Вряд ли там есть то, что вы ищете.
— Откуда Ты можешь знать. Возможно, какой-нибудь путешественник. положил что-нибудь между страниц или написал об этом на полях. Не утруждай себя. Я сам принесу их с чердака. Джиджи пошел к двери.
Томас ловко перехватил своего господина прежде, чем тот успел выйти из комнаты.
— Сэр, но если вы действительно хотите узнать об этом, есть очень хороший источник информации.
— Что?
— Не что, сэр. Кто. Она, сэр.
— Тетя Дора. Да, она может знать, но она никогда не скажет мне, — ответил Джиджи, — Нет, сэр. Я не имел в виду вашу тетю. Я говорил о стражнице, — объяснил Томас.
— О, — сказал Джиджи. У него засосало под ложечкой.
— Согласно легенде, — напомнил ему слуга, — стражница — это дух драконихи, которой помог Патон Драконошпор. Она дала ему шпору. Очевидно, что только она могла рассказать, как ей пользоваться.
— Он прав, — согласилась Кэт, оторвавшись от своей книги.
Джиджи поставил книгу, которую держал в руках, обратно на полку. Выхода не было. Ему придется пойти к стражнице и заговорить с ней об ужасных вещах.
— Джиджи, может быть, мне следует пойти с тобой? — спросила Кэт.
Дворянин посмотрел на красивое лицо волшебницы. «Все не так, как кажется тете Доре, — сказал себе Джиджи. Дело не в каком-то демоне. Я выбран, чтобы сделать это, и сделаю это ради Кэт и ради семьи. Кто-то должен отомстить Шуту.
Если только я один могу использовать шпору, я должен сделать это».
— Джиджи, мне пойти с тобой? — снова спросила Кэт.
— Нет. Лучше я пойду один. Это не надолго. Я вернусь к обеду. — Его тон был легким и беззаботным, как будто он собирался отправиться в таверну, а не в склеп с призраками. Но внутри у него прочно сидел страх.
— Ты уверен? — спросила Кэт.
— Да. Думаю, она будет более разговорчивой, если я приду один.
Кэт встала, поцеловала Джиджи на прощанье и тихо пожелала ему удачи.
Джиджи благодарно улыбнулся ей.
— Я возьму Ромашку, Томас, — сказал он. Я сам оседлаю ее. Пожалуйста, проследи, чтобы лошадь, на которой приехала Кэт, отвели обратно в замок.
— Хорошо, сэр.
Через несколько минут Джиджи вывел со двора Ромашку, вскочил в седло и рысью поскакал на запад.
При ярком солнечном свете кладбище выглядело не так мрачно, как накануне, но у Джиджи было тяжело на душе. «Вчера я хотел только найти шпору и вернуть ее в склеп. Я сделал это. Но теперь мне нужно узнать, как пользоваться шпорой. Я должен выяснить, как превратиться в зверя».
Джиджи привязал Ромашку и вытащил ключ от мавзолея. Здесь вопросов быть не может. Необходимо победить Шута.
Он повернул ключ в замке и толкнул дверь. «Конечно, я могу нанять настоящих путешественников, чтобы найти Шута», — подумал он, глядя в темноту.
Джиджи вошел внутрь, запер за собой дверь и вытащил путеводный камень, чтобы освещать себе дорогу. «Отец не стал бы полагаться на наемников, чтобы разобраться с Шутом, — решил Джиджи, прыгая по черным и белым плиткам, чтобы открыть потайную дверь. На карту поставлена фамильная честь, и семья должна сама решить этот вопрос. Фреффорд и Стил не подходят для этого, а единственную силу, которая могла помешать ему — дядю Дрона, — Шут уже устранил».
Когда Джиджи начал спускаться по лестнице в склеп, то вспомнил рассказ матери Лледью о том, как дядя Дрон отрезал часть ноги трупа Коула, чтобы он снова превратился в человека. Это взволновало Джиджи больше, чем тот факт, что Коул погиб, сражаясь с колдуном. «А если я на всю жизнь останусь драконом. Или если я забуду о своей семье, Кэт и Ромашке и улечу, чтобы жить одному».
Джиджи стоял у двери склепа. «Может, тетя Дора тоже боялась, что не сможет превратиться из дракона в человека. А думал ли об этом Коул?» Джиджи не помнил, чтобы его отцу доводилось отлучаться надолго из дома или что после возвращения были какие-нибудь признаки, что он был драконом.
По сути дела, Коул был для Джиджи очень хорошим отцом. Он брал Джиджи ездить верхом и кататься на лодке, рассказывал ему сказки, учил читать и писать. Должно быть, он был и хорошим мужем. Джиджи не помнил, чтобы его родители ссорились. Они вместе ухаживали за садом, танцевали, играли в трик-трак, читали по вечерам у камина друг другу книги. Даже по прошествии четырнадцати лет и находясь на холодной лестнице, ведущей в склеп, Джиджи чувствовал тепло, окружавшее его тогда.
«Нет, — подумал Джиджи, — такой человек, как мой отец, не мог забыть, как быть человеком. Но можно ли сказать это про меня?» — Ничего не изменится, если я буду стоять здесь, — сказал Драконошпор. Он повернул ключ в замке и открыл дверь склепа.
Как только он вошел, черные точки оторвались от дальней стены и соединились в знакомую тень дракона.
— Джиджиони, ты вернулся, — прошептала стражница.
Джиджи подошел к колонне и вытащил из сапога шпору.
— Я нашел ее, — сказал он. Теперь я должен узнать, как ее использовать.
— Я знала, что ты придешь ко мне, мой Джиджиони, — сказала стражница.
— Это было необходимо. Я не хочу быть драконом.
Стражница рассмеялась, ее тень закачалась у стены. Это был чистый, звонкий смех, совершенно не похожий на ее грубый голос.
— А я не хочу быть человеком.
— Ну, я должен стать им. Драконом.
— Ты не можешь стать драконом, Джиджиони. Ты можешь получить его тело, но всегда останешься человеком. Такова суть.
— Что ты имеешь в виду?
— Шпора гарантирует, что линия Драконошпоров не прервется. Если Драконошпоры превратятся в драконов, они не смогут продолжить свой род. Поцелуй Селины не достанется тому человеку, который может стать драконом полностью.
Джиджи почувствовал облегчение. Его любопытство преодолело тревогу.
— Предположим, что кто-то, кого не поцеловала Селина, попытается использовать шпору?
— Он будет думать, что получил силу дракона, хотя его тело останется человеческим.
— Если кого-то поцеловала Селина, то это значит только, что он может удержать себя от того, чтобы полностью стать драконом?
— Нет. Ты должен хотеть стать другим.
— Но я не хочу становиться другим, — возразил Джиджи.
Стражница засмеялась.
— Тебе нравится быть таким, какой ты есть, тебя устраивает твоя жизнь, твой мир?
Джиджи не мог лгать.
— С помощью силы дракона и с благословением шпоры ты сможешь изменить себя, свою жизнь, свой мир.
— А как мне это сделать? — спросил Джиджи.
— Возьми шпору.
Джиджи положил путеводный камень на пол и взял шпору.
— Держи ее около своей ноги.
Джиджи сунул шпору в сапог.
— А теперь ты должен вспомнить свои сны.
— Мои сны? — спросил Джиджи. Тут он понял.
— О! Те сны, — сказал он. Образы стали всплывать в его мозгу. Предсмертные крики жертв — визг кролика, мычание коровы. Соленый вкус теплой крови. Хруст костей, сила его зубов. Он почувствовал, как кровь стучит у него в голове, и ему показалось, что комната завертелась и стала уменьшаться. Он пригнулся, чтобы не удариться головой о потолок.
— Очень славный дракон получился из тебя, мой Джиджиони, — прошептала стражница.
Джиджи посмотрел на себя. Он был по крайней мере в тридцать футов длиной.
Его тело покрывала красная чешуя, руки стали огромными кожистыми крыльями, а на ногах появились острые когти. Но самым странным был его хвост. Он сам собой изящно извивался под Джиджи. Драконошпор напряг его, тот застыл в воздухе.
Джиджи неосознанно выбрал себе цель.
Он изогнулся и хлопнул хвостом. Своим жалом Джиджи проткнул кусок бархата, лежавший на колонне.
Колонна опрокинулась, и путеводный камень покатился по полу. Кусок бархата так и остался на кончике жала. Джиджи снял его когтем и чуть не упал, пытаясь сохранить равновесие на одной ноге.
Стражница засмеялась.
— Твое тело — твое оружие. Помни об этом. Тебе нужно привыкнуть к нему и научиться летать. Это не так легко, как кажется.
— А как мне превратиться обратно? — попытался спросить Джиджи, но смог только зарычать.
Но стражница поняла его.
— Полагаю, ты должен подумать о человеческих снах, — сказала она и, зевнув, добавила:
— Очень просто.
Джиджи попытался вспомнить о том, какие сны он видел, кроме снов про охоту дракона. Он подумал о Кэт. Его крылья начали хлопать по воздуху, и он остался драконом. Он подумал о Ромашке, но это напомнило ему об охоте. Затем Джиджи вспомнил о том, как тетя Дора вяжет у камина. Потолок стал удаляться, его ноги коснулись пола. Он выпрямился, ему больше не нужно было держать свой хвост и длинную шею.
Драконошпор поставил колонну и положил сверху кусок бархата, затем подобрал с пола путеводный камень.
— Когда я увижу тебя опять? — спросила стражница.
Джиджи вздрогнул, но ему не хотелось говорить, что он боится ее, и ему не хочется больше спускаться в склеп.
— Я не знаю, — ответил он. Зачем?
— Я буду скучать без тебя.
— Тебе здесь одиноко?
— Иногда. Не очень часто.
— Почему ты здесь?
— Тут похоронены мои кости. Кроме того, здесь кости моего друга, чье тело получали все твои предки — от Патона до Коула.
— О, — сказал Джиджи. — Я вернусь, когда сделаю то, что должен сделать, — пообещал он. Если, конечно, не погибну.
— В этом случае ты тоже вернешься, — грустно ответила стражница.
Джиджи обвел глазами камни, под которыми покоились его предки.
— Ты права. В любом случае, — сказал он.
— В любом случае, — согласилась стражница.
— Спасибо тебе за помощь.
— Возвращайся, мой Джиджиони. — Тень стражницы потускла, и он остался один.
Впервые Джиджи покидал склеп, не чувствуя страха. Солнце уже опускалось.
Драконошпор сунул путеводный камень в сапог рядом со шпорой. Он отвязал Ромашку и засунул ее повод в седельную сумку.
— Иди домой, девочка, — сказал он, похлопав ее. Кобыла не оглядываясь побежала вниз по холму.
Джиджи смотрел на нее около минуты, затем закрыл глаза и представил оленя, бегущего по лесу. Он вновь почувствовал вкус крови. Захлопав крыльями, он побежал по земле.
Ветер пошел от его крыльев, и Джиджи поднялся над вершинами деревьев. Он заработал крыльями быстрее и уже летел выше холма. Меньше, чем через минуту, он достиг Весеннего Холма. Джиджи мог видеть мать Лледью, она стояла около экипажа, полного провизии, приготовленной для поминок дяди Дрона.
Джиджи поборол искушение пролететь над Краснокаменным замком. Не нужно было лишний раз волновать тетю Дору. Кроме того, он был очень голоден. «Может быть, Томас пожарил оленину или свиной бок», — подумал Джиджи. Он полетел на восток в сторону своего дома, его тень следовала за ним далеко внизу.
Оливия стояла в чулане, приставленная к стене, как палка.
— Вы уверены, что не следует связать ее, сэр? — спросил Томас, прежде чем закрыть дверь и оставить Оливию в кромешной темноте.
Шут ответил, что в этом нет необходимости. Томас сказал, что ему нужно почистить камин в спальне и ушел.
Долгое время не было слышно ничего, кроме звука страниц, которые листал колдун. Наконец закончились двадцать минут, которые показались Оливии вечностью, и колдовство Шута кончилось. Она упала на пол. Ее затекшие руки и ноги кололи тысячи иголок. Она споткнулась о коробку на полу и ударилась ногой, — Сиди тихо, Раскеттл, или я превращу тебя в тритона, — приказал колдун.
«В тритона? — подумала Оливия. — Серьезно?»
Оливия тихо начала трудиться над замком кладовки.
— Убери отмычки, Раскеттл, — рассеянно приказал колдун, — или я поставлю на дверь огненную ловушку.
Оливия сунула отмычки в карман. «Он видит меня сквозь стены», — догадалась она.
«Почему Шут не убил меня, — удивилась Оливия. — Томас его шпион, а я следила за ним. Может быть, он не считает меня серьезной помехой? Ну что же, я покажу ему». Хафлинг тихо сидела на полу, придумывая способ, как предупредить молодого дворянина. Можно простучать сообщение по балке. Неплохо поймать мышь и привязать к ней записку. Но, к сожалению, под рукой не было ни балки, ни мышки.
Заскрипели ступени, и вернулся Томас.
— Он уехал поговорить со стражницей, сэр, пятнадцать минут назад, — доложил слуга.
— Превосходно, — ответил колдун. А Кэт?
— Она вместо меня отправилась вернуть лошадь лорда Фреффорда в замок.
Думаю, она хочет еще раз залезть в лабораторию.
— Находчивая девочка.
Томас начал собирать посуду. Оливия использовала шум, чтобы опять заняться замком. Грохот горшка о поднос заглушил щелчок засова.
Томас направился вниз по лестнице.
Оливия приоткрыла дверь. На пороге сидел черно-белый кот и не давал открыть дверь дальше. Оливия отмотала немного бечевки и, сделав шарик, кинула его. Шарик покатился мимо кота.
Зверь проследил за ним глазами и зевнул.
«Как ты можешь не обращать внимания на шарик? — подумала Оливия. — Ты что, такого высокого мнения о себе? Что ты за кот?»
Колдун тихо выругался. Оливия слышала, как он подошел к кладовке и запер дверь.
— Спасибо. Хороший котик.
«Конечно, это же Пятныш», — выругала себя Оливия.
— Госпожа Раскеттл, — сказал за дверью Шут, — я пытаюсь быть вежливым хозяином, но вы слишком часто испытываете мое терпение. Я поставил на дверь огненную ловушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44