У Лауры тяжело заколотилось сердце. Мэри Террор сбрасывала скорость и выезжала к съезду с шоссе в четверти милях впереди.
Лаура моргнула, не уверенная, не продолжает ли она блуждать по тропкам страны грез.
В небе витало видение. Символ высокой кармы, сказал бы Марк Треггс. Со щита, высоко над дорогой, смотрела огромная желтая «улыбка» и надпись, которая гласила: ХЕППИ ХЕРМАНС! БЕНЗИН! ЕДА! СЛЕДУЮЩИЙ ВЫЕЗД!
«Оно!» – подумала Лаура. Вот куда едет Мэри Террор. Может, ей надо заправиться. Может, ей нужен стимулятор, чтобы не спать. В любом случае «улыбка» Счастливого Германа была маяком, манящим Мэри Террор съехать с дороги, как хиппи на посиделки с кислотой.
– Куда это она? – возбужденно спросила Диди. – Она съезжает с дороги!
– Знаю.
Лаура свернула в правый ряд. Приближался съезд. Мэри Террор съехала с шоссе на длинную дугу правого поворота, и Лаура вслед за ней сбросила скорость.
«Хеппи Херманс» был слева. Это было желтое шлакоблочное здание, объединявшее в себе продовольственный магазин, закусочную, бензозаправочную станцию, где были колонки с персоналом и колонки самообслуживания На всех окнах были нарисованы большие желтые «улыбки». У дизельных колонок стояли два грузовика, и какой-то семейный фургон с номером штата Огайо заправлялся у колонки самообслуживания неэтилированным бензином Мэри завела фургон под желтый пластиковый навес; когда ее передние шины переехали через сигнальный провод, тянувшийся по бетону, прозвенел резкий звонок. Она остановилась перед колонками с персоналом и оттуда в боковое зеркало смотрела, как подъехавший «БМВ» остановился у колонок самообслуживания в тридцати футах позади. Из него вышла Лаура Клейборн с волосами, разметанными ветром и с отекшей и посиневшей разбитой стороной лица. А что у нее в руке – пистолет? Мэри увидела, как Лаура направилась к фургону, а затем в ее окне появилось морщинистое мужское лицо. Человек постучал по стеклу, и Мэри быстро взглянула на себя в зеркало заднего вида, проверяя, все ли следы крови Эдварда она стерла слюной и пальцами. Немножко крови осталось у корней волос, но это незаметно. Она опустила стекло.
– Полный бак? – спросил мужчина. На нем была замасленная желтая кепка «Хеппи Херманс» и он энергично жевал зубочистку. Мэри кивнула. Мужчина отошел от окна, и Мэри пристально посмотрела на стоявшую менее чем в двадцати футах от нее Лауру. В руках у нее ничего не было Позади нее заправляли «БМВ». Лаура сделала еще два шага и остановилась, когда Мэри положила локоть на раму окна, и из-под белого одеяла с пятнами крови, в которое была замотана ее рука, был на три дюйма высунут ствол «кольта».
Вид окровавленного белого одеяльца заставил Лауру застыть на месте. Она не могла оторвать от него взгляда и почувствовала, как горячая волна тошноты поднимается к горлу А затем в поле ее зрения появилась другая рука Мэри, державшая живого Дэвида, сосущего пустышку. Дуло «кольта» сдвинулось, направленное на голову ребенка.
Работал насос бензоколонки, щелкали и росли цифры в окошке.
Мэри почувствовала возвращение работника «Хеппи Херманс» раньше, чем он подошел, и опустила руку, держа пистолет у бедра. Его взгляд на одну или две секунды задержался на ребенке.
– Кто-то вас не любит, – сказал он Мэри.
– Что?
Он ткнул себя зубочисткой в зуб.
– У вас в фургоне дырки от пуль. Кто-то вас не любит.
– Я купила его на государственной распродаже, – сказала она небрежно. – Раньше он принадлежал наркодельцу. Человек уставился на нее, усиленно работая зубочисткой.
– А! – сказал он. Плеснул на ветровое стекло моющей жидкости и принялся мыть его губкой, пока бензин лился в бензобак.
Лауры Клейборн уже не было.
Она стояла в сыром женском туалете, где не было нарисовано ни одной «улыбки», и желтого там была только вода в унитазе. Она поглядела в зеркало и увидела пугало. Поспешно намочив бумажное полотенце, она прочистила забитый сгустками крови нос. При прикосновении к лицу по скулам пробегали электрические разряды, но у нее не было времени действовать мягче. Когда она кончила, глаза были полны слез. Она скомкала окровавленное полотенце, швырнула его в корзину, потом освободилась от давления в мочевом пузыре. Между ног тоже были капли крови – от швов, разорванных коленом Ван Дайвера. Покончив со всем этим, Лаура вышла на улицу и увидела, что Мэри Террор с Дэвидом на руках заходит в продовольственный магазин. Сумка висела у нее на плече, и наверняка оба пистолета там.
Служитель закончил заполнять бензином бак фургона. Лаура подошла к зеленой машине и открыла дверцу водителя. Внутри держался запах Мэри Террор, тяжелый, звериный дух. Ключей в замке зажигания, конечно, не было. Лаура пошарила под приборной доской и нащупала пучок проводов. Один хороший рывок, и… «И что?» – спросила она себя. Ситуация не изменится. Пусть фургон не заведется, но Дэвид останется в руках у Мэри, и оба ее пистолета тоже, и она все равно убьет его, если прибудет полиция. Какой смысл ломать фургон, если в результате погибнет Дэвид? Она отпустила провода.
– Черт побери, – тихо сказала она.
Кричать – только силы расходовать.
Лаура заглянула за переднее сиденье фургона. За ним были чемоданы и пара коричневых бумажных пакетов. Она протянула руку и проверила их содержимое: пакеты картофельных чипсов, упаковки пирожков и печенья, коробка памперсов, детское питание, бумажные чашки и наполовину выпитая бутылка пепси. «Дорожная еда», – подумала она. Продукты, которые Мэри и Эдвард Фордайс купили на дорогу. В, задней части фургона лежали подушка и одеяло. Она взяла одеяло и один из пакетов с едой, чашками и пепси. Памперсы и детское питание оставила на месте. Ее внимание привлек другой предмет – пустышка на пассажирском сиденье. Она взяла ее, собираясь сохранить. На ней была слюна ее ребенка, его аромат. Но нет, нет: если у Дэвида не будет пустышки, чтобы унимать его плач, натянутые, как струны, нервы Мэри Террор могут сдать и тогда…
Лаура положила пустышку на место. Этот поступок был самым трудным в ее жизни.
Лаура отнесла добычу в свой автомобиль, а в следующее мгновение она осознала, что бензобак закрыт, колонка отключена, а Беделия Морз исчезла.
Мэри, расплачиваясь за бензин, банку чистой воды, коробку тонизирующих таблеток и упаковку пакетов для мусора, увидела, как Лаура обыскивает ее фургон.
«Она ни шин, ни мотора не тронет, – подумала Мэри. – Эта сука знает, что тогда будет».
– Это все? – спросила женщина за стойкой.
– Да, кажется… – Она осеклась. Рядом с кассой стояла стеклянная миска с черной надписью «Не волнуйся! Будь счастлив!». А в ней лежали сотни желтых значков-»улыбок». Мэри не стала бы заезжать в «Хеппи Херманс», не будь этого знака на дороге, а под его властью она чувствовала себя непобедимой. Она оказалась права. Лауре Клейборн до нее не добраться.
– Сколько это стоит? – спросила она.
– По четверти доллара каждый.
– Я возьму один, – сказала Мэри. – И еще один для ребенка. – Она приколола один значок на голубой свитер, купленный для Барабанщика в Джерси, а другой приколола на собственный свитер, покрытый засохшими брызгами, похожими на овсянку, – брызгами мозгов Эдварда.
– Кто-то ранен? – спросила женщина, когда по счету было заплачено. Она с отвращением посмотрела на красные пятна на одеяле, в которое был закутан Барабанщик.
– Кровь из носа, – быстро и плавно пришел ответ. – У меня всегда идет носом кровь при холодной погоде. Женщина кивнула, укладывая в пакет покупки Мэри.
– А у меня лодыжки опухают. Как будто два древесных ствола по дому ходят. Они и сейчас у меня опухшие.
– Очень сочувствую, – отозвалась Мэри.
– Это значит, буря будет, – сказала женщина. – По телевизору говорят, что на западе вот-вот она с цепи сорвется.
– Очень вероятно. Ну, всего хорошего.
Мэри взяла пакет под мышку и, держа в другой руке Барабанщика, вышла из магазина к фургону. Ей надо было отлить, но она не собиралась упускать фургон из виду, и приходилось терпеть, пока положение не станет совсем отчаянным. Она поставила корзиночку с Барабанщиком на пол с пассажирской стороны, а затем проверила, что же взяла Лаура. Пакет с продуктами и одеяло. Не так уж много, решила Мэри и положила мешок и сумку в заднюю часть фургона. Достав из сумки «кольт», она сунула его под сиденье водителя, открыла коробку а таблетками стимулятора, проглотила две, запив глотком воды из бутылки, и села за руль. Она вставила ключ зажигания, и мотор с горловым рычанием завелся.
Мэри взглянула в сторону «БМВ». Лаура стояла рядом с ним, глядя на нее. Ей не нравилось лицо этой женщины. Она помнила, как это лицо проговорило: «Ты – одна сплошная ложь». Мэри сунула руку под сиденье и вытащила «кольт». Она взвела курок и твердой рукой навела ствол в сердце Лауры.
Лаура увидела тусклый блеск револьвера. Она сделала резкий вздох, и ноздри обожгло холодом. Двигаться было поздно. Ее тело напряженно ждало выстрела.
Заплакал ребенок, он проголодался.
В боковом зеркале Мэри увидела автомобиль, подъезжающий к бензоколонке позади нее. Не просто автомобиль – машину мичиганского дорожного патруля. Она опустила «кольт» и вернула ударник на место. Затем, не глядя больше на Лауру, отъехала от бензоколонки и выехала на дорогу, ведущую в сторону западных полос федеральной трассы 94.
Лаура лихорадочно высматривала Диди. Ее нигде не было видно.
«Она покинула меня, – подумала Лаура. – Ушла в серый мир ложных лиц и имен».
Она не могла больше ждать – Мэри Террор уходила от нее. Лаура залезла в машину, завела мотор и уже готова была уехать, как вдруг перед ней появилась женщина, кричавшая «Эй! Эй, ты! Стой!»
Патрульный, крупный мужик в медвежьей шапке, обратил свое внимание на «БМВ».
– За бензин заплати! – кричала кассирша.
«О черт!» – подумала Лаура. Она поставила машину на ручной тормоз и протянула руку взять сумочку на заднем сиденье, где она ее оставила. Только сумочки там не было. Уголком глаза она видела, как патрульный идет к ней, а с другой стороны спешила кассирша, негодуя, что ей пришлось выскочить на холод. Патрульный был уже рядом с машиной, и Лаура вдруг поняла, что пистолет лежит на виду на полу. Где же эта проклятая сумка? Все ее деньги, кредитные карточки, водительские права – все исчезло.
«Работа Диди», – подумала она.
Лауре как раз хватило времени, чтобы запихнуть пистолет под сиденье, когда в окно заглянул патрульный, глядя жесткими глазами из-под козырька с медведем Смоки.
– Кажется, вы тут задолжали, – сказал он голосом, скрипящим, как лопата по гравию. – Сколько там, Энни?
– Четырнадцать долларов шестьдесят два цента! – сказала кассирша. – Слышь, Фрэнк, она пыталась удрать!
– Это так, леди?
– Нет! Я… – «Надо выцарапываться отсюда! Мэри Террор с каждой секундой все дальше!» – Я здесь с подругой, она где-то здесь. Она взяла мою сумку.
– Ничего себе подруга, правда? Это значит, как я понимаю, что у вас и прав при себе нет?
– Они у меня в сумке…
– Я так и думал. – Патрульный посмотрел на ветровое стекло, и Лаура поняла, что он разглядывает вырезанную надпись «Езжай домой». Он перевел глаза на ее разбитую щеку и после нескольких секунд обдумывания сказал:
– Я думаю, вам стоит выйти из машины.
Умолять не было смысла. Патрульный отошел на два шага и рука его легла на черную кобуру с торчащей перламутровой рукояткой большого пистолета.
«О Господи, – подумала Лаура, – он думает, что это я опасна!»
Лаура выключила двигатель, открыла дверь и вышла.
– Пройдемте в мою машину, – сказал полицейский. Точнее, скомандовал.
Лаура поняла, что дальше он спросит ее имя. Он взглянул на ее номер, запоминая цифры, и пошел за ней.
– Джорджия, – сказал он. – Что-то вы далеко от дома заехали.
Лаура не ответила.
– Как вас зовут?
Если она назовет фамилию, он быстро все узнает. Как только спросит по рации про ее номер. Черт подери все! А Мэри уезжает!
– Имя и фамилию, пожалуйста! Сопротивляться нет смысла.
– Лау…
– Сестренка, что это здесь такое?
От этого голоса Лаура поперхнулась посередине слова. Она взглянула налево – Диди Морз стояла там с ее сумкой через плечо и с пакетом чипсов в руке.
– Что-нибудь случилось? – невинно спросила Диди. Патрульный смотрел на нее жестким взглядом.
– Вы знаете эту женщину?
– Разумеется. Это моя сестра. А в чем проблема?
– Пыталась украсть бензина на четырнадцать долларов шестьдесят два цента, вот в чем! – Кассирша потирала озябшие ладони, дыхание клубами пара вырывалось из ее рта.
– А, так вот деньги! Я зашла купить чего-нибудь поесть. – Диди кивнула на секцию «Хеппи Херманс», где висел знак, предлагающий завтрак из сосисок и бисквитов для водителей грузовиков. Она вынула бумажник, отсчитала десятку, четыре доллара, два квотера и два десятицентовика.
– Сдачу оставьте себе, – сказала она, передавая деньги кассирше.
– Слушайте, я извиняюсь . – Женщина нервно улыбалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65