– От нашего столика вашему столику, - добавила Розка.
– Плевал я на оба столика, - тотчас ответил Щёкин.
Моржов ждал возвращения Милены, а Милены всё не было. Моржов подумал, встал и пошагал обратно в лагерь.
В темноте длинная белая тонированная «Волга» Сергача напоминала череп коня Вещего Олега. Милена шла к Моржову со стороны кустов, за которыми укрывался лагерный туалет.
– Милена, вы вернётесь к костру? - поинтересовался Моржов.
Милена остановилась, зябко обняв себя за плечи.
– Н-нет, наверное, - неуверенно сказала она. - Пойду спать.
– Вам не нравится компания? - напрямик спросил Моржов.
– Поздно уже, - дипломатично ответила Милена. Моржов виновато улыбнулся и слегка наклонил голову набок:
– Милена, а если я попрошу вас вернуться и составлю вам компанию?
Милена понимающе усмехнулась.
– Вам очень хочется, чтобы я вернулась?
– Разумеется, - подтвердил Моржов.
– Только для вас! - Милена снисходительно посмотрела на Моржова, повернулась и пошла по тропинке на берег.
Моржов пошагал сзади, на ходу стаскивая с себя куртку. Милена даже со спины имела вид человека, уступившего просьбам весьма неохотно. Моржов догнал Милену и накинул куртку ей на плечи, словно бы хотел занавесить тему этой уступки. А может быть, чужая мужская куртка на Милене была чем-то вроде флага победителя, что водружается над покорённой вершиной. Теперь моржовский флаг сменил увезённый манжетовский.
Розка не обратила внимания на возвращение Милены под эгидой Моржова. Розка была поглощена Сергачом.
– Сергачёв, убери ботинки от огня! - говорила она.- Покоробятся же!… Выдали - так береги! У меня не разгуляешься! Я тебя научу в одиночку строем ходить!
Но Сергач не слышал Розку - беседовал со Щёкиным.
– Плесни-ка мне ещё этой дивной космической жидкости! - говорил Сергачу Щёкин, подсовывая железную кружку.
Моржов сразу понял, что Сергач выяснял у Щёкина, что за человек Манжетов, то есть какого клиента ему бог послал. Выгодный ли, опасный ли?… Моржов усадил Милену на брёвнышко и сам сел рядом. Милена не догадывалась, о ком говорят Сергач и Щёкин, да и не вслушивалась в разговор. А Моржов насторожился, чтобы имя Манжетова не прозвучало - иначе Милена уйдёт.
– Да он тем же, чем и ты, занимается, - говорил Щёкин.
– Да ну? - не верил Сергач и для Розки повторял: - Он, что ли, тоже в батальоне ДПС? Не гони!
– Ой, только без утрирования! - сморщился Щёкин, быстро наливаясь вальяжностью. - Я имею в виду то, что вы оба принадлежите к одному социальному классу. У меня про это есть своя теория - верная. Я - человек с самодельным интеллектом! Требую двухтомника!… А старая классификация морально исчерпалась. Сейчас общественные классы определяются вовсе не отношением к средствам производства. Забей на них!…
Сергач ржал, призывно оглядываясь на Розку и на Моржова. Ему, видимо, казалось, что всем нужно прикалываться над щёкинским куражом. Хотя Щёкин ничего смешного не говорил.
– Сейчас общественные классы определяются отношением к денежным потокам, - развивал мысль Щёкин, не обращая внимания на ужимки Сергача. - Представители самого деятельного класса создают эти потоки. Это - гниды-олигархи. Я не олигарх, нет! Ты - тоже. Ты принадлежишь ко второму классу - классу тех, кто этими потоками рулит. Обычно, руля, строят плотины, чтобы потоки текли в общественно-необходимом направлении. В зависимости от способностей такие рулевые попутно выкапывают канавки и для себя, отводя часть потока в свой прудик. Так делаешь и ты, и он. - Щёкин имел в виду Манжетова. - А я - третий класс. Я пользуюсь милостыней. Со своими одноклассниками я сижу на вершинах окрестных красивых холмов, часто вижу сны и жду, пока мне принесут в чайной ложке. Или не принесут вовсе. Вот такой расклад общественных классов, понял? Я марксист!
Моржов смотрел на вдохновенного Щёкина, на молчаливую Сонечку рядом со Щёкиным и понимал, что Щёкин витийствует для неё. Зря. Ни хрена Сонечка не оценит. Её надо сытно кормить и сладко поить - это она поймёт. Или же петь ей про её изящество и кожгалантерею, как делали Помогай в гипермаркете «Ан-кор»,- это она тоже поймёт. А про новую теорию классов - нет, не поймёт. Это всё равно что устраивать лазерное шоу для русской печки.
И вообще, подумал Моржов, кто распушается и топорщит цветные перья, тот ставит себя не в разряд выбирающих, а в разряд выбираемых. Щёкин залез не в тот автобус. Перед Сонечкой нечего выпендриваться; надо просто брать её за булку, и всё. Ничего Щёкину не светит, если никто не сорвёт Сонечку для него как грушу с ветки и не принесёт Щёкину прямо в рот, не спрашивая Сонечкиного мнения. Сонечка - смерть феминизму. И что-то больно подозрительно Ленчик приплясывает у мангала, подмигивая Сонечке… Надо проследить, чтобы этот пидросток в темноте не уволок девчонку в кусты, иначе Щёкину придётся вносить правку в свои мемуары.
– Вы, Борис, хотя бы вина мне предложите, - негромко напомнила о себе Милена.
Моржов спохватился, полез через костёр под ноги к Сергачу и забрал бутылку. Налил Милене в пластиковый стаканчик.
– Мне одной пить? - Милена требовательно посмотрела на Моржова.
Моржов быстро подумал, что кодировку себе он уже сорвал. Тогда и хрен с ней. Главное - вовремя лечь в постельку, чтобы не упиться. А Щёкин уже почти готов, следовательно, он не будет полночи приставать к Моржову с предложением устроить на общей алкогольной орбите стыковку «Союза» и «Аполлона». Моржов налил вина и себе.
Он многозначительно прикоснулся краешком своего стаканчика к стаканчику Милены и выпил вино залпом. Залпом не по-гусарски лихо, а с оттенком отчаяния и обречённости. С Миленой надо было именно так. Моржов вообще на данный момент определился со стилем. Милену требовалось безмолвно искать в шумной и блещущей толпе опиумическим взглядом и невесомо прикасаться к краю её платья кончиками холёных и бледных пальцев, унизанных перстнями. Милена кивнула Моржову - насмешливо и удовлетворённо - и тоже выпила вино. Моржов легко забрал у неё стаканчик и швырнул его в огонь.
– Ты зачем водку открываешь? - закричала Розка на Сергача. - Ты же напьёшься!… Сергачёв, прекрати! Учти - я за алкоголиков замуж не выхожу!
Сергач совсем прокис от смеха. С его способностью хохотать над любым обстоятельством он мог бы всю жизнь без стрессов проработать в морге. Сергач разлил водку по стаканчикам, и один из стаканчиков оказался в руке Ленчика.
– Эй, салага, ты куда водку накатил?… - запоздало переполошился Сергач.
– Да по фиг, не грузись, - ответил Ленчик. - Вы бухаете, а я чё - не человек, что ли?
– Тебе, Каликин, мужа моего домой везти! - возмутилась Розка. - Ты как за руль косой сядешь?
– Так и сяду, по херу, - отмахнулся Ленчик. - Всё равно Сергач в форме, никто не тормознёт. Короче, готовы шашлыки.
Ленчик сгрёб с мангала охапку шампуров, быстро рассовал их всем в руки и плюхнулся на бревно рядом с Сонечкой - по другую сторону от Щёкина.
– Вас всё это не тяготит? - негромко спросила Ми-лена.
– Не надо высокомерия, - мягко ответил Моржов. Милена принадлежала к разряду тех женщин, для которых упрёк в высокомерии не был оскорблением. Скорее, он был даже неявным комплиментом. Милена слабо усмехнулась. Моржов придвинулся к ней чуть-чуть поближе. Теперь он уже получил на это право. Милена признала за ним возможность высокомерия по отношению к Розке, к Сонечке, к Сергачу, Щёкину и Ленчику. Высокомерие - от которого Моржов отказался, а она не пожелала - отделило их двоих от всех остальных и, следовательно, слегка сблизило.
Сонечка мучилась с шашлыком, боясь обжечься. Она стеснялась хищно разевать пасть и вцепляться в мясо зубами. Ленчик без слов забрал у Сонечки шампур и принялся кормить Сонечку с рук, словно птенца. Блестящими от жира пальцами он стаскивал с шампура куски шашлыка, дул на них, а потом вкладывал Сонечке в открытый рот. Всё это было откровенно эротично и очень по-деловому.
Моржов подумал и отодвинулся от Милены. Даже если Милене и хотелось противопоставить себя и Мор-жова остальным участникам посиделок, всё равно не стоило прижиматься друг к другу столь явно. Прижатые, они будут слишком похожи на двух несчастных пленников, очутившихся на пиршестве людоедов. Огонь на углях извивался как-то уж совсем по-шамански, почти непристойно, словно в костре сгорали позы из «Камасутры».
– Так, Сергачёв, ты меня будешь слушать или нет? - Розка приподняла голову Сергача за подбородок. - Ты на мне жениться собираешься или нет? Отвечай быстро!
– Шобирающь, - ответил Сергач.
– Тогда хватит водки!
– Ну, ишо щуть-щуть… - попросил Сергач. - А ш жавтрашнего дня - шухой жакон.
Розка отпустила Сергача. Сергач ржал. В общем-то, Розке было наплевать, напьётся он сегодня или нет. Розке требовалось публичное согласие Сергача на женитьбу. Претензии по поводу выпивки были всего лишь поводом, чтобы вырвать это согласие.
– Неприятно смотреть, когда так откровенно навязываются, - презрительно сказала Милена о Розке.
Моржов подумал, что в разнообразии форм ДП(ПНН) Милена выбирает ПНН, но осуждает ДП. Довольно свинская позиция. Дескать, можно лежать в луже - кто же спорит, но хрюкать при этом - безнравственно.
Моржов нагнулся к Милене и прошептал ей на ушко:
– Вы очень красивая девушка.
Милена улыбнулась - покровительственно и удовлетворённо, - и так же слегка наклонилась к уху Моржова.
– Почему мужчины, когда начинают ухаживать, сразу переходят на банальности? - спросила она лукаво и несколько утомлённо.
Моржов беспомощно и виновато пожал плечами, признавая за Миленой полное вкусовое превосходство, и снова разлил вино.
Выпивка начала действовать на него. Он почувствовал, что в нём словно прогревается скелет.
Сергач опять наклонил бутылку водки над стаканчиком Щёкина. Моржов сочувственно вздохнул, представляя завтрашнее щёкинское похмелье.
– Эй, Щекандер, - позвал он. - Щё-о-окин… Ты ведь уже и так на орбите… Улетишь в межзвёздные дали - самому хуже будет…
– У меня на з-завтра спускаемый аппарат з-зана-чен… - заплетающимся языком ответил Щёкин.
Милена засмеялась и смущённо-интимно призналась Моржову:
– А я ведь тоже уже пьяная…
Моржов внимательно посмотрел на Милену. Хмель был очень ей к лицу. Она разрумянилась и как-то обмякла. Наверное, можно было ещё немного подпоить её и повести в сторонку. А там всё и получится. Всё в Ми-лене наводило Моржова на мысль о каком-то насилии. И её голос, который так легко перейдёт в стон покорности, и отсвет Орды в чертах лица, и склонность лица к выражению страсти, и капитуляция перед Манжетовым, и двусмысленный статус матери-одиночки. Но это было как-то странно… Эмансипированная женщина с социальным апломбом - и вдруг такая провоцирующая слабость…
Но Моржов насилия вообще-то терпеть не мог. Насилие - это всегда ломка, а кому нужна поломанная вещь? К тому же откровенное насилие, если оно не органично объекту применения, то и само по себе неэстетично. Насилие для Моржова было просто сокращением пути. Но зачастую оно сокращало путь так, что идти становилось неинтересно. Отбивался вкус. Вроде того, как в детективе тебе на пятой странице объявят, кто убийца.
И Моржов не хотел тащить Милену в кусты, пусть даже Милена сейчас и не возражала бы. Если сейчас так сделать, то сразу ясно, что случится утром. Утром, встретив Моржова, Милена, не глядя ему в глаза, задумчиво поправит ладонью волосы на виске и скажет: «Борис, давайте забудем об этом. Мы люди взрослые, и не нужно делать никаких далеко идущих выводов. Всё было хорошо, но жизнь у каждого своя - и у меня, и у вас». Моржова такое не устраивало. Скажем так: он не хотел победы, застигнув противника врасплох. Он хотел победы явной и однозначной. Чтобы победил он сам, а не алкоголь. И для этого по меньшей мере Милена должна быть трезвой. Потому что Моржов желал именно Милену, а не безымянного чистого секса.
Даже более того. Он не просто желал Милену, а желал Миленой проверить себя. Желал через Милену определить в себе то, чем так гордились и Манжетов, и Сергач. А чем они гордились? Они гордились не деньгами, не половой мощью и не властью. Они гордились своим ОПГ. ОПГ - это Охват Поля Гибкости. Такое поле расплывается вокруг человека по другим людям, как по морю - нефтяное пятно вокруг танкера. И те, кто вляпывается в это пятно, теряют обычную твёрдость и сами собою гнутся, как резиновые. У кого больше ОПГ, тот, значит, больше народу нагибает под себя, вот и всё.
Свою способность нагибать окружающих каждый, наверное, объясняет по-своему. Например, скромный Кос-тёрыч объяснил бы ОПГ значимостью идеи. Чем важнее идея, тем больше ОПГ её носителя. Но Моржов во власть идеи не верил. Народу идея по хрен. Какая идея у того же Костёрыча? Идея любви к родине, тырым-пы-рым. Важная ли эта идея? Конечно, важная. А вот ОПГ у Костёрыча - крошечный: трое-пятеро мальчишек в кружке.
А Манжетов с помощью ОПГ выстраивает для себя Антикриз. Милену Манжетов уже нагнул, и Шкиляиху нагнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70