– Тебе кажется, что ты в этом уверена, но утверждать еще рано. Хотя скоро именно так и будет.
Каду склонила голову. Все стоящие вокруг словно зеркало повторили движение воительницы. Лишь один мастер Ден смотрел прямо в глаза ученику. Слегка иронично улыбнувшись, лукавый бог заметил:
– Провозгласил, словно монарх. Теперь все эти люди – твои.
– Знаю.
Признавать это оказалось очень больно, ведь он никогда не хотел стать правителем.
Братья, в силу возраста прожившие в Кунголе дольше Льешо, похоже, поняли, что именно скрывалось за немногими произнесенными словами.
Заговорил Льюка.
– Мне очень жаль, – произнес он, но Льешо отказывался верить. Он все еще не доверял ему.
Льюка прекрасно знал о нежелании младшего брата становиться монархом. Так какую же вассальную верность он действительно мог предложить; какую долю этой верности он уже продал, да и кому?
Однако затевать новую потасовку на еще не остывших углях предыдущей нельзя, а потому Льешо решил оставить выяснение отношений с братом до лучших времен, а пока просто внимательно понаблюдать за ним.
Принц уселся спиной к охранявшим командирскую палатку ташекам.
– А чаю не осталось? – поинтересовался он.
Простой житейский вопрос сразу расставил все по местам, показав присутствующим, что пора заняться делами. Льешо терпеливо ждал, пока и офицеры, и советники соберутся вокруг очага и приступят к завтраку.
По мере наполнения чашек и мисок напряжение спадало. Когда же все занялись едой и питьем, а Льешо обнаружил, что сидит между Каду и Шокаром, принц продолжил разговор именно с той точки, на которой его пришлось прервать:
– Куда отправился Шу и чем грозит его уход нашему делу?
– Император повел свое ополчение в Дарнэг. – Каду пожала плечами, показывая, что лишь передает известие, но не берет на себя ответственность за его содержание. – Империя требует его попечения, а кроме того, необходимо готовиться к грядущей войне.
– Неужели он собирается сражаться за свободу Фибии? Льешо обеими руками ухватился за тонкую нить надежды, хотя здравый смысл свидетельствовал об обратном. Императору вполне хватало собственных проблем и задач. Фибия казалась слишком далекой страной, лежащей по другую сторону Гарнии, и не имела к Шану никакого отношения.
– Нет, он готовится драться вовсе не за Фибию, а за Шан. Вспомни, что сейчас на троне Шу сидит сама богиня войны. Но ведь если гарнам придется смотреть в сторону империи, они невольно выпустят из поля зрения Фибию; разве не так?
– Да, гарны могут обнаружить на своих границах богатую добычу, но это вовсе не утолит желаний Марко.
Льешо вспомнил собственный сон о полном беспорядке и хаосе в небесных садах. Насколько в осаде Небесных Врат замешан мастер Марко?
– Марко родом с севера, – напомнил Бикси. – Он не принадлежит к народу шан, а происходит из тех же мест, что и я сам. Мой народ жил в Фаршо задолго до образования империи. Потому волшебник и стремится вернуть Фаршо, а вместе с провинцией и всю империю.
– Вполне возможно. – Льешо тут же занял оборонительную позицию. – Что-то в тебе очень напоминает гарна. Нет, не поступки – они доказали твою безусловную верность. Можно даже сказать, что ты не очень похож на тех гарнов, которых мне приходилось видеть раньше. Но хотелось бы знать, откуда пришли твои предки, прежде чем поселиться в Фаршо.
– И мне бы хотелось это выяснить, – просто согласился Бикси. – Конечно, родство с гарнами не слишком приятно, однако ничто не может быть хуже родословной, в которой нет ничего, кроме рабства.
Льешо понял, о чем говорит товарищ. Рабом был даже мастер Марко, хотя и служил высокопоставленному господину Чин-ши. Кунгол, к счастью, мог похвастаться полной свободой вплоть до того самого момента, как его разорили завоеватели.
– Подобная история вполне объясняет, почему волшебник выбирает именно тех союзников, которые сейчас с ним, – подал голос Шокар. – А может быть, отсюда и столь острый интерес к Льешо? Ведь с помощью законного наследника волшебник смог бы отобрать Фибию у собственных сторонников.
Шокар сделал глоток крепкого, ароматного чая и снова замолчал. Пришла очередь Стайпса высказать свое мнение. Бывший гладиатор не слишком уютно чувствовал себя в лучах всеобщего внимания. Для него Льешо оставался мальчиком-рабом, а потому превращение его в королевскую особу вызывало определенный дискомфорт. Без острой необходимости Стайпс ни за что не стал бы привлекать внимание к собственной персоне.
– Говори, Стайпс. Твои советы уже не раз помогали мне остаться в живых.
Почувствовав поддержку, гладиатор предпринял неловкую попытку поклониться сидя:
– Дело в том, ваше высочество…
– Да просто Льешо, Стайпс, так же, как и раньше.
– Нет, – вмешался, покачав головой, Льюка. – Стайпс прав. Мы собираем армию, а потому не должны вести себя как нищие у дверей. Должное обращение к принцу, который к тому же еще и муж Богини, – это «ваше святейшее высочество».
– – Среди друзей, а тем более сидя в грязи, как сейчас, я все-таки предпочел бы остаться просто Льешо, – возразил юноша. – Однако дело не в титуле и не в имени. Говори то, что собирался сказать.
– Всего лишь следующее, ваше святейшее… – Сокращенная форма титула чем-то понравилась гладиатору. – Мастер Марко заинтересовался вами еще до того, как узнал, что вы – принц. Узнав о вашем рождении, он не принял особенных мер – терзал всех точно так же, как и раньше. Но заметьте – он ни разу не использоват вас в политических целях.
Бикси согласился:
– Стайпс прав. Если бы он ценил в тебе политический капитал, то надежнее защищал бы, чтобы использовать впоследствии. А вместо этого он едва не убил тебя ядами. Волшебник вполне мог бы вступить в игру позже, чтобы включить тебя в план освобождения Фибии от захватчиков – разумеется, для себя самого. Все обстоит иначе – ты нужен ему благодаря твоим личным качествам и способностям.
– Какими бы там ни были эти самые способности, они до сих пор еще никому не помогли.
– Неправда. – Это произнесла Каду, до сей поры внимательно слушавшая мнение других. – Мастер Марко всегда знает больше, чем лежит на поверхности. Он хочет разрушить империю Шан, но, мне кажется, это лишь ступенька в его настоящем плане. Он что-то видит в тебе – не твое наследство, не твою связь с Шу, но тебя самого в качестве инструмента.
Мастер Ден торжественно поднял чашку в знак того, что восхищен тонкостью интриги. Льешо едва не стало дурно.
– А что собирается делать Шу? – поинтересовался он, опасаясь, как бы и здесь ни оказаться просто-напросто инструментом.
– Перед уходом он почти ничего не сказал нам, – ответила Каду, – а тем более не поделился планами. Но я знаю одно: император перенесет свою столицу в Дарнэг – в этой любезности правитель не сможет ему отказать. Хабиба отправился, чтобы собрать придворных и попросить госпожу Сьен Ма присоединиться к императору на военном совете.
Сидящий рядом с Бикси Стайпс тут же прокомментировал:
– Да уж, сидя на совете рядом с богиней войны, Шу вряд ли проиграет.
– Если бы все это было правдой, – мрачно заметила Каду, – дворец правителя в Фаршо сейчас не лежал бы в руинах, а ее сиятельство управляла бы провинцией Тысячи Озер.
– Вопрос заключается вовсе не в том, сможет ли госпожа выиграть войну для империи Шан, а в том, захочет ли она победить ради императора Шу? Даже я не настолько хорошо знаю настроение смертной богини, чтобы найти правильный ответ.
Богиня войны оставалась непредсказуемой даже для других смертных богов. Но Льешо занимал еще не высказанный вопрос: просил ли император Шу ее сиятельство вмешаться в войну ради него или, наоборот, ее сиятельство использовала Шу для ведения собственной войны. Может быть, ради выяснения этой связи и отправился в путь Хабиба? Явится ли богиня в Дарнэг?
Бикси, довольный, что не пришлось выбирать между покорностью капитану и спасением товарищей, задал собственный вопрос:
– Что же будет с нами?
Еще минуту назад этот вопрос мог бы прозвучать как вызов, но сейчас Каду лишь пожала плечами, показывая, что собственный ответ ей нравится меньше.
– Мне кажется, Шу надеется на то, что внимание мастера Марко окажется прикованным к нашим попыткам освободить заложников. Если мы преуспеем, император сможет выиграть время, необходимое для подготовки к серьезной войне на собственных границах.
Хитрость, коварство. Льешо не хотелось слушать об этом, но Каду тем не менее продолжала рассуждать:
– Шу запутался в стратегии. Империя Шан простирается на тысячи ли к северу, однако граница с Гарнией пролегает всего лишь в дне пути от Дарнэга. Пустыня Гансау тянется далеко на запад, но на востоке граничит с Шаном, а здесь, на юге, все с той же Гарнией. Степи гарнов заходят далеко на юг и запад.
Льешо вспомнил иное время и разложенную на ковре в шелковой палатке карту мира. Госпожа Сьен Ма обучала его политической географии и одновременно расспрашивала о Гарнии и гарнах.
– Я знаю, что они послали в Шан карательный отряд, но рискнут ли гарны вести полномасштабную войну с империей?
Шокар в ответ лишь пожал плечами:
– Если они в прошлом году захватили столицу, то почему бы им не обойтись со всей страной точно так же, как раньше с Фибией после захвата Кунгола?
Вспомнив чудеса и ужасы той битвы, Шокар невольно вздрогнул. Он был мирным и тихим человеком, как и отец семерых братьев, так что в битву его могли толкнуть лишь самые чрезвычайные обстоятельства.
– Мастер Марко, несомненно, убедит своих союзников в том, что их ждет поддержка северных провинций, – заметил Бикси. – Но сколько кланов пойдут за ним?
– Он привлечет и бандитов, и безработных наемников, – заметил Льюка. – А семейные отряды спешить не будут – подождут и посмотрят, куда дует ветер.
Льешо спросил себя, откуда брат все это знает, и сам устыдился собственному подозрению. Льюка, конечно, отличался тонкой и сложной натурой; он постоянно что-то высчитывал и выгадывал, но ни за что на свете не стал бы якшаться с убийцами родителей и сестры.
Все – и братья, и товарищи – старались как можно подробнее разъяснить ситуацию, но никому из них не привелось увидеть разоренные небесные сады.
– Вполне возможно, что мастер Марко и сосредоточился на империи Шан, но лежащий у Небесных Врат демон явился из иных краев. Имеет ли волшебник какое-нибудь отношение к этому?
– Вот вопрос, достойный правителя, проходящего путь испытаний! – воскликнул Собачьи Уши и даже поставил чашку с чаем, чтобы она не мешала аплодировать.
Льешо хотел было обидеться, однако в открытом лице карлика не проскользнуло и тени издевки или иронии. Впрочем, оставался без ответа один очень важный вопрос: почему придворный музыкант императора по-прежнему в лагере, когда сам император его покинул? Вот и сейчас никто так и не задал его, поскольку пора было собираться в путь. Мастер Ден выплеснул остатки чая в огонь и поднялся, вглядываясь в степные дали.
– Надеюсь, что мне, при моем росте, удастся отыскать подходящее укрытие.
Все поняли, что пора трогаться в путь. Кивнув Шокару и Харлолу, Каду направилась собирать войско, а Бикси со Стайпсом принялись сворачивать лагерь.
Льешо собрался было упаковать свои вещи, однако Льюка, крепко схватив за руку, остановил его.
– Не знаю, чем я заслужил твое недоверие, братишка, но клянусь, что не замышляю никакого зла.
Балар наблюдал за беседой, неловко переминаясь с ноги на ногу.
– Это я велел Кагар стукнуть тебя по голове, – признался он, – так что если кто-то из нас заслуживает недоверия, то это именно я.
– И все же, – ответил Льешо, – я доверяю тебе полностью; делай все, что считаешь нужным, и так, как считаешь необходимым. Все твои сложности логичны; музыка научила тебя с уважением относиться к каждой струне твоего инструмента, но чтобы струна зазвучала, к ней надо прикоснуться особым образом. – Потом, повернувшись к Льюке, принц покачал головой: – А в твоих мыслях присутствует излом, которого я не понимаю. Не думаю, что ты вынашиваешь планы нанести мне вред, но мы можем разойтись во мнениях относительно того, что вредно, а что нет.
– Это все из-за того, что я утратил посланный мне дар, – уточнил Льюка, – или потому, что ты не состоянии принять то, что мой дар тебе показывает?
Льешо покачал головой и в свою очередь сжал руку брата.
– Я не доверяю твоим выводам. Ты способен завести нас в тупик, поскольку принимаешь тьму и хаос своих видений за гибель всего грядущего. Но, с одной стороны, существуют и иные возможности, кроме полного отсутствия будущего, а с другой – полная невозможность увидеть это будущее. Страх перед тем, что ты видишь или, напротив, не видишь, затмил твою способность к рассуждениям. Если уж нам довелось оказаться в центре событий, ведущих вперед, то мы не сможем увидеть сделанное нами же, но раньше, до начала этих событий. Это вовсе не означает, что будущего не существует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72