Уступать он явно не собирался.
– Идите, если считаете нужным, – прекратил дискуссию Льешо. – Но учтите, что находитесь в моем полном распоряжении. Больше того, ваша смерть принесет мне огромную печаль. – Принц хотел было уйти, но обернулся и высказал последнее предупреждение: – Не забудь, что в небесных садах я тоже имею кое-какой вес. Так что если ты сейчас вызовешь мое недовольство, оно будет иметь последствия в любом из миров.
Льешо и сам не знал, правдивы его слова или нет, но Харлол, судя по всему, поверил. Пустынник долго стоял, глядя в пространство невидящим взором, а потом уронил голову, словно принимая угрозу.
Не умирай! – продолжил принц уже в мыслях. – Как я смогу встречаться с Динхой в сновидениях, если не уберегу ее детей, а тем более donyuiy гибель кузена, кровного родственника?
Стоящий в тени последней палатки Хабиба был удовлетворен. Льешо и сам не знал, как именно он это увидел, поскольку лицо волшебника оставалось совершенно бесстрастным. Очевидно, выдали плечи: напряжение спало, и плечи сразу распрямились, а для Хабибы такое изменение осанки равнялось улыбке. Значит, все сделано верно. Хотелось бы, конечно, чтобы волшебник сам уладил ситуацию, а не оставлял это хлопотное дело Льешо. И все же дело сделано.
– Это должен был сделать ты. – Рядом оказался карлик-музыкант; чтобы подчеркнуть весомость своих слов, он ткнул принца в бок. – Ведь эти люди не причинили Хабибе никакого вреда, а значит, ему не за что их прощать.
Льешо не понимал, откуда взялись подобные чувства. Прощать вообще было некого и не за что. Однако юноша пробормотал какие-то невнятные слова признательности и отправился искать своего коня.
Глава семнадцатая
Ехали все утро, в разгар дневной жары остановились отдохнуть, а потом продолжили путь до тех пор, пока Ган и Чен вслед за Великим Солнцем не опустились за горизонт. Когда сгустилась тьма и двигаться дальше уже не было возможности, Харлол свернул к защищенному месту на обочине. Ни воды, ни травы для лошадей там не было, однако нашлось немного жухлых стеблей, которые верблюды сразу начали жевать. Всем же остальным пришлось довольствоваться собственными запасами.
Пока воины ставили палатку для командования, Льешо прогулялся по тонувшему во мраке ночи лагерю. Сложенные седла и лежащие на земле тюки с поклажей говорили, что простые солдаты готовы отдыхать прямо здесь, на земле. Однако прежде всего они заботились о своих животных – поили и кормили их прямо из рук.
Некоторые из солдат узнали принца и дружески приветствовали его. Они были слишком хорошо обучены, чтобы проявлять излишнее почтение – ведь повсюду скрывались шпионы. Но готовность к бою спрятать было трудно. Никто не заговаривал, и это тоже было хорошо, так как особой расположенности произносить вдохновляющие речи принц не ощущал. Солдаты и сами понимали, насколько нужна и важна победа. Само присутствие Льешо – свергнутого принца разоренного королевства – служило вполне убедительным напоминанием о последствиях возможного поражения.
Пробродив некоторое время в темноте, юноша вдруг увидел тусклый свет. Он вздрогнул от неожиданности, но потом понял, в чем дело. В палатке зажгли лампу. Теперь можно было идти увереннее – прямо к цели. Телохранители устроились на отдых, оставив на посту Бикси и Стайпса. Бикси, как всегда, никому не доверял. Завидев принца, часовые кивнули и расступились – юноша вошел в палатку.
Здесь распоряжался Хабиба, командуя, куда именно положить ковры и как прикрепить к опорам шелковую занавеску. Тюки с вещами лежали в углу, а на них восседал Собачьи Уши, представляя собой самого рачительного сторожа. Он даже не играл на флейте. На коленях карлика уютно свернулся калачиком Маленький Братец, крепко зажав в крохотной ручке снятую с головы форменную шапку ополченца. Льешо даже позавидовал обезьянке – если бы и он мог так же безмятежно отдыхать!
В центре палатки на раскладных стульях сидели Льюка и Балар. Харлол устроился в темном углу, обеими руками он сжимал рукоятки мечей. Хабиба, на плече которого сидела серо-коричневая сова, нетерпеливо мерил шагами небольшое пространство, переходя от пустынника к музыканту и обратно. Карта, как обычно, лежала на столе, являя собой молчаливый укор.
– Льешо! – приветствовал Хабиба.
Одновременно он провел рукой по голове совы, а птица в ответ на ласку дотронулась до подбородка волшебника. Потом сова серьезно взглянула на Льешо, и через секунду, словно откуда-то спрыгнув, перед ним появилась Каду, все еще почесываясь – так птица чистит перышки.
– О духи бурь!
Харлол поднял руки, словно защищаясь, но все-таки устоял на ногах. Братья явно напряглись, хотя скорее из чисто исследовательского интереса, а не суеверного страха перед волшебством. Льюка быстро, но внимательно взглянул на младшего брата, явно пытаясь оценить, насколько спокойно тот воспринял превращение совы в красивую девушку.
– Путешествуешь с чудесами, – как когда-то раньше, напомнил он.
Да, брат, мысленно ответил Льешо. Я уже привык к чудесам. Однако лицо его выразило иронию, порожденную более темным знанием, чем то, которое могли представить себе Ба-лар и Льюка – ведь они утратили понимание посланного им дара, а сейчас он был так нужен! Льешо очень хорошо знал Каду, а потому подумал, что страх Харлола – самая естественная реакция на только что произошедшее превращение.
Каду ответила на невысказанный вызов со свойственной ей легкостью. Она была наставницей Льешо и давным-давно научилась точно понимать его реакцию. Решив, что поединок воли продолжается уже достаточно долго, воительница попросту схватила принца за руку и по-хозяйски потащила к столу, вокруг которого уже собрались остальные.
– Мы собирались послушать доклад молодого пустынника.
Хабиба рассеянно смахнул с рукава перышко – напоминание о причастности волшебника к недавнему удивительному перевоплощению.
– Я здесь. – Харлол подошел ближе к карте и ткнул пальцем туда, где были изображены не поселения, а горы, постепенно переходящие в плато. – Вот здесь проходит граница с Гарнией. – Ташек пальцем изобразил на карте линию. – Если мы успеем восстановить силы до восхождения Великой Луны Лан, то сможем продолжать путь и ночью, при ее свете, до самого утра. И тогда к восходу солнца окажемся на расстоянии полета стрелы от Гарнии.
Хабиба повернулся к Каду – ведь она летала высоко над убегавшими гарнами и их преследователями.
– А ты, дочка, что сможешь нам сказать?
Каду внимательно вгляделась в карту, словно сопрягая воспоминание о том, что видела сова, с тисненым изображением.
– Гарны сейчас вот здесь. – Девушка указала место, в котором обладающая прекрасным ночным зрением сова заметила расположившихся на отдых врагов. – Отряд увеличился по сравнению с тем, который вышел из Дарнэга, сейчас их уже насчитывается несколько сотен. Правда, каратели разбились на отдельные группы и рассыпались по дороге, причем каждая такая группа упорно делает вид, что движется сама по себе и больше никем не интересуется.
Сейчас гарны уже знают, что их преследуют, и в их рядах наметились признаки раскола. Сторонники Марко едут первыми, причем очень торопятся приехать к хозяину в Гарнию еще до того, как начнется атака на арьергард. Но есть и такие, кто надеется получить за заложников богатый выкуп, – те не торопятся, стараясь держаться в последних рядах.
Обратившись совой, я смогла подслушать разговоры. Император Шу продолжает играть роль возмущенного купца из Гуинмера, против собственной воли втянутого в бурные события. Однако его мучают, пытаясь добыть информацию, которую можно было бы использовать против его же товарищей. Госпожа Карина и мастер Ден также упорно соблюдают маскировку и играют роль мелких слуг. Когда придется атаковать, мы вполне можем рассчитывать на их помощь.
– Атаковать?
Хабиба неодобрительно поднял бровь. А Льешо подумал, что куда лучше было бы вдвое сократить силы противника самым простым и безболезненным способом – подкупом.
Каду закатила глаза.
– Совсем недалеко от тех мест стоял Бор-ка-мар, а потому я отправилась в его лагерь, чтобы передать самые свежие новости и посоветовать изобразить крайнее удивление, когда придет требование заплатить за свободу купца Шу и его спутников. А потом отдать деньги и тихонько, без шума вернуть императора в столицу. Однако капитан все-таки предпочитает сражение. Твердит что-то о защите чести и необходимости преподать урок.
Льешо невольно задал себе вопрос, кому требуется более суровый урок – самому Бор-ка-мару, который наверняка вызовет гнев императора отказом беречь жизни подданных, или гарнам, которые поймут, что тревожить 1раждан Шана не стоит. Жизнь же самого дорогостоящего заложника останется вне опасности до тех самых пор, пока впереди будет маячить круглая сумма выкупа.
– А как мой брат? – с тревогой поинтересовался принц.
– С Адаром все в полном порядке, – ответила Каду и, помолчав немного, добавила: – Большей частью пленники едут верхом. Гарны опасаются, что он обладает магической силой – суеверные люди воспринимают целителей именно так. Адар едет в окружении мощной охраны, причем в обществе ее начальника – во главе конвоя. Зато Льинг заковали в цепи – как вооруженную телохранительницу главного узника.
Свин! – мысленно воскликнул Льешо, крепко сжав посланные небом жемчужины. – И как только твоя госпожа допускает подобные пытки?
Но, конечно, ответ на этот вопрос заключался в том, что сама Богиня оставалась пленницей собственных небесных садов.
Каду ни словом не упомянула о судьбе Хмиши. Можно было предположить, что он разделил с Льинг ее суровую, но почетную участь. Льешо не мог забыть звучавший в сновидении ужасный крик, а потому уточнил:
– А как товарищ Льинг, Хмиши?
– Плохо. – Каду прикрыла глаза, то ли для того, чтобы более ясно рассмотреть представший перед мысленным взором образ, то ли чтобы, напротив, прогнать его. – Он жив, – наконец коротко ответила она и тут же попыталась перевести разговор на другую тему: – Нам всем сейчас надо отдохнуть. А потом поговорим подробнее.
– Мне необходимо знать.
Каду взглянула на отца, словно спрашивая, говорить дальше или лучше не стоит. Волшебник лишь неопределенно пожал плечами, и девушка тяжело вздохнула.
– Гарны считают Хмиши принцем – тем самым, которого они разыскивали, – а потому по дороге к хозяину стараются ввергнуть его в абсолютную покорность.
– Каким образом? – уточнил Льешо, рассеянно засунув руку за пазуху и крепко сжав ладанку с жемчужинами.
Он совсем запутался: сновидения, в которых он страдал в тисках мастера Марко, давно перепутались с хаосом реальности, где нужно было как можно быстрее спасать императора и его спутников.
– Очень простым способом. Все едут верхом, а Хмиши идет пешком. Как и Льинг, он закован в цепи, но еще и с веревкой на шее. Как только он теряет силы и начинает отставать, веревка натягивается, душит и начинает волочить пленника по земле. Когда Хмиши теряет сознание, каратели взваливают его на круп лошади Льинг, но потом, после того как он придет в себя, все повторяется с самого начала.
Каду поведала далеко не все, и Льешо это знал – он слышал во сне жуткие крики. Но требовать продолжения не хватало сил.
– Поистине реальным миром правит зло, – пробормотал принц и почувствовал, что мысль эта укоренилась в сердце.
За освобождение товарищей он отдал бы все на свете, однако в глубине души вознес небесам благодарение за то, что страшные муки обошли стороной его самого. Впрочем, ненадолго. Если Хмиши выживет в тяжком пути, мастер Марко быстро сообразит, что ему притащили не того фибского мальчишку, которого он заказывал. И тогда верному товарищу придется погибнуть за то, что он не принц снов, а Марко снова снарядит экспедицию на поиски настоящего принца. Однако сейчас Хмиши страдал, а он, Льешо, – нет.
– Необходимо как можно скорее освободить Хмиши.
– И всех остальных тоже, – добавил Хабиба. – Причем еще до того, как их затащат в Гарнию.
– Вот смотрите. – Харлол начертил на карте маршрут, который пересекал путь отряда примерно в двадцати ли от границы, к востоку от того места, где сейчас отдыхали они сами. – Здесь, в горах, нет ни дорог, ни тропинок, однако птица с высоты своего полета без труда определит естественные перевалы и скрытые от глаз человека пути.
Говоря это, ташек нервно оглянулся на Каду, словно та могла за такие слова выклевать глаза.
– Вполне разумно, – кивнула девушка. – Ты занимаешься орлиной охотой, пустынник?
– Ничего не может быть прекраснее такой орлицы, как ты, – ответил молодой человек, улыбнувшись собственной смелости и способности расточать комплименты.
– Лесть не украшает воина, – поддразнила Каду.
Интересно, понимают ли эти двое, какую игру затеяли здесь, на краю мира? – спросил себя Льешо.
Вслух, стремясь прервать неуместное ухаживание, он поинтересовался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Идите, если считаете нужным, – прекратил дискуссию Льешо. – Но учтите, что находитесь в моем полном распоряжении. Больше того, ваша смерть принесет мне огромную печаль. – Принц хотел было уйти, но обернулся и высказал последнее предупреждение: – Не забудь, что в небесных садах я тоже имею кое-какой вес. Так что если ты сейчас вызовешь мое недовольство, оно будет иметь последствия в любом из миров.
Льешо и сам не знал, правдивы его слова или нет, но Харлол, судя по всему, поверил. Пустынник долго стоял, глядя в пространство невидящим взором, а потом уронил голову, словно принимая угрозу.
Не умирай! – продолжил принц уже в мыслях. – Как я смогу встречаться с Динхой в сновидениях, если не уберегу ее детей, а тем более donyuiy гибель кузена, кровного родственника?
Стоящий в тени последней палатки Хабиба был удовлетворен. Льешо и сам не знал, как именно он это увидел, поскольку лицо волшебника оставалось совершенно бесстрастным. Очевидно, выдали плечи: напряжение спало, и плечи сразу распрямились, а для Хабибы такое изменение осанки равнялось улыбке. Значит, все сделано верно. Хотелось бы, конечно, чтобы волшебник сам уладил ситуацию, а не оставлял это хлопотное дело Льешо. И все же дело сделано.
– Это должен был сделать ты. – Рядом оказался карлик-музыкант; чтобы подчеркнуть весомость своих слов, он ткнул принца в бок. – Ведь эти люди не причинили Хабибе никакого вреда, а значит, ему не за что их прощать.
Льешо не понимал, откуда взялись подобные чувства. Прощать вообще было некого и не за что. Однако юноша пробормотал какие-то невнятные слова признательности и отправился искать своего коня.
Глава семнадцатая
Ехали все утро, в разгар дневной жары остановились отдохнуть, а потом продолжили путь до тех пор, пока Ган и Чен вслед за Великим Солнцем не опустились за горизонт. Когда сгустилась тьма и двигаться дальше уже не было возможности, Харлол свернул к защищенному месту на обочине. Ни воды, ни травы для лошадей там не было, однако нашлось немного жухлых стеблей, которые верблюды сразу начали жевать. Всем же остальным пришлось довольствоваться собственными запасами.
Пока воины ставили палатку для командования, Льешо прогулялся по тонувшему во мраке ночи лагерю. Сложенные седла и лежащие на земле тюки с поклажей говорили, что простые солдаты готовы отдыхать прямо здесь, на земле. Однако прежде всего они заботились о своих животных – поили и кормили их прямо из рук.
Некоторые из солдат узнали принца и дружески приветствовали его. Они были слишком хорошо обучены, чтобы проявлять излишнее почтение – ведь повсюду скрывались шпионы. Но готовность к бою спрятать было трудно. Никто не заговаривал, и это тоже было хорошо, так как особой расположенности произносить вдохновляющие речи принц не ощущал. Солдаты и сами понимали, насколько нужна и важна победа. Само присутствие Льешо – свергнутого принца разоренного королевства – служило вполне убедительным напоминанием о последствиях возможного поражения.
Пробродив некоторое время в темноте, юноша вдруг увидел тусклый свет. Он вздрогнул от неожиданности, но потом понял, в чем дело. В палатке зажгли лампу. Теперь можно было идти увереннее – прямо к цели. Телохранители устроились на отдых, оставив на посту Бикси и Стайпса. Бикси, как всегда, никому не доверял. Завидев принца, часовые кивнули и расступились – юноша вошел в палатку.
Здесь распоряжался Хабиба, командуя, куда именно положить ковры и как прикрепить к опорам шелковую занавеску. Тюки с вещами лежали в углу, а на них восседал Собачьи Уши, представляя собой самого рачительного сторожа. Он даже не играл на флейте. На коленях карлика уютно свернулся калачиком Маленький Братец, крепко зажав в крохотной ручке снятую с головы форменную шапку ополченца. Льешо даже позавидовал обезьянке – если бы и он мог так же безмятежно отдыхать!
В центре палатки на раскладных стульях сидели Льюка и Балар. Харлол устроился в темном углу, обеими руками он сжимал рукоятки мечей. Хабиба, на плече которого сидела серо-коричневая сова, нетерпеливо мерил шагами небольшое пространство, переходя от пустынника к музыканту и обратно. Карта, как обычно, лежала на столе, являя собой молчаливый укор.
– Льешо! – приветствовал Хабиба.
Одновременно он провел рукой по голове совы, а птица в ответ на ласку дотронулась до подбородка волшебника. Потом сова серьезно взглянула на Льешо, и через секунду, словно откуда-то спрыгнув, перед ним появилась Каду, все еще почесываясь – так птица чистит перышки.
– О духи бурь!
Харлол поднял руки, словно защищаясь, но все-таки устоял на ногах. Братья явно напряглись, хотя скорее из чисто исследовательского интереса, а не суеверного страха перед волшебством. Льюка быстро, но внимательно взглянул на младшего брата, явно пытаясь оценить, насколько спокойно тот воспринял превращение совы в красивую девушку.
– Путешествуешь с чудесами, – как когда-то раньше, напомнил он.
Да, брат, мысленно ответил Льешо. Я уже привык к чудесам. Однако лицо его выразило иронию, порожденную более темным знанием, чем то, которое могли представить себе Ба-лар и Льюка – ведь они утратили понимание посланного им дара, а сейчас он был так нужен! Льешо очень хорошо знал Каду, а потому подумал, что страх Харлола – самая естественная реакция на только что произошедшее превращение.
Каду ответила на невысказанный вызов со свойственной ей легкостью. Она была наставницей Льешо и давным-давно научилась точно понимать его реакцию. Решив, что поединок воли продолжается уже достаточно долго, воительница попросту схватила принца за руку и по-хозяйски потащила к столу, вокруг которого уже собрались остальные.
– Мы собирались послушать доклад молодого пустынника.
Хабиба рассеянно смахнул с рукава перышко – напоминание о причастности волшебника к недавнему удивительному перевоплощению.
– Я здесь. – Харлол подошел ближе к карте и ткнул пальцем туда, где были изображены не поселения, а горы, постепенно переходящие в плато. – Вот здесь проходит граница с Гарнией. – Ташек пальцем изобразил на карте линию. – Если мы успеем восстановить силы до восхождения Великой Луны Лан, то сможем продолжать путь и ночью, при ее свете, до самого утра. И тогда к восходу солнца окажемся на расстоянии полета стрелы от Гарнии.
Хабиба повернулся к Каду – ведь она летала высоко над убегавшими гарнами и их преследователями.
– А ты, дочка, что сможешь нам сказать?
Каду внимательно вгляделась в карту, словно сопрягая воспоминание о том, что видела сова, с тисненым изображением.
– Гарны сейчас вот здесь. – Девушка указала место, в котором обладающая прекрасным ночным зрением сова заметила расположившихся на отдых врагов. – Отряд увеличился по сравнению с тем, который вышел из Дарнэга, сейчас их уже насчитывается несколько сотен. Правда, каратели разбились на отдельные группы и рассыпались по дороге, причем каждая такая группа упорно делает вид, что движется сама по себе и больше никем не интересуется.
Сейчас гарны уже знают, что их преследуют, и в их рядах наметились признаки раскола. Сторонники Марко едут первыми, причем очень торопятся приехать к хозяину в Гарнию еще до того, как начнется атака на арьергард. Но есть и такие, кто надеется получить за заложников богатый выкуп, – те не торопятся, стараясь держаться в последних рядах.
Обратившись совой, я смогла подслушать разговоры. Император Шу продолжает играть роль возмущенного купца из Гуинмера, против собственной воли втянутого в бурные события. Однако его мучают, пытаясь добыть информацию, которую можно было бы использовать против его же товарищей. Госпожа Карина и мастер Ден также упорно соблюдают маскировку и играют роль мелких слуг. Когда придется атаковать, мы вполне можем рассчитывать на их помощь.
– Атаковать?
Хабиба неодобрительно поднял бровь. А Льешо подумал, что куда лучше было бы вдвое сократить силы противника самым простым и безболезненным способом – подкупом.
Каду закатила глаза.
– Совсем недалеко от тех мест стоял Бор-ка-мар, а потому я отправилась в его лагерь, чтобы передать самые свежие новости и посоветовать изобразить крайнее удивление, когда придет требование заплатить за свободу купца Шу и его спутников. А потом отдать деньги и тихонько, без шума вернуть императора в столицу. Однако капитан все-таки предпочитает сражение. Твердит что-то о защите чести и необходимости преподать урок.
Льешо невольно задал себе вопрос, кому требуется более суровый урок – самому Бор-ка-мару, который наверняка вызовет гнев императора отказом беречь жизни подданных, или гарнам, которые поймут, что тревожить 1раждан Шана не стоит. Жизнь же самого дорогостоящего заложника останется вне опасности до тех самых пор, пока впереди будет маячить круглая сумма выкупа.
– А как мой брат? – с тревогой поинтересовался принц.
– С Адаром все в полном порядке, – ответила Каду и, помолчав немного, добавила: – Большей частью пленники едут верхом. Гарны опасаются, что он обладает магической силой – суеверные люди воспринимают целителей именно так. Адар едет в окружении мощной охраны, причем в обществе ее начальника – во главе конвоя. Зато Льинг заковали в цепи – как вооруженную телохранительницу главного узника.
Свин! – мысленно воскликнул Льешо, крепко сжав посланные небом жемчужины. – И как только твоя госпожа допускает подобные пытки?
Но, конечно, ответ на этот вопрос заключался в том, что сама Богиня оставалась пленницей собственных небесных садов.
Каду ни словом не упомянула о судьбе Хмиши. Можно было предположить, что он разделил с Льинг ее суровую, но почетную участь. Льешо не мог забыть звучавший в сновидении ужасный крик, а потому уточнил:
– А как товарищ Льинг, Хмиши?
– Плохо. – Каду прикрыла глаза, то ли для того, чтобы более ясно рассмотреть представший перед мысленным взором образ, то ли чтобы, напротив, прогнать его. – Он жив, – наконец коротко ответила она и тут же попыталась перевести разговор на другую тему: – Нам всем сейчас надо отдохнуть. А потом поговорим подробнее.
– Мне необходимо знать.
Каду взглянула на отца, словно спрашивая, говорить дальше или лучше не стоит. Волшебник лишь неопределенно пожал плечами, и девушка тяжело вздохнула.
– Гарны считают Хмиши принцем – тем самым, которого они разыскивали, – а потому по дороге к хозяину стараются ввергнуть его в абсолютную покорность.
– Каким образом? – уточнил Льешо, рассеянно засунув руку за пазуху и крепко сжав ладанку с жемчужинами.
Он совсем запутался: сновидения, в которых он страдал в тисках мастера Марко, давно перепутались с хаосом реальности, где нужно было как можно быстрее спасать императора и его спутников.
– Очень простым способом. Все едут верхом, а Хмиши идет пешком. Как и Льинг, он закован в цепи, но еще и с веревкой на шее. Как только он теряет силы и начинает отставать, веревка натягивается, душит и начинает волочить пленника по земле. Когда Хмиши теряет сознание, каратели взваливают его на круп лошади Льинг, но потом, после того как он придет в себя, все повторяется с самого начала.
Каду поведала далеко не все, и Льешо это знал – он слышал во сне жуткие крики. Но требовать продолжения не хватало сил.
– Поистине реальным миром правит зло, – пробормотал принц и почувствовал, что мысль эта укоренилась в сердце.
За освобождение товарищей он отдал бы все на свете, однако в глубине души вознес небесам благодарение за то, что страшные муки обошли стороной его самого. Впрочем, ненадолго. Если Хмиши выживет в тяжком пути, мастер Марко быстро сообразит, что ему притащили не того фибского мальчишку, которого он заказывал. И тогда верному товарищу придется погибнуть за то, что он не принц снов, а Марко снова снарядит экспедицию на поиски настоящего принца. Однако сейчас Хмиши страдал, а он, Льешо, – нет.
– Необходимо как можно скорее освободить Хмиши.
– И всех остальных тоже, – добавил Хабиба. – Причем еще до того, как их затащат в Гарнию.
– Вот смотрите. – Харлол начертил на карте маршрут, который пересекал путь отряда примерно в двадцати ли от границы, к востоку от того места, где сейчас отдыхали они сами. – Здесь, в горах, нет ни дорог, ни тропинок, однако птица с высоты своего полета без труда определит естественные перевалы и скрытые от глаз человека пути.
Говоря это, ташек нервно оглянулся на Каду, словно та могла за такие слова выклевать глаза.
– Вполне разумно, – кивнула девушка. – Ты занимаешься орлиной охотой, пустынник?
– Ничего не может быть прекраснее такой орлицы, как ты, – ответил молодой человек, улыбнувшись собственной смелости и способности расточать комплименты.
– Лесть не украшает воина, – поддразнила Каду.
Интересно, понимают ли эти двое, какую игру затеяли здесь, на краю мира? – спросил себя Льешо.
Вслух, стремясь прервать неуместное ухаживание, он поинтересовался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72