– По крайней мере ты мог бы сообщить, куда именно направляешься.
– Обязательно сообщил бы, если бы знал сам. – Льешо продолжал путь.
– Тогда скорее всего тебе понадобится вот это.
Харлол решил не тратить сил на бесполезный спор. Засунув руку в складки широкого плаща, он вытащил меч Льешо.
– Если вдруг нам потребуется нечто большее, чем личное оружие, ну, например, целая армия, то лучше предупреди сейчас.
– Вполне достаточно, спасибо.
Льешо пристегнул оружие к поясу. Накинув капюшоны и опустив на глаза сетки, двое энергично, шаг в шаг, направились вперед, за пределы пещерного города, в неизвестность пустыни.
Больше часа они молчали, полностью сосредоточившись на движении. Пот каплями выступал на лбу Льешо, однако тут же высыхал, даже не успевая стечь. И все же мощный призыв, который неумолимо вел юношу по пустыне, оказался сильнее зноя и усталости. Наконец в момент короткой остановки Харлол протянул принцу бурдюк с водой.
– Хочется верить, что этот поход – не просто прихоть, – словно между прочим заметил он.
– Там что-то есть.
Льешо коротко взмахнул рукой в сторону, противоположную Акенбаду.
Его спутнику такой ответ не понравился.
– Акенбад обладает специальной защитой против чужеземцев, но мы сумеем ее преодолеть. Так что если не повернем обратно, то неведомое, что ты где-то там ощущаешь, найдет нас.
– А если я хочу, чтобы меня нашли?
Шаг Льешо неожиданно стал энергичнее. Солнечный свет разыскал в его сердце до сих пор не проснувшийся окончательно уголок, так что мимо укреплений Акенбада путники прошагали весьма решительно.
Харлол окинул принца внимательным взглядом.
– Вероятность того, что какие-то добрые силы выйдут из пустыни специально для того, чтобы разыскать тебя именно здесь, чрезвычайно мала. Зато наши враги способны обнаружить в каменных ущельях любую мелочь.
– Ты недооцениваешь друзей, – с неожиданной улыбкой возразил Льешо.
Он уже узнал то волевое начало, которое двигалось ему навстречу. А когда на горизонте появилось облако пыли, юноша пустился бегом.
– Нет! – Харлол схватил своего подопечного за руку и заглянул ему в глаза. – В пустыне Гансау расстояния обманчивы. Зной словно зеркало отражает видимые объекты, причем на расстоянии многих и многих ли. Твои друзья могут направляться в нашу сторону, а могут двигаться совершенно в ином направлении. Однако даже если они и ощущают твое присутствие так, как ты ощущаешь их, разделяющее вас расстояние может оказаться огромным. Сам момент встречи может оттянуться еще на несколько часов, причем учти, они скачут верхом, а ты пытаешься бежать.
С этими словами погонщик слегка встряхнул руку Льешо, словно пытаясь прогнать тот гипноз, который навеял неуклонно приближающийся столб пыли.
Принц вырвал руку и сделал еще шаг. Но Харлол был прав. Никаких запасов путники с собой не несли; ташек, по обычаю пустыни, лишь прихватил на всякий случай немного воды. Ее уже успели выпить, а вот подкрепиться перед дорогой не догадались. Так что двигаться дальше было и трудно, и опасно.
Если приближающиеся всадники не изменят направления, они как раз и наткнутся на Льешо и его спутника. Так что самое разумное в данной ситуации – беречь силы и ждать.
– Давай остановимся, – настойчиво повторил Харлол. – Сделаем из одежды навес и будем ждать.
– Навес?
– Именно. Если ты не ставишь себе целью испечь собственные мозги в пустыне Гансау, этим мы и займемся. – Сказав это, Харлол смерил Льешо высокомерным взглядом пустынника, точно таким, каким одарил императора Шу, собираясь сразить его в поединке. – Для строительства навеса потребуются плащи – и твой, и мой, – а также твой меч.
Ташек снял оружие и начал развязывать плащ, а Льешо последовал его примеру. Плащ слетел на землю моментально. Но вот с мечом юноша не спешил, явно испытывая терпение спутника.
– Ты все еще не доверяешь мне из-за того поединка на постоялом дворе. Но я ведь тебе уже говорил, что вовсе не имел намерения причинить вред целителю Адару. Ты и сам знаешь, что я его даже не ранил.
– А как насчет Шу? – уточнил Льешо.
Покраснев, Харлол пожал плечами. Принц понял, что пустынник немало обескуражен, и понимал это чувство.
– Я считал это своего рода тестом. Он не должен был пускать в ход молитвенные движения. – Голос Харлола зазвучал негодующе. – Ну а когда он это сделал, я уже не мог не выяснить, насколько развито его искусство. Я просто…
– Пускал пыль в глаза?
– Да. – Ташек неожиданно сник. – Я очень, очень его недооценил. Скоро выяснилось, что я борюсь уже за собственную жизнь и за все, во что верю. Во всяком случае, мне так казалось. Он вполне мог убить меня, причем в навязанном мною же самим бою, в моем собственном стиле. Я почему-то считал, что никто из посторонних на это не способен.
– Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, – признал Льешо. – Шу – человек неожиданностей.
Путники были во многом похожи между собой, и принцу оказалось куда легче простить воина немногим старше его самого за то, что тот честно выполнял свой долг, чем понять роль родного брата в собственном похищении. Однако он сознавал, что очень скоро – как только приблизится облако пыли – все рассуждения окажутся абсолютно не важными. И Льешо отдал меч.
Несколькими быстрыми, точными, короткими ударами Харлол вертикально вогнал острия мечей в сухую землю на расстоянии разведенных рук друг от друга. Один из плащей он закрепил на рукоятках в восточном направлении, а другой – в западном. Получилась маленькая палатка – совсем не высокая, так как распорками дли нее служили мечи. Колышков не было, так что концы оказались не закрепленными, но Харлол заполз внутрь и лег на спину, прижимая край плечом. Льешо последовал его примеру и сел, скрестив ноги, в позу лотоса.
– Толкователи снов верят в твою способность, – заговорил, устроившись поудобнее, Харлол. – Я же свидетельствую почтение твоему дару вот этим комфортом, потому что защищаться, когда мечи торчат в земле, да еще и накрыты сверху плащами, совсем непросто.
Льешо особого комфорта не ощущал, однако приближающееся облако пыли опасений у него не вызывало. Имей к этому движению хоть какое-то отношение мастер Марко, в воздухе уже давно висел бы ужас. Но никаких дурных предчувствий не наблюдалось; в отношении ташека тоже все казалось спокойно – какую бы роль он ни играл в происходящем, злых намерений явно не таил. Ожидание становилось скучным.
– Скажи, – заговорил Харлол, – что именно привело тебя в гостиницу «Луна и звезды», туда, на имперскую дорогу?
– Мою страну захватили гарны. Теперь я иду обратно, чтобы освободить ее.
Харлол вдруг обиделся.
– Я кое-чему учился, – недовольно фыркнул он, – нам предстоит долгое ожидание, а я видел, как ты держался в той потасовке в Дарнэге – сражаться тебе явно приходилось и раньше. Так что скорее всего рассказ мог бы скоротать нам ожидание.
– Я упорно тренируюсь в забывчивости.
Льешо вовсе не хотелось оживлять прошлое, однако Харлола подобное признание возмутило.
– Имена нам дают другие люди, – резко возразил он. – А кто мы такие и что собой представляем, записано в нашей личной истории. Так что отбросить свою историю – значит отказаться от себя самого.
– Ты же не сам создаешь себя и свою жизнь.
Льешо хотел, чтобы ответ прозвучал обидно, но ташек лишь торжественно покачал головой.
– Динха сеет в пустынную почву наших сердец семена мудрости, – возразил он, – и иногда эти семена прорастают.
Льешо решил, что у него есть выбор: или рассказывать собственную историю, или же слушать, как Харлол по памяти излагает учение Динхи. В данном случае меньшим из зол оказывался рассказ, и принц начал свое повествование:
– Гарны напали, когда мне шел седьмой год. В священный город они проникли с караванами, а во дворец пробрались через кухни. Один из налетчиков убил Кри, моего телохранителя, но меня не заметил – я прятался за шторой, в кресле. Пока убийца протирал нож краем одежды жертвы, я успел вытащить свой клинок. Разумеется, для решающего удара у меня просто не хватило бы силы, но я умудрился скатиться с кресла так, что лезвие попало ему прямо между ребер. Этого было достаточно. Потом, когда меня все-таки схватили, я пригрозил сделать то же самое с их главарем. Обычно детей сразу убивали, чтобы не возиться в дороге, но моя угроза показалась врагам забавной, и потому мне сохранили жизнь, превратив в раба.
– Я слышал, как ты рассказывал брату о Долгом Пути, – заметил Харлол. Льешо, соглашаясь, кивнул.
– Мертвых приходилось оставлять прямо на обочине дороги. Так мы прошли половину территории Фибии, всю Гарнию и попали в самое сердце Шана. Нас привели на площадь, где торговали рабами. Там я услышал, как надсмотрщик посоветовал гарну-работорговцу поскорее перерезать мне горло.
«Мальчишка слишком мал для тяжелого труда, но чересчур взрослый для попрошайничества, – рассудил он. – Извращенцы тоже не возьмут – тощий. Он не окупит затрат на пропитание».
Тогда из всего услышанного я понял лишь слова насчет перерезанного горла, остальное же просто запомнил. Зато очень обрадовался, когда господин Чинши пришел на рынок специально, чтобы купить детей – ему срочно требовались ловцы жемчуга.
– Так вот каким образом ты стал ловцом!
Чем дальше заходил рассказ, тем глубже Льешо погружался в собственное прошлое. Вопросы Харлола то и дело возвращали его в действительность, не позволяя окончательно потерять связь с жизнью.
– Да. Жемчужный остров оказался вовсе не таким плохим местом. На нем жили дети моего возраста, а среди них – Хмиши и Льинг. Позже появился старый Льек. Мы с ним были знакомы еще во дворце, и он очень мне помог.
– Но ты же оставил работу ныряльщика.
– Льек умер. А его призрак вручил мне черную жемчужину, приказав разыскать братьев и спасти Фибию. Понятно, что, сидя на дне бухты, я этого сделать не мог, а потому перешел в гладиаторы – в цирк все того же господина Чинши. К этому времени мне уже исполнилось пятнадцать. Я был жилист и силен, ко мне вернулась природная выносливость. Мастер Яке и мастер Ден с самого начала знали, кто я такой. Из провинции Фаршо они привези госпожу Сьен Ма – чтобы она испытала меня. Она-то и предупредила о необходимости держать в секрете мое происхождение. Но мастер Марко все-таки кое о чем догадался. Он тоже был рабом, только особым. Служил в доме господина Чинши надсмотрщиком. Впрочем, сейчас я понимаю, что уже тогда он строил козни против собственного хозяина.
– Так мастер Ден обучал тебя сражаться на арене? А каким же образом целителю Адару удалось заполучить в качестве слуги наставника гладиаторов?
Харлол знал лукавого бога лишь в его последнем обличье. Погонщик слушал напряженно; он даже сел и скрестил ноги. Льешо несколько покоробило, что к его собственному наполненному болью прошлому относятся как к обычной рассказанной на привале байке, однако и сам он воспринимал события далеко не так остро, как раньше. Слова казались теми стрелами, которые необходимо вытащить из ран, чтобы те как можно быстрее затянулись. А история мастера Дена и вообще стояла особняком.
– Это была всего лишь роль, одна из многих. Даже я увидел их далеко не все, а ведь мастер наставляет меня со времен рабства на Жемчужном острове.
Харлол хотел как-то прокомментировать услышанное, однако мысли Льешо, должно быть, отразились на его лице, а потому погонщик лишь спросил:
– Что же произошло дальше?
Льешо пожал плечами.
– Мой первый бой на арене стал и последним, – ответил он, продолжая рассказ с того самого места, на котором остановился. – Жемчужная ферма разорилась, а у господина Чинши оказались немалые карточные долги. Хабиба сумел продать некоторых из нас госпоже Сьен Ма, остальные же отправились кто куда. Случилось так, что от руки Хабибы погиб его друг Медон – напрасная жертва, принесенная ради прекращения войны.
Ее сиятельство не держала рабов. Попав к ней, мы превратились в свободных воинов. Госпожа собрала моих друзей и учителей, а в качестве главной над нами поставила Каду. Так что когда напал мастер Марко, мы были полностью готовы к отражению атаки. Сьен Ма преподнесла мне те дары, которые ты уже видел – короткое копье и нефритовую чашу, – и перевела весь свой немалый двор к отцу, в провинцию Тысячи Озер. Наш маленький отряд убежал в столицу. А входили в него я, Хмиши, Льинг, Бикси и Каду – двоих последних ты еще не видел. По пути нам пришлось повидать драконов и целителей, богов и медведей. Не раз пришлось обнажать меч. Льек умер дважды; нет и мастера Якса. Придя в столицу, мы приняли сражение прямо на улице и покончили с процветавшей в Шане торговлей рабами, а также обнаружили, что мастер Марко действует заодно с гарнами, правда, я не могу понять зачем.
Льешо растерянно пожал плечами.
– Я не очень разбирался со всей этой «интригой», однако все в ней указывает в направлении Фибии. В Шане мне преподнесли и подарки, и еще две жемчужины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72