Ты такой зануда. Придется тебе или изменить свое отношение, или умереть.
– Я не зануда! Я просто бегу от смерти. А это разные вещи.
– Ай, не вешай мне лапшу на уши. Я убегал от смерти всю свою жизнь. Одна из этих сучек может подсыпать яду в мои утренние кукурузные хлопья в любой день недели – даже ума не приложу, почему они так и не сделали, это было бы легче, чем пытаться убить меня с помощью вирусов.
Менискусу захотелось заплакать, но он знал, что Сияющий всего лишь посмеется над ним, поэтому сдержался. Затем, неизвестно откуда, ему в голову пришла блестящая мысль.
– Мне надо направить данные «И-МИДЖа» в игру, чтобы я смог рассмотреть и потрогать их. Пусть они войдут в мое подсознание. Тогда, пожалуй, мне удастся работать с ними.
– Ты можешь проникнуть в файлы «И-МИДЖа» через свою драгоценную игру?
– Нет. «И-МИДЖ» соединяется отдельными проводами, как независимая система. Никому не под силу попасть внутрь. Придется взломать ее физически.
Сияющий задумался.
– Ладно, – сказал он. – Просто сиди и помалкивай. Но Менискусу ничего другого больше и не оставалось: Y-чума в буквальном смысле взяла его за яйца. С усилием он слегка повернул голову, чтобы наблюдать за Сияющим. Тот подошел к коробке из-под печенья «Орео», давшей приют Чингисхану, и выпустил мышонка. Чингисхан выскочил наружу, побежав по аквариуму алгоритмическими зигзагами, от которых у Менискуса закружилась голова. Сияющий принялся махать Наоми, которая вошла, вихляя бедрами, с широкой улыбкой на губах.
– Дорогуша, – сказал Сияющий, – кажется, я нашел твою мышь.
Наоми прикрыла ладошкой рот, взвизгнула и застыла на месте.
– Только не навреди ей! – закричала она. – Ой, что же мне делать? Мэдди убьет меня – я ей сказала, что мышь убежала.
Сияющий неуклюже носился по аквариуму, преследуя мышь. Какого черта он вытворяет? Если бы он захотел, то легко мог бы поймать Чингисхана, поскольку мышонок к этому времени стал уже почти ручным. Но Сияющий устроил целое представление.
Потребовалось две минуты, чтобы Наоми открыла аквариум и вошла внутрь.
– Эй! – закричал Сияющий. – Берегись!
Он завис над Чингисханом, попытался его схватить, но мышонок спокойно прошмыгнул через широко растопыренные руки Сияющего и в открытую дверь рванул в лабораторию.
– Ох ты, блин! – завопила Наоми и неожиданно, словно опомнившись, затянула монотонное бормотание одной из своих мантр. Потом поспешила за мышью, прищелкивая языком, словно подзывая ее. Сияющий двинулся следом за Наоми в лабораторию.
Менискус не верил своим глазам. Он ошеломленно привстал. Сияющему удалось выбраться из аквариума.
– Ом шаре тутаре туре – живее, окружай ее, Снэйк! – вопила Наоми.
– Поймал. Ой, промашка! – Сияющий со стоном опустился на пол.
– Она под «И-М ИДЖем» – тутаре туре со-ха, Ом таре…
– Ба! Попался, приятель.
Сияющий появился из-под консоли «И-МИДЖа», держа в руках мышонка. Он передал Чингисхана Наоми, которая зажала его в ладошках.
– Кажется, он повредил твое оборудование, – сказал он, показывая кусок размочаленного электрического провода. Менискус заметил, как он что-то перекатил языком у себя во рту. Стоило только Наоми отвернуться, Сияющий сплюнул через плечо кусок красной кабельной изоляции.
– Ох, черт возьми, – сказала Наоми. – Она точно убьет меня, Снэйк, что… Ой, мать твою, гляди, монитор «И-МИДЖа» сломался. Что же мне делать?
Сияющий пожал плечами, стараясь не смотреть ей в глаза.
– Могу взглянуть, если хочешь, – сказал он. – Возможно, какая-нибудь мелкая поломка…
– Н-н-нет, лучше возвращайся назад. Здесь тебе находиться опасно.
Сияющий хмыкнул, давая понять Наоми, что ее опасения просто смехотворны, и бесшабашно нырнул под консоль. Наоми принялась уговаривать его подняться и вернуться в аквариум. Прошло полминуты, Сияющий встал, снова хмыкнул, многозначительно подмигнул Менискусу и развернулся к Наоми. Он сказал:
– Так что ты собираешься сделать с мышонком?
– А зачем ты спрашиваешь? – подозрительно поинтересовалась Наоми, крепко прижимая Чингисхана к груди.
Сияющий пожал плечами.
– Просто хотел сказать, что мы с Писклей могли бы заботиться о нем, следить, чтобы он не шлялся по всей лаборатории. Пока тебе в голову не придет какой-нибудь другой вариант.
Наоми радостно заулыбалась.
– Ты просто душка. Ты и правда сделаешь это?
– Да мне это на фиг надо, – поспешил добавить Сияющий. – Пискля почти позеленел от тоски, хотя… ха-ха, вот сказал-то. Синий человек почти позеленел от тоски. В общем, Чингис… то есть, я хочу сказать, эта маленькая мышь могла бы немного поднять ему настроение.
На глазах Наоми выступили слезы.
– Снэйк, прости меня за случившееся, – сказала она. – Я бы никогда не отказалась от данного мной слова, но в ту минуту у меня не было выбора.
– Ладно, забыто, – сказал Сияющий.
Наоми отдала Сияющему Чингисхана, затем поднялась на цыпочки и поцеловала его. Он шлепнул ее по попке. Потом она велела Сияющему возвращаться в аквариум, и он пошел. Менискус нахмурился. Почему Сияющий не взял, да и не сбежал, когда была возможность?
– На что уставился? – сказал Сияющий, догадавшись по лицу Менискуса, о чем тот думал. – Лучше принимайся за работу. Я мог бы быть уже снаружи. Чингисхан, знаешь ли, оказывал тебе все эти услуги не за красивые глазки.
– Я попытаюсь, – сказал Менискус и принялся просматривать файлы «И-МИДЖа».
Позже ему показалось, что прибыл заказ из «Велосипедного фана». Менискус услышал голос Берни Тактарова, и предпринял нечеловеческое усилие, чтобы остаться в игре.
– Нет, боже, какие идиотки! – вопил Сияющий. – Такого не было в ваших инструкциях!
Менискус приоткрыл один глаз. В лаборатории возвышались три дородные матроны, которые зажали меж собой бесчувственную Наоми.
– На бланке заказа мы почти ничего не разобрали, – сказала самая внушительная из трех.
– Прошу прощения, – вставил Берни Тактаров. – Я так сильно расплакался, что, должно быть, чернила потекли. Нам пришлось догадываться, что вы написали.
– Что ж, ваши догадки неверны. Дерьмо. Камеры успели записать это?
– Нет, конечно же, нет!
– Тогда тащите ее в арендованную машину. Берни, вы поведете. Увезите ее отсюда, мне наплевать, куда вы поедете, лишь бы куда подальше. Остальные укройтесь в трейлере Берни и ждите. Не показывайтесь никому на глаза. Я работаю над другим планом. Вот, я все записал для вас.
– Что делать со всеми этими велосипедными деталями?
– Положите их сюда. Нет, не мешайте ему. Он болен.
Все засуетились. Менискус вернулся в игру, где он разыскивал данные «И-МИДЖа» по Сияющему. Спустя какое-то время ему показалось, что Сияющий пришел проверить его. Он почувствовал, как здоровяк взял его запястье и стал считать пульс.
– Твою мать! – прошептал Сияющий. Но Менискус не мог тратить силы на то, чтобы начать гадать, что бы такое он мог иметь в виду.
ДЕСЯТЫЙ КАНАЛ
Даже не представляю, что за транспортное средство нашла себе 10Еша. Поначалу я решила, что это один из тех фэбээровских фургонов, которые сплошь и рядом видишь в фильмах, ну, вы понимаете, такие фургоны, которые снаружи кажутся грузовичками по доставке пиццы, а на самом деле начинены всякой аппаратурой, чтобы вести скрытое наблюдение и заниматься всякой подобной мутотенью. Но отчетливо видные пластиковые трубки, свисающие с вешалок за ее спиной, как-то плохо ассоциировались с ФБР. 10-я качалась из стороны в сторону, и камера постоянно дрожала, так что, где бы она сейчас ни находилась, наверняка можно было сказать одно: она ехала. Может, это был какой-нибудь фургон кабельного телевидения или что-то в этом роде. Что-то во всем этом насторожило меня, но я не сумела ухватить мысль.
– 10-я, пожалуйста, не надо показывать эту пленку. Может, ты хочешь, чтобы я что-то сделала взамен? Тебе понравились те обзоры, что я написала? Что мне сделать, чтобы ты прекратила? Что я могу для тебя сделать, когда даже толком не знаю тебя?
Я разразилась рыданиями. 10-я просто смотрела на меня с равнодушным интересом, отчего во мне снова вспыхнул гнев.
– Тогда, да поможет мне бог, я выслежу тебя и убью, если ты посмеешь поместить запись в сети!
– Ах, брось, девочка, тоже мне, нашла из-за чего расстраиваться. Ну взял он и трахнул тебя, что тут такого?
– Это не значит, что теперь я горю желанием, чтобы все смотрели на это. Черт, 10-я, пойми же меня!
– Ты могла бы прикончить его. Вот Сук Хи скорее всего так бы и сделала. Она бы сказала: «Отымей меня, а не то тебе не поздоровится, сука!», а потом, если бы он не справился, просто отстрелила бы ему башку.
– Нет, она бы никогда так не поступила! – рявкнула я. – Она очень славная. Просто ума не приложу, с чего это она сегодня так взбесилась.
10-я отвернулась.
– Может, она планировала все давным-давно. И возможно, пошла на провокацию. Как бы то ни было, дело сделано.
– Какое еще дело?
– Трансляция. Благодаря твоей подружке Кери здесь повсюду теперь установлены жучки. Снаружи все как на ладони. Улыбочку!
Я не улыбалась.
– Ты не собираешься спросить у меня, куда подевалась КрайЗглу?
– Я знаю, где она. Мне удалось заснять, как ее арестовали на стоянке магазина игрушек «Тойз-арас».
– Да ни черта!
– Твои новости слегка устарели, девочка. Видела, что происходит в грузовом туннеле?
Я покачала головой. Изображение 10-й померкло, вместо него появились снятые камерой наблюдения кадры подземной разгрузочной платформы. Служащие Торжища, облаченные в голубую униформу, выгружали коробки и складывали их на тележки. А еще там повсюду слонялись копы, переговаривающиеся по рациям. Как будто ожидалось поступление крупной партии новых товаров.
– Что они делают? – бросила я в никуда. Люди на экране продолжали деловито разгружать ящики с барахлом. – Не понимаю. Если БелОвлазка собирается ограбить Торжище, то почему он привозит товар, а не вывозит его отсюда?
– Кто сказал, что это дело рук БелОвлазки? Кроме того, БелОвлазка шиворот-вор.
– Шиворот-вор? Кому придет в голову тибрить воротнички? Что за ерунда?
– Не будь идиоткой. Ты и сама все понимаешь. Это как шиворот-навыворот, вор наоборот. Он вор, который не крадет вещи, а подкидывает их на прилавок.
– Значит, он и бомбу подкинул? Где она? Через три часа все и впрямь взлетит на воздух?
– Поторчи там еще пару-тройку часов, и ты ее непременно найдешь.
– Ты больная, – сказала я. – Даже не знаю, с чего это я так тобой восхищалась. Ты совсем спятила.
Голос 10-й произнес:
– Так не обращаются с человеком, который пытается тебе помочь.
Изображение померкло, по экрану побежали полосы помех. Расстроившись, я хорошенько встряхнула «Уочмэн» и увидела, что батарея разрядилась.
– Что ж, пошел и ты к черту, – сказала я телевизору. И, перезарядив пистолет, двинулась дальше. Но уйти далеко не удалось, потому что вскоре меня ждало очередное препятствие.
Впереди, на перекрестке, лежали грудой туловища и отломанные конечности манекенов, некоторые все еще облаченные в новинки сезона от марки «Эсприт&Лиз». Я опустила кольцо для ключей от «Гуччи» на пол, чтобы оставить за собой след, и отправилась вперед, собираясь свернуть направо. Как только я поравнялась с манекенами, белая нога с черным бедром вылетела из кучи под странным, неестественным углом. Мне понадобилась доля секунды, чтобы сообразить, что это пластмассовая нога, под которой находится что-то живое, но этого времени хватило, чтобы первая пуля вонзилась в обшивку прямо у меня под ногами. Испуганно взвизгнув, я нырнула влево. Пули изрешетили стены прохода, когда из-за пластмассовых частей тела поднялся какой-то человек. Я прицелилась ему в грудь и изготовилась нажать на спуск, как внезапно мне на глаза попалась эмблема с цифрами 79 на толстовке.
– Кери! – выкрикнула я, палец застыл на спусковом крючке.
Пальба прекратилась, и вот я ее увидела: ослепшую, задыхающуюся, в окружении локтей и коленей.
– Кери, это я, Сун, не стреляй!
Я опустила пистолет, хотя и знала, что она меня не видит.
– Сун? – прошептала Кери.
– Да, это я. Не могла бы ты убрать оружие? Она слегка его опустила.
– Где ты? Здесь темно, хоть глаз выколи.
Я вынула свою зажигалку «Янки» и стянула очки, потому что огонь ослепил меня. В пляшущем свете зажигалки все это место до невозможности напоминало преисподнюю. Манекены отбрасывали тени, смахивая на трупы страдающих анорексией.
Кери выглядела препаршиво. Она споткнулась о парочку мужских голов и пнула туловище, чтобы очистить себе дорогу. Она ослабела и едва не валилась с ног, толстовку покрывали пятна засохшей крови.
– Я их замочила, Сун, – прошептала она. – Она сказала, что если я это не сделаю, то она меня сама убьет. – А потом Кери рассказала, как 10Еша указывала ей путь через подземные туннели и заставляла устанавливать камеры и микрофоны «во всяких странных местах», и велела стрелять во всякого, кто попытается остановить ее.
– Она забрала мой ингалятор, – закончила она.
Я не поняла, при чем тут ингалятор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Я не зануда! Я просто бегу от смерти. А это разные вещи.
– Ай, не вешай мне лапшу на уши. Я убегал от смерти всю свою жизнь. Одна из этих сучек может подсыпать яду в мои утренние кукурузные хлопья в любой день недели – даже ума не приложу, почему они так и не сделали, это было бы легче, чем пытаться убить меня с помощью вирусов.
Менискусу захотелось заплакать, но он знал, что Сияющий всего лишь посмеется над ним, поэтому сдержался. Затем, неизвестно откуда, ему в голову пришла блестящая мысль.
– Мне надо направить данные «И-МИДЖа» в игру, чтобы я смог рассмотреть и потрогать их. Пусть они войдут в мое подсознание. Тогда, пожалуй, мне удастся работать с ними.
– Ты можешь проникнуть в файлы «И-МИДЖа» через свою драгоценную игру?
– Нет. «И-МИДЖ» соединяется отдельными проводами, как независимая система. Никому не под силу попасть внутрь. Придется взломать ее физически.
Сияющий задумался.
– Ладно, – сказал он. – Просто сиди и помалкивай. Но Менискусу ничего другого больше и не оставалось: Y-чума в буквальном смысле взяла его за яйца. С усилием он слегка повернул голову, чтобы наблюдать за Сияющим. Тот подошел к коробке из-под печенья «Орео», давшей приют Чингисхану, и выпустил мышонка. Чингисхан выскочил наружу, побежав по аквариуму алгоритмическими зигзагами, от которых у Менискуса закружилась голова. Сияющий принялся махать Наоми, которая вошла, вихляя бедрами, с широкой улыбкой на губах.
– Дорогуша, – сказал Сияющий, – кажется, я нашел твою мышь.
Наоми прикрыла ладошкой рот, взвизгнула и застыла на месте.
– Только не навреди ей! – закричала она. – Ой, что же мне делать? Мэдди убьет меня – я ей сказала, что мышь убежала.
Сияющий неуклюже носился по аквариуму, преследуя мышь. Какого черта он вытворяет? Если бы он захотел, то легко мог бы поймать Чингисхана, поскольку мышонок к этому времени стал уже почти ручным. Но Сияющий устроил целое представление.
Потребовалось две минуты, чтобы Наоми открыла аквариум и вошла внутрь.
– Эй! – закричал Сияющий. – Берегись!
Он завис над Чингисханом, попытался его схватить, но мышонок спокойно прошмыгнул через широко растопыренные руки Сияющего и в открытую дверь рванул в лабораторию.
– Ох ты, блин! – завопила Наоми и неожиданно, словно опомнившись, затянула монотонное бормотание одной из своих мантр. Потом поспешила за мышью, прищелкивая языком, словно подзывая ее. Сияющий двинулся следом за Наоми в лабораторию.
Менискус не верил своим глазам. Он ошеломленно привстал. Сияющему удалось выбраться из аквариума.
– Ом шаре тутаре туре – живее, окружай ее, Снэйк! – вопила Наоми.
– Поймал. Ой, промашка! – Сияющий со стоном опустился на пол.
– Она под «И-М ИДЖем» – тутаре туре со-ха, Ом таре…
– Ба! Попался, приятель.
Сияющий появился из-под консоли «И-МИДЖа», держа в руках мышонка. Он передал Чингисхана Наоми, которая зажала его в ладошках.
– Кажется, он повредил твое оборудование, – сказал он, показывая кусок размочаленного электрического провода. Менискус заметил, как он что-то перекатил языком у себя во рту. Стоило только Наоми отвернуться, Сияющий сплюнул через плечо кусок красной кабельной изоляции.
– Ох, черт возьми, – сказала Наоми. – Она точно убьет меня, Снэйк, что… Ой, мать твою, гляди, монитор «И-МИДЖа» сломался. Что же мне делать?
Сияющий пожал плечами, стараясь не смотреть ей в глаза.
– Могу взглянуть, если хочешь, – сказал он. – Возможно, какая-нибудь мелкая поломка…
– Н-н-нет, лучше возвращайся назад. Здесь тебе находиться опасно.
Сияющий хмыкнул, давая понять Наоми, что ее опасения просто смехотворны, и бесшабашно нырнул под консоль. Наоми принялась уговаривать его подняться и вернуться в аквариум. Прошло полминуты, Сияющий встал, снова хмыкнул, многозначительно подмигнул Менискусу и развернулся к Наоми. Он сказал:
– Так что ты собираешься сделать с мышонком?
– А зачем ты спрашиваешь? – подозрительно поинтересовалась Наоми, крепко прижимая Чингисхана к груди.
Сияющий пожал плечами.
– Просто хотел сказать, что мы с Писклей могли бы заботиться о нем, следить, чтобы он не шлялся по всей лаборатории. Пока тебе в голову не придет какой-нибудь другой вариант.
Наоми радостно заулыбалась.
– Ты просто душка. Ты и правда сделаешь это?
– Да мне это на фиг надо, – поспешил добавить Сияющий. – Пискля почти позеленел от тоски, хотя… ха-ха, вот сказал-то. Синий человек почти позеленел от тоски. В общем, Чингис… то есть, я хочу сказать, эта маленькая мышь могла бы немного поднять ему настроение.
На глазах Наоми выступили слезы.
– Снэйк, прости меня за случившееся, – сказала она. – Я бы никогда не отказалась от данного мной слова, но в ту минуту у меня не было выбора.
– Ладно, забыто, – сказал Сияющий.
Наоми отдала Сияющему Чингисхана, затем поднялась на цыпочки и поцеловала его. Он шлепнул ее по попке. Потом она велела Сияющему возвращаться в аквариум, и он пошел. Менискус нахмурился. Почему Сияющий не взял, да и не сбежал, когда была возможность?
– На что уставился? – сказал Сияющий, догадавшись по лицу Менискуса, о чем тот думал. – Лучше принимайся за работу. Я мог бы быть уже снаружи. Чингисхан, знаешь ли, оказывал тебе все эти услуги не за красивые глазки.
– Я попытаюсь, – сказал Менискус и принялся просматривать файлы «И-МИДЖа».
Позже ему показалось, что прибыл заказ из «Велосипедного фана». Менискус услышал голос Берни Тактарова, и предпринял нечеловеческое усилие, чтобы остаться в игре.
– Нет, боже, какие идиотки! – вопил Сияющий. – Такого не было в ваших инструкциях!
Менискус приоткрыл один глаз. В лаборатории возвышались три дородные матроны, которые зажали меж собой бесчувственную Наоми.
– На бланке заказа мы почти ничего не разобрали, – сказала самая внушительная из трех.
– Прошу прощения, – вставил Берни Тактаров. – Я так сильно расплакался, что, должно быть, чернила потекли. Нам пришлось догадываться, что вы написали.
– Что ж, ваши догадки неверны. Дерьмо. Камеры успели записать это?
– Нет, конечно же, нет!
– Тогда тащите ее в арендованную машину. Берни, вы поведете. Увезите ее отсюда, мне наплевать, куда вы поедете, лишь бы куда подальше. Остальные укройтесь в трейлере Берни и ждите. Не показывайтесь никому на глаза. Я работаю над другим планом. Вот, я все записал для вас.
– Что делать со всеми этими велосипедными деталями?
– Положите их сюда. Нет, не мешайте ему. Он болен.
Все засуетились. Менискус вернулся в игру, где он разыскивал данные «И-МИДЖа» по Сияющему. Спустя какое-то время ему показалось, что Сияющий пришел проверить его. Он почувствовал, как здоровяк взял его запястье и стал считать пульс.
– Твою мать! – прошептал Сияющий. Но Менискус не мог тратить силы на то, чтобы начать гадать, что бы такое он мог иметь в виду.
ДЕСЯТЫЙ КАНАЛ
Даже не представляю, что за транспортное средство нашла себе 10Еша. Поначалу я решила, что это один из тех фэбээровских фургонов, которые сплошь и рядом видишь в фильмах, ну, вы понимаете, такие фургоны, которые снаружи кажутся грузовичками по доставке пиццы, а на самом деле начинены всякой аппаратурой, чтобы вести скрытое наблюдение и заниматься всякой подобной мутотенью. Но отчетливо видные пластиковые трубки, свисающие с вешалок за ее спиной, как-то плохо ассоциировались с ФБР. 10-я качалась из стороны в сторону, и камера постоянно дрожала, так что, где бы она сейчас ни находилась, наверняка можно было сказать одно: она ехала. Может, это был какой-нибудь фургон кабельного телевидения или что-то в этом роде. Что-то во всем этом насторожило меня, но я не сумела ухватить мысль.
– 10-я, пожалуйста, не надо показывать эту пленку. Может, ты хочешь, чтобы я что-то сделала взамен? Тебе понравились те обзоры, что я написала? Что мне сделать, чтобы ты прекратила? Что я могу для тебя сделать, когда даже толком не знаю тебя?
Я разразилась рыданиями. 10-я просто смотрела на меня с равнодушным интересом, отчего во мне снова вспыхнул гнев.
– Тогда, да поможет мне бог, я выслежу тебя и убью, если ты посмеешь поместить запись в сети!
– Ах, брось, девочка, тоже мне, нашла из-за чего расстраиваться. Ну взял он и трахнул тебя, что тут такого?
– Это не значит, что теперь я горю желанием, чтобы все смотрели на это. Черт, 10-я, пойми же меня!
– Ты могла бы прикончить его. Вот Сук Хи скорее всего так бы и сделала. Она бы сказала: «Отымей меня, а не то тебе не поздоровится, сука!», а потом, если бы он не справился, просто отстрелила бы ему башку.
– Нет, она бы никогда так не поступила! – рявкнула я. – Она очень славная. Просто ума не приложу, с чего это она сегодня так взбесилась.
10-я отвернулась.
– Может, она планировала все давным-давно. И возможно, пошла на провокацию. Как бы то ни было, дело сделано.
– Какое еще дело?
– Трансляция. Благодаря твоей подружке Кери здесь повсюду теперь установлены жучки. Снаружи все как на ладони. Улыбочку!
Я не улыбалась.
– Ты не собираешься спросить у меня, куда подевалась КрайЗглу?
– Я знаю, где она. Мне удалось заснять, как ее арестовали на стоянке магазина игрушек «Тойз-арас».
– Да ни черта!
– Твои новости слегка устарели, девочка. Видела, что происходит в грузовом туннеле?
Я покачала головой. Изображение 10-й померкло, вместо него появились снятые камерой наблюдения кадры подземной разгрузочной платформы. Служащие Торжища, облаченные в голубую униформу, выгружали коробки и складывали их на тележки. А еще там повсюду слонялись копы, переговаривающиеся по рациям. Как будто ожидалось поступление крупной партии новых товаров.
– Что они делают? – бросила я в никуда. Люди на экране продолжали деловито разгружать ящики с барахлом. – Не понимаю. Если БелОвлазка собирается ограбить Торжище, то почему он привозит товар, а не вывозит его отсюда?
– Кто сказал, что это дело рук БелОвлазки? Кроме того, БелОвлазка шиворот-вор.
– Шиворот-вор? Кому придет в голову тибрить воротнички? Что за ерунда?
– Не будь идиоткой. Ты и сама все понимаешь. Это как шиворот-навыворот, вор наоборот. Он вор, который не крадет вещи, а подкидывает их на прилавок.
– Значит, он и бомбу подкинул? Где она? Через три часа все и впрямь взлетит на воздух?
– Поторчи там еще пару-тройку часов, и ты ее непременно найдешь.
– Ты больная, – сказала я. – Даже не знаю, с чего это я так тобой восхищалась. Ты совсем спятила.
Голос 10-й произнес:
– Так не обращаются с человеком, который пытается тебе помочь.
Изображение померкло, по экрану побежали полосы помех. Расстроившись, я хорошенько встряхнула «Уочмэн» и увидела, что батарея разрядилась.
– Что ж, пошел и ты к черту, – сказала я телевизору. И, перезарядив пистолет, двинулась дальше. Но уйти далеко не удалось, потому что вскоре меня ждало очередное препятствие.
Впереди, на перекрестке, лежали грудой туловища и отломанные конечности манекенов, некоторые все еще облаченные в новинки сезона от марки «Эсприт&Лиз». Я опустила кольцо для ключей от «Гуччи» на пол, чтобы оставить за собой след, и отправилась вперед, собираясь свернуть направо. Как только я поравнялась с манекенами, белая нога с черным бедром вылетела из кучи под странным, неестественным углом. Мне понадобилась доля секунды, чтобы сообразить, что это пластмассовая нога, под которой находится что-то живое, но этого времени хватило, чтобы первая пуля вонзилась в обшивку прямо у меня под ногами. Испуганно взвизгнув, я нырнула влево. Пули изрешетили стены прохода, когда из-за пластмассовых частей тела поднялся какой-то человек. Я прицелилась ему в грудь и изготовилась нажать на спуск, как внезапно мне на глаза попалась эмблема с цифрами 79 на толстовке.
– Кери! – выкрикнула я, палец застыл на спусковом крючке.
Пальба прекратилась, и вот я ее увидела: ослепшую, задыхающуюся, в окружении локтей и коленей.
– Кери, это я, Сун, не стреляй!
Я опустила пистолет, хотя и знала, что она меня не видит.
– Сун? – прошептала Кери.
– Да, это я. Не могла бы ты убрать оружие? Она слегка его опустила.
– Где ты? Здесь темно, хоть глаз выколи.
Я вынула свою зажигалку «Янки» и стянула очки, потому что огонь ослепил меня. В пляшущем свете зажигалки все это место до невозможности напоминало преисподнюю. Манекены отбрасывали тени, смахивая на трупы страдающих анорексией.
Кери выглядела препаршиво. Она споткнулась о парочку мужских голов и пнула туловище, чтобы очистить себе дорогу. Она ослабела и едва не валилась с ног, толстовку покрывали пятна засохшей крови.
– Я их замочила, Сун, – прошептала она. – Она сказала, что если я это не сделаю, то она меня сама убьет. – А потом Кери рассказала, как 10Еша указывала ей путь через подземные туннели и заставляла устанавливать камеры и микрофоны «во всяких странных местах», и велела стрелять во всякого, кто попытается остановить ее.
– Она забрала мой ингалятор, – закончила она.
Я не поняла, при чем тут ингалятор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59