Они шагали дальше по залитым луной полянам и холмам. Цвет неба постепенно менялся: оно стало чуть красноватым. Впервые за много дней Вансен поверил, что им удастся выбраться.
«Но куда? В центр призрачной армии? А вдруг мы обнаружим, что бродили по сумрачному лесу целых сто лет, как бывает в старинных историях, и наших знакомых и родных давно нет в живых?»
Несмотря на мрачные мысли, Феррас улыбнулся, когда солнце появилось над горизонтом. Глаза капитана наполнились слезами радости, и несколько минут перед его взором все расплывалось. Наконец-то они увидят день. Снова появятся север и юг, запад и восток.
Солнце еще не согрело землю сквозь туман. Оно стояло невысоко над горизонтом, но было настоящим, как и небо. Теперь никому не хотелось останавливаться.
Еще до того, как солнце проделало половину пути по утреннему небу, они наткнулись на Сеттлендскую дорогу.
– Слава всем богам! – воскликнул Бок.
Он побежал вперед по дороге, отплясывая безумный танец на изрытой земле, среди камней и палок.
– Слава богам, каждому в отдельности и всем вместе! – кричал он.
Воины рухнули в траву. Они смеялись и от радости хлопали друг друга по спинам. Вансен, не веря счастью, принялся осматривать дорогу в обоих направлениях. Где именно они находятся?
– Перин, Идущий по Облакам! – бормотал он себе под нос. – Девушка привела нас точно туда, где мы ее встретили. Это на много миль ближе того места, где мы перешли Границу Теней. Ближе к Южному Пределу. Слава богам!
Он с трудом вернулся обратно. Уиллоу смущенно улыбалась, глядя на происходящее. Вансен обнял ее, поцеловал в щеку, поднял в воздух и бережно опустил на землю. Неожиданная мысль заставила его двинуться по дороге в восточном направлении. Уверенный в своем предположении, он не отвечал на вопросы товарищей. За поворотом, как он и ожидал, возвышался холм. Поднявшись на него, Вансен разглядел, что на востоке линия тумана накрывает дорогу примерно в миле от них.
«Уиллоу вывела нас на нашу сторону Границы Теней, и мы сейчас находимся между вражеской армией и Южным Пределом. Дай бог здоровья этой девушке! Но как это ей удалось?»
Он попытался понять, что именно произошло, но сумел сделать единственный вывод: пространство за Границей Теней отличалось от привычного людям пространства, и не только из-за тумана и чудовищ. Девушка обнаружила лазейку в сумраке и привела их на то самое место, куда уже выходила раньше – до того, как они ее нашли.
Вансен поспешил вернуться к своим оставшимся бойцам.
– Мы отдохнем совсем недолго, – сказал он. – Нам нужно найти лошадей и скакать во весь опор. Впереди Южный Предел, а позади враг. Неизвестно, когда он на нас нападет. Девушка преподнесла нам чудесный дар – она подарила нам жизнь. А мы должны спасти своих товарищей. – Он обратился к Уиллоу: – Если Южный Предел устоит, если мы выживем, я одену тебя в шелка и одарю золотом. Ты спасла всех нас!
24. ЛЕОПАРДЫ И ГАЗЕЛИ
ВОЛНА СЧАСТЬЯ
Ульи полны,
Падают листья, ветер уносит их.
Смерть я приму как награду.
Из «Оракулов падающих костей»
Киннитан застонала:
– Ох, почему мне так плохо?
Избранная Луан хотела ударить одну из служанок, но та ловко увернулась, и рука госпожи лишь скользнула по ее темным волосам.
– А ну шевелись! Что ты вытворяешь, ленивая ящерица? Салфетка совсем высохла! – прикрикнула Луан и сильно ущипнула девушку за руку. – Беги, принеси воды для госпожи Киннитан!
Рабыня поднялась, наполнила чашу водой из фонтана, негромко журчавшего в углу комнаты, вернулась обратно и приложила мокрую салфетку ко лбу Киннитан.
– Не знаю, дорогая, – ответила Луан на вопрос Киннитан, словно и не гневалась минуту назад. – Возможно, это приступ лихорадки. Я уверена, ничего страшного. Нужно молиться и пить цветочный чай.
Но было заметно, что ее тревожат не только страдания Киннитан. Она беспокойно оглядывалась, словно ожидала чьего-то появления.
– Я думаю, дело в питье, которое мне дают каждый день. Оно всегда так действует, – предположила Киннитан. Она попыталась сесть, застонала и упала обратно на подушки. Не стоило зря тратить силы. – Ах, Луан, я ненавижу этот напиток, мне плохо после него! Может быть, меня хотят отравить?
– Отравить тебя? – Луан уставилась на девушку и вдруг рассмеялась неприятным хриплым смехом. – Моя сладенькая малышка, если бы автарк захотел твоей смерти, ты умерла бы вовсе не от яда, а от чего-нибудь намного…
Луан вдруг побледнела и замолчала.
– О чем мы говорим? – после паузы заговорила она совсем другим тоном. – Будто наш возлюбленный автарк, да славится его имя, может хотеть твоей смерти. Ты ничем не заслужила его недовольство. Ты хорошая девочка.
Киннитан вздохнула и попыталась убедить себя, будто Луан права. В целом ее ощущения не напоминали признаки отравления – так ей, по крайней мере, казалось. Ничто не болело, она не чувствовала дурноты. У девушки был прекрасный аппетит, и она хорошо спала; правда, слишком долго и слишком крепко. И все равно – что-то здесь не то.
– Ты абсолютно права, Луан. Ты всегда права. – Она зевнула. – Надо сказать, сейчас я чувствую себя лучше. Пожалуй, пойду в свою комнату и посплю. Что я валяюсь здесь и мешаю тебе?
Луан почему-то испугалась и запротестовала:
– Нет-нет! Ты должна погулять со мной. Давай пройдемся по Благоуханному саду. Это самое лучшее для тебя, надо немного развеяться.
Киннитан прожила в обители Уединения достаточно долго, чтобы понять: Луан обеспокоена. Почему она зовет Киннитан в Благоуханный сад, ведь он находится в дальнем конце обители Уединения? Удобнее отправиться в сад королевы Содан.
– Да, пожалуй, я могу пойти, – согласилась девушка. – А ты Уверена? Может быть, у тебя есть дела?
– У меня нет более важных дел, чем твое здоровье, моя милая. Пошли.
В Благоуханном саду было жарче, чем в комнатах, но навесы, установленные на высоких стенах, давали достаточно тени. Воздух, пропитанный ароматами мирта и роз, приносил облегчение. Киннитан почувствовала себя гораздо бодрее. Луан изливала свои мелкие обиды и жалобы таким взволнованным голосом, словно была юной девушкой. Сегодня она чаще, чем обычно, цеплялась к слугам. Она так яростно набросилась на туанку, задевшую ее локоть, что несколько других гулявших по саду женщин – жен автарка и их служанок – уставились на них, а сама туанка, обычно безразличная ко всему, вдруг показала зубки, словно хотела укусить.
– Ой, совсем забыла, я вчера оставила свою любимую шаль вон в той беседке. – Луан показала на вход с навесом между двумя рядами живой изгороди. – Но мне так жарко, что я, пожалуй, присяду на скамейку. Не окажешь мне любезность, Киннитан? Сходи за ней. Она розового цвета, ты ее узнаешь.
Киннитан колебалась. Что-то в лице Луан ее настораживало. Девушка вдруг перепугалась.
– Твоя шаль?.. – переспросила она.
– Да, пойди и принеси ее, пожалуйста. Она там. – Луан снова показала на беседку.
– Ты оставила ее?..
Киннитан застыла в нерешительности. Луан очень редко бывала в этом саду, к тому же было слишком жарко. Зачем в такую погоду брать с собой шаль?
Луан наклонилась к Киннитан и произнесла угрожающим шепотом:
– Просто пойди и возьми ее, глупая девчонка! Киннитан подскочила от неожиданности. Никогда прежде она не боялась Луан.
– Да-да, конечно.
Около беседки она невольно замедлила шаг, прислушиваясь, не прячется ли в кустах убийца. Но зачем Луан прибегать к столь грубым мерам? Может быть, автарк решил, что Киннитан больше ему не нужна? Может быть, внутри ее поджидала молчаливая Мокори – печально известная главная душительница?
Впрочем, Киннитан не настолько важная персона, а значит, убить ее поручили бы кому-нибудь вроде так называемой «садовницы» Таниссы. Киннитан обернулась, но Луан разговаривала со слугами и смотрела в другую сторону. Голос ее звучал слишком громко и взволнованно.
Нервы Киннитан натянулись, словно струны лютни. Когда из тени появился мужчина, она негромко вскрикнула.
– Тихо! Мне кажется, вы ищете вот это, – сказал он, протягивая ей шаль из чудесного шелка. – Не забудьте ее, когда будете уходить.
– Джеддин! – Киннитан поспешно прижала ладони к губам и уже тише спросила: – Что вы здесь делаете?
Настоящий мужчина в обители Уединения!.. Что будет с ним, если их поймают? Что будет с ней?
«Леопард» заслонил выход, отрезая Киннитан путь к отступлению. Она в отчаянии оглядела крошечное помещение. Там не было ничего, кроме низкого стола и подушек. Не было и второго выхода.
– Я хотел увидеть вас, – произнес Джеддин. – Хотел… поговорить с вами.
Он подошел ближе, схватил Киннитан за локоть и увлек ее в глубь беседки. Сердце Киннитан так колотилось, что у нее перехватило дыхание. Она чувствовала, как Джеддин сжимает ее руку. Если бы он перебросил ее через плечо и потащил куда-нибудь, она не смогла бы сопротивляться. Только кричать. Впрочем, она не сделала бы и этого – ведь неизвестно, каковы будут последствия.
– Я не задержу вас надолго, – сказал он. – Придя сюда, госпожа, я отдал в ваши руки свою жизнь. Вы не подарите мне несколько минут?
Он смотрел на Киннитан так пристально, так сосредоточенно, что она отвела взгляд и снова почувствовала жар и лихорадку. Уж не дурной ли это сон? Может быть, она сошла с ума от эликсира, что ей давали священники? Но нет, Джеддин по-прежнему стоял перед ней, огромный, сильный и красивый, словно статуя в храме.
– Чего вы от меня хотите? – спросила Киннитан.
– То, чего я не могу получить. – Он выпустил ее руку и сжал кулаки. – Я… я не в силах не думать о вас, Киннитан. Мое сердце разрывается. Ваш образ преследует меня даже во сне. У меня все валится из рук, я обо всем забываю…
Она отчаянно покачала головой. Теперь ей стало по-настоящему страшно.
– Нет. Нет, это… – пробормотала она и сделала шаг ему навстречу, но тотчас передумала: Джеддин готов обнять ее, прижать к себе – и тогда ей не вырваться из крепких объятий. – Это просто безумие, Джеддин… капитан. Даже если мы забудем, зачем я здесь и кто привез меня сюда…
Она застыла, услышав снаружи какой-то шум… Но это всего лишь две жены автарка играли в какую-то игру и пронзительно кричали.
– Даже если мы все это забудем… – повторила Киннитан. – Вы ведь совсем меня не знаете. Вы видели меня два раза!
– Нет, госпожа, не так. Когда мы оба были детьми, я смотрел на вас каждый день. Только вы по-доброму относились ко мне в те дни. – Лицо его стало необыкновенно серьезным. Не опасайся Киннитан за свою жизнь, она бы засмеялась. – Я знаю, что поступаю неправильно, но для меня невыносимо думать, что вы будете… принадлежать ему.
Она отрицательно покачала головой, желая одного: поскорее уйти отсюда. В командире «леопардов» было нечто такое, от чего у нее начинало щемить сердце. Киннитан хотелось его утешить. Были и другие чувства, но страх возобладал. Чем дальше, тем больше она ощущала себя добычей, за которой гонится свора собак.
– Нас просто убьют, – ответила она. – И что бы вы ни воображали, Джеддин, вы меня совсем не знаете.
– Зовите меня Джин, как в старые времена.
– Нет! Тогда мы были детьми. Вы бегали за моими братьями. Они вас обижали, но и я вела себя не лучше. Я была девочкой, к тому же застенчивой, и ни разу не сказала братьям и их друзьям, чтобы они прекратили обижать вас.
– Вы были добры, я нравился вам. Она негромко застонала от отчаяния и страха.
– Джеддин! Вы должны сейчас же уйти. И больше здесь не появляйтесь!
– Вы любите его? – спросил командир «леопардов».
– Кого? Вы имеете в виду…
Киннитан подошла к Джеддину вплотную – так близко, что она чувствовала его дыхание на своем лице, – и уперлась в его грудь рукой, чтобы он не мог прижать ее к себе.
– Конечно нет, – негромко ответила девушка. – Я ничто для моего господина, даже меньше, чем ничто. Стул, коврик, сосуд для мытья рук. Но никто не посмеет украсть у него этот сосуд – ни я, ни вы. Если вы попытаетесь меня похитить, обоих нас убьют. – Она вздохнула. – Вы мне не безразличны, Джеддин.
– Тогда у нас есть надежда, – отозвался он, и складки на его лбу разгладились. – Есть смысл жить.
– Тихо! Вы плохо меня слушали. Вы мне не безразличны, и в следующей жизни это чувство, возможно, перерастет во что-то большее. Но я не собираюсь умирать из-за мужчины. Вы все поняли? Уходите. И не смейте думать обо мне.
Киннитан попыталась отойти, но его объятия она не смогла бы разорвать никакими усилиями.
– Отпустите! – шепотом потребовала она. – Они уже волнуются, куда я пропала.
– Луан их отвлечет. – Он склонялся все ниже, и девушка чувствовала, что слабеет, глядя на него снизу вверх. – Вы не любите его.
– Позвольте мне уйти!
– Ш-ш. Я недолго пробуду на своем посту. Враги хотят меня сместить.
– Враги?
– Я крестьянин, ставший командиром гвардейцев автарка. Старший министр меня ненавидит. Я забавляю Бесценного: он зовет меня своим сторожевым псом и потешается, когда я коверкаю слова. Но старший министр Вэш и остальные хотели бы видеть мою голову на копье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109