С собой она принесла небольшой кувшин и две нефритовые чашки. Одна из них, несомненно, была той самой, которую Льешо оставил в своем мешке в лагере хана. Сняв плотные рукавицы, женщина подняла закрывавшую лицо накидку и, нахмурившись, с беспокойством взглянула на юношу.
– Конечно, не хотела, – ответил тот. – Не переживай. Ты совсем не похожа на мастера Марко.
Эта женщина совсем не напоминала ту хозяйку пчел, с которой Льешо познакомился во время первого посещения небесных садов. Она оказалась гораздо моложе и красивее; в лице ее не было ни холодного и далекого совершенства госпожи Сьен Ма, ни пружинистости и напряжения Каду. Лучшим словом для описания этого лица стало бы «совершенство». Сев рядом с юношей, хозяйка пчел спокойно сложила руки на коленях. Безмятежная, незамутненная, эта особа словно вобрала в себя целый мир. Даже глаза ее были разноцветными, всех оттенков радуги; глядя в их глубину, юноша увидел и коричневые, и черные, и зеленые, и янтарные лучи. А нескрываемые слезы жалости и сочувствия обещали усталой душе отдохновение и покой.
Наблюдая за отражавшейся на лице женщины игрой чувств, Льешо спросил себя, сколько же в саду таких работниц и почему все они проявляют к нему несомненный интерес. Но ведь Великая Богиня способна принять любое обличье. А раз так, ответ напрашивается сам собой.
– Мы встречались и раньше, не так ли? – Ужас и паника дали себя знать, вылившись в стремительный поток сбивчивой речи. Принц покраснел и замолчал.
– Ты нашел, где спрятаться от грозы? – спросила женщина, и юноша понял, что это и есть ответ на заданный вопрос. Ведь в прошлый раз он потерял ее из виду как раз в тот момент, когда на сад налетела гроза.
– Моя госпожа, Богиня!
Льешо попытался подняться, однако, положив руку юноше на сердце, женщина знаком попросила его оставаться на месте.
– Отдыхай, мой супруг.
Признание повлекло за собой смущение и даже стыд. То, что женщина сменила свой естественный облик на другой, постаравшись стать моложе и привлекательнее, доказывало ее недоверие: она боялась, что юноша не сможет любить ее в естественном облике.
– Пожалуйста, госпожа Богиня, не меняйся ради меня. Я готов любить тебя в любом облике.
– Так будет позднее, – ответила женщина, – когда заживут твои раны.
Она, конечно, имела в виду раны, нанесенные душе и сердцу. Взяв стоявший рядом кувшин, хозяйка пчел наполнила чашку какой-то прозрачной жидкостью.
– Вот выпей, пожалуйста, это положит начало исцелению.
Льешо взял чашку, отпил и ощутил во рту вкус простой, чистой и свежей воды. По мере того как он пил, какая-то темная, болезненная часть души действительно исчезала. Со вздохом облегчения принц прикрыл глаза, ощутив на лбу прикосновение прохладных пальцев.
Но прежде чем заснуть, полагалось поблагодарить за участие и помощь.
– Спасибо за то, что привела меня сюда.
– Не я, – ответила женщина. – Ты прилетел ко мне на крыльях собственных снов.
– Это дом. Я дома.
Сердце принца наполнилось несказанной любовью и нежностью к Великой Богине. Он уютно устроился в складках ее простой домашней юбки. Все было хорошо.
Небеса приняли Льешо, как горящий в самом центре его существа теплый очаг, и он с усталым вздохом оставил в стороне все отрицания и претензии на нормальную жизнь. Возмож-Принц снов 383 но, борьба не покажется настолько тяжелой, если быть уверенным, что в конце борца ждет любовь и дом. Но только в случае полной и безоговорочной победы, напомнил себе принц. В конце концов, это всего лишь сон. Скоро придется возвращаться обратно, в реальность.
– Да, ты дома, – согласилась Богиня. – Во всяком случае, на какое-то время.
Положив голову ей на колени, принц забыл обо всех тяготах и тревогах и уснул.
Проснулся Льешо от топота бегущих людей и крика знакомых голосов. Первым, запыхавшись, подбежал Стайпс и окликнул товарищей:
– Он вернулся!
– Что? – Удивленный голос Бикси. – Откуда он пришел?
– Просто появился. И все. В собственной постели. Теперь уже рядом стоял и Бикси.
– Он ранен. Позовите Карину и мастера Дена!
– Хорошо.
Стайпс вышел, краем одежды задев полог палатки. Раз Стайпс сказал, что Льешо появился в своей постели, значит, это его палатка. Но наверняка он ничего не узнает, пока не откроет глаза, а сделать это оказалось совсем непросто. Но все же, поморгав и прищурившись от света масляной лампы, принц достиг желаемого и прямо над головой увидел красную крышу.
– Постарайся не двигаться. – Бикси, растерявшись, замолчал, а потом решил обратиться более официально: – Мой принц, пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Думаю, вас отравили. Мастер Ден знает, что делает.
– Стайпс говорит, что Льешо… – в палатку ворвалась Каду и, увидев принца, на время потеряла дар речи, – … вернулся.
Уже через секунду она пришла в себя и ледяным тоном поинтересовалась:
– Что сделал с ним этот старый колдун?
– Отравил, – коротко ответил Бикси. – Я видел это и раньше. И мастер Ден тоже. Через некоторое время его организм сам справится с действием яда, во всяком случае, так всегда было на Жемчужном острове. Но смотреть на него, конечно, страшно. Будем надеяться, что Карина найдет, чем помочь. Ты можешь остаться до ее прихода?
– А куда идешь ты?
– Отправляюсь на расправу с гарнским шаманом, который это сотворил, – объявил Бикси. – А после этого поговорю и с мастером Деном – ведь это он позволил предателю увести принца без всякой охраны. И вообще не могу понять, почему идея лукавого бога отправиться на вражескую территорию показалась Льешо привлекательной.
– Подожди, – остановила пылкую речь Каду. – Нас всего пятьдесят человек в многотысячном лагере. И прежде чем убивать местного святого, надо выяснить, что произошло.
Каду легко говорить, подумал Льешо. Ее не было на Жемчужном острове, когда он буквально по кусочкам умирал там от ядов мастера Марко. И все же воительница не окончательно отменила поход против шамана, хотя не приходится сомневаться, что добром он не закончится. А в том, что сначала надо получить ответы на вопросы, она права. Он не мог позволить своим людям пожертвовать жизнью во имя опрометчивой угрозы, а потому, собравшись с силами, произнес:
– Болгай не виноват. Все это сделал мастер Марко – во сне.
– Марко. Опять Марко. Проклятая магия еще никогда и никому не приносила ничего, кроме вреда, – пробормотал Бикси.
Говорил он тихо и даже на всякий случай отвернулся, чтобы не услышала Каду, хотя старался совершенно напрасно. Но прежде чем воительница успела ответить, в палатку вошли Карина и принцы, а следом за ними – мастер Ден и карлик-музыкант.
– Все воины, на выход! – скомандовала целительница, повелительно хлопнув в ладоши. – Вам лучше занять пост на улице, возле входа, а мне нужно место для работы.
Бикси с недовольным ворчанием поплелся к выходу, но Каду лишь немного отошла в сторону.
– Чтобы защитить его, потребуются не одни лишь копья и мечи, начальник, – заметила она.
Собачьи Уши успокоительно похлопал девушку по руке:
– Не волнуйся, дитя, у него есть все необходимое.
Говорил он уверенно и с сочувствием. Между этими двумя промелькнула какая-то искра, и Каду, склонив голову, покорно вышла.
– Кто же ты такой? – поинтересовался Льешо.
До сих пор он не особенно стремился замечать ту власть, которой, несомненно, обладал музыкант, однако никак не мог игнорировать неожиданную странную покорность Каду какому-то жалкому слуге.
– Карлик по имени Ясное Утро и по кличке Собачьи Уши.
Льешо постарался найти подходящее объяснение спокойствию и уверенности музыканта, однако, заглянув ему в глаза, обнаружил в них лишь печаль – глубже, чем горное озеро, но гораздо теплее. Усталый и разбитый принц решил отложить решение этой проблемы до лучших времен. Он не стал возражать, когда Карина сжала его запястье, измеряя пульс; позволил помять себе живот и внимательно рассмотреть ногти и кончики пальцев; однако результат был ему известен еще до того, как целительница заговорила.
– Я ничем не могу помочь, – наконец произнесла Карина, поворачиваясь к стоящим здесь же с выражением гнева и тревоги на лицах братьям. – Это очень старые яды: не те, которые попали в организм недавно, а уже успевшие стать его неотъемлемой частью. Какая-то сила разбудила их ото сна, а другая удивительная сила, недоступная моему пониманию, снова заставила их замолчать. Все, что я могу сделать, это дать что-нибудь болеутоляющее на время выздоровления, однако, чтобы нейтрализовать нанесенный организму вред, потребуется время и длительный отдых.
– Я в сознании, ты могла бы говорить все это и мне, – подал голос Льешо. – А где Болгай?
– У Чимбай-хана. Потеряв тебя в мире сновидений, он впал в отчаяние и заявил, что хан должен принять твое испытание в качестве духовного долга перед твоей потерянной душой. Услышав же о том, что ты вернулся, он страшно обрадовался, но пока не может оставить своих обязанностей по отношению к хану.
Льешо кивнул, показывая, что понимает не только слова Карины, но и суть обязанностей Болгая.
– Он ни в чем не виноват, – снова повторил юноша, – я с самого начала сознавал грозящую опасность.
Мысленно же он добавил, что не мог ее не сознавать, поскольку стал свидетелем разрушения Акенбада.
– Обязательно передам хану твои слова, – пообещала Карина. – А теперь выпей-ка вот это.
Она наполнила чашу вином, а потом открыла одну из множества украшавших ее наряд маленьких сумочек. Оттуда появилась крошечная серебряная фляжка, и целительница отсчитала ровно семь капель густой темной жидкости.
– Лекарство поможет тебе уснуть, – пояснила она и поднесла чашу к губам больного.
Льешо, сморщившись, отвернулся; он мечтал лишь о прохладной воде небесного сада. Карина все поняла и убрала вино, а принц извинился:
– Я вполне тебе доверяю, но иногда память оказывается сильнее рассудка.
– А иногда, – согласилась Карина, – память предупреждает нас о невидимых опасностях. Я хотела помочь тебе отдохнуть, но теперь боюсь, что мое лекарство принесет больше вреда, чем пользы.
– Позволь мне помочь, – предложил Собачьи Уши. – Музыка, конечно, не лекарство, но в полной мере обладает способностью и приносить, и снимать боль. Все зависит от того, какую именно песню играть.
– Можем ли мы быть уверены, что ты исполнишь именно вторую? – торжественно поклонившись, уточнил Шокар.
Льешо ожидал, что карлик ухмыльнется и ответит одной из своих многочисленных шуточек, но тот вместо этого самым серьезным образом поклонился и заверил:
– Мои флейты поют только исцеляющими голосами, добрый принц и почтенная целительница. Я не причиню избранному супругу Великой Богини боли, а, наоборот, постараюсь облегчить его страдания.
Мастер Ден метнул на музыканта предостерегающий взгляд, однако, как это ни странно, возражать не стал. Собачьи Уши скромно устроился в углу и достал тростниковую флейту. Палатку наполнил нежный, неторопливый напев.
Мастер Ден с задумчивым видом провел рукой по глазам ученика.
– Засыпайте, юный принц, – проговорил он, – и пусть вас посетят только мирные сны.
Слова лукавого бога прозвучали подобно заклинанию, и вслед за теплой мелодией Льешо уплыл в нежную тьму.
Глава тридцатая
– Льешо! Ты проснулся!
Шокар вышел из угла, где сидел, слушая мягкую песню флейты. Раздобыв где-то лютню, к импровизированному концерту присоединился Балар. Нигде не было видно одного лишь Льюки.
– Тебе лучше? Я пошлю охранника за целительницей.
– Не надо.
Льешо сел в постели и подождал, пока желудок смирится с этим движением. За время сна самые неприятные ощущения пропали; о сновидениях напоминали лишь слабые следы безвредных образов. Если принц еще и не полностью пришел в себя, то сама мысль о возможности продолжать жить казалась долгожданным облегчением, а не проклятием. Этим он, конечно, был обязан самой Богине. Вознося молчаливую благодарность, юноша надеялся, что те силы, которые его охраняли, позаботятся о том, чтобы она достигла цели.
Полог палатки откинулся, и появилось копье, а за ним Бикси, вернее, половина его. А когда появилась вторая половина, то в поле зрения попал стоящий на часах Стайпс, а вместе с ним полдюжины пустынников и столько же хорошо обученных фибов.
– По-моему, здесь раздались голоса. – Бикси окинул Льешо оценивающим взглядом; судя по всему, картина не слишком ему понравилась. – Карина непременно захочет на него взглянуть, да и покормить его надо обязательно – хорошо бы раздобыть козьего молока. Оно при таких хворях хорошо помогает. Пища втягивает в себя яды; во всяком случае, на Жемчужном острове все происходило именно так.
– Мне гораздо лучше…
Не обращая внимания на отказ Льешо от внимания и помощи, Бикси разослал во все стороны охранников: одного отправил за Кариной, второго – оповестить Каду о состоянии принца, а третьего – на поиски подходящей случаю пищи. Когда посыльные помчались исполнять поручение, воин вернулся к постели больного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Конечно, не хотела, – ответил тот. – Не переживай. Ты совсем не похожа на мастера Марко.
Эта женщина совсем не напоминала ту хозяйку пчел, с которой Льешо познакомился во время первого посещения небесных садов. Она оказалась гораздо моложе и красивее; в лице ее не было ни холодного и далекого совершенства госпожи Сьен Ма, ни пружинистости и напряжения Каду. Лучшим словом для описания этого лица стало бы «совершенство». Сев рядом с юношей, хозяйка пчел спокойно сложила руки на коленях. Безмятежная, незамутненная, эта особа словно вобрала в себя целый мир. Даже глаза ее были разноцветными, всех оттенков радуги; глядя в их глубину, юноша увидел и коричневые, и черные, и зеленые, и янтарные лучи. А нескрываемые слезы жалости и сочувствия обещали усталой душе отдохновение и покой.
Наблюдая за отражавшейся на лице женщины игрой чувств, Льешо спросил себя, сколько же в саду таких работниц и почему все они проявляют к нему несомненный интерес. Но ведь Великая Богиня способна принять любое обличье. А раз так, ответ напрашивается сам собой.
– Мы встречались и раньше, не так ли? – Ужас и паника дали себя знать, вылившись в стремительный поток сбивчивой речи. Принц покраснел и замолчал.
– Ты нашел, где спрятаться от грозы? – спросила женщина, и юноша понял, что это и есть ответ на заданный вопрос. Ведь в прошлый раз он потерял ее из виду как раз в тот момент, когда на сад налетела гроза.
– Моя госпожа, Богиня!
Льешо попытался подняться, однако, положив руку юноше на сердце, женщина знаком попросила его оставаться на месте.
– Отдыхай, мой супруг.
Признание повлекло за собой смущение и даже стыд. То, что женщина сменила свой естественный облик на другой, постаравшись стать моложе и привлекательнее, доказывало ее недоверие: она боялась, что юноша не сможет любить ее в естественном облике.
– Пожалуйста, госпожа Богиня, не меняйся ради меня. Я готов любить тебя в любом облике.
– Так будет позднее, – ответила женщина, – когда заживут твои раны.
Она, конечно, имела в виду раны, нанесенные душе и сердцу. Взяв стоявший рядом кувшин, хозяйка пчел наполнила чашку какой-то прозрачной жидкостью.
– Вот выпей, пожалуйста, это положит начало исцелению.
Льешо взял чашку, отпил и ощутил во рту вкус простой, чистой и свежей воды. По мере того как он пил, какая-то темная, болезненная часть души действительно исчезала. Со вздохом облегчения принц прикрыл глаза, ощутив на лбу прикосновение прохладных пальцев.
Но прежде чем заснуть, полагалось поблагодарить за участие и помощь.
– Спасибо за то, что привела меня сюда.
– Не я, – ответила женщина. – Ты прилетел ко мне на крыльях собственных снов.
– Это дом. Я дома.
Сердце принца наполнилось несказанной любовью и нежностью к Великой Богине. Он уютно устроился в складках ее простой домашней юбки. Все было хорошо.
Небеса приняли Льешо, как горящий в самом центре его существа теплый очаг, и он с усталым вздохом оставил в стороне все отрицания и претензии на нормальную жизнь. Возмож-Принц снов 383 но, борьба не покажется настолько тяжелой, если быть уверенным, что в конце борца ждет любовь и дом. Но только в случае полной и безоговорочной победы, напомнил себе принц. В конце концов, это всего лишь сон. Скоро придется возвращаться обратно, в реальность.
– Да, ты дома, – согласилась Богиня. – Во всяком случае, на какое-то время.
Положив голову ей на колени, принц забыл обо всех тяготах и тревогах и уснул.
Проснулся Льешо от топота бегущих людей и крика знакомых голосов. Первым, запыхавшись, подбежал Стайпс и окликнул товарищей:
– Он вернулся!
– Что? – Удивленный голос Бикси. – Откуда он пришел?
– Просто появился. И все. В собственной постели. Теперь уже рядом стоял и Бикси.
– Он ранен. Позовите Карину и мастера Дена!
– Хорошо.
Стайпс вышел, краем одежды задев полог палатки. Раз Стайпс сказал, что Льешо появился в своей постели, значит, это его палатка. Но наверняка он ничего не узнает, пока не откроет глаза, а сделать это оказалось совсем непросто. Но все же, поморгав и прищурившись от света масляной лампы, принц достиг желаемого и прямо над головой увидел красную крышу.
– Постарайся не двигаться. – Бикси, растерявшись, замолчал, а потом решил обратиться более официально: – Мой принц, пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Думаю, вас отравили. Мастер Ден знает, что делает.
– Стайпс говорит, что Льешо… – в палатку ворвалась Каду и, увидев принца, на время потеряла дар речи, – … вернулся.
Уже через секунду она пришла в себя и ледяным тоном поинтересовалась:
– Что сделал с ним этот старый колдун?
– Отравил, – коротко ответил Бикси. – Я видел это и раньше. И мастер Ден тоже. Через некоторое время его организм сам справится с действием яда, во всяком случае, так всегда было на Жемчужном острове. Но смотреть на него, конечно, страшно. Будем надеяться, что Карина найдет, чем помочь. Ты можешь остаться до ее прихода?
– А куда идешь ты?
– Отправляюсь на расправу с гарнским шаманом, который это сотворил, – объявил Бикси. – А после этого поговорю и с мастером Деном – ведь это он позволил предателю увести принца без всякой охраны. И вообще не могу понять, почему идея лукавого бога отправиться на вражескую территорию показалась Льешо привлекательной.
– Подожди, – остановила пылкую речь Каду. – Нас всего пятьдесят человек в многотысячном лагере. И прежде чем убивать местного святого, надо выяснить, что произошло.
Каду легко говорить, подумал Льешо. Ее не было на Жемчужном острове, когда он буквально по кусочкам умирал там от ядов мастера Марко. И все же воительница не окончательно отменила поход против шамана, хотя не приходится сомневаться, что добром он не закончится. А в том, что сначала надо получить ответы на вопросы, она права. Он не мог позволить своим людям пожертвовать жизнью во имя опрометчивой угрозы, а потому, собравшись с силами, произнес:
– Болгай не виноват. Все это сделал мастер Марко – во сне.
– Марко. Опять Марко. Проклятая магия еще никогда и никому не приносила ничего, кроме вреда, – пробормотал Бикси.
Говорил он тихо и даже на всякий случай отвернулся, чтобы не услышала Каду, хотя старался совершенно напрасно. Но прежде чем воительница успела ответить, в палатку вошли Карина и принцы, а следом за ними – мастер Ден и карлик-музыкант.
– Все воины, на выход! – скомандовала целительница, повелительно хлопнув в ладоши. – Вам лучше занять пост на улице, возле входа, а мне нужно место для работы.
Бикси с недовольным ворчанием поплелся к выходу, но Каду лишь немного отошла в сторону.
– Чтобы защитить его, потребуются не одни лишь копья и мечи, начальник, – заметила она.
Собачьи Уши успокоительно похлопал девушку по руке:
– Не волнуйся, дитя, у него есть все необходимое.
Говорил он уверенно и с сочувствием. Между этими двумя промелькнула какая-то искра, и Каду, склонив голову, покорно вышла.
– Кто же ты такой? – поинтересовался Льешо.
До сих пор он не особенно стремился замечать ту власть, которой, несомненно, обладал музыкант, однако никак не мог игнорировать неожиданную странную покорность Каду какому-то жалкому слуге.
– Карлик по имени Ясное Утро и по кличке Собачьи Уши.
Льешо постарался найти подходящее объяснение спокойствию и уверенности музыканта, однако, заглянув ему в глаза, обнаружил в них лишь печаль – глубже, чем горное озеро, но гораздо теплее. Усталый и разбитый принц решил отложить решение этой проблемы до лучших времен. Он не стал возражать, когда Карина сжала его запястье, измеряя пульс; позволил помять себе живот и внимательно рассмотреть ногти и кончики пальцев; однако результат был ему известен еще до того, как целительница заговорила.
– Я ничем не могу помочь, – наконец произнесла Карина, поворачиваясь к стоящим здесь же с выражением гнева и тревоги на лицах братьям. – Это очень старые яды: не те, которые попали в организм недавно, а уже успевшие стать его неотъемлемой частью. Какая-то сила разбудила их ото сна, а другая удивительная сила, недоступная моему пониманию, снова заставила их замолчать. Все, что я могу сделать, это дать что-нибудь болеутоляющее на время выздоровления, однако, чтобы нейтрализовать нанесенный организму вред, потребуется время и длительный отдых.
– Я в сознании, ты могла бы говорить все это и мне, – подал голос Льешо. – А где Болгай?
– У Чимбай-хана. Потеряв тебя в мире сновидений, он впал в отчаяние и заявил, что хан должен принять твое испытание в качестве духовного долга перед твоей потерянной душой. Услышав же о том, что ты вернулся, он страшно обрадовался, но пока не может оставить своих обязанностей по отношению к хану.
Льешо кивнул, показывая, что понимает не только слова Карины, но и суть обязанностей Болгая.
– Он ни в чем не виноват, – снова повторил юноша, – я с самого начала сознавал грозящую опасность.
Мысленно же он добавил, что не мог ее не сознавать, поскольку стал свидетелем разрушения Акенбада.
– Обязательно передам хану твои слова, – пообещала Карина. – А теперь выпей-ка вот это.
Она наполнила чашу вином, а потом открыла одну из множества украшавших ее наряд маленьких сумочек. Оттуда появилась крошечная серебряная фляжка, и целительница отсчитала ровно семь капель густой темной жидкости.
– Лекарство поможет тебе уснуть, – пояснила она и поднесла чашу к губам больного.
Льешо, сморщившись, отвернулся; он мечтал лишь о прохладной воде небесного сада. Карина все поняла и убрала вино, а принц извинился:
– Я вполне тебе доверяю, но иногда память оказывается сильнее рассудка.
– А иногда, – согласилась Карина, – память предупреждает нас о невидимых опасностях. Я хотела помочь тебе отдохнуть, но теперь боюсь, что мое лекарство принесет больше вреда, чем пользы.
– Позволь мне помочь, – предложил Собачьи Уши. – Музыка, конечно, не лекарство, но в полной мере обладает способностью и приносить, и снимать боль. Все зависит от того, какую именно песню играть.
– Можем ли мы быть уверены, что ты исполнишь именно вторую? – торжественно поклонившись, уточнил Шокар.
Льешо ожидал, что карлик ухмыльнется и ответит одной из своих многочисленных шуточек, но тот вместо этого самым серьезным образом поклонился и заверил:
– Мои флейты поют только исцеляющими голосами, добрый принц и почтенная целительница. Я не причиню избранному супругу Великой Богини боли, а, наоборот, постараюсь облегчить его страдания.
Мастер Ден метнул на музыканта предостерегающий взгляд, однако, как это ни странно, возражать не стал. Собачьи Уши скромно устроился в углу и достал тростниковую флейту. Палатку наполнил нежный, неторопливый напев.
Мастер Ден с задумчивым видом провел рукой по глазам ученика.
– Засыпайте, юный принц, – проговорил он, – и пусть вас посетят только мирные сны.
Слова лукавого бога прозвучали подобно заклинанию, и вслед за теплой мелодией Льешо уплыл в нежную тьму.
Глава тридцатая
– Льешо! Ты проснулся!
Шокар вышел из угла, где сидел, слушая мягкую песню флейты. Раздобыв где-то лютню, к импровизированному концерту присоединился Балар. Нигде не было видно одного лишь Льюки.
– Тебе лучше? Я пошлю охранника за целительницей.
– Не надо.
Льешо сел в постели и подождал, пока желудок смирится с этим движением. За время сна самые неприятные ощущения пропали; о сновидениях напоминали лишь слабые следы безвредных образов. Если принц еще и не полностью пришел в себя, то сама мысль о возможности продолжать жить казалась долгожданным облегчением, а не проклятием. Этим он, конечно, был обязан самой Богине. Вознося молчаливую благодарность, юноша надеялся, что те силы, которые его охраняли, позаботятся о том, чтобы она достигла цели.
Полог палатки откинулся, и появилось копье, а за ним Бикси, вернее, половина его. А когда появилась вторая половина, то в поле зрения попал стоящий на часах Стайпс, а вместе с ним полдюжины пустынников и столько же хорошо обученных фибов.
– По-моему, здесь раздались голоса. – Бикси окинул Льешо оценивающим взглядом; судя по всему, картина не слишком ему понравилась. – Карина непременно захочет на него взглянуть, да и покормить его надо обязательно – хорошо бы раздобыть козьего молока. Оно при таких хворях хорошо помогает. Пища втягивает в себя яды; во всяком случае, на Жемчужном острове все происходило именно так.
– Мне гораздо лучше…
Не обращая внимания на отказ Льешо от внимания и помощи, Бикси разослал во все стороны охранников: одного отправил за Кариной, второго – оповестить Каду о состоянии принца, а третьего – на поиски подходящей случаю пищи. Когда посыльные помчались исполнять поручение, воин вернулся к постели больного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72