что-нибудь нужное ему. Поэтому я потратила несколько часов, просмотрела
все электронные брошюр, которые мы еженедельно получаем для предстоящих
аукционов и частных торгов, и нашла вот это.
Она указала на голограмму.
- Это то, что ему нужно?
- Ему нужна только информация, а не картины, Достойная Леди, -
ответил я. - Он собирает сведения об этой женщине точно так же, как
Аберкромби коллекционирует ее портреты.
- Интересно, почему?
- Я не знаю, Достойная Леди.
Она помолчала, словно задумавшись над этим, потом пожала плечами.
- Как бы там ни было, этот портрет продает Валентин Хит,
коллекционер, с которым мы не раз имели дело. Он предпочитает продавать
нам напрямую, избегая хлопот и неопределенности аукционов, - она снова
помолчала. - Когда вы пришли, я как раз говорила Аберкромби, что мы
нашли еще один портрет его незнакомки, и если он хочет его приобрести,
то наше условие - снова взять вас на службу и письменно извиниться перед
вами, Клейборном и Домом Крстхъонн.
- Он гордый человек, - сказал я. - Он, наверное, не согласился на
ваши условия.
- Он еще и одержимый человек, - заметила она.
- Он согласился?
Она улыбнулась.
- Согласился. Вы снова у него на службе.
- Но я не хочу к нему возвращаться! - выпалил я, сам удивившись
собственной смелости.
- Это наверняка лучше, чем самоубийство.
- Самоубийство почетно, - сказал я. - А в работе на человека,
который меня презирает и считает лжецом, ничего почетного нет.
- Докажите ему, что он не прав.
- Но...
- Послушайте, Леонардо, - перебила она. - Гектор поддразнивает меня
за то, что я вечно вступаюсь за наших братьев-инопланетян, и кое в чем
он прав: я произношу речи и участвую в маршах, но ни разу не добилась
ничего реального. А сейчас у меня появилась возможность действительно
что-то сделать, и одновременно преподнести очень неприятному человеку
очень неприятный урок.
Она улыбнулась.
- И это тем приятнее, что вы - сотрудник Клейборна.
- А нельзя ли, чтоб работать к Аберкромби пошел кто-нибудь другой?
- спросил я. - Дело ведь не только в том, что мы друг друга не любим? Я
здесь, чтобы изучить вашу методологию и расширить свои представления о
различных школах искусств, но совершенно не занимаюсь этим с тех пор,
как начал на него работать.
Она покачала головой.
- Вас он уволил, и вас должен снова взять на работу. Кроме того, не
могу же я ратовать за всеобщее равенство, и не подтвердить свои слова
делом, когда наконец представилась возможность! - она сплела перед собой
руки. - Ну не хмурьтесь так, Леонардо. Я даже заставила его перечислить
крупную сумму в возмещение ущерба вашему Дому.
- Неужели?
- Еще бы. Никто не смеет обижать моих инопланетян.
- Безмерно благодарен вам, Достойная Леди, - искренне сказал я.
- Докажите это тем, что не убьете себя, - ответила Тай Чонг.
- Я уже обещал, что не совершу ритуал, пока нахожусь у вас на
службе, - заверил ее я.
- Вы все-таки собираетесь сделать это, когда уволитесь? - удивленно
переспросила она. - Несмотря на то, что он согласился взять вас назад?
- Не знаю, - ответил я. - Попрошу этического наставления у Матери
Узора.
- Но она наверняка запретит вам! Ваш Дом сейчас получает больше
денег, чем в самом начале!
- Эти деньги - плата за нечистую совесть, - ответил я.
- Чепуха!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36