Киннитан забрала у мальчика одежду и поблагодарила его, но он все не уходил. Она снова подтолкнула его. На этот раз он оказал сопротивление.
– Тебе нужно уходить отсюда! – настаивала девушка. – Я понимаю, ты испугался, но нельзя, чтобы тебя здесь застали.
Он тряс головой, не соглашаясь с ней. В его глазах застыл ужас, но отказывался он не только от страха. Мальчик показал пальцем в другую комнату – Киннитан увидела там босые ноги, словно Луан прилегла вздремнуть на полу, – потом на себя и на Киннитан.
– Не понимаю, – ответила она, начиная злиться. Нужно убираться отсюда как можно быстрее. Очень может быть, что Танисса уже убедилась, что Киннитан нет в ее комнате, и теперь разыскивает девушку по всей обители Уединения. Возможно, она уже подняла тревогу.
– Уходи! Беги к Кузи или к другой важной избранной! Спасайся!
Но мальчик снова не согласился и еще раз показал на Луан, на себя и на Киннитан, глядя на нее умоляющим взглядом. Потом изобразил, что пишет.
– О священные пчелы! Ты думаешь, тебя тоже убьют? Из-за писем?
Она смотрела на мальчика, проклиная про себя Луан, хотя закон запрещал делать это, пока умерший не прошел суд Нушаша. Луан накликала беду на них – она и этот красивый, глупый, высокомерный Джеддин. То, во что эти двое втянули Киннитан, было отвратительно, но с бедным немым мальчиком они поступили и того хуже.
– Ты прав, – согласилась она после короткого размышления. Она вспомнила, что Джеддин, возможно, в этот самый момент терпит ужасные пытки, и гнев исчез.
– Пойдем со мной, – сказала она мальчику. – Только сначала помоги надеть все это и собери волосы, которые я отстригла. Мы не можем их сжечь, чтобы запах паленого волоса не привлек внимание. Придется выбросить их в уборную. И еще одна важная вещь: нам нужна шкатулка Луан с письменными принадлежностями.
Мальчик оказался очень полезен. Они вышли из покоев Луан, и он повел Киннитан по переходам, о существовании которых она даже не догадывалась. Они обошли стороной сад королевы Содан, где после ужина всегда полно жен и слуг, особенно в такой теплый вечер, как сегодня. По дороге они встретили только одного человека: хектанку со светильником – то ли жену, то ли служанку. Трудно было определить ее положение, поскольку все хектанки закрывали лица вуалью и носили бесформенные, богато украшенные платья. Женщина прошла мимо, не обратив на них ни малейшего внимания, даже не кивнув в знак приветствия. Киннитан инстинктивно обиделась на нее, но тут же вспомнила: она пытается избежать смертельной опасности, а женщина по положению неизмеримо выше, чем мальчики-рабы.
«Благодари Священный Улей, что тебя не замечают», – укорила она себя.
Чем ближе они подходили к воротам Лили, тем отчаяннее стучало сердце. Концы коротких волос лезли под воротник, отчего грубая ткань рубашки казалась еще более колючей, но это, пожалуй, не самая большая проблема. В коридорах было полно народу. Слуги отправлялись за покупками для своих хозяек, рабы тащили на головах свертки и катили небольшие тележки, торговка везла в повозке клетку с попугаями, избранный-врач в огромной шляпе спорил с избранным-аптекарем – они шли на местный рынок за травами. Люди пугали Киннитан, особенно ее насторожила пара знакомых слуг. Однако едва ли в такой толпе обратят внимание на двух мальчиков, а тем более заподозрят, что один из них – невеста бога во плоти.
Они терпеливо ждали своей очереди у ворот обители Уединения. Киннитан хотелось растолкать всех и поскорее вырваться на свободу – пусть попробуют догнать! Она постаралась успокоиться и начала обдумывать, что будет делать за воротами.
Тут маленькие пальцы сжали ее руку, и она посмотрела на своего спутника. Его глаза были полны ужаса, но он улыбнулся, желая приободрить Киннитан.
– Я не знаю твоего имени, – шепнула она. – Как тебя зовут?
Его губы зашевелились, и она почувствовала неловкость: как он мог ей ответить? Тогда он снова улыбнулся, поднял кисти рук и сцепил большие пальцы, а остальные развел в стороны, изобразив крылья.
– Птица? – спросила Киннитан. Он радостно закивал.
– Тебя зовут Птица?
Он нахмурился и покачал головой, потом показал на ребристый потолок. Здесь, в темных уголках у самых ворот, еще сохранились остатки птичьих гнезд. Но птиц в них не было.
– Гнездо?
Он отрицательно покачал головой.
– Какая-то птица, да? Воробей? Дрозд? Голубь? Мальчик снова схватил ее за руку и крепко сжал, энергично кивая.
– Голубь? Тебя зовут Голубь, – поняла девушка. – Спасибо, что помог мне, Голубь.
Киннитан посмотрела вперед: они уже почти подошли к воротам. Поток людей сужался перед троими избранными-стражниками. До ворот Лили оставалось несколько шагов, а за ними сияли огни фонарей, напоминавшие волшебный мир из сказки. Двое охранников осматривали повозку торговки. Рядом с рослыми стражниками женщина казалась почти карлицей и изо всех сил старалась выглядеть безразличной, отчего вид у нее был очень дерзкий. Третий стражник был свободен. Он занялся Киннитан и ее попутчиком.
– Куда вы направляетесь? – начал он, но Голубь перебил его своим утробным мычанием. – Ясно, безъязыкие. По чьему делу?
У Киннитан душа ушла в пятки. Она усердно потрудилась над поддельным письмом, но совсем забыла: кроме письма необходимо разрешение на то, чтобы покинуть обитель Уединения. Никто из рабов, даже избранные-молчальники, не мог свободно входить и выходить отсюда.
Киннитан уже хотела бежать, но мальчик достал из кармана маленький серебряный предмет размером с палец и протянул его стражнику. Девушка была ни жива ни мертва. Если это печатка Луан и слух уже дошел…
– Ах, вы выполняете поручение Кузи, – отозвался стражник и махнул рукой. – Мы рады услужить королеве обители Уединения.
Он отошел в сторону и лениво, но с долей любопытства посмотрел на Киннитан, словно почувствовал в ней какую-то странность. Девушка опустила глаза и принялась повторять про себя Гимн пчел. Голубь провел ее мимо огромного стражника следом за только что пропущенной торговкой, в повозке которой, по-видимому, не оказалось ничего недозволенного.
– Говорят, они были любовниками, – сказал тот стражник, что обыскивал повозку.
Киннитан вздрогнула, но тотчас поняла, что он говорит не с ней, а с другим стражником.
– Он? И Вечерняя Звезда? – спросил второй довольно тихо. – Ты шутишь.
– Так говорят. – Стражник заговорил еще тише, совсем шепотом, и Киннитан удалось расслышать лишь часть сказанного, прежде чем стражники остались далеко позади. – Но даже если она еще любит его, вряд ли уже чем-то поможет…
Джеддин? Они говорят о Джеддине?
Киннитан вдруг почувствовала себя опустошенной, словно выгоревшей изнутри. Мир, в который она попала, и без того казался ей не совсем нормальным, а теперь он превратился в полное безумие – она и представить себе не могла, что такое возможно.
Стоял теплый вечер, и улицы заполняли люди. Сразу за воротами обители Уединения Киннитан увидела множество дорогих магазинов и чайных: близость большого дворца способствует процветанию любой торговли. Девушку охватило непередаваемое чувство радости: она свободна и снова может гулять среди веселой гудящей толпы. Страх почти прошел, но приподнятое настроение длилось недолго. Не только потому, что она близко видела смерть. Она нарушила строгие законы автарка. До этого, несмотря на связь с Джеддином и Луан, у нее был шанс остаться в живых, но теперь, покинув обитель Уединения, она замарала себя. Автарку не нужна такая невеста, тем более из простой семьи.
«Я могла бы уже умереть, – подумала она. – Дух, носимый ветром».
Странное ощущение – одновременно пугающее и возбуждающее.
Они вышли из торговых рядов, освещенных множеством фонарей, и оказались в темном прибрежном районе. Прохожие вокруг стали менее дружелюбными, а злоумышленники более наглыми. Казалось, в воздухе витала угроза. Они шли по узкой улочке между двумя длинными строениями. Тусклый свет сочился из полузакрытого окна убогого чайного домика. Киннитан вдруг подумала, что здесь их может постигнуть столь же печальная участь, как и во дворце автарка, если бы они там остались. Она никогда не пришла бы сюда в женском платье, но здесь наверняка хватает уродов, которых устроят и два симпатичных мальчика, особенно если они не могут позвать на помощь.
Маленький Голубь тоже ощущал опасность – только слепой и глухой ее бы не почувствовал. Они прибавили шагу и, миновав еще один узкий темный переулок, оказались на широкой Парусной улице, упиравшейся в верфи и доки. Неожиданно дорогу им преградил огромный мужчина. Он стоял посреди улицы так, будто давно поджидал их здесь.
– Привет, крошки, – сказал он дрожащим, как у больного, голосом. На нем была потрепанная матросская роба и штаны чуть ниже колен, на голове повязан морской платок. – Что вы делаете здесь так поздно? Заблудились? – Он шагнул в их сторону. – Давайте я вам помогу.
Киннитан колебалась лишь мгновение: мужчина стоял как раз между ними и их целью, а пути назад не было – там их ждал гнев автарка. Она схватила мальчика за руку и бросилась бегом прямо навстречу страшному матросу. Матрос ждал их, раскинув руки, но глаза его от удивления раскрывались все шире. Разбежавшись, они врезались в него, и он от удара упал на спину. Матрос не сразу сумел подняться и отчаянно ругался.
– Ах вы, щенки, я выпотрошу вас! – орал он. – Я прирежу вас и выпущу вам кишки!
Он вскочил на ноги и бросился за ними. Киннитан оглянулась: мужчина быстро их нагонял.
– Куда мы бежим? – еле выдавила она.
Голубь знал ответ не лучше ее – он просто бежал рядом, держась за руку девушки. Мальчик мог бы двигаться быстрее, но не хотел оставлять Киннитан одну.
«Что написано в письме Джеддина? – вспоминала она на ходу. – Храм? Корабль пришвартован напротив храма? Но какого храма?»
Они выскочили на набережную. Шаги преследователя грохотали по доскам совсем близко. Киннитан замедлила бег, потом остановилась: ее сразил вид сотен мачт, стоявших у берега. Линия кораблей протянулась не меньше чем на милю. Ленивые вечерние волны плавно покачивали их корпуса. Топот за спиной стал громче, и Киннитан снова бросилась бежать.
– Паршивцы! – тяжело дыша, вопил преследователь. Киннитан показалось, что матрос нагоняет их. Собрав последние силы, она сделала отчаянный рывок.
– Я вас съем вместе с потрохами! – доносилось из-за спины. Не помня себя от ужаса, Киннитан начала громко кричать:
– Эй, «Утренняя звезда»! «Утренняя звезда»! Где вы? Она кричала, пока не задохнулась.
Никто не ответил, хотя ей показалось, что на одном из кораблей она заметила какое-то движение.
Они бежали дальше в тишине. Слышно было только, как за спиной, не отставая, тяжело дышит мужчина.
– «Утренняя звезда»! Где вы? – снова крикнула Киннитан.
– Здесь! Рядом! – откликнулся кто-то с ближайшего корабля.
Киннитан споткнулась, но Голубь не дал ей упасть.
– «Утренняя звезда»! – Крик на этот раз получился приглушенным, едва слышным. Ноги отказывались подчиняться ей. Она задыхалась. – «Утренняя звезда»!
– Мы здесь! – ответили ей совсем рядом. – Кто вы?
Когда они добежали до корабля, Киннитан подтолкнула Голубя на сходни. Преследователь остановился, подумал, затем развернулся и, слегка покачиваясь, пошел в обратную сторону. Вскоре он исчез из виду. Киннитан держалась за перила и, открыв от изумления рот, смотрела на небо. Ей казалось, что звезды падали вниз и кружились над ней, как искры. Мачты стояли вокруг, словно густой лес, опутанный паутиной.
Грубая рука схватила Киннитан, в лицо ей направили свет фонаря.
– Кто вы? Вы орали, словно хотели разбудить мертвеца.
– Это… «Утренняя звезда Кироса»? – выдохнула она.
– Да. А вы кто?
Свет фонаря слепил, и девушка с трудом различила глаза и бороду смотревшего на нее человека.
– Мы пришли… от Джеддина.
Колени ее подогнулись, мир закружился, мачты замелькали, как в веселом танце, и Киннитан провалилась в серую пустоту, ставшую непроницаемо черной.
– Нам приказали ожидать вас, но вы должны были быть в женском платье, а не в наряде мальчика-раба, – говорил ей Аксамис Дорса, капитан «Утренней звезды».
Он отвел Киннитан в крошечную каюту. Голубь молча припал к ногам своей спасительницы, глядя на нее широко открытыми глазами.
– Нам говорили, что вы можете появиться неожиданно. – Капитан помахал письмом, которое она подделала в комнате Луан и скрепила печатью Джеддина. – Но не говорили, что мы должны отплывать без Джеддина. Что вам про это известно?
Она прочла про себя благодарственную молитву Улью и божественной защите возлюбленных пчел: моряки, видимо, еще не знали об аресте Джеддина. Теперь пришла пора в полной мере использовать умение притворяться, приобретенное в обители Уединения. Очень важно делать вид, будто ей неизвестно содержание письма.
– Я не знаю, капитан, – ответила Киннитан. – Джеддин велел мне переодеться, взять с собой этого мальчика и передать вам записку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109