"Это же за Храповым! - мысленно ахнул Чудаков и почувствовал, как
коленки его задрожали. - Быстро сработали".
Он с уважением подумал о своих коллегах из органов, не забыв в то же
время восхититься и самим собой; не имея тех прав и возможностей, какими
обладали сотрудники уголовного розыска, он в то же время первым вышел на
преступника: А вдруг это не за Храповым?..
Чудаков пересёк улицу и смешался с толпой любопытных. Последних в
основном представляли пожилые женщины пенсионного возраста и
неопределённого рода занятий. К своему великому облегчению знакомую
старушку Чудаков среди них не заметил. Оказавшись в гуще событий, наш сыщик
прислушался.
- Говорят, он тёщу утопил!..
- Кто? Храпов-то? Да он мухи не обидит!
- Как же - не обидит! Садист ещё тот...
- Да что вы говорите! Какой ужас!
- Да не топил он никого, это я вам точно говорю...
- Правильно! Он её газом отравил, тёщу-то...
- Каким ещё газом? Что вы голову морочите...
- Тёщу? Ха! Тёща его умерла три года назад. Не мог он, бабоньки,
тёщу-то отравить.
- Знамо дело - не мог, не тот он человек.
- Так это вторая тёща умерла, а первая жива-здоровёхонька. Я её
намедни видала, она за мылом стояла.
- Какая ещё вторая? У него что же - две тёщи?
- У Храпова-то? Две. От первой и от второй жены.
- Несчастный...
- Так которая ж умерла?
- Умерла та, что от второй...
- А первую он отравил!
- Да не травил он её, бабоньки, не травил! Вот те крест - не травил:
- Совершенно верно. Он её зарезал, покромсал на мелкие кусочки и
целые три недели тайком выносил на помойку. Сама видела!
- Господи ты Боже мой! Страсти-то какие...
- Не на помойку, а псу скармливал бродячему. Это уж я вам точно
говорю.
- Это которому ж псу? Это тому, что помесь шакала с носорогом, с
лохматой рыжей мордой?
- Ему, аспиду! Ему, кровопийце!
- То-то я гляжу, бабоньки, пёс этот бока себе наел! А это он,
оказывается, человечинкой питался...
- Ну!..
- Брехня всё это...
- А вы не знаете - и не говорите! Люди зря болтать не станут.
- Вот так живёшь рядом с человеком и не ведаешь, что он убивец и всё
такое прочее...
- А ещё майор!..
- Да никакой он не майор, бабоньки, а самый настоящий шпиён!
Мериканский!
- Да ну?
- Вот тебе и ну!
- А помните, в прошлом годе девочка четырёхлетняя пропала? Наверняка
его рук дело.
- Храпова-то? Да не может быть.
- Ещё как может! Он детей, значит, крадёт и в Америку продаёт,
миллионерам ихним, а те у них, у детей-то, печёнки всякие вырезают и себе
вставляют. Сама в кино видела!
- Империалисты проклятые! Чтоб им всем сдохнуть, буржуям
недорезанным...
- Ой, бабоньки! Страсти-то какие...
- А ещё я слыхала, банду в Таганроге взяли. Уж не Храпов ли...
Агентство ОБС - "одна баба сказала" - работало безупречно. Уже через
три минуты жители близлежащих домов и переулков знали, что некий шпион
Храпов живьём съел собственную тёщу, передушил дюжину грудных младенцев,
устроил побег из таганрогского спецприёмника бешеному псу-рецидивисту, а
также продал американской разведке (за три мешка валюты) наисекретнейшие
сведения государственной важности, за что и получил майорские погоны из рук
самого генерала Норьеги. И когда наконец в глубине подъезда показался
Храпов, несчастные старушки с воплями ужаса шарахнулись в стороны,
освободив чудовищу, созданному народной молвой, проход к милицейским
машинам.
Чудаков с должным вниманием отнёсся к сообщению вышеупомянутого
агентства, но на веру принимать его не стал, так как верил он исключительно
фактам.
Храпов был высоким плечистым мужчиной средних лет с волевым,
серьёзным лицом и густыми чёрными усами. Он шёл медленно, но с
достоинством, явно не сознавая за собой никакой вины. Сопровождало его
несколько человек в штатском и двое в форме.
Вслед за процессией из подъезда выскочила молодая симпатичная девушка
лет восемнадцати со слезами на круглых от удивления и горя глазах.
- Папа! Папочка!.. - крикнула она срывающимся голосом. - Что же
это?..
Храпов на минуту остановился, обернулся, и чуть заметная улыбка
тронула его плотно сжатые губы.
- Не стыдись отца своего, дочка, - произнёс он, обращаясь к девушке.
- Я сделал так, как подсказывали мне моя совесть и мой долг. Прощай!..
- Папочка!..
Храпов и конвоировавшие его сотрудники уголовного розыска
разместились в двух автомобилях. Взревев двигателями, они укатили в
неизвестность.
Чудаков пребывал в смятении. Сцена прощания отца с дочерью вновь
зародила в его душе сомнения насчёт виновности Храпова. Храпов не был похож
на преступника; по крайней мере, Чудаков представлял себе убийцу профессора
Красницкого несколько иначе. И в то же время железная логика и цепочка
неопровержимых фактов привели его к дому именно этого человека - этого не
следовало сбрасывать со счетов. Чудаков отлично понимал, что в таком важном
деле, как сыскная работа, предаваться эмоциям в ущерб очевидным фактам
недопустимо и опасно, и всё же...
Кстати, милиция тоже вышла на Храпова, и причём довольно быстро.
Действия конкурентов вызвали невольное восхищение у Чудакова...
Кто-то положил ему руку на плечо.
- Гражданин Чудаков? Максим Леонидович? Будьте добры проследовать со
мной!

Глава четвёртая

Действия наших доблестных органов правопорядка действительно вызывали
восхищение. Они блестяще провели расследование и в течение нескольких часов
успешно шли по следу матёрого преступника. Кульминацией этой кропотливой
работы было мастерски осуществлённое задержание майора Храпова у него на
квартире. Видимо, преступник не ожидал столь быстрого возмездия и
сопротивления не оказал.
Правда, у милиции был ряд преимуществ перед дилетантом и
непрофессионалом Чудаковым. Гораздо более широкий спектр возможностей и
прав служил ей тем "золотым ключиком", который позволял проникнуть во
всевозможные архивы, картотеки, информационные банки, открывал перед ней
закрытые для других двери кабинетов многочисленных должностных и
компетентных лиц, вызывал к откровенности свидетелей, потерпевших и даже
закоренелых преступников. Конечно же всего этого Чудаков не имел, однако у
него были свои козыри: молодость, страстное желание самоутвердиться и
пытливый ум, не испорченный ещё рутиной бесконечных будней уголовного
розыска. И была у него ещё ценнейшая улика - обгоревший пыж, который и стал
тем единственным связующим звеном между ним и преступником.
Уже через два часа после утреннего звонка Чудакова на Третьей Лесной
Поляне, дом двенадцать, появилась следственная группа из Москвы во главе со
старшим следователем МУРа Щегловым. После того, как были проведены
необходимые замеры и съёмки, а также получены весьма скудные свидетельские
показания от жителей дачного посёлка, Щеглов пришёл к неожиданному выводу:
неизвестный, звонивший утром, и человек, оставивший в кабинете профессора
Красницкого грязные следы, - одно и то же лицо, коим является сосед
Красницкого по даче, некто Чудаков М. Л., экспедитор магазина
"Овощи-фрукты" № 257 города Москвы, ныне находящийся в очередном отпуске и
исчезнувший неизвестно куда. Объём добытой Щегловым информации был хотя и
невелик, но всё же вполне достаточен, чтобы начать поиски преступника. Если
верить словам звонившего неизвестного, преступник был высоким, плотным
мужчиной в плаще с капюшоном и охотничьим ружьём; в районе двенадцати ночи
он сел в электричку и отбыл по направлению к Москве. В самом посёлке никто
ничего не слышал и ни о каком выстреле понятия не имел. Тщательное
обследование помещения, в котором был убит профессор Красницкий, не дало
закалённому в бесчисленных схватках с уголовным миром следователю Щеглову
никакой пищи для ума. Одна лишь деталь вызвала у сыщика чуть заметный блеск
в глубоко сидящих глазах: на письменном столе профессора лежала новенькая,
раскрытая на первой странице и ещё не начатая общая тетрадь. Судя по всему,
Красницкий собирался что-то записать в ней, но не успел, так как был
застигнут убийцей врасплох. На первый взгляд так оно, казалось бы, и было.
Однако опытный взгляд профессионального детектива уловил то, что вряд ли
смог бы с ходу заметить дилетант: первые два листа из тетради были вырваны.
Удовлетворённо хмыкнув, следователь Щеглов сунул тетрадь в обширный карман
пиджака.
Изучив обстановку на месте и собрав воедино все имеющиеся факты,
следователь Щеглов решил, что дальнейшее его пребывание в Снегирях
бессмысленно, и отбыл со свитой в Москву, уступив место происшествия
медикам-криминалистам.
В Москве следователь Щеглов первым делом отправил тетрадь профессора
Красницкого на экспертизу. Потом он вызвал двух своих помощников и дал им
следующее задание: найти машиниста, который вёл поезд с предполагаемым
преступником нынешней ночью (неизвестный, звонивший утром, сообщил точное
время следования электропоезда через станцию Снегири) и подробно разузнать
у него, что он видел или слышал об интересующем их лице; далее, найти, если
удастся, пассажиров с того поезда и переговорить с ними, а также со всеми,
кто так или иначе мог оказаться случайным свидетелем. По поводу пассажиров
оба помощника выразили некоторые сомнения, что, мол, где ж их теперь
разыщешь, но следователь Щеглов обжёг их таким грозным взглядом, что они
тут же решили сами дать, если потребуется, любые свидетельские показания,
какие нужны будут их шефу.
К трём часам пополудни оба сыщика вернулись с ворохом свежей
информации. Выяснилось следующее. Машинист электропоезда, следовавшего
нынешней ночью от станции Синицыно в Москву, действительно видел человека,
садящегося в вверенный ему состав на станции Снегири, причём человек этот,
как и следовало ожидать, был в плаще и с охотничьим ружьём. Он был
единственный, кто сел в Снегирях - именно поэтому машинист и обратил на
него внимание. В это время суток, добавил машинист, пассажиров бывает
немного, а в Снегирях - этой маленькой захолустной станции - обычно вообще
никто не садится.
Информация, полученная от машиниста электрички, не дала ничего нового
и лишь подтверждала показания неизвестного, звонившего утром. Кстати, этот
неизвестный, как вполне справедливо полагал следователь Щеглов, мог бы
многое прояснить в тёмном деле с убийством профессора, поскольку же в
образе неизвестного сначала смутно, а потом всё яснее и яснее проступала
фигура некоего Чудакова М. Л., то следователь отдал распоряжение во что бы
то ни стало разыскать пропавшего экспедитора и доставить к нему для личной
беседы.
Показания машиниста электропоезда не были единственными, полученными
в тот день расторопными помощниками следователя Щеглова. Правда, никого из
пассажиров вышеупомянутой электрички им отыскать не удалось, но зато
посчастливилось заполучить гораздо более ценных свидетелей, которые
сообщили сведения первостепенной важности. Этими свидетелями оказалась
группа контролёров, совершавших свой обычный рейд по выявлению безбилетных
пассажиров как раз в той самой электричке. Возглавлявший эту группу крепкий
мужчина средних лет, с цепким взглядом профессионала, закалённого в
схватках с "зайцами" всех мастей, смог многое прояснить относительно
личности предполагаемого преступника. Рассказ его заключался в следующем.
На перегоне Снегири - Копчёная (платформа Копчёная - следующая после
Снегирей по направлению к Москве) в вагон, где группа контролёров в тот
момент проверяла наличие билетов у немногочисленных пассажиров, вошёл
высокий усатый мужчина в плаще с капюшоном и с ружьём. Он в замешательстве
остановился и попытался было вернуться в тамбур, но старший контролёр,
оказавшийся рядом, попросил вошедшего предъявить билет. Неизвестный, как
показалось контролёру, был чем-то сильно озабочен и на просьбу последнего
среагировал не сразу - лишь когда тот трижды к нему обратился. Билета у
пассажира не оказалось. Несмотря на озабоченность, вёл он себя спокойно,
без вызова, попыток к бегству не предпринимал. На предложение старшего
группы заплатить штраф за безбилетный проезд с готовностью согласился,
однако выполнить эту процедуру оказался не в состоянии ввиду отсутствия
необходимой суммы денег, из-за чего сильно и, по всей видимости - искренне,
огорчился. Предъявить документы он категорически отказался, заявив, что их
у него нет, но когда старший контролёр предложил нарушителю проследовать с
ним в милицию для составления протокола и выяснения его личности, тот
страшно заволновался, засуетился, стал рыться у себя в карманах и наконец
вытащил откуда-то охотничье удостоверение на имя Храпова Аркадия
Матвеевича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23