Он никогда никому не говорил, однако с отвращением признавался самому себе в том, что и здоровая его пука не в силах удержать меч. Даже кинжал слишком тяжел для этих покалеченных пальцев.
– Ты, наверное, чувствуешь себя силачом, когда бьешь человека, который дерется одной рукой? – со злостью повернулся он к Шасо.
Мастера-оружейники, занятые сегодня несложной работой – они нарезали новые кожаные ремешки, – подняли головы, но лишь на несколько секунд, ибо давно привыкли к этим сценам. Баррик был убежден, что они считают его избалованным ребенком. Он покраснел и швырнул на пол перчатки.
Шасо расшнуровывал свой жилет для тренировок. Взглянув на Баррика, он скривил губы:
– Клянусь сотней сосков Великой Матери, я просто учу вас.
Целый день Шасо и принца не отпускала тревога. Им не стоило затевать тренировку, чтобы убить время перед советом. Если бы Бриони была здесь, возможно, все прошло бы гладко и даже весело. Но Бриони отсутствовала.
Баррик опустился на пол и начал снимать наколенники. Он смотрел на спину Шасо и приходил в бешенство от его спокойных, неторопливых движений. Как может туанец сохранять невозмутимость, когда мир рушится? Принцу хотелось хоть как-нибудь досадить главному оружейнику.
– Почему он назвал тебя учителем? – спросил Баррик.
– Что? – Занятые шнуровкой пальцы замедлили движения, но Шасо не повернулся.
– Ты прекрасно расслышал. Посол из Иеросоля, тот человек, Давет. Почему он назвал тебя учителем? И еще он назвал тебя как-то странно – «мор-джи-а». Что это значит?
Шасо сбросил с себя жилет. Нижняя рубашка намокла от пота, и под влажной тканью на широкой коричневой спине можно было различить каждый мускул. Баррик видел это уже много раз, но даже сейчас, в приступе гневе, не мог не ощутить привязанности к пожилому туанцу – привязанности и любви к родному, пусть и не всегда приятному человеку.
«А что будет, если Бриони все-таки уедет? – вдруг подумал принц. – Если Кендрик на самом деле отошлет ее в Иеросоль и выдаст замуж за Лудиса? Я больше никогда ее не увижу. – Все чувства Баррика, его возмущение и негодование по поводу требований этого разбойника и раздумий брата превратились в одну мучительную мысль: – Замок Южного Предела опустеет без Бриони».
– Меня попросили рассказать об этом на совете, – сказал ему Шасо, тщательно подбирая слова. – Там вы узнаете ответ, принц Баррик. Мне не хочется повторять дважды.
Он бросил жилет на пол, что очень удивило Баррика: Шасо всегда заботливо относился к оружию и амуниции, он ругал неаккуратных воинов, в том числе и самого Баррика. Однако сейчас главный оружейник поставил меч в стойку, не вынув из ножен и не смазав маслом, схватил с крючка плащ и молча вышел. 1
Баррик был так потрясен, словно Шасо снова ударил его. Теперь принц в полной мере осознал: из всех беззаботных обитателей Южного Предела он один понимал, насколько плохи дела. Он один видел то, чего не замечали или не хотели замечать остальные, и чувствовал угрозу, нависшую над его семьей и над всем королевством. Худшие опасения становились реальностью. Больше всего ему сейчас хотелось со всех ног убежать назад, в детство.
За ужином Чет успокоил свой желудок, но сердце его по-прежнему было не на месте. Счастливая Опал суетилась вокруг изнывающего от непривычного занятия Кремня, снимая с него мерки при помощи веревки с узелками. На несколько монет, отложенных для приобретения нового кухонного горшка, Опал купила ткань, чтобы сшить рубаху для мальчика.
– И не надо так на меня смотреть, – сказала она мужу. – Это не я вытащила ребенка на прогулку, не я позволила ему порвать и испачкать одежду.
Чет покачал головой. Его совсем не огорчила такая трата денег.
У входной двери зазвонил колокольчик: кто-то дважды дернул шнурок. Опал вручила веревку мальчику и отправилась открывать дверь. Чет услышал ее голос:
– О боже, это вы? Заходите.
Когда Опал вместе с гостем вернулась в комнату, на ее лице читалось удивление. Киноварь – так звали красивого широкоплечего фандерлинга, зашедшего к ним, – был главой влиятельной семьи Ртути.
Чет поднялся ему навстречу.
– Магистр, это большая честь для меня, – сказал он. – Присаживайтесь, прошу вас.
Киноварь кивнул и, что-то бормоча, опустился на стул. Хотя он был моложе Чета на несколько десятков лет, его мускулистое тело уже начинало полнеть. Однако Киноварь обладал живым тонким умом, и Чет уважал его за это.
– Не желаете ли чего-нибудь, магистр? – спросила Опал. – Пива? Чаю из синего корня?
Опал была взволнована и обеспокоена. Она пыталась поймать взгляд мужа, но он не смотрел в ее сторону.
– Если можно, чаю, хозяйка. Благодарю вас, – ответил гость.
Кремень замер на полу у стула Опал. Он разглядывал пришедшего, словно кот, исподтишка наблюдающий за незнакомой собакой.
Лучше было бы подождать, пока жена приготовит чай, но любопытство Чета взяло верх.
– Как поживает ваша семья? – спросил он. Киноварь фыркнул.
– Жадные, как слепые землеройки, но это не новость. Я удивлен прибавлением в вашем семействе.
Чет почувствовал, что это и есть причина визита.
– Помощь?
– Да. Ты знаешь, что сейчас мы работаем с коренной порой под внутренним двором? Сложная задача. Королевская семья желает расширить склеп и соединить несколько зданий туннелями.
– Конечно, я слышал об этом, – ответил Чет. – Кажется, работами руководит Роговик? Он хороший человек.
– Руководил… Но отказался. Говорит, что-то со спиной. Откровенно говоря, я сомневаюсь… Хотя, конечно, он не молод. Вот поэтому мне и понадобилась твоя помощь.
– Что?.. – смутился Чет.
– Я хочу, чтобы ты возглавил работы. Конечно, на тебя ляжет очень большая ответственность, поскольку придется рыть под замком. Думаю, нет необходимости объяснять тебе это. Я слышал, люди чего-то боятся. Возможно, это из-за ухода Роговика.
Чет был ошеломлен. На такую должность претендовали бы многие опытные фандерлинги. Они были старше Чета и занимали более высокое положение. В список претендентов вошел бы и один из его братьев.
– Но почему я? – изумленно сказал Чет.
– Потому что у тебя есть здравый смысл. Потому что мне нужен человек, которому я могу доверять. Ведь ты уже работал с большими людьми, и у тебя это прекрасно получалось.
Киноварь бросил взгляд на Опал: допив чай, женщина снова принялась обмерять мальчика. Впрочем, Чет не сомневался – она не пропустила ни одного слова из разговора.
– Позже мы все обсудим подробнее, если ты согласен. Разве мог он отказаться?
– Конечно, магистр. Это большая честь для меня.
– Хорошо. Просто замечательно. – Киноварь не без усилия поднялся. – Значит, по рукам. Заходи ко мне завтра, и я дам тебе планы и списки работников. Спасибо за гостеприимство, хозяйка.
– Рады услужить вам, магистр, – сказала Опал. Ее улыбка теперь была спокойной и искренней.
– Мальчика зовут Кремень, – ответил он. – Он из больших людей.
– Да, вижу. И конечно, уже о нем слышал. Об этом говорит весь город.
– Разве плохо, что ребенок живет с нами? Он не помнит ни своего имени, ни своих родителей.
Опал вошла в комнату. В ее руках был поднос, где стоял их лучший чайник, окруженный тремя чашками. Наливая гостю чай, она широко улыбалась, но Чет видел, как жена напугана,
«Разрази меня гром, – думал он. – Кажется, она уже успела привязаться к ребенку».
Киноварь сильными руками аккуратно взял чашку и подул на горячий чай.
– Если пребывание ребенка не идет вразрез с законами Города фандерлингов, он может оставаться здесь сколько вам угодно, – ответил он и внимательно посмотрел на Опал. – Люди болтают, они не любят перемен. С другой стороны, теперь уже поздно пытаться смягчить для них открытие этой тайны.
– Нет никакой тайны! – возразила Опал немного резко.
– Согласен, – вздохнул Киноварь. – Ваше семейное дело; ? Я не за тем к вам пришел.
Киноварь склонился над чашкой. Теперь Чет был совсем озадачен, но ему оставалось лишь набраться терпения. Гость был не только главой рода, но и одним из влиятельнейших членов гильдии каменотесов.
– Хороший чай, хозяйка, – наконец произнес Киноварь. – А моя жена заваривает корень по нескольку раз, и в конце концов напиток становится прозрачным, как дождевая вода.
Опал смотрела на Киноварь выжидательно, а тот перевел взгляд на Чета и улыбнулся. Его широкое скуластое лицо сплошь покрывали морщинки – словно старый камень, испещренный мелкими трещинами.
– Кажется, я напугал вас, хотя у меня отнюдь не было такого намерения, – сказал он. – Я не принес никаких неприятных известий. Мне нужна твоя помощь, Чет.
Кендрик созвал совет в часовне, построенной в честь бога моря Эривора, неизменного покровителя семьи Эддонов. Главный зал часовни украшала огромная статуя бога, вырезанная из зеленого мыльного камня и украшенная блестящим металлом. В волосы и бороду статуи были вплетены позолоченные водоросли, а над головой бог поднимал огромный золотой трезубец – так Эривор усмирял воды океана, чтобы предки Англина могли пересечь его и попасть в Коннорд. Поколения семьи Эддонов сочетались браком и давали имена младенцам перед низким каменным алтарем у ног статуи. Многие из них нашли здесь последнее прибежище. Эхо, рождавшееся под сводами изразцового потолка, приносило голоса из далекого прошлого.
Баррика эти голоса пугали, и он всячески избегал посещения часовни.
Сегодня стулья расставили у самых ступеней, ведущих к невысокому каменному алтарю.
– Это единственное помещение в замке, где, закрыв двери, мы можем быть уверены, что нас никто не слышит, – пояснил свой выбор Кендрик. – Все слова, произнесенные в Тронном зале или в Дубовой гостиной, распространяются по Южному Пределу раньше, чем замолкает говорящий.
Баррик беспокойно заерзал на жестком стуле с высокой спинкой. С самого обеда он жевал ивовую кору, но боль в увечной руке не унималась. Шасо ударил его слишком сильно. Баррик с упреком взглянул на главного оружейника, но лицо Шасо не выражало никаких эмоций – он неотрывно смотрел на фрески, сиявшие в ярком свете свечей. У оружейника был такой вид, будто его больше всего на свете интересуют изображенные на Фресках таинство рождения и триумф Эривора.
Баррик часто пропускал заседания совета. Его и Бриони начали приглашать на них только после отъезда отца. Сегодня принц впервые оказался здесь без сестры, отчего ему было страшно неуютно: он никак не мог избавиться от ощущения, что ему недостает части самого себя. Словно он проснулся утром и обнаружил, что потерял одну ногу.
– Прежде чем уйти, Киноварь подошел к Кремню и остановился перед ним.
– Что скажешь, мальчик? – спросил он с притворной суровостью. – Ты любишь камни?
Кремень пристально посмотрел на него.
– Какие? – проговорил он.
– Хороший вопрос! – рассмеялся Киноварь. – Мастер Чет, возможно, у ребенка есть способности фандерлинга. Если, конечно, он не вырастет слишком большим для туннелей.
Магистр все еще улыбался, когда Чет провожал его до дверей.
– Замечательная новость! – Глаза Опал сияли. – Твоя семья еще пожалеет, что они пренебрегали тобой.
– Не исключено, – кивнул Чет.
С одной стороны, он был доволен, но с другой… Чет знал что Роговик – парень уравновешенный. Значит, есть веская причина, чтобы он отказался от должности. Не содержится ли в этом предложении какой-то подвох? Городские власти никогда не проявляли щедрости к Чету. Но нет причин не доверять Киновари – его честность никогда не вызывала сомнений.
– Маленький Кремень принес нам удачу, – мурлыкала Опал. – Теперь у него будет рубашка, а у меня шаль… А у тебя, муженек, – пара хороших ботинок. Ты ведь не можешь разгуливать по замку больших людей в этом старье.
– Давай подождем тратить денежки, пока мы их не получили, – мягко остановил ее Чет.
Он не мог до конца поверить в удачу, но ему было приятно видеть Опал такой сияющей.
– А ты отказывался взять мальчика с собой! – сказала женщина, опьяненная хорошей новостью. – Хотел оставить в траве наше счастье.
– Везение – капризная штука, – напомнил Чет. – Как говорится, нужно помахать лопатой, прежде чем наткнешься на золотую жилу.
Он присел за стол и принялся за чай.
Гейлон Саммерфильдский сидел слева от принца-регента и что-то негромко говорил ему на ухо. Сисел, иерарх Южного Предела, занимал почетное место справа от Кендрика. Иерарх стройный и энергичный мужчина лет шестидесяти – был главным священнослужителем Пределов. Несмотря на это, порой ему приходилось действовать в интересах тригоната, расположенного в далеком Сиане. Он первым из северян занял столь высокую должность и потому сохранял твердую преданность Эддонам. Тригонату не понравилось, что отец Баррика предпочел выдвинуть на этот пост одного из своих священников, а не их собственного кандидата. Но ни Сиан, ни Тригон не обладали теперь на севере прежней властью.
За столом собрались и другие аристократы королевства:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
– Ты, наверное, чувствуешь себя силачом, когда бьешь человека, который дерется одной рукой? – со злостью повернулся он к Шасо.
Мастера-оружейники, занятые сегодня несложной работой – они нарезали новые кожаные ремешки, – подняли головы, но лишь на несколько секунд, ибо давно привыкли к этим сценам. Баррик был убежден, что они считают его избалованным ребенком. Он покраснел и швырнул на пол перчатки.
Шасо расшнуровывал свой жилет для тренировок. Взглянув на Баррика, он скривил губы:
– Клянусь сотней сосков Великой Матери, я просто учу вас.
Целый день Шасо и принца не отпускала тревога. Им не стоило затевать тренировку, чтобы убить время перед советом. Если бы Бриони была здесь, возможно, все прошло бы гладко и даже весело. Но Бриони отсутствовала.
Баррик опустился на пол и начал снимать наколенники. Он смотрел на спину Шасо и приходил в бешенство от его спокойных, неторопливых движений. Как может туанец сохранять невозмутимость, когда мир рушится? Принцу хотелось хоть как-нибудь досадить главному оружейнику.
– Почему он назвал тебя учителем? – спросил Баррик.
– Что? – Занятые шнуровкой пальцы замедлили движения, но Шасо не повернулся.
– Ты прекрасно расслышал. Посол из Иеросоля, тот человек, Давет. Почему он назвал тебя учителем? И еще он назвал тебя как-то странно – «мор-джи-а». Что это значит?
Шасо сбросил с себя жилет. Нижняя рубашка намокла от пота, и под влажной тканью на широкой коричневой спине можно было различить каждый мускул. Баррик видел это уже много раз, но даже сейчас, в приступе гневе, не мог не ощутить привязанности к пожилому туанцу – привязанности и любви к родному, пусть и не всегда приятному человеку.
«А что будет, если Бриони все-таки уедет? – вдруг подумал принц. – Если Кендрик на самом деле отошлет ее в Иеросоль и выдаст замуж за Лудиса? Я больше никогда ее не увижу. – Все чувства Баррика, его возмущение и негодование по поводу требований этого разбойника и раздумий брата превратились в одну мучительную мысль: – Замок Южного Предела опустеет без Бриони».
– Меня попросили рассказать об этом на совете, – сказал ему Шасо, тщательно подбирая слова. – Там вы узнаете ответ, принц Баррик. Мне не хочется повторять дважды.
Он бросил жилет на пол, что очень удивило Баррика: Шасо всегда заботливо относился к оружию и амуниции, он ругал неаккуратных воинов, в том числе и самого Баррика. Однако сейчас главный оружейник поставил меч в стойку, не вынув из ножен и не смазав маслом, схватил с крючка плащ и молча вышел. 1
Баррик был так потрясен, словно Шасо снова ударил его. Теперь принц в полной мере осознал: из всех беззаботных обитателей Южного Предела он один понимал, насколько плохи дела. Он один видел то, чего не замечали или не хотели замечать остальные, и чувствовал угрозу, нависшую над его семьей и над всем королевством. Худшие опасения становились реальностью. Больше всего ему сейчас хотелось со всех ног убежать назад, в детство.
За ужином Чет успокоил свой желудок, но сердце его по-прежнему было не на месте. Счастливая Опал суетилась вокруг изнывающего от непривычного занятия Кремня, снимая с него мерки при помощи веревки с узелками. На несколько монет, отложенных для приобретения нового кухонного горшка, Опал купила ткань, чтобы сшить рубаху для мальчика.
– И не надо так на меня смотреть, – сказала она мужу. – Это не я вытащила ребенка на прогулку, не я позволила ему порвать и испачкать одежду.
Чет покачал головой. Его совсем не огорчила такая трата денег.
У входной двери зазвонил колокольчик: кто-то дважды дернул шнурок. Опал вручила веревку мальчику и отправилась открывать дверь. Чет услышал ее голос:
– О боже, это вы? Заходите.
Когда Опал вместе с гостем вернулась в комнату, на ее лице читалось удивление. Киноварь – так звали красивого широкоплечего фандерлинга, зашедшего к ним, – был главой влиятельной семьи Ртути.
Чет поднялся ему навстречу.
– Магистр, это большая честь для меня, – сказал он. – Присаживайтесь, прошу вас.
Киноварь кивнул и, что-то бормоча, опустился на стул. Хотя он был моложе Чета на несколько десятков лет, его мускулистое тело уже начинало полнеть. Однако Киноварь обладал живым тонким умом, и Чет уважал его за это.
– Не желаете ли чего-нибудь, магистр? – спросила Опал. – Пива? Чаю из синего корня?
Опал была взволнована и обеспокоена. Она пыталась поймать взгляд мужа, но он не смотрел в ее сторону.
– Если можно, чаю, хозяйка. Благодарю вас, – ответил гость.
Кремень замер на полу у стула Опал. Он разглядывал пришедшего, словно кот, исподтишка наблюдающий за незнакомой собакой.
Лучше было бы подождать, пока жена приготовит чай, но любопытство Чета взяло верх.
– Как поживает ваша семья? – спросил он. Киноварь фыркнул.
– Жадные, как слепые землеройки, но это не новость. Я удивлен прибавлением в вашем семействе.
Чет почувствовал, что это и есть причина визита.
– Помощь?
– Да. Ты знаешь, что сейчас мы работаем с коренной порой под внутренним двором? Сложная задача. Королевская семья желает расширить склеп и соединить несколько зданий туннелями.
– Конечно, я слышал об этом, – ответил Чет. – Кажется, работами руководит Роговик? Он хороший человек.
– Руководил… Но отказался. Говорит, что-то со спиной. Откровенно говоря, я сомневаюсь… Хотя, конечно, он не молод. Вот поэтому мне и понадобилась твоя помощь.
– Что?.. – смутился Чет.
– Я хочу, чтобы ты возглавил работы. Конечно, на тебя ляжет очень большая ответственность, поскольку придется рыть под замком. Думаю, нет необходимости объяснять тебе это. Я слышал, люди чего-то боятся. Возможно, это из-за ухода Роговика.
Чет был ошеломлен. На такую должность претендовали бы многие опытные фандерлинги. Они были старше Чета и занимали более высокое положение. В список претендентов вошел бы и один из его братьев.
– Но почему я? – изумленно сказал Чет.
– Потому что у тебя есть здравый смысл. Потому что мне нужен человек, которому я могу доверять. Ведь ты уже работал с большими людьми, и у тебя это прекрасно получалось.
Киноварь бросил взгляд на Опал: допив чай, женщина снова принялась обмерять мальчика. Впрочем, Чет не сомневался – она не пропустила ни одного слова из разговора.
– Позже мы все обсудим подробнее, если ты согласен. Разве мог он отказаться?
– Конечно, магистр. Это большая честь для меня.
– Хорошо. Просто замечательно. – Киноварь не без усилия поднялся. – Значит, по рукам. Заходи ко мне завтра, и я дам тебе планы и списки работников. Спасибо за гостеприимство, хозяйка.
– Рады услужить вам, магистр, – сказала Опал. Ее улыбка теперь была спокойной и искренней.
– Мальчика зовут Кремень, – ответил он. – Он из больших людей.
– Да, вижу. И конечно, уже о нем слышал. Об этом говорит весь город.
– Разве плохо, что ребенок живет с нами? Он не помнит ни своего имени, ни своих родителей.
Опал вошла в комнату. В ее руках был поднос, где стоял их лучший чайник, окруженный тремя чашками. Наливая гостю чай, она широко улыбалась, но Чет видел, как жена напугана,
«Разрази меня гром, – думал он. – Кажется, она уже успела привязаться к ребенку».
Киноварь сильными руками аккуратно взял чашку и подул на горячий чай.
– Если пребывание ребенка не идет вразрез с законами Города фандерлингов, он может оставаться здесь сколько вам угодно, – ответил он и внимательно посмотрел на Опал. – Люди болтают, они не любят перемен. С другой стороны, теперь уже поздно пытаться смягчить для них открытие этой тайны.
– Нет никакой тайны! – возразила Опал немного резко.
– Согласен, – вздохнул Киноварь. – Ваше семейное дело; ? Я не за тем к вам пришел.
Киноварь склонился над чашкой. Теперь Чет был совсем озадачен, но ему оставалось лишь набраться терпения. Гость был не только главой рода, но и одним из влиятельнейших членов гильдии каменотесов.
– Хороший чай, хозяйка, – наконец произнес Киноварь. – А моя жена заваривает корень по нескольку раз, и в конце концов напиток становится прозрачным, как дождевая вода.
Опал смотрела на Киноварь выжидательно, а тот перевел взгляд на Чета и улыбнулся. Его широкое скуластое лицо сплошь покрывали морщинки – словно старый камень, испещренный мелкими трещинами.
– Кажется, я напугал вас, хотя у меня отнюдь не было такого намерения, – сказал он. – Я не принес никаких неприятных известий. Мне нужна твоя помощь, Чет.
Кендрик созвал совет в часовне, построенной в честь бога моря Эривора, неизменного покровителя семьи Эддонов. Главный зал часовни украшала огромная статуя бога, вырезанная из зеленого мыльного камня и украшенная блестящим металлом. В волосы и бороду статуи были вплетены позолоченные водоросли, а над головой бог поднимал огромный золотой трезубец – так Эривор усмирял воды океана, чтобы предки Англина могли пересечь его и попасть в Коннорд. Поколения семьи Эддонов сочетались браком и давали имена младенцам перед низким каменным алтарем у ног статуи. Многие из них нашли здесь последнее прибежище. Эхо, рождавшееся под сводами изразцового потолка, приносило голоса из далекого прошлого.
Баррика эти голоса пугали, и он всячески избегал посещения часовни.
Сегодня стулья расставили у самых ступеней, ведущих к невысокому каменному алтарю.
– Это единственное помещение в замке, где, закрыв двери, мы можем быть уверены, что нас никто не слышит, – пояснил свой выбор Кендрик. – Все слова, произнесенные в Тронном зале или в Дубовой гостиной, распространяются по Южному Пределу раньше, чем замолкает говорящий.
Баррик беспокойно заерзал на жестком стуле с высокой спинкой. С самого обеда он жевал ивовую кору, но боль в увечной руке не унималась. Шасо ударил его слишком сильно. Баррик с упреком взглянул на главного оружейника, но лицо Шасо не выражало никаких эмоций – он неотрывно смотрел на фрески, сиявшие в ярком свете свечей. У оружейника был такой вид, будто его больше всего на свете интересуют изображенные на Фресках таинство рождения и триумф Эривора.
Баррик часто пропускал заседания совета. Его и Бриони начали приглашать на них только после отъезда отца. Сегодня принц впервые оказался здесь без сестры, отчего ему было страшно неуютно: он никак не мог избавиться от ощущения, что ему недостает части самого себя. Словно он проснулся утром и обнаружил, что потерял одну ногу.
– Прежде чем уйти, Киноварь подошел к Кремню и остановился перед ним.
– Что скажешь, мальчик? – спросил он с притворной суровостью. – Ты любишь камни?
Кремень пристально посмотрел на него.
– Какие? – проговорил он.
– Хороший вопрос! – рассмеялся Киноварь. – Мастер Чет, возможно, у ребенка есть способности фандерлинга. Если, конечно, он не вырастет слишком большим для туннелей.
Магистр все еще улыбался, когда Чет провожал его до дверей.
– Замечательная новость! – Глаза Опал сияли. – Твоя семья еще пожалеет, что они пренебрегали тобой.
– Не исключено, – кивнул Чет.
С одной стороны, он был доволен, но с другой… Чет знал что Роговик – парень уравновешенный. Значит, есть веская причина, чтобы он отказался от должности. Не содержится ли в этом предложении какой-то подвох? Городские власти никогда не проявляли щедрости к Чету. Но нет причин не доверять Киновари – его честность никогда не вызывала сомнений.
– Маленький Кремень принес нам удачу, – мурлыкала Опал. – Теперь у него будет рубашка, а у меня шаль… А у тебя, муженек, – пара хороших ботинок. Ты ведь не можешь разгуливать по замку больших людей в этом старье.
– Давай подождем тратить денежки, пока мы их не получили, – мягко остановил ее Чет.
Он не мог до конца поверить в удачу, но ему было приятно видеть Опал такой сияющей.
– А ты отказывался взять мальчика с собой! – сказала женщина, опьяненная хорошей новостью. – Хотел оставить в траве наше счастье.
– Везение – капризная штука, – напомнил Чет. – Как говорится, нужно помахать лопатой, прежде чем наткнешься на золотую жилу.
Он присел за стол и принялся за чай.
Гейлон Саммерфильдский сидел слева от принца-регента и что-то негромко говорил ему на ухо. Сисел, иерарх Южного Предела, занимал почетное место справа от Кендрика. Иерарх стройный и энергичный мужчина лет шестидесяти – был главным священнослужителем Пределов. Несмотря на это, порой ему приходилось действовать в интересах тригоната, расположенного в далеком Сиане. Он первым из северян занял столь высокую должность и потому сохранял твердую преданность Эддонам. Тригонату не понравилось, что отец Баррика предпочел выдвинуть на этот пост одного из своих священников, а не их собственного кандидата. Но ни Сиан, ни Тригон не обладали теперь на севере прежней властью.
За столом собрались и другие аристократы королевства:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109