- Боюсь, что гораздо страшнее.
- Врадуир?
- Он за этими горными хребтами, - сказал Тирус. - Совсем близко. Он
смотрит, но он не видит. Он чувствует, что какой-то колдун где-то рядом.
Но он не знает, кто я и как далеко проник на его территорию. И он все еще
внимательно следит за армией Джателлы Они его очень хорошо отвлекают.
Врадуир все еще не может понять, настоящая ли это угроза или ее можно
игнорировать.
Эрейзан крикнул командующему, находящемуся далеко на западе.
- Давай, давай, генерал Злан. Отвлекай его подольше и мы вырвем его
дьявольское сердце!
Невольно Тирус нахмурился. Кровь взывала к крови, даже после того,
что сделал Врадуир. Тирус часто думал над этим. Может ли он убить своего
отца? Не проклянут ли его боги за это. Тирус старался не думать об этом.
- Прежде, чем мы нападем на Врадуира, мы должны освободить его
жертвы. Я надеюсь, что Илисса, певец из Атея, крестьяне - все еще живы.
- Илисса... - взгляд Эрейзана был устремлен в ничто. - Тирус, я... я
никогда не испытывал подобного чувства к женщине. Я не был теленком до
того, как Врадуир заколдовал меня, я знаю многих женщин. Но Илисса... моя
душа привязалась к ее душе, как будто она взяла душу моей бедной Далаен. Я
думаю, что никогда больше мне не испытать подобного чувства! Мы спасем ее!
Я не пожалею для этого собственной жизни!
Джателла направлялась к ним и услышала его последние слова.
- Твои чувства совпадают с моими, Эрейзан.
Ее лицо было искажено болью, по нему катились слезы, волосы
растрепались во время скачки по Ледяному Лесу. С дрожью в голосе она
воскликнула:
- Но какова же плата...
Внезапно она покачнулась и упала бы, если бы Тирус не поддержал ее.
Джателла беспомощно повисла на нем, и Тирус крепче обнял ее, положив
голову на свое плечо. Он действовал инстинктивно, без всякого отношения к
своей привязанности к ней. Но когда он почувствовал ее тело, прижавшееся к
нему, в нем всколыхнулись новые для него чувства, очень приятные и
волнующие его.
Над склоненный головой Джателлы Тирус заметил горящий ревностью
взгляд Обажа. Джателла не была его невестой и он не мог заявить свои права
на нее. Но было очевидно, что он лютой ненавистью ненавидит любого, кто
мог завоевать ее внимание и милость. Особенно его выводило из себя то, что
это был Тирус и что Джателла склонила голову ему на плечо, совершенно не
думая ни о его положении, ни о происхождении. Тирус ответил на гнев Обажа
холодной улыбкой свысока, совершенно очевидно наслаждаясь возникшей
ситуацией.
Эрейзан принес бурдюк с водой и удерживал дрожащие руки Джателлы,
пока она жадно пила воду. Постепенно краска вернулась на ее лицо и она
поблагодарила Эрейзана слабой улыбкой. Затем Джателла смущенно сказала:
- Я... я не хотела изобразить изнеженную барышню.
Тирус понял, что она хочет показать свою стойкость и отпустил ее.
Когда она освободилась из его объятий, он почувствовал себя обкраденным.
Джателла сказала:
- Я не позволю больше слабости овладеть мной.
- В этом нет ничего постыдного. Для всех нас это было тяжелое
испытание, королева.
Разбойники оправились быстрее, чем остальные, по одной причине - из
алчности. Они столпились вокруг открытого тюка, споря и ругаясь. Одна из
лошадей дезертиров, потеряв седока, ускользнула от Раскалывателей и
выбралась из леса со всеми остальными животными. В этом тюке тоже были
деньги и драгоценности - доля погибшего разбойника из денег, полученных от
королевы. Его наследники сейчас спорили вокруг сокровища. Тирус с
отвращением покачал головой и отвернулся от безобразной сцены. Джателла
сказала ему:
- Дорче происходил из одного из славнейших родов Куреда. И он погиб
такой ужасной смертью.
- Вам не стоит ругать себя, - быстро сказал Тирус. - Мы все
рисковали, королева. И вы столько же, сколько и остальные. Боги выбирают -
кому умереть, а кому - жить. Вашу печаль он унесет с собой к воротам Кета,
как украшение.
- Когда мы вернемся в Куред, я принесу в его честь жертвоприношения.
- Честь и память тем, кто умер за доброе дело.
- Разве за доброе? - резко спросил Обаж. - Дорче умер за твое дело,
колдун, а не в честной борьбе со своими врагами. Он был замучен грязными
дикарями.
Джателла с жаром возразила:
- Тирус не уговаривал вас идти с ним. Вы пошли по собственной воле,
во всяком случае, вы так сказали. Если вы уже потеряли свое мужество, то
возвращайтесь. Мы освободим вашу возлюбленную для вас.
- Нет, конечно, нет, королева. Я не имел в виду... Я всегда предан
вам и пойду до края земли ради спасения Илиссы. Клянусь! - Затем Обаж
оставил свой высокопарный тон и вытянул руку в обвинительном жесте,
указывая на Тируса. - Но вы были обмануты этим человеком, королева. Он
сказал, что он колдун и что он защитит нас своей магией. Но я не видел
никакой магии и Дорче погиб, потому что он предал нас.
Все собрались вокруг них. Сэр Микит и другие придворные и
телохранители, казалось, склонялись к точке зрения Обажа. Бандиты кончили
дележ денег и драгоценностей и Роф сказал:
- Поосторожнее, сэр Обаж. Он колдун, уверяю вас.
- Заткнись! Мне не нужны твои советы. Слово бандита и убийцы! Ха! Что
может быть ценнее этого? Вы видите, королева? - продолжал Обаж
раздраженно. - Те, кто уверяет, что они колдуны, сами не лучше. Только мы
боролись и погибали в этом Ледяном Лесу, а его магия ничем не помогла нам.
Он лжец.
Долго сдерживаемый темперамент Тируса взорвался. Он вытянул вперед
руки, пальцы широко разведены.
- Да? Ты не видел магии? Я лгу? Тогда прошу тебя, скажи, как может
лжеколдун сделать тебя немым?
Глаза Обажа вылезли из орбит, рот был широко раскрыт, язык бесполезно
болтался во рту, но ни один звук он не мог извлечь из себя. Он только
пыхтел и вскоре затих. Сжав горло руками, Обаж растерянно оглядывался,
обезумев от того, что совершенно лишился речи.
Едва заметная улыбка скользнула по лицу Микита. Солдаты были менее
воспитаны, но они тоже постарались скрыть свою веселость. Бандиты же ржали
во все горло, хлопали руками по ляжкам и валились на землю от хохота,
глядя на обескураженного сэра Обажа.
- Я же говорил вам, чтобы вы не выводили его из себя, сэр, -
мстительно сказал Роф. - В следующий раз слушайте разумные советы, даже
если они исходят из уст разбойника. Я ведь знаю многое из того, о чем вы и
не подозреваете.
Тирус стиснул пальцы и вернул энергию обратно. Обаж шумно вздохнул и
затем нерешительно облизал губы и ощупал пальцами рот. Он вел себя так,
как будто считал, что это кратковременное колдовство полностью изменило
его облик. Увидев это, сэр Микит презрительно поморщился, ему была не по
душе такая мелкая суетливость, граничащая с малодушием. Обаж, обнаружив,
что его внешность не пострадала, густо покраснел, что вызвало новые взрывы
хохота и издевательства со стороны бандитов.
- Если вы все еще сомневаетесь во мне, - ледяным голосом сказал
Тирус, - можете прогуляться в лесу без меня. Я уверен, что вашего меча
будет достаточно, чтобы защититься и от Раскалывателей Черепов, и от
заколдованных деревьев. Разве вы нуждаетесь в лжеколдуне?
Постепенно смех затих и все глаза смотрели на Тируса с благоговейным
трепетом. Обаж проглотил весь свой гнев и затих, осторожный и
перепуганный. Тирус вздохнул с сожалением. Такая незначительная
демонстрация силы и могущества - и как они растеряны и покорены! Это самая
простейшая вещь, короткое заклинание, которое колдуны используют в самом
начале обучения. Если даже это их устрашает, что же они собираются делать,
когда встретятся с более могущественной магией, когда будут иметь перед
собой самого Врадуира.
Джателла испугалась гораздо меньше, чем все. С усмешкой глядя на
Обажа, она сказала:
- Уверяю тебя, Тирус, я ни секунды не сомневалась в твоем искусстве и
твоей защите. Ты мне разрешишь оставить при себе мой язык?
Оценив ее добрый юмор, Тирус с галантностью поклонился и ответил:
- Я всегда уважаю тех, кто уважает меня, королева.
Джателла усмехнулась, но ее веселье было недолгим. Она повернулась к
остальным и сказала:
- Я призываю вас покончить со всеми распрями. Если вам не по душе
подчиняться приказам колдуна, как моим приказам, можете оставаться или
идти обратно в Куред. Те, кто пойдет с нами, должны подчиняться нам обоим.
Наш враг - могущественный колдун, и только Тирус знает, как успешно
противостоять ему. Но ни я, ни вы этого не знаем. Если он что-то требует,
мы должны повиноваться. Понятно?
Она была потрясающая женщина: плащ растерзан, одежда забрызгана
кровью Раскалывателей Черепов, распущенные волосы вьются по ветру. Снега и
льды Омаятла и молнии Велака преклонялись перед ней, сами боги
подтверждали ее королевские права.
Телохранители подтвердили свои неизменные намерения следовать за
королевой куда угодно и выполнять все ее требования. Обажу и Микиту не
оставалось ничего другого, как присоединиться к ним, но если раньше их
решение сопровождалось многочисленными клятвами, то теперь они говорили
просто и не очень решительно - ведь большая часть их мужества осталась в
Ледяном Лесу.
Разбойники оставались в нерешительности. Через Ледяной Лес их погнали
алчность и зуботычины Рофа. Теперь же они не рисковали возвращаться назад
без магии Тируса, защищавшей их. В конце концов, жадность победила. Роф
сказал без колебаний:
- Мы пойдем с вами, королева. Если мы останемся здесь, то будем
жертвой злого колдуна. Колдун возьмет нас под свою защиту. Мы просим
этого. Но мы идем с вами вовсе не из теплых чувств к трону, а только из-за
денег.
- Я рада вашему решению и приветствую вас и ваше оружие, - со всей
искренностью сказала королева. - Когда моя сестра будет свободна, я
награжу вас так, как вы даже и мечтать не можете, - укрепила она их
намерения и верность.
Обаж попытался вернуть свои позиции, утраченные в борьбе с Тирусом.
Он поднял меч к небу и патетически воскликнул:
- Я пойду на север, во владения Бога Смерти, и клянусь, что убью
любого, кто станет на моем пути, будь то человек, демон или колдун.
- Или бог, - добавил Тирус, глядя на занесенные снегом вершины гор. -
Прежде, чем мы доберемся до цели, мы можем встретиться с любым из них.
После непродолжительного совета все сошлись на том, что им подует
продвинуться как можно дальше на север, пока еще лошади идут и достаточно
светло. Две лошади уже пали и пришлось их убить, чтобы избавить от
страданий. Времени лечить их не было. Все путешественники дружно отругали
бандитов, перегрузивших своих лошадей чрезмерной кладью. После долгих
споров и ругани, ничего не добившись от бандитов, отказавшихся выбросить
даже рваную тряпку, они медленно двинулись против ветра, они поехали в
самое сердце снежных гор.
Определить время суток не было никаких возможностей. Тяжелые облака
висели над ними, закрывая небо от Ледяного Леса до северного горизонта.
Солнечный свет сюда не пробивался, все было погружено в серую мглу,
сгущающуюся на покрытых снегом горных вершинах. Они с трудом прокладывали
путь по непроходимой ледяной пустыне. То из-за одной вершины, то из-за
другой слышались странные крики. Ни одно из знакомых им животных не могло
производить таких звуков.
Для того, чтобы оградить себя от фланговой атаки, они пустили вьючных
лошадей справа и слева от каравана. Люди сидели на своих лошадях, одев на
себя все, что могли найти в тюках, и были готовы пожертвовать своими
вьючными животными, если случится внезапное нападение.
Дорога, если ее можно так назвать, была очень скользкой, но
достаточно пологой и вела их между ледяными вершинами. Тирус взял на себя
роль проводника. Он уже видел этот путь с помощью волшебного стекла, и
теперь у него была реальная возможность, а не мысленная, достичь своего
смертельного врага. Давление сильно увеличилось. Это он почувствовал с тех
пор, как они вышли из Ледяного Леса. Врадуир. Его магические силы
разыскивали другого колдуна, который проник в его владения. Экран Тируса
вводил его в заблуждение, отводя его магию в сторону снова и снова. Но
эманация оставалась на одном месте. Спесь Врадуира тоже помогала Тирусу,
так как тот даже не мог себе представить, что есть какой-то другой колдун,
способный своей магией водить его за нос. И он к тому же не знал, что
Тирус и Эрейзан выжили после разрушения Камата. Магия Врадуира была маяком
для Тируса. Она вела его через снег и ветер в самое сердце государства
Бога Смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54