И,
поскольку Ригги, выходя из Корабля, выпустил из шлюза воздух, мы,
заблокировав управление (это гарантировало, что внешний люк Корабля будет
герметически закрыт), накачали его до нормального давления. Затем мы вошли
в шлюз, и Ат сказал:
- Не сердитесь на Ригги, ладно? По крайней мере, подождите, пока не
окажетесь в безопасности.
Джимми кивнул, и все проговорили:
- Желаем удачи!
Честно говоря, я боялась отчаянно и на "удачу" только и рассчитывала.
Именно потому я почти не разговаривала, что мне вообще-то не свойственно.
Дверь шлюза закрылась, отрезав нас от веселой голой комнатки и
друзей.
Воздух, подчиняясь нажатию кнопки, заструился вокруг, и Джимми
сказал:
- Если Ригги откуда-нибудь выскочит и закричит "бах!" или отмочит еще
какую-нибудь глупость, притворись, что ты его вообще не замечаешь.
Игнорируй его начисто.
Зетея Ригги мне не нравилась, и я согласно кивнула:
- Ладно.
Воздух из шлюза вышел, и Джимми открыл люк у наших ног. По идее, раз
мы находились на Первом Уровне, спускаться нам было больше некуда, здесь,
согласно планировке, был самый-самый "низ" Корабля. И все же, чтобы
выбраться наружу, спускаться нам пришлось.
- Иди первой, - сказал Джимми, показывая на лестницу в люке. Вид этой
лестницы о чем-то мне смутно напоминал, но о чем именно, вспомнить никак
не получалось.
Я ухватилась за первую ступеньку... и вот тут-то вспомнила сразу две
другие лестницы: на Шестой Уровень и в лодку. Вот именно. Проклятые
лестницы.
Примерно на середине семи-восьмифутовой трубы я вдруг почувствовала
головокружение, желудок мой перевернулся вверх тормашками, и я вдруг
обнаружила, что почти ничего не вешу и... стою на голове. Это была зона,
где исчезала внутрикорабельная гравитация и вступало в силу ничтожное
притяжение маленького астероида. "Низ" на Корабле и "низ" на поверхности
астероида находились в противоположных направлениях, и, выбравшись наконец
из трубы, я легко перевернулась, встала на ноги и, превозмогая
головокружение, огляделась.
Над головой сияла режущая глаза серебряная пелена, исчерченная
черно-пурпурными полосами и точками. Глаза заболели почти сразу. Зрелище
несколько напоминало негатив фотографии, хотя имело оттенки, которых ни на
каком негативе быть не могло. Мне очень хотелось зажмурить глаза и
отвернуться, но отворачиваться было некуда: неровная каменистая
поверхность астероида-Корабля была того же жуткого, размытого серебряного
цвета. Скала выглядела абсолютно мертвой и безжизненной, как будто никогда
раньше здесь никто не бывал и не будет впредь. Эдакая игровая площадка - в
мире, лежащем в ином измерении... И было очень странно думать, что всего в
нескольких футах отсюда находится другой мир, теплый, светлый и родной...
Словно подтверждая впечатление иного измерения, из люка рядом вдруг
высунулись ноги Джимми. Я помогла ему выбраться. Присев у края трубы,
словно бы для того, чтобы прийти в себя, он огляделся по сторонам -
точь-в-точь, как я.
Около нас, явно обозначая место шлюза, возвышался восьмифутовый
пилон. На нем был пульт управления шлюзом, опознавательный номер и
шутливая надпись, оставленная кем-то, возможно, давно уже умершим: ПО
ГАЗОНАМ НЕ ХОДИТЬ! Сделана надпись была от руки и заглавными буквами.
Прочитав ее, я ощутила трепет. И даже не знаю, трепетала ли я больше перед
вероятным возрастом этой надписи, от странного ее окружения вкупе с
собственным головокружением, или от всего вместе.
Молча мы оглядывались по сторонам, и наконец Джимми нарушил тишину:
- Что это там? - спросил он.
За пилоном, в отдалении, находился ряд гигантских труб, выступавших
над неровной скальной поверхностью, словно жерла огромных пушек,
нацеленных на вселенную. В принципе, до них было рукой подать, поскольку
из-за кривизны поверхности Корабля линия горизонта находилась очень
близко.
- Наверное, стартовые трубы разведкораблей, - сказала я.
- Я и не подозревала, что мы всего в двух шагах от разведдоков.
- Да, похоже, - согласился Джимми, но как-то вяло.
- По-моему, тебе худо, - заметила я, вглядываясь сквозь шлемное
стекло его скафандра.
- Есть немного... Желудок выворачивает... У тебя самой тоже вид не
блестящий...
- Просто такой свет, - ответила я, но это была неправда. Голова у
меня кружилась, к горлу поднималась тошнота. Я боялась, что меня вырвет, а
скафандр для этого - наихудшее место. Нужно было закругляться с этим
приключением, и я спросила: - А где Ригги? Пора бы ему проявиться со своим
дурацким сюрпризом.
Джимми медленно огляделся.
- Тут есть и другие шлюзы. Может, он туда спустился? Чтобы мы гадали,
куда он делся?
- Может быть, - согласилась я. - Но лучше нам его поискать. Мы
должны.
- А если он прячется? Может, это и есть его сюрприз?
Вокруг было столько разбросанных в беспорядке скал, что, если Ригги
действительно спрятался, найти его будет отнюдь не легко. Среди множества
серебристых сверкающих глыб человек выглядит просто еще одной глыбой,
ничем не отличающейся от других.
И тут на все наши вопросы пришел ответ.
- Что это было? - спросил Джимми.
Я ответила недоуменным взглядом.
Звук раздался снова, и на сей раз я поняла, что он означал - это был
ужасный звук рвоты. Приемник и передатчик в моем скафандре были настроены
на малую громкость, но все равно, я только с большим трудом удержалась...
Желудок встал на дыбы, и, казалось, даже голова закружилась сильнее.
- Ты где, Ригги? - спросил Джимми.
- Я его не вижу, - сказала я.
Ответом нам был очередной жуткий звук. Это мне не понравилось. Джимми
подпрыгнул в "воздух". При такой малой гравитации он поднялся на огромную
высоту, футов, наверное, на сорок, а затем медленно стал спускаться.
Приземлился он легко, но вслед за тем сказал:
- Я его тоже не увидел. Ничего не смог заметить. Давай-ка, Миа,
пройди футов сто - сто пятьдесят к средней из этих труб. А я начну с
другой стороны.
Я заковыляла по камням к трубе разведдока, несколько раз оступилась,
спотыкаясь, а рвотные потуги невидимого Ригги отнюдь не вдохновляли.
Выключить приемник я не решалась, потому что тогда я не смогла бы слышать
Джимми. Оказавшись на нужном расстоянии от пилона, я пошла по кругу.
Тут Джимми спросил:
- Ты готова, Миа?
- Уже начала прочесывать, - ответила я.
- Ригги, - мрачно произнес Джимми, - если ты меня слышишь и если ты
не хочешь остаться здесь, то лучше поднимись на ноги, чтобы мы нашли тебя
побыстрее.
Больше всего мне хотелось закрыть глаза от этого сияющего серебра или
хотя бы просто присесть, но это было невозможно, и мне оставалось только
бороться с тошнотой, резью в глазах и все усиливающимся звоном в ушах.
Ощущения отчасти напоминали то злополучное плавание в лодке, но тут было
намного хуже, даже ноги шли не туда, куда я хотела. С огромным трудом я
ориентировалась в сверкающем безмолвии, стараясь одновременно высматривать
Ригги, но, по-моему, у меня мало что получалось. Я совершенно убеждена
сейчас, что абсолютное оружие - это то, которым можно просто нарушить у
врага чувство равновесия, заставив его упасть в грязь и блевать. Такое
оружие, вероятно, навсегда уничтожит понятие героики.
Прыгая с камня на камень, я вдруг подвернула ногу. Стопы разъехались,
я свалилась. При нормальной гравитации и без защитного скафандра дело
наверняка бы кончилось плохо. Конечно, будь у меня возможность
попрактиковаться в более спокойной обстановке, без этого изматывающего
головокружения, проку от моих гигантских прыжков было бы больше.
Лежа на грунте, я прислонилась к камню, который ужасно напоминал
самую отвратительную скульптуру, созданную моей матерью, - уродливый бюст
ее вдохновителя, старины Лемоэля Карпентера. Единственной деталью
естественных пропорций у бюста был нос, но именно нос был самой
безобразной штукой на лице Лемоэля.
Хоть я и лежала совершенно неподвижно, голова не прояснялась. Я снова
заставила себя встать - и вдруг увидела Ригги. Он стоял на коленях,
закрытый со стороны пилона тентообразным нагромождением камней, и все еще
пытался рыгать.
- Джимми, я его нашла, - сказала я и сразу же, поскольку это уже не
имело значения, а мне хотелось, по возможности, сберечь желудок, отключила
приемник. Потом я поставила Ригги на ноги и медленно, осторожно ступая,
повела к шлюзу. Думать я могла только о том, чтобы скорее добраться до
пилона, и даже не заметила, как рядом со мной оказался Джимми.
Мы устроили Ригги возле шлюза, и Джимми набрал на кнопках пульта
нужную комбинацию. Теперь мы могли возвращаться.
- Полезай, - показала я Джимми жестом. - Я его тебе передам.
Джимми пролез головой в люк и исчез. С минуту подождав, я крепко
ухватила Ригги за лодыжки и сунула туда же. На миг у меня возникло
ощущение, словно я пытаюсь свести два магнита одинаковыми полюсами, но
затем я почувствовала, как Джимми потянул Ригги на себя. И сразу
отправилась следом.
Джимми включил подачу воздуха, давление сравнялось, и дверь в
шлюзовую открылась. К этому моменту я успела откинуть шлем своего
скафандра - и вовремя, потому что в распахнутую дверь я сделала всего
только два шага - желудок изверг все свое содержимое. Это было несказанное
облегчение!
Мы с Джимми пробыли снаружи минут двадцать, Ригги - вдвое больше.
Свой вестибулярный аппарат мы восстановили довольно быстро, но Ригги еще
долго мог лишь сидеть, держась за голову и наводя тоску несчастным видом.
Когда меня вырвало, Вени посмотрела на меня очень внимательно.
- Убирать тут тебе придется самой, - сказала она. - Я не буду.
Очевидно, она считала, что у нее и так было достаточно черной работы
в столь невеликом приключении. Я ее не винила. У меня не было сил. Закрыв
глаза, я сползла по стене, благословляя небо, что снова вернулась в свой
мир, и никакая Вени не отравит мне этой радости.
Мы с Ригги сидели молча, не обращая внимания на вопросы. За нас
отвечал Джимми.
- Если кто-нибудь хочет выйти, я могу отдать ему свой скафандр, -
слабым голосом произнес Ригги долгое время спустя.
- Вряд ли твой скафандр теперь вообще кто-нибудь наденет, - сказала
Эллен, и это была сущая правда. Сам Ригги и внутренность скафандра были в
невозможном состоянии.
- Надо здесь убрать и поскорее смыться, - сказал Джимми.
Мы извлекли Ригги из скафандра и попросили Вени проводить его до
дома. Эллен и Ат забрали скафандр, чтобы потом почистить, а мы с Джимми
вымыли шлюзовую. Не знаю, как Джимми сумел удержать свой желудок в
повиновении, но ему это удалось. Надо полагать, тут он должен благодарить
свой железный организм.
Я никогда раньше не представляла себе, что "приключение" требует так
много сил, стольких приготовлений, да еще и уборки. В романах такого не
встретишь. Кто достает еду и готовит? Кто моет тарелки и нянчит младенцев?
Кто чистит скребком коней и шомполом ружье? Кто хоронит трупы? Кто чинит
одежду и, в конце концов, кто привязывает ту веревку, за которую главный
герой схватится в самый подходящий момент? А кто трубит в фанфары, наводит
блеск на медали и красиво умирает, чтобы главный герой мог выглядеть этим
самым героем? Вообще - кто это финансирует? Нет, конечно, я верю в героев,
но я должна вам сказать, что все они либо паразиты, либо, потратив уйму
времени на организацию своих мелких, дурацких приключений, они ими не
наслаждаются ни в коей мере. Вот так.
Уборка, и то, что все у нас пошло наперекосяк, лишили нас всякого
задора. Перебросив скафандры через плечо, мы с Джимми вялым шагом
направились в Ремонтную. Настроение у нас было подавленное - может быть,
поэтому я забыла знаменитое правило: беда не приходит одна. Так и
случилось: по пути мы наткнулись на Джорджа Фахонина. Мы как раз
поворачивали за угол и никак не могли его видеть - ладно, хоть не сшибли с
ног. Просто мы вдруг обнаружили, что - вот он, совсем рядом, и нам уже не
успеть спрятать скафандры, не говоря о том, чтобы уйти незамеченными.
- Привет, Миа, - сказал Джордж.
- Здравствуйте, - отозвалась я. - Что вы делаете здесь, внизу? - И,
видя, как неуверенно смотрит Джимми на гиганта, добавила вполголоса: - Это
Джордж Фахонин. Он пилот разведкорабля и иногда летает с моим Папой.
- А, - вздохнул Джимми.
- Кажется, вас-то я и ищу, - сказал Джордж, подходя совсем близко. -
Я сегодня дежурный констебль. Примерно час назад я получил жалобу от
миссис Кейтли из Инженерной на двух невоспитанных недорослей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
поскольку Ригги, выходя из Корабля, выпустил из шлюза воздух, мы,
заблокировав управление (это гарантировало, что внешний люк Корабля будет
герметически закрыт), накачали его до нормального давления. Затем мы вошли
в шлюз, и Ат сказал:
- Не сердитесь на Ригги, ладно? По крайней мере, подождите, пока не
окажетесь в безопасности.
Джимми кивнул, и все проговорили:
- Желаем удачи!
Честно говоря, я боялась отчаянно и на "удачу" только и рассчитывала.
Именно потому я почти не разговаривала, что мне вообще-то не свойственно.
Дверь шлюза закрылась, отрезав нас от веселой голой комнатки и
друзей.
Воздух, подчиняясь нажатию кнопки, заструился вокруг, и Джимми
сказал:
- Если Ригги откуда-нибудь выскочит и закричит "бах!" или отмочит еще
какую-нибудь глупость, притворись, что ты его вообще не замечаешь.
Игнорируй его начисто.
Зетея Ригги мне не нравилась, и я согласно кивнула:
- Ладно.
Воздух из шлюза вышел, и Джимми открыл люк у наших ног. По идее, раз
мы находились на Первом Уровне, спускаться нам было больше некуда, здесь,
согласно планировке, был самый-самый "низ" Корабля. И все же, чтобы
выбраться наружу, спускаться нам пришлось.
- Иди первой, - сказал Джимми, показывая на лестницу в люке. Вид этой
лестницы о чем-то мне смутно напоминал, но о чем именно, вспомнить никак
не получалось.
Я ухватилась за первую ступеньку... и вот тут-то вспомнила сразу две
другие лестницы: на Шестой Уровень и в лодку. Вот именно. Проклятые
лестницы.
Примерно на середине семи-восьмифутовой трубы я вдруг почувствовала
головокружение, желудок мой перевернулся вверх тормашками, и я вдруг
обнаружила, что почти ничего не вешу и... стою на голове. Это была зона,
где исчезала внутрикорабельная гравитация и вступало в силу ничтожное
притяжение маленького астероида. "Низ" на Корабле и "низ" на поверхности
астероида находились в противоположных направлениях, и, выбравшись наконец
из трубы, я легко перевернулась, встала на ноги и, превозмогая
головокружение, огляделась.
Над головой сияла режущая глаза серебряная пелена, исчерченная
черно-пурпурными полосами и точками. Глаза заболели почти сразу. Зрелище
несколько напоминало негатив фотографии, хотя имело оттенки, которых ни на
каком негативе быть не могло. Мне очень хотелось зажмурить глаза и
отвернуться, но отворачиваться было некуда: неровная каменистая
поверхность астероида-Корабля была того же жуткого, размытого серебряного
цвета. Скала выглядела абсолютно мертвой и безжизненной, как будто никогда
раньше здесь никто не бывал и не будет впредь. Эдакая игровая площадка - в
мире, лежащем в ином измерении... И было очень странно думать, что всего в
нескольких футах отсюда находится другой мир, теплый, светлый и родной...
Словно подтверждая впечатление иного измерения, из люка рядом вдруг
высунулись ноги Джимми. Я помогла ему выбраться. Присев у края трубы,
словно бы для того, чтобы прийти в себя, он огляделся по сторонам -
точь-в-точь, как я.
Около нас, явно обозначая место шлюза, возвышался восьмифутовый
пилон. На нем был пульт управления шлюзом, опознавательный номер и
шутливая надпись, оставленная кем-то, возможно, давно уже умершим: ПО
ГАЗОНАМ НЕ ХОДИТЬ! Сделана надпись была от руки и заглавными буквами.
Прочитав ее, я ощутила трепет. И даже не знаю, трепетала ли я больше перед
вероятным возрастом этой надписи, от странного ее окружения вкупе с
собственным головокружением, или от всего вместе.
Молча мы оглядывались по сторонам, и наконец Джимми нарушил тишину:
- Что это там? - спросил он.
За пилоном, в отдалении, находился ряд гигантских труб, выступавших
над неровной скальной поверхностью, словно жерла огромных пушек,
нацеленных на вселенную. В принципе, до них было рукой подать, поскольку
из-за кривизны поверхности Корабля линия горизонта находилась очень
близко.
- Наверное, стартовые трубы разведкораблей, - сказала я.
- Я и не подозревала, что мы всего в двух шагах от разведдоков.
- Да, похоже, - согласился Джимми, но как-то вяло.
- По-моему, тебе худо, - заметила я, вглядываясь сквозь шлемное
стекло его скафандра.
- Есть немного... Желудок выворачивает... У тебя самой тоже вид не
блестящий...
- Просто такой свет, - ответила я, но это была неправда. Голова у
меня кружилась, к горлу поднималась тошнота. Я боялась, что меня вырвет, а
скафандр для этого - наихудшее место. Нужно было закругляться с этим
приключением, и я спросила: - А где Ригги? Пора бы ему проявиться со своим
дурацким сюрпризом.
Джимми медленно огляделся.
- Тут есть и другие шлюзы. Может, он туда спустился? Чтобы мы гадали,
куда он делся?
- Может быть, - согласилась я. - Но лучше нам его поискать. Мы
должны.
- А если он прячется? Может, это и есть его сюрприз?
Вокруг было столько разбросанных в беспорядке скал, что, если Ригги
действительно спрятался, найти его будет отнюдь не легко. Среди множества
серебристых сверкающих глыб человек выглядит просто еще одной глыбой,
ничем не отличающейся от других.
И тут на все наши вопросы пришел ответ.
- Что это было? - спросил Джимми.
Я ответила недоуменным взглядом.
Звук раздался снова, и на сей раз я поняла, что он означал - это был
ужасный звук рвоты. Приемник и передатчик в моем скафандре были настроены
на малую громкость, но все равно, я только с большим трудом удержалась...
Желудок встал на дыбы, и, казалось, даже голова закружилась сильнее.
- Ты где, Ригги? - спросил Джимми.
- Я его не вижу, - сказала я.
Ответом нам был очередной жуткий звук. Это мне не понравилось. Джимми
подпрыгнул в "воздух". При такой малой гравитации он поднялся на огромную
высоту, футов, наверное, на сорок, а затем медленно стал спускаться.
Приземлился он легко, но вслед за тем сказал:
- Я его тоже не увидел. Ничего не смог заметить. Давай-ка, Миа,
пройди футов сто - сто пятьдесят к средней из этих труб. А я начну с
другой стороны.
Я заковыляла по камням к трубе разведдока, несколько раз оступилась,
спотыкаясь, а рвотные потуги невидимого Ригги отнюдь не вдохновляли.
Выключить приемник я не решалась, потому что тогда я не смогла бы слышать
Джимми. Оказавшись на нужном расстоянии от пилона, я пошла по кругу.
Тут Джимми спросил:
- Ты готова, Миа?
- Уже начала прочесывать, - ответила я.
- Ригги, - мрачно произнес Джимми, - если ты меня слышишь и если ты
не хочешь остаться здесь, то лучше поднимись на ноги, чтобы мы нашли тебя
побыстрее.
Больше всего мне хотелось закрыть глаза от этого сияющего серебра или
хотя бы просто присесть, но это было невозможно, и мне оставалось только
бороться с тошнотой, резью в глазах и все усиливающимся звоном в ушах.
Ощущения отчасти напоминали то злополучное плавание в лодке, но тут было
намного хуже, даже ноги шли не туда, куда я хотела. С огромным трудом я
ориентировалась в сверкающем безмолвии, стараясь одновременно высматривать
Ригги, но, по-моему, у меня мало что получалось. Я совершенно убеждена
сейчас, что абсолютное оружие - это то, которым можно просто нарушить у
врага чувство равновесия, заставив его упасть в грязь и блевать. Такое
оружие, вероятно, навсегда уничтожит понятие героики.
Прыгая с камня на камень, я вдруг подвернула ногу. Стопы разъехались,
я свалилась. При нормальной гравитации и без защитного скафандра дело
наверняка бы кончилось плохо. Конечно, будь у меня возможность
попрактиковаться в более спокойной обстановке, без этого изматывающего
головокружения, проку от моих гигантских прыжков было бы больше.
Лежа на грунте, я прислонилась к камню, который ужасно напоминал
самую отвратительную скульптуру, созданную моей матерью, - уродливый бюст
ее вдохновителя, старины Лемоэля Карпентера. Единственной деталью
естественных пропорций у бюста был нос, но именно нос был самой
безобразной штукой на лице Лемоэля.
Хоть я и лежала совершенно неподвижно, голова не прояснялась. Я снова
заставила себя встать - и вдруг увидела Ригги. Он стоял на коленях,
закрытый со стороны пилона тентообразным нагромождением камней, и все еще
пытался рыгать.
- Джимми, я его нашла, - сказала я и сразу же, поскольку это уже не
имело значения, а мне хотелось, по возможности, сберечь желудок, отключила
приемник. Потом я поставила Ригги на ноги и медленно, осторожно ступая,
повела к шлюзу. Думать я могла только о том, чтобы скорее добраться до
пилона, и даже не заметила, как рядом со мной оказался Джимми.
Мы устроили Ригги возле шлюза, и Джимми набрал на кнопках пульта
нужную комбинацию. Теперь мы могли возвращаться.
- Полезай, - показала я Джимми жестом. - Я его тебе передам.
Джимми пролез головой в люк и исчез. С минуту подождав, я крепко
ухватила Ригги за лодыжки и сунула туда же. На миг у меня возникло
ощущение, словно я пытаюсь свести два магнита одинаковыми полюсами, но
затем я почувствовала, как Джимми потянул Ригги на себя. И сразу
отправилась следом.
Джимми включил подачу воздуха, давление сравнялось, и дверь в
шлюзовую открылась. К этому моменту я успела откинуть шлем своего
скафандра - и вовремя, потому что в распахнутую дверь я сделала всего
только два шага - желудок изверг все свое содержимое. Это было несказанное
облегчение!
Мы с Джимми пробыли снаружи минут двадцать, Ригги - вдвое больше.
Свой вестибулярный аппарат мы восстановили довольно быстро, но Ригги еще
долго мог лишь сидеть, держась за голову и наводя тоску несчастным видом.
Когда меня вырвало, Вени посмотрела на меня очень внимательно.
- Убирать тут тебе придется самой, - сказала она. - Я не буду.
Очевидно, она считала, что у нее и так было достаточно черной работы
в столь невеликом приключении. Я ее не винила. У меня не было сил. Закрыв
глаза, я сползла по стене, благословляя небо, что снова вернулась в свой
мир, и никакая Вени не отравит мне этой радости.
Мы с Ригги сидели молча, не обращая внимания на вопросы. За нас
отвечал Джимми.
- Если кто-нибудь хочет выйти, я могу отдать ему свой скафандр, -
слабым голосом произнес Ригги долгое время спустя.
- Вряд ли твой скафандр теперь вообще кто-нибудь наденет, - сказала
Эллен, и это была сущая правда. Сам Ригги и внутренность скафандра были в
невозможном состоянии.
- Надо здесь убрать и поскорее смыться, - сказал Джимми.
Мы извлекли Ригги из скафандра и попросили Вени проводить его до
дома. Эллен и Ат забрали скафандр, чтобы потом почистить, а мы с Джимми
вымыли шлюзовую. Не знаю, как Джимми сумел удержать свой желудок в
повиновении, но ему это удалось. Надо полагать, тут он должен благодарить
свой железный организм.
Я никогда раньше не представляла себе, что "приключение" требует так
много сил, стольких приготовлений, да еще и уборки. В романах такого не
встретишь. Кто достает еду и готовит? Кто моет тарелки и нянчит младенцев?
Кто чистит скребком коней и шомполом ружье? Кто хоронит трупы? Кто чинит
одежду и, в конце концов, кто привязывает ту веревку, за которую главный
герой схватится в самый подходящий момент? А кто трубит в фанфары, наводит
блеск на медали и красиво умирает, чтобы главный герой мог выглядеть этим
самым героем? Вообще - кто это финансирует? Нет, конечно, я верю в героев,
но я должна вам сказать, что все они либо паразиты, либо, потратив уйму
времени на организацию своих мелких, дурацких приключений, они ими не
наслаждаются ни в коей мере. Вот так.
Уборка, и то, что все у нас пошло наперекосяк, лишили нас всякого
задора. Перебросив скафандры через плечо, мы с Джимми вялым шагом
направились в Ремонтную. Настроение у нас было подавленное - может быть,
поэтому я забыла знаменитое правило: беда не приходит одна. Так и
случилось: по пути мы наткнулись на Джорджа Фахонина. Мы как раз
поворачивали за угол и никак не могли его видеть - ладно, хоть не сшибли с
ног. Просто мы вдруг обнаружили, что - вот он, совсем рядом, и нам уже не
успеть спрятать скафандры, не говоря о том, чтобы уйти незамеченными.
- Привет, Миа, - сказал Джордж.
- Здравствуйте, - отозвалась я. - Что вы делаете здесь, внизу? - И,
видя, как неуверенно смотрит Джимми на гиганта, добавила вполголоса: - Это
Джордж Фахонин. Он пилот разведкорабля и иногда летает с моим Папой.
- А, - вздохнул Джимми.
- Кажется, вас-то я и ищу, - сказал Джордж, подходя совсем близко. -
Я сегодня дежурный констебль. Примерно час назад я получил жалобу от
миссис Кейтли из Инженерной на двух невоспитанных недорослей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37