Но они оказывались плоскими, потому что для объёма им не хватало противопоставления. К «мой первый» надо было добавить - «который меня изнасиловал», к «непьющий» - «за свой счёт», к «весёлый» - «от удовольствия», к «щедрый» - «когда подфартит», к «уважаемый» - «среди ублюдков», к «работающий» - «у сутенёра». Из плоских пикселей получился плоский портрет. Но и его Алёнушка не раздула до объёмного образа, а предпочла механически суммировать в новый плоский пиксель - «настоящий человек». Это действовал второй механизм ПМ, когда количество не способно было превратиться в качество. Правда, в виде пикселя второй степени Ленчик был ещё более далёк от себя истинного, чем когда был представлен в виде набора пикселей первого порядка.
«Бог троицу любит»,- пророчески подумал Моржов.
– Твой настоящий человек имеет тебя и кидает, - сказал он Алёнушке.
Алёнушка покровительственно засмеялась, повернулась на бок, лицом к борту, и опустила в воду ладонь, тихонько подгребая.
– Ты так говоришь, потому что ревнуешь. Я же знаю, почему ты третий раз меня заказываешь. Потому что я тебе нравлюсь. Вот поэтому ты и на Лёньку наезжаешь. Уж про свою-то жизнь я понимаю больше, чем ты. И про Лёньку тоже.
«Вот и третий механизм ПМ, - тотчас подумал Моржов, - охранительный. Презумпция собственной правоты».
Алёнушка перевалилась на другой бок, лицом к Моржову, подползла поближе, положила узенькую ладошку Моржову на скулу и ласково погладила.
– Чё ты понтуешься, - сказала она. - Обосрал Лёньку, как пацан… Я же от тебя не отказываюсь. Всегда приеду, если вызовешь. Могу и других клиентов отодвинуть - с тобой лучше. Честно говорю. Ты мне нравишься. Бросай свои заморочки и давай со мной, как мужик с девчонкой… Мне хочется, правда.
И Моржов, глядя на Алёнушку, понял, почему его вдруг так тянуло к ней. Вовсе не потому, что Алёнушка являлась эталонным носителем ПМ и оттого интересовала Моржова, как любой идеал. Нет. Она тянула Моржова к себе потому, что сама была как его пластины - прекрасной формой без всякого содержания.
– Сними очки, - попросила Алёнушка. Моржов послушно снял очки.
Алёнушка наклонилась и неловко поцеловала его в губы. Моржов мгновение поколебался - и ответил поцелуем.
– Ну, вот так и надо, - отрываясь, удовлетворённо сказала Алёнушка. - А теперь поплыли к берегу, пора уже. И заказывай меня ещё. Я тебя отучу от твоих извращений.
Моржов на велосипеде опять колесил по Ковязину от школы к школе. В Троельге он уже отвык от привычки сотового телефона оживать в самый неподходящий момент в самом неожиданном месте, и теперь, когда этот адский аппаратик вдруг затрезвонил в сумке у него за спиной, Моржов врезался в мусорную урну.
– Борис Данилович, извините за беспокойство, - пропищал телефон. - Это Милена Чунжина… Узнали меня?
– Драгоценная Милена, конечно, я узнал вас, - ласково ответил Моржов, ногой поднимая урну. - Уже по голосу узнал.
Своего телефона он Милене не давал. Значит, она сама где-то его раздобыла. Это показалось Моржову очень обнадёживающим, а потому приятным знаком.
– Вы сейчас в городе?
– Скажем так, что через пять минут я буду там, где вы пожелаете, - проворковал Моржов.
– Боря, с вами хотел бы поговорить Александр Львович Манжетов, - несколько затруднённо сообщила Милена, старательно не поддаваясь фривольному тону Моржова. - Где бы вы назначили встречу?
Моржов озадачился. Встреча на троих - он, Манжетов и Милена - это забавно… Только вот для чего им встречаться?
– Давайте тогда в каком-нибудь кафе на площади у Гостиного двора, - обычным, будничным голосом предложил Моржов.
– Хорошо. Через четверть часа сможете?
– Смогу. Я всё смогу.
Он смог. На Крестопоклонную площадь он вырулил уже через двенадцать минут и сразу увидел Ман"жетова с Миленой. Они пробирались через парковку между машин. Моржов махнул им рукой, указывая на шатёр, где привык пить кофе по утрам.
Видимо, у таджиков, хозяев этого шатра, дела шли хорошо. Теперь под шатром стояли красивые столики, а само кафе было обнесено деревянной оградой. Моржов прислонил велосипед к этому заборчику как раз напротив стола, за который уселись Милена и Манжетов, перелез ограду и поздоровался с Манжетовым за руку. К их столику уже спешила девушка-официантка, тоже таджичка. Она была так же красива, как и прежний юноша, экономивший сахар, да и похожа на него, словно близнец.
– Нам только кофе, любезная, - по-деловому распорядился Манжетов за всех, давая понять, что разговор будет хоть и неформальный, но серьёзный.
Моржов закурил, рассматривая Милену и Манжетова. Манжетов выглядел устало, а Милена не поднимала глаз. Казалось, что они недавно поссорились, но не хотят выносить свою ссору на моржовское обозрение. Моржова кольнула ревность и зависть.
– Может, дорогая, тебе лучше было заказать мороженое? - негромко спросил Манжетов у Милены.
– Благодарю, - нейтрально отказалась Милена, словно не желала ни мороженого, ни предстоящего разговора.
Моржов насторожился, ожидая чего-то явно неприятного.
– Как ваши дела, Борис? - дежурно поинтересовался Манжетов.
– В порядке. А как ваши дела, Александр? - тотчас ответил Моржов, будто для проверки толкнул Манжетова в бок.
Манжетов чуть вздрогнул, словно сморгнул своё отупение. Нарушение субординации уравнивало его с Моржовым, а Моржов это сделал сознательно. Моржов решил атаковать первым. Манжетов, понимаешь, весь такой начальник, на тачке прикатил с красивой бабой, а Моржов - педали вращает. Значит, Моржову выгоднее воевать на благоустроенной территории соперника. Соперник побоится разрушать своё благоустройство, надеясь одолеть малой кровью, а Моржову плевать на благоустройство Манжетова, и для него на территории соперника оперативный простор шире.
Манжетов не спасовал, а ответил фланговой контратакой с выходом по моржовским тылам к моржовскому штабу:
– Всё ли нормально у вас в лагере?
– Вроде бы всё, - осторожно ответил Моржов.
Манжетов тоже закурил, протянул руку над столиком и передвинул пепельницу, которую Моржов подтянул к себе, ровно на середину. Это выглядело каким-то шахматным предложением компромисса. Но Моржову была нужна Милена, а не компромисс.
– До меня дошли слухи, что у вас проблемы с наполняемостью. - Манжетов поглядел на площадь, где разъезжались машины и сновали люди.- Что детей не хватает…
– Хватает, - непроницаемо сказал Моржов. - Погрешность в пределах нормы. А от кого вы узнали подобное?
Милена сидела с таким видом, словно внутри себя от всего отвернулась и ничего не слышала. На её высоких скулах тёплой тенью проступил неровный румянец - то ли от смущения, то ли от возмущения.
– Для вас это не важно, - хладнокровно пресёк тему Манжетов, давая понять, что есть вещи, в которые Моржову лезть запрещено.
Моржов мысленно похвалил Манжетова: тот легко восстановил субординацию, определив, кто здесь запрещает, а кто подчиняется.
– Я ведь не начальник лагеря, - по-иезуитски мягко сказал Моржов. - Почему же вы спрашиваете о лагере у меня?
Моржову пришлось играть на проценты. Его вовлечённость в дела Троельги была куда выше его полномочий, а вот вовлечённость Манжетова - куда ниже. В таком ракурсе официальная субординация теряла своё значение.
Девушка-таджичка принесла на подносике три чашки кофе. Моржов широко улыбнулся девушке и спросил:
– Сахар н-н-т?
Девушка тоже ответила ему ослепительной улыбкой - точно старому, всё понимающему другу.
– Н-н-т сахар, - сказала она.
Всё верно: это был прежний юноша, но трансвестировавшийся в девушку. На сахаре скопил деньжат для операции по смене пола.
– С вами интересно беседовать, Борис, - задумчиво произнёс Манжетов, помешивая в чашке пластмассовой ложечкой.
– Взаимно, взаимно, - закивал Моржов то ли услужливо, а то ли по-барски.
– Многие вещи вы понимаете априори, и не надо лукавить.
– Не надо, - согласился Моржов.
«Хрен чего ты сделаешь без лукавства, - подумал Моржов. - Даже эта фраза - заговаривание зубов».
– Я подозреваю… Нет, я уверен, что центр мозговой деятельности Троельги - это вы, - заявил Манжетов. - Поэтому и хочу поговорить с вами, а не с Галиной Николаевной и не с Михаилом Петровичем.
Манжетов имел в виду Шкиляиху и Каравайского.
– У нас в Троельге обнаружена мозговая деятельность? - дебильно обрадовался Моржов. - Наконец-то! Вот это да!
– Я хотел сказать, что вы - инициатор и вдохновитель всей активности лагеря, - поправился Манжетов.
– Наверное, вы намекаете на нашу жалобу в областной департамент образования? - предположил Моржов.
Он посмотрел на Милену. Ведь не он же был инициатором и вдохновителем кляузы, которую девки накатали на Шкиляиху. Милена напряглась, демонстративно откинула с лица прядку волос, словно ничего не собиралась скрывать и не желала перекладывать вину на Моржова, но глаза её потемнели. Значит, не всё она рассказывает Манжетову, если тот заподозрил Моржова. А если она чего-то не говорит, значит, есть о чём молчать. Это ободряет.
– Да, - корректно подтвердил Манжетов. - Из областного департамента мне по телефону сообщили суть претензий. Вы могли бы, и я в своё время всем предлагал, сразу обратиться ко мне.
«Суки», - подумал Моржов про областной департамент.
– Вы должны понимать, - рассудительно заметил он, - что жаловаться на Галину Николаевну вам, Александр Львович, - это бессмысленно. Ведь она - проводник ваших идей.
– Следовательно, причина вашего недовольства - мои идеи?
– Да. А Троельга - повод. Для нас Троельга - повод нажаловаться, чтобы для вас Троельга не стала поводом реализовать ваши идеи без проволочек.
– Чем же вас не устраивают мои идеи? - усмехнулся Манжетов.
– Тем, что ради собственной выгоды вы приносите в жертву и без того жалкий достаток многих других людей.
Моржов сказал всё открыто. И Манжетов этот удар выдержал.
– Вы, я гляжу, альтруист? - саркастически осведомился он.
– Нет, - согласился Моржов и напоказ Манжетову посмотрел на Милену. Милена словно окаменела, не зная, куда себя девать. Она походила на невесту меж двумя женихами. - Я не альтруист. Но мне выгоднее жить на общих основаниях.
– Кажется, вы обвиняете Александра Львовича в коррупции? - неуверенно спросила Милена, зыбко определившись с женихом, и косо глянула куда-то на локоть Моржова.
– Я не думаю, что Антикриз - это непременно банальный откат, - сказал Моржов, наваливаясь на спинку стула. - Антикриз - это финансовый поток, на управлении которым можно жить хорошо и незаметно. Это долгоиграющий ресурс. Наконец, с него можно получить и политические дивиденды. Может быть, Александр Львович рассчитывает баллотироваться в депутаты, а? Центр - отличный козырь.
– В Антикризисном центре, и я даже склоняюсь к мысли о тривиальной зависти, вы находите для меня просто вотчину для наживы, - аккуратно заметил Манжетов.
– Я вам не завидую, - спокойно парировал Моржов. - У меня есть другой ресурс. И его никому, кроме меня, не приватизировать.
– Важна ещё и востребованность ресурса, - дипломатично подкорректировал Манжетов.
И Моржов с радостью нанёс Манжетову удар его же приёмом:
– А это уже не относится к теме нашей беседы. Вот теперь они квиты. Не надо мериться статусами, как тайменями. Из разных иерархий статусы несопоставимы. Только в детском саду всерьёз решают задачку, кто кого победит: кит слона или слон кита.
– Центр - не блажь и не способ обогащения, - ломким голосом громко сказала Милена. - Это ответ на требования времени!
Моржов и Манжетов одинаково недоумённо посмотрели на Милену. Кого Милена пытается убедить? Себя, что ли?
Моржов перевёл взгляд на Манжетова. Манжетов успокаивающе погладил Милену по коленке. «Вот кто мне главный враг! - внезапно понял Моржов. - Манжетов!» Он нащупался под перинами быта, как горошина принцессы. И Моржов согласился со своим открытием. Манжетов был ему параллелен. Только у Моржова главной целью были женщины, а у Манжетова - деньги. Точнее (применительно к Милене), Моржову были нужны деньги для женщины, а Манжетову - женщина для денег.
– Милена, дорогая, - вкрадчиво сказал Моржов, умышленно употребляя это манжетовское обращение, - у нашего времени очень много разных требований. Но исполняются они избирательно. Причём всякий раз это исполнение доставляет кому-то очень большое удовольствие. Простите, но я не поверю, что наша ситуация - исключение. За меня - опыт и здравый смысл.
Милена молчала и нервно мяла в пальцах салфетку.
– Борис, а чего вы сами-то хотите? - вдруг спросил Манжетов как-то совсем по-дружески.
«Трахаться с твоей женщиной», - подумал Моржов.
– У меня нет никаких амбиций, - улыбнулся он.
– В Антикризисном центре найдётся хорошее место для модного художника. Мы не можем разбрасываться такими кадрами.
– Вы и сейчас начальник. Чего же тогда у вас ценный кадр прозябает в Троельге?
– Мы исправим это положение, - пообещал Манжетов.
– Это называется подкуп оппозиции, - нежно сообщил Моржов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70