И Врадуир был в черном сердце цитадели, куда Тирус
неуклонно вел свой отряд.
По пути они встретили несколько творений Врадуира: демонов, иллюзий,
отвратительных тварей, созданных им на Камате. Джателла разрубила одного
из демонов мечом Тируса. Обаж убил какое-то волкоподобное существо. А
однажды они по команде Тируса спрятались в тень и широко раскрытыми
глазами смотрели, как воин-скелет проходит мимо их убежища. Он не обратил
внимания на пар их дыхания, на мокрые следы, оставленные ими на полу. Но
Тирус ждал, полный страха и недоверия. Он боялся черной молнии, которая
может вырваться из его костлявой руки. Однако, этот призрак не ударил.
Погруженный в мысли, которых простые смертные понять не могли, он прошел
мимо них по коридору. Бронзовые пластинки доспехов сбились в разные
стороны и в просветах между ними виднелись ребра грудной клетки, где много
лет гнили, превращаясь в прах, легкие и сердце. На безглазом черепе был
нахлобучен шлем, который был в моде в тех странах, имена которых уже давно
потеряны. На кожаных сапогах, которые давно превратились в лохмотья,
болтались шпоры. Жуткий, как привидение, воин свернул за угол и скрылся.
Четверо в темноте ждали, затаив дыхание, пока не обрели уверенность, что
скелет не вернется, и после этого они продолжили свой путь к сердцу
цитадели.
Искусство магии Тируса все усиливалось и усиливалось. Тирус уже мог
полагаться на него. На север! На север, куда они стремились с самого
начала своей погони. К северу, туда, где кончается всякая жизнь, в сердце
цитадели, к их злейшему врагу, врагу всего мира.
Они прошли через большую арку и замерли в напряжении. Джателла и Обаж
схватились за мечи, а Эрейзан прижался к стене справа от Тируса. Не
иллюзия, не демон, не скелет-воин - человек стоял в комнате!
- Стойте! Все! Стойте спокойно, а то я проткну кинжалом горло любого
из вас!
Это был Одноухий. Он стоял у другого кристаллического куба в позе
хищника с жадным огнем в глазах. На его поясе висело множество ножей -
один его собственный, а остальные его товарищей бандитов и, возможно,
солдат королевы. Он в одной руке держал кинжал, а в другой - меч.
- Это меч сэра Микита, - закричал Обаж. - Если он убил его...
- Назад! - предупредил Одноухий.
- Нас четверо, а ты один, - угрожающе сказала Джателла. Она взялась
двумя руками за рукоятку своего меча.
- Королева, нас много! За честь Куреда! - Обаж рванулся вперед.
- Назад! Таких, как ты, сэр, я могу уложить несколько. А вы,
королева, то держитесь подальше, а то я попорчу вам ваши прелестные
глазки.
- Он не будет шутить, - сказал Тирус. - Он очень искусно обращается с
ножом. Он может броском прикончить любого, прежде, чем он сможет
приблизиться к нему на расстояние удара меча. Делайте так, как он говорит.
- Правильно, объясни им, колдун, - сказал Одноухий менее кровожадно.
- Я вовсе не хочу убивать вас, если вы оставите меня в покое. Один Роф
желает выполнить волю нового хозяина и представить вас ему. А я уже нашел
награду сам.
Было ясно, что Одноухий выдержал жестокую битву. Он был в нескольких
местах ранен, а его и без того грязная одежда была забрызгана кровью,
собственной и вражеской.
- Сколько моих людей ты убил? - спросила Джателла, но не сделала ни
шага вперед к этому, покрытому кровью, человеку. Она подчинилась приказу
Тируса.
- Я не считал, - сказал Одноухий, ухмыльнувшись. - Стойте там. Это
мое!.. - Он повернулся к тому, что было у него за спиной.
Пока он стоял на месте, он не позволял смотреть на то, что закрывал.
Теперь они увидели другой куб, чуть поменьше, чем тот, в котором находился
певец. Когда Одноухий отошел от куба, Тирус зажмурился от яркого света, а
все остальные ахнули в изумлении.
Тирус напрягся и сквозь жгучие слезы рассмотрел содержимое куба. Это
было золото, изумруды и бриллианты - ошеломляющие по своей чистоте и
качеству.
- Корона Гетании! - закричала Джателла. - Украдена из замка в
Серса-Орнайле!
- Богине она не нужна, а я буду богат до конца жизни, - ответил
бандит. Когда Эрейзан чуть сдвинулся в сторону, убийца бросил взгляд на
него. - Стой спокойно... кто бы ты ни был! Я возьму корону! Никто не
остановит меня!
- Не бей по нему, - закричал Тирус.
Но Одноухий был слишком нетерпелив, чтобы ждать. Тяжелый удар
опустился на сверкающий куб. Сэр Микит был очень богат и меч его был
сделан из лучшей крантинской стали. Удар был очень силен: рукой бандита
двигала алчность. Если бы куб был сделан из стекла, как это казалось, он
бы треснул или разлетелся бы от удара.
Но это было не стекло. Бог Смерти вовсе не желал, чтобы его ограбили.
Комната вдруг наполнилась божественным светом, громоподобной голубизной.
Меч по самую рукоятку вошел в грудь Одноухого. Сраженный бандит корчился
на полу в смертельной агонии, рот его был широко раскрыт в беззвучном
крике. После этого взрыва божественного гнева свет погас также внезапно,
как и появился. Одноухий лежал, распростертый на спине, кинжал валялся
рядом, выпавший из разжавшейся руки.
Когда Тирус и остальные подошли к бандиту, его тело дернулось
несколько раз, но глаза уже были пусты и безжизненны. Обаж переступил
через труп и направился к упавшему мечу.
- Ничего не трогать! - прозвучал приказ Тируса. Помня ужасное
наказание, постигшее Одноухого, который не повиновался приказу Тируса,
Обаж быстро отскочил назад, как будто его обожгло неземное пламя, убившее
бандита.
- Я... я только хотел вернуть меч Микита его родственникам, - сказал
он.
- Бесценное сокровище, - произнес Эрейзан, с благоговейным трепетом
глядя на корону Гетании. На кубе не осталось ни царапины. Ничто не
говорило о том, что он подвергся удару меча. Знаменитая корона плавала в
голубом пламени, недоступная миру, спрятанная от него.
- Но... ты же касался куба, где находился певец, - сказала Джателла и
тревожно посмотрела на Тируса, думая о той опасности, которой он
подвергался.
- Да, я рисковал, но не понимал этого. Может, я избежал смерти
потому, что у меня не было враждебных намерений. Одноухий хотел украсть
корону и это стоило ему жизни.
Джателла поклонилась предмету культа Гетании, сложив святой
треугольник пальцами.
- Какой траур будет в Серса-Орнайле по этому бесценному сокровищу, -
прошептала она.
Тяжелое золото, искусно обработанное лучшими мастерами Серса-Орнайля.
Рельеф из цветущих деревьев и хлебных полей украшал корону. Процессия
священнослужителей двигалась по полям и лесам, прославляя Мать Земли.
Корона была украшена огромной черной жемчужиной и редкими камнями цвета
голубого льда, которые Тирус описывал торговцу драгоценностями в Куреде.
Камни были вделаны в прекрасно изготовленную золотую цепь, обвивавшую
корону. Каждый лист был изумрудом, а верх короны украшал громадный изумруд
чистейшей воды, великолепно ограненный, посаженный в золотые лепестки.
Корона была велика для обычной женщины, но ведь она принадлежала богине.
- Люди никогда больше не увидят ее, - сказала с грустью Джателла. -
Она больше не принадлежит Гетании. Сейчас мы во владениях бога снега и
льда Омаятла, но корона, увы, принадлежит Нидилу.
- Нам не стоит больше задерживаться здесь, - сказал Тирус. - Здесь
могут появиться разбойники, ищущие драгоценности, да и глаза Врадуира
быстро приходят в норму.
Подгонять их было не нужно. Они покинули комнату и пустились в путь
по лабиринту коридоров и холлов цитадели. Время от времени им приходилось
скрываться от творений бога Смерти. К счастью для Тируса, которому не
хотелось тревожить возвращающуюся силу, иллюзии Врадуира больше не
появлялись. Может, Врадуир все еще страдает от боли в глазах и не может
управлять своими рабами, а может он их послал на поиски врагов.
Они прошли много комнат и обнаружили другие жертвоприношения.
Каждая находка усиливала беспокойство Джателлы. Они видели куб,
содержащий знаменитые гобелены Арниоба, далекого южного острова. Это было
первое, что похитил Врадуир и капитан Дрие почти год назад. Как долго уже
творил зло на земле Врадуир! Он похитил гобелены тогда, когда еще дымился
пепел Камата и расплавленная лава еще не застыла.
В другой комнате хранилась серебряная цепь Аза-Дуна, того, кто пришел
из моря. Как и гобелены Арниоба, это было старинное, бесценное сокровище.
Во время похищений погибали люди. Солдаты, охранники с островов
Арниоба и Бендина, которые пытались защитить честь и гордость своего
народа. Колдовство и беспощадная воля капитана Дрие убивали всех, кто
стоял у них на пути. Похитители оставляли кровавый след и жуткие рассказы,
по которым Тирус и Эрейзан шли, как охотничьи собаки.
Тирус и остальные не удивились, когда обнаружили еще одно похищенное
сокровище. Жеребец, украденный из священного стойла Грос-Донака на
Тор-Мали, теперь принадлежал Нидилу. Обаж с восхищением смотрел на это
божественное животное, заключенное в кристаллический куб.
- Самые могущественные короли отдали бы многое за обладание им, - и
тут же, вспомнив печальную участь Одноухого, он добавил: - Но никто из
смертных больше не сможет ездить на нем. Он теперь принадлежит Нидилу.
Лошадь уже была принесена в жертву, как певец и остальные сокровища.
Ее глаза в голубом пламени сверкали, как у живой, слышался дробный стук
копыт и свист воздуха, вырывающегося из раздутых ноздрей. Красная шкура
блестела как солнечный закат и людям, с восхищением глядящим на это
великолепное создание казалось, что ее голова повернулась, а живые глаза в
упор смотрят на них.
- Врадуир украл его у бога Бурь и Штормов и у его свирепых сыновей, -
изумился Обаж. - Даже если он сделал это, чтобы принести жертву Нидилу, он
все равно очень смелый человек.
- Он боится Бога Зла, Дьявола, - ответил акробат. - Он уверен, что
если получит благословение Бога Смерти, то все остальные боги будут его
союзниками. Имея Нидила за спиной, он может не бояться ничего, даже
смерть.
- И он принесет еще немало жертв, прежде, чем пробьет назначенный
богами час, или мы остановим его, - сказала Джателла.
Тирус осторожно подтолкнул ее к выходу, но она резко отстранилась,
вся взволнованная.
- Илисса? Я... слышу ее!
Она стремительно побежала к двери, через которую они вошли. Остальные
поспешили за ней.
Джателла выскочила на лестничную площадку и повернула на лестницу,
которая наполовину была погружена во тьму. Ступеньки, ведущие вниз,
исчезали во мраке.
- Здесь, крик слышен отсюда! Тирус, это Илисса! Я уверена в этом!
Опасность становилась реальной. Тирус чувствовал постоянно
увеличивающееся давление. Врадуир приходил в себя. Но чувства и надежды
Джателлы захватили его и стали его собственными. Ненависть, которая влекла
его к Врадуиру, была гораздо слабее его чувств и привязанностей к
Джателле. Ее желание победило все опасения Тируса.
Эрейзан присоединился к Джателле.
- Тирус, я тоже слышу ее. Я всегда считают, что ни у кого нет такого
острого слуха, как у меня. Но сердце королевы гораздо чувствительнее, чем
мои уши. Я уверен, что это принцесса.
Эрейзан даже присвистнул от удовольствия, когда Тирус согласился.
- Времени становится совсем мало. Быстрей!
Джателла бесстрашно бросилась вниз по ступеням, во мрак. Тирус и
Эрейзан с трудом подхватили ее, удержав от падения. Они оглянулись на
Обажа. Придворный стоял на верхней ступени, полный нерешительности. В
неверном свете факелов его фигура казалась серой и колыхающейся. Тирус и
Эрейзан позвали его за собой, но тот стоял на месте, пока Джателла не
крикнула:
- Ты же ее жених! Ты клялся идти за ней в огонь и лед! Неужели
темнота тебя может остановить? Идем!
Он шумно вздохнул и пошел за ними. Однако, Обаж вовсе не выказывал
желания идти вперед. Эрейзан выхватил у него факел и взял эту опасную
миссию на себя. Со звериной грацией акробат бежал вниз по ступеням. Тирус
и Джателла бежали за ним так быстро, как только могли. Обаж не стремился
быстро попасть вниз, но ему и не хотелось оставаться одному. Он так близко
прижимался к Тирусу и молодой королеве, что чуть не сталкивал их вниз.
Эхо гулких шагов звучало в темноте и жестокий холод Нидила царил
везде. Факел давал мало тепла. Их дыхание мгновенно превращалось в пар,
который развевался над их головами, как туманное знамя. Они старались не
касаться каменных стен голой кожей, выглядывавшей из рваных перчаток, так
как опасались, что руки сразу примерзнут к ледяным камням.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54