Скорее всего они отливали тем же оттенком червонного золота, что и чешуя на мощной спине ее отца, Дракона Золотой Реки. Зато улыбка точно такая, как у матери. Что ж, теперь впереди несколько недель, чтобы поточнее определить, какого же цвета глаза красавицы.
Глава вторая
Карина и Хмиши возглавляли процессию, Льинг ехала последней. Вот так отряд Льешо и покинул имперский город Шан. Войдя в него через черные, «кухонные» ворота, через черные ворота он и ушел. Путешественники появились в городе, когда он спал, а улицы тонули в густом мраке. Так что сейчас узенький переулок, по которому ехали путники, представал перед ними в своем истинном виде: по обе стороны, словно часовые, стоят яблони, и ветки свисают так низко, что надо пригибаться в седле. Щедрая, плотная листва дарила живительную тень. Однако дорога оказалась в ужасном состоянии.
– Ты ожидал чего-то иного?
Мастер Ден почтительно поднял глаза к плотному шатру над головой.
– Да я просто подумал… – Льешо замолчал. Ему вовсе не хотелось критиковать Шу, и все же… Разве правитель может до пускать подобное безобразие у ворот собственного дворца? – Я почему-то считал, что империя богата и благополучна. А это…
– Трудно представить, что грязная нищенская улочка ведет в самое сердце государства, правда? – Мастер Ден хитро ухмыльнулся, словно знал какой-то секрет. – Не спеши осуждать нашего друга.
Не проехав и ли, путники оказались на перекрестке. Булыжную мостовую здесь и там взрывали мощные корни деревьев: не оставалось сомнений – раньше к дороге относились куда более внимательно. Сейчас же она, как и переулок, по которому путники только что ехали, явно находилась в забвении.
Перекресток послужил сигналом к перестройке рядов: Хмиши поскакал вперед, небрежно буркнув через плечо, что должен быть первым. Льешо хотел было пристроиться рядом с Кариной, однако мастер Ден предостерегающе взял его лошадь под уздцы. Замешательством тут же воспользовался Адар. Вот он – тут как тут! Едет рядом с Кариной, словно ничего естественнее нет на свете. А та смотрит на него и улыбается.
Льешо бросил на мастера Дена обиженный и возмущенный взгляд, но тот лишь лукаво прищурился. Хорошо хоть, что ничего не сказал.
– Где же весь народ? – Льинг оказалась возле Льешо, там, где только что ехал Адар. Она взволнованно оглядывалась. – Деревьев на обочине стало гораздо меньше, но где же путники?
– Думаешь, это ловушка?
Рука Льешо сама собой потянулась к оружию: проснулись все воинственные инстинкты.
– На рассвете здесь бывает гораздо оживленнее. – Мастер Ден махнул рукой в неопределенном направлении. – А впрочем, и по ночам не пусто.
– Шпионы? – уточнил Льешо.
Он знал страсть императора к тайным вылазкам из дворца и вынюхиванию секретов в темноте.
– Вполне возможно. Но главным образом возят овощи, рис, уголь и, конечно, все, что быстро портится на жаре. Не забывай, это прежде всего кухонная дорога, так что самый обычный груз здесь – те продукты, которые лучше возить ночью, когда спадает жара.
Такой ответ казался вполне правдоподобным. Однако через несколько минут их обогнал крестьянин: он ехал по той самой дороге, по которой приехали они, – только в обратном направлении. В повозке возвышалась целая гора репы. Зато сам возница выглядел как-то слишком воинственно для своего мирного товара. Такое же впечатление произвел и пастух – он внимательно наблюдал, как маленький отряд объезжает полдюжины замешкавшихся на дороге овец. И крестьянин, и пастух приветствовали Льешо коротким поклоном.
– Но ведь они не…
Мастер Ден многозначительно поднял брови.
– Смотри…
Дорога, по которой они ехали, внезапно закончилась, слившись с Западным трактом длиной в тысячу ли. Льешо тут же мысленно попросил у Шу прощения за то, что посмел поставить под сомнение его императорскую состоятельность. То, что вдруг оказалось под ногами лошадей, могло быть создано только руками самых умелых камнетесов: не дорога, а истинный ковер, поражающий и рисунком, и красками. Аккуратно отесанные камни плотно прилегали друг к другу. Вглядевшись, Льешо понял, что игра света и тени подчеркивает оттенки серого и зеленого, и вся картина напоминает движения кисточки на листе светло-зеленой бумаги.
– Здесь просторно, словно на рыночной площади большого города, – почтительно склонив голову, заметил Ден.
Сраженный Льешо не мог оторвать глаз от внезапно открывшегося зрелища. В тени Великих стен имперского города перед ним проходили многочисленные обитатели Шана: странствующие торговцы, тяжело нагруженные верблюды, крытые повозки, служившие домом тем несчастным, которые сами их и тянули, – все двигались по великой дороге на запад. Император выделил целое подразделение своей регулярной армии: едущие или идущие по дороге в тысячу ли торговцы могли нанимать себе охрану.
Некоторые из решительно марширующих военных были такими пожилыми, что даже Стайпс перестал бы стесняться своей седины.
При подобном столпотворении немощеная дорога утонула бы в пыли. Здесь же, напротив, камни блестели от влаги, совсем недавно их поливала специальная повозка. На противоположной стороне деревья уже не образовывали столь плотной полосы, и Льешо разглядел мягкие волны полей – зеленых, расцвеченных желтыми островками цветов, – казалось, над землей парят цветные шелковые ленты.
На той стороне, по которой ехал отряд, прямо над головами всадников вздымала могучие плечи Великая стена. Она состояла из огромных блоков – каждый, поставленный вертикально, достал бы Льешо до подбородка. Как и брусчатка на дороге, здесь камни тоже были подогнаны с великим искусством: сложены словно без всякого раствора, однако ни малейшей щели заметить невозможно.
– Ну как, это вам нравится больше, мой принц? – с легким ироничным поклоном поинтересовался мастер Ден.
– Беру свои слова обратно, – согласился Льешо.
Мастер Ден улыбался во весь рот. Как будто все великолепие императорской дороги – исключительно дело его рук. А может, так оно и есть? Лукавый бог с одинаковым успехом мог как врать, так и говорить правду. Больше того, невозможно предугадать, куда именно заведет ложь. Присвоит ли он заслугу не совершённого подвига или, напротив, утаит подвиг совершённый?
– Просто чудо, – наконец выразил свое отношение Льешо. Бог мог воспринять эти слова как ему заблагорассудится – и как комплимент, и как простое замечание. Расчет оказался верным – глаза мастера Дена озарились удовольствием.
– Именно. Все путники рассказывают о Западном тракте длиной в тысячу ли как об одном из величайших чудес света. А Великую стену Шан почитают за еще одно чудо. По устроенной на ней сторожевой тропе без труда могут плечом к плечу пройти сразу трое часовых. А по скрытому внутри тайному коридору из одного конца города в другой без помех может промчаться быстроногий гонец. Днем коридор освещается сквозь узкие прорези в стенах, а по ночам в нем зажигают факелы.
– А в Кунголе стен нет.
Подняв голову, Льешо внимательно посмотрел на возвышавшуюся махину. Если бы в его родном городе существовала хоть какая-нибудь защита, родители были бы живы. Увы, Кун-гол был святым городом, преданным молитвам и медитации. А кроме того, накладывала неизбежный отпечаток постоянная борьба за выживание, война с суровым климатом и бедностью высокогорья. Люди мало заботились о выработке военной стратегии.
Словно расслышав мысли Льешо, мастер Ден коротко кивнул, а потом заговорил. Он начал рассказывать историю – как не раз делал в прачечной там, на Жемчужном острове. Льешо прекрасно понимал, что в истории этой, как и всегда, скрыт урок ему самому, а потому приготовился внимательно слушать.
– Город Шан вырос в очень давние времена, когда еще не было ни императоров, ни империй, а правили боевые вожди, – начал мастер Ден. – Те земли, которые теперь составляют независимые провинции империи, вели между собой постоянную войну. Воры и бандиты могли ограбить собственных соседей, а потом скрыться за границей и вернуться в случае необходимости – чтобы снова что-нибудь украсть. А вожди, чтобы обороняться друг от друга и от бандитов, возводили вокруг своих владений высокие стены.
Шан выиграл гораздо больше сражений, чем большинство остальных городов, и какое-то время его безжалостные правители железной хваткой держали и свой собственный народ, и соседей. В том обманчивом мире, который на какое-то время возобладал, город, подобно дикой ежевике, стремительно разросся за пределами окружавших его толстых высоких стен. Обитатели замкнутого мира занялись государственным управлением и учетом, а снабжать этот мир продовольствием, одеждой и другим необходимым приходилось жителям провинции: они приносили свои товары к подножию Великой стены. Чиновники полагали, что им не страшна никакая атака, и тем не менее случилось невозможное. Вожди неожиданно объединились против могущественного угнетателя. Они дотла сожгли выросший у стен столицы город, однако ни огонь, ни камни, ни даже колдовство не смогли преодолеть твердыню.
Началась осада. С запада наступали варвары – не гарны, а тот народ, который мы сегодня знаем под названием «шан». Они потеснили вождей, но стена стояла непоколебимо, надежно защищая дрожавших от страха правителей. К счастью, – здесь мастер Ден выразительно взглянул на Льешо, – в городе жил бродяга, который знал секрет проложенного внутри крепостной стены тоннеля. Ночью в город проникли варвары, а к утру они уже полностью завладели городом и изгнали так хорошо устроившихся министров, политиков и священников-самозванцев. И вот именно с этого момента стена начала расти вместе с городом. Время от времени ее переносили, делая все длиннее и длиннее, а старые основания превращались в основание новых дорог.
– Думаю, именно священники подучили бродягу раскрыть секрет, – ухмыльнулся Льешо.
Падение старого города интересовало его куда больше, чем строительство нового. Юноша ничуть не сомневался в том, кто в рассказе скрывается под личиной бродяги, и едва не высказался: только полный глупец может доверить планы обороны города мошеннику. А поскольку он сам грешил тем же, не приходилось сомневаться, что в рассказе мастера Дена предостережение занимало не меньше места, чем сама история.
Мастер Ден замолчал и сразу как-то сник и погрустнел.
– Нет, на самом деле это сделали генералы. Когда вожди подожгли поселение возле крепости, ни один генерал, ни один политик и ни один священник не высунули из-за стены и носа. Помочь гибнущим людям никто даже не попытался. Разжиревшая на налогах с этих самых торговцев и ремесленников армия спряталась за толстыми стенами – а тем временем с обратной стороны кричали погибающие дети, матери молили о помощи, а отцы сгорали заживо, пытаясь потушить пожар.
Льешо живо представил себе крики, слезы, услышал даже, как трещит, пожирая все на своем пути, безжалостный огонь. Вопли детей отдались резкой болью в его собственном горле, и Льешо с трудом сдержал крик отчаяния. Он почти видел кровавую полосу на кулачке куда меньше того, который он с неимоверной силой сжимал сейчас, ощущал, как вонзился меж ребер врага нож, и захватчик упал, сраженный бесстрашием семилетнего мальчика. Однако отомстить сполна было трудно: они убили отца, а тело растерзанной сестренки бросили в кучу мусора, словно вчерашние очистки. Братьев взяли в плен, а потом продали в рабство. Мама тоже погибла. Красивая, умная, добрая мама…
– Так в чем же именно заключается грех Фибии? – спросил он. Голос звучал хрипло, словно Льешо и сейчас пытался сдержать крик. – Что именно мы сотворили – столь ужасное, что страна оказалась обречена на гибель?
– Ничего, ровным счетом ничего. – Мастер Ден медленно, задумчиво покачал головой, словно отгоняя печальные мысли. – Просто, к сожалению, порой случается так, что побеждает не добро, а зло. Вот и все.
Иногда побеждает зло. Льешо взглянул на высокую, бесконечную, будто шагающую рядом с ним стену – каменная лента надежно отделяла город от раскинувшихся за его пределами полей. Именно в этот момент он решил, что, когда станет королем, первым делом построит вокруг Кунгола несокрушимую крепость, обеспечит город надежными часовыми и умелой, способной защитить малых и старых армией.
Однако и в имперский город гарны вошли с такой же легкостью, как и в Кунгол, – они просто притворились торговцами и разносчиками и обманом проникли через главные ворота. Мастер Ден, конечно, уже все знал. Стена вполне могла превратить строителей в пленников собственных страхов, но сдержать решившего идти до конца врага она была не в состоянии.
Льешо жаждал ответа.
– Непременно должен существовать способ защитить мой народ, иначе зачем же я возвращаюсь? – Он почти кричал. – Мой народ – народ Богини. Если все, на что я способен, это сеять вокруг еще больше смертей, то зачем тогда я живу на свете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Глава вторая
Карина и Хмиши возглавляли процессию, Льинг ехала последней. Вот так отряд Льешо и покинул имперский город Шан. Войдя в него через черные, «кухонные» ворота, через черные ворота он и ушел. Путешественники появились в городе, когда он спал, а улицы тонули в густом мраке. Так что сейчас узенький переулок, по которому ехали путники, представал перед ними в своем истинном виде: по обе стороны, словно часовые, стоят яблони, и ветки свисают так низко, что надо пригибаться в седле. Щедрая, плотная листва дарила живительную тень. Однако дорога оказалась в ужасном состоянии.
– Ты ожидал чего-то иного?
Мастер Ден почтительно поднял глаза к плотному шатру над головой.
– Да я просто подумал… – Льешо замолчал. Ему вовсе не хотелось критиковать Шу, и все же… Разве правитель может до пускать подобное безобразие у ворот собственного дворца? – Я почему-то считал, что империя богата и благополучна. А это…
– Трудно представить, что грязная нищенская улочка ведет в самое сердце государства, правда? – Мастер Ден хитро ухмыльнулся, словно знал какой-то секрет. – Не спеши осуждать нашего друга.
Не проехав и ли, путники оказались на перекрестке. Булыжную мостовую здесь и там взрывали мощные корни деревьев: не оставалось сомнений – раньше к дороге относились куда более внимательно. Сейчас же она, как и переулок, по которому путники только что ехали, явно находилась в забвении.
Перекресток послужил сигналом к перестройке рядов: Хмиши поскакал вперед, небрежно буркнув через плечо, что должен быть первым. Льешо хотел было пристроиться рядом с Кариной, однако мастер Ден предостерегающе взял его лошадь под уздцы. Замешательством тут же воспользовался Адар. Вот он – тут как тут! Едет рядом с Кариной, словно ничего естественнее нет на свете. А та смотрит на него и улыбается.
Льешо бросил на мастера Дена обиженный и возмущенный взгляд, но тот лишь лукаво прищурился. Хорошо хоть, что ничего не сказал.
– Где же весь народ? – Льинг оказалась возле Льешо, там, где только что ехал Адар. Она взволнованно оглядывалась. – Деревьев на обочине стало гораздо меньше, но где же путники?
– Думаешь, это ловушка?
Рука Льешо сама собой потянулась к оружию: проснулись все воинственные инстинкты.
– На рассвете здесь бывает гораздо оживленнее. – Мастер Ден махнул рукой в неопределенном направлении. – А впрочем, и по ночам не пусто.
– Шпионы? – уточнил Льешо.
Он знал страсть императора к тайным вылазкам из дворца и вынюхиванию секретов в темноте.
– Вполне возможно. Но главным образом возят овощи, рис, уголь и, конечно, все, что быстро портится на жаре. Не забывай, это прежде всего кухонная дорога, так что самый обычный груз здесь – те продукты, которые лучше возить ночью, когда спадает жара.
Такой ответ казался вполне правдоподобным. Однако через несколько минут их обогнал крестьянин: он ехал по той самой дороге, по которой приехали они, – только в обратном направлении. В повозке возвышалась целая гора репы. Зато сам возница выглядел как-то слишком воинственно для своего мирного товара. Такое же впечатление произвел и пастух – он внимательно наблюдал, как маленький отряд объезжает полдюжины замешкавшихся на дороге овец. И крестьянин, и пастух приветствовали Льешо коротким поклоном.
– Но ведь они не…
Мастер Ден многозначительно поднял брови.
– Смотри…
Дорога, по которой они ехали, внезапно закончилась, слившись с Западным трактом длиной в тысячу ли. Льешо тут же мысленно попросил у Шу прощения за то, что посмел поставить под сомнение его императорскую состоятельность. То, что вдруг оказалось под ногами лошадей, могло быть создано только руками самых умелых камнетесов: не дорога, а истинный ковер, поражающий и рисунком, и красками. Аккуратно отесанные камни плотно прилегали друг к другу. Вглядевшись, Льешо понял, что игра света и тени подчеркивает оттенки серого и зеленого, и вся картина напоминает движения кисточки на листе светло-зеленой бумаги.
– Здесь просторно, словно на рыночной площади большого города, – почтительно склонив голову, заметил Ден.
Сраженный Льешо не мог оторвать глаз от внезапно открывшегося зрелища. В тени Великих стен имперского города перед ним проходили многочисленные обитатели Шана: странствующие торговцы, тяжело нагруженные верблюды, крытые повозки, служившие домом тем несчастным, которые сами их и тянули, – все двигались по великой дороге на запад. Император выделил целое подразделение своей регулярной армии: едущие или идущие по дороге в тысячу ли торговцы могли нанимать себе охрану.
Некоторые из решительно марширующих военных были такими пожилыми, что даже Стайпс перестал бы стесняться своей седины.
При подобном столпотворении немощеная дорога утонула бы в пыли. Здесь же, напротив, камни блестели от влаги, совсем недавно их поливала специальная повозка. На противоположной стороне деревья уже не образовывали столь плотной полосы, и Льешо разглядел мягкие волны полей – зеленых, расцвеченных желтыми островками цветов, – казалось, над землей парят цветные шелковые ленты.
На той стороне, по которой ехал отряд, прямо над головами всадников вздымала могучие плечи Великая стена. Она состояла из огромных блоков – каждый, поставленный вертикально, достал бы Льешо до подбородка. Как и брусчатка на дороге, здесь камни тоже были подогнаны с великим искусством: сложены словно без всякого раствора, однако ни малейшей щели заметить невозможно.
– Ну как, это вам нравится больше, мой принц? – с легким ироничным поклоном поинтересовался мастер Ден.
– Беру свои слова обратно, – согласился Льешо.
Мастер Ден улыбался во весь рот. Как будто все великолепие императорской дороги – исключительно дело его рук. А может, так оно и есть? Лукавый бог с одинаковым успехом мог как врать, так и говорить правду. Больше того, невозможно предугадать, куда именно заведет ложь. Присвоит ли он заслугу не совершённого подвига или, напротив, утаит подвиг совершённый?
– Просто чудо, – наконец выразил свое отношение Льешо. Бог мог воспринять эти слова как ему заблагорассудится – и как комплимент, и как простое замечание. Расчет оказался верным – глаза мастера Дена озарились удовольствием.
– Именно. Все путники рассказывают о Западном тракте длиной в тысячу ли как об одном из величайших чудес света. А Великую стену Шан почитают за еще одно чудо. По устроенной на ней сторожевой тропе без труда могут плечом к плечу пройти сразу трое часовых. А по скрытому внутри тайному коридору из одного конца города в другой без помех может промчаться быстроногий гонец. Днем коридор освещается сквозь узкие прорези в стенах, а по ночам в нем зажигают факелы.
– А в Кунголе стен нет.
Подняв голову, Льешо внимательно посмотрел на возвышавшуюся махину. Если бы в его родном городе существовала хоть какая-нибудь защита, родители были бы живы. Увы, Кун-гол был святым городом, преданным молитвам и медитации. А кроме того, накладывала неизбежный отпечаток постоянная борьба за выживание, война с суровым климатом и бедностью высокогорья. Люди мало заботились о выработке военной стратегии.
Словно расслышав мысли Льешо, мастер Ден коротко кивнул, а потом заговорил. Он начал рассказывать историю – как не раз делал в прачечной там, на Жемчужном острове. Льешо прекрасно понимал, что в истории этой, как и всегда, скрыт урок ему самому, а потому приготовился внимательно слушать.
– Город Шан вырос в очень давние времена, когда еще не было ни императоров, ни империй, а правили боевые вожди, – начал мастер Ден. – Те земли, которые теперь составляют независимые провинции империи, вели между собой постоянную войну. Воры и бандиты могли ограбить собственных соседей, а потом скрыться за границей и вернуться в случае необходимости – чтобы снова что-нибудь украсть. А вожди, чтобы обороняться друг от друга и от бандитов, возводили вокруг своих владений высокие стены.
Шан выиграл гораздо больше сражений, чем большинство остальных городов, и какое-то время его безжалостные правители железной хваткой держали и свой собственный народ, и соседей. В том обманчивом мире, который на какое-то время возобладал, город, подобно дикой ежевике, стремительно разросся за пределами окружавших его толстых высоких стен. Обитатели замкнутого мира занялись государственным управлением и учетом, а снабжать этот мир продовольствием, одеждой и другим необходимым приходилось жителям провинции: они приносили свои товары к подножию Великой стены. Чиновники полагали, что им не страшна никакая атака, и тем не менее случилось невозможное. Вожди неожиданно объединились против могущественного угнетателя. Они дотла сожгли выросший у стен столицы город, однако ни огонь, ни камни, ни даже колдовство не смогли преодолеть твердыню.
Началась осада. С запада наступали варвары – не гарны, а тот народ, который мы сегодня знаем под названием «шан». Они потеснили вождей, но стена стояла непоколебимо, надежно защищая дрожавших от страха правителей. К счастью, – здесь мастер Ден выразительно взглянул на Льешо, – в городе жил бродяга, который знал секрет проложенного внутри крепостной стены тоннеля. Ночью в город проникли варвары, а к утру они уже полностью завладели городом и изгнали так хорошо устроившихся министров, политиков и священников-самозванцев. И вот именно с этого момента стена начала расти вместе с городом. Время от времени ее переносили, делая все длиннее и длиннее, а старые основания превращались в основание новых дорог.
– Думаю, именно священники подучили бродягу раскрыть секрет, – ухмыльнулся Льешо.
Падение старого города интересовало его куда больше, чем строительство нового. Юноша ничуть не сомневался в том, кто в рассказе скрывается под личиной бродяги, и едва не высказался: только полный глупец может доверить планы обороны города мошеннику. А поскольку он сам грешил тем же, не приходилось сомневаться, что в рассказе мастера Дена предостережение занимало не меньше места, чем сама история.
Мастер Ден замолчал и сразу как-то сник и погрустнел.
– Нет, на самом деле это сделали генералы. Когда вожди подожгли поселение возле крепости, ни один генерал, ни один политик и ни один священник не высунули из-за стены и носа. Помочь гибнущим людям никто даже не попытался. Разжиревшая на налогах с этих самых торговцев и ремесленников армия спряталась за толстыми стенами – а тем временем с обратной стороны кричали погибающие дети, матери молили о помощи, а отцы сгорали заживо, пытаясь потушить пожар.
Льешо живо представил себе крики, слезы, услышал даже, как трещит, пожирая все на своем пути, безжалостный огонь. Вопли детей отдались резкой болью в его собственном горле, и Льешо с трудом сдержал крик отчаяния. Он почти видел кровавую полосу на кулачке куда меньше того, который он с неимоверной силой сжимал сейчас, ощущал, как вонзился меж ребер врага нож, и захватчик упал, сраженный бесстрашием семилетнего мальчика. Однако отомстить сполна было трудно: они убили отца, а тело растерзанной сестренки бросили в кучу мусора, словно вчерашние очистки. Братьев взяли в плен, а потом продали в рабство. Мама тоже погибла. Красивая, умная, добрая мама…
– Так в чем же именно заключается грех Фибии? – спросил он. Голос звучал хрипло, словно Льешо и сейчас пытался сдержать крик. – Что именно мы сотворили – столь ужасное, что страна оказалась обречена на гибель?
– Ничего, ровным счетом ничего. – Мастер Ден медленно, задумчиво покачал головой, словно отгоняя печальные мысли. – Просто, к сожалению, порой случается так, что побеждает не добро, а зло. Вот и все.
Иногда побеждает зло. Льешо взглянул на высокую, бесконечную, будто шагающую рядом с ним стену – каменная лента надежно отделяла город от раскинувшихся за его пределами полей. Именно в этот момент он решил, что, когда станет королем, первым делом построит вокруг Кунгола несокрушимую крепость, обеспечит город надежными часовыми и умелой, способной защитить малых и старых армией.
Однако и в имперский город гарны вошли с такой же легкостью, как и в Кунгол, – они просто притворились торговцами и разносчиками и обманом проникли через главные ворота. Мастер Ден, конечно, уже все знал. Стена вполне могла превратить строителей в пленников собственных страхов, но сдержать решившего идти до конца врага она была не в состоянии.
Льешо жаждал ответа.
– Непременно должен существовать способ защитить мой народ, иначе зачем же я возвращаюсь? – Он почти кричал. – Мой народ – народ Богини. Если все, на что я способен, это сеять вокруг еще больше смертей, то зачем тогда я живу на свете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72