Если я подойду помочь Стивену встать, они могут на меня броситься, но у меня автомат, и многие из них умрут раньше меня. Утешительная мысль.
“Файрстар” лежал в дальнем углу. Я подобрала его и сунула в кобуру, не глядя. Тренировка – великая вещь. Автомат я не стала убирать – так мне было уютнее.
Я встала на колени возле Стивена, не отрывая глаз от других. Очень трудно было даже не глянуть вниз, но слишком они были близко. Волчица была неимоверно быстра, и вряд ли Райна будет спасать меня еще раз. Мне и так повезло, что она запретила наносить мне раны.
Я обняла Стивена одной рукой за пояс, и он сумел забросить руки мне на шею. Я встала, он почти всей тяжестью висел на мне, но вдвоем мы могли стоять, а с моей помощью Стивен смог даже идти. Отлично, что он моего роста, – будь он побольше, было бы труднее. У него распахнулся халат, и он попытался запахнуть его одной рукой, но не смог. Он начал снимать с моего плеча вторую руку.
– Брось, Стивен. Надо идти.
– Я не хочу, чтобы меня так видели. – Он смотрел на меня почти в упор, взгляд рассеянный от наркотиков, из василькового глаза стекает единственная слеза. – Пожалуйста.
Черт бы побрал. Я прислонила его к стене и сказала:
– Давай побыстрее.
Пока он завязывал пояс, медленно и неуклюже, я смотрела на Райну. Стивен всхлипывал.
– Иногда ты так же сентиментальна, как Ричард, – сказала Райна. – Но ты могла бы убить нас, всех нас, даже брата Стивена, и ничего не почувствовать.
Я поглядела в ее медовые глаза.
– Кое-что я бы почувствовала.
– Что?
– Спокойствие.
Пятясь, я открыла дверь и должна была выглянуть и проверить, что оттуда никто на меня не бросится. Когда я снова повернулась, Габриэль двигался вперед, но Райна держала его за руку. И смотрела на меня так, будто видела впервые. Будто я удивила ее. Это чувство было взаимным. Я знала, что она извращенная натура, но и в кошмарном сне я бы не подумала, что она может насиловать членов своей стаи.
Мы со Стивеном вышли в коридор, и я глубоко вздохнула, будто внутри что-то отпустило. Нас оглушили звуки схватки. Я хотела броситься туда: Ричард был жив, или борьбы уже бы не было. Значит, есть время. Должно быть.
Я крикнула Райне:
– Не высовывай морду, пока мы не уйдем, Райна, или я тебе ее снесу.
Из комнаты не ответили. Мне надо было к Ричарду. Стивен споткнулся, чуть не свалив нас обоих. Он повис у меня на плечах, но сумел подняться.
– Ты со мной, Стивен?
– Все в порядке. Только забери меня отсюда.
Его голос прерывался, казалось, он вот-вот потеряет сознание. Нести его и стрелять одновременно я не могла – по крайней мере не собиралась пробовать. Я сильнее подхватила его за талию.
– Держись, Стивен, и я тебя вытащу.
Он кивнул:
– О’кей.
Это слово почти потерялось в шуме драки.
Я вышла в главный зал, и там был хаос. Ричарда не было видно – только масса тел, рук, ног, что-то с когтями над всем этим, волк-человек ростом почти в семь футов. Он нагнулся и выхватил из свалки Ричарда, вцепившись в него когтями. Ричард ткнул в него рукой, слишком длинной для человеческой и слишком безволосой для волка, прямо под горло.
Гигант поперхнулся, захаркал кровью.
Волк размером почти с Ричарда бросился ему на спину. Ричард пошатнулся, но не упал. Клыкастая пасть вонзилась ему в плечо, мохнатые когтистые лапы хватали со всех сторон. А, мать его так! Я дала очередь в деревянный пол. Сильнее подействовало бы, если бы дать очередь по лампам, но пули отскочили бы с той же скоростью, что и ударили бы, а я не хотела попадать под собственные рикошеты. Держать автомат одной рукой было непросто. Я дала очередь от себя и до кровати. Все застыли от неожиданности. Ричард выполз из свалки, обливаясь кровью. Поднялся, чуть пошатался, но двигался сам. Мне бы ни за что не вытащить и его, и Стивена, не говоря уже об автомате.
Ричард остановился у портьеры, поджидая меня. Стивен повис на мне, обмякнув. Кажется, он отключился. Мучительно медленно я двинулась к Ричарду. Если я оступлюсь и упаду, они набросятся. На меня смотрели глаза, человечьи и волчьи, и не было за ними ничего, с чем можно говорить. Они смотрели на меня, будто прикидывая, какова я на вкус, и заранее радуясь, что скоро это узнают.
Гигантский человеко-волк заговорил, и странно было слышать искаженную человеческую речь из шевелящейся волчьей пасти.
– Тебе не убить нас всех, человек.
Он был прав. Я чуть приподняла автомат.
– Верно, но кто первый в очереди?
Я отступала, и никто из них не двигался. Когда я поравнялась с Ричардом, он взял у меня Стивена, легко, как ребенка. Кровь из пореза на лбу заливала лицо.
– Стивен никогда сюда не вернется. Никогда, – объявил Ричард.
Снова заговорил человеко-волк:
– Ты не умеешь убивать, Ричард. В этом твоя слабость. И даже если мы снова притащим сюда Стивена, ты нас не убьешь. Накажешь, причинишь боль, но не убьешь.
Ричард ничего не ответил. Наверное, это была правда. А, черт!
– Я тебя убью, – сказала я.
– Анита, ты не понимаешь, что говоришь! – сказал Ричард.
Я поглядела на него, потом на ожидающую толпу.
– Убийство – только это они и понимают, Ричард. Если ты не готов их убить, Стивен в опасности. Я этого не хочу.
– Настолько, что готова ради этого убить? – спросил Ричард.
– Да, готова ради этого убить.
Человеко-волк смотрел на меня в упор.
– Ты не из стаи.
– Это несущественно. Стивен неприкосновенен. Скажите Райне: если кто-нибудь попытается затащить его сюда, она мне ответит лично.
– Сама мне скажи.
Райна стояла в коридоре, голая, абсолютно не смущаясь, будто на ней был самый лучший шелк. Габриэль стоял у нее за спиной.
– Если кто-нибудь притащит сюда Стивена и заставит его сниматься, я тебя убью.
– Даже если я здесь буду ни при чем.
Я улыбнулась, будто бы в самом деле поверила.
– Даже так. Кто бы ни сделал это и зачем, отвечать головой будешь ты.
Она кивнула, почти поклонилась:
– Да будет так, Анита Блейк. Но знай: ты бросила мне вызов перед лицом моей стаи. Я не могу оставить это без ответа. Будь ты оборотнем, у нас была бы дуэль, но ты человек, и это создает проблемы.
– Ты это, сука, знаешь, и если ты думаешь, что я собираюсь бросить оружие и драться с тобой один на один, то ты просто сумасшедшая.
– Но ведь так было бы нечестно?
– Посмотрев, чем ты там занималась, в той комнате, я теперь знаю, что тебе на честную игру плевать.
– Ах это, – сказала она. – Стивен никогда не поднимется в иерархии стаи. В нем нет вызова. Он – подстилка для каждого, кто выше него.
– Был, – сказала я.
– Ты предлагаешь ему свою защиту?
Я уже слыхала этот вопрос раньше и знала, что его смысл куда более глубок, чем кажется, но мне это было все равно. Я хотела избавить Стивена и готова была для этого на все – убить или стать мишенью. Да все равно, наверное, наемный убийца скоро со мной покончит.
– Да, он под моей защитой.
– Он и без того под моей защитой, Анита, – сказал Ричард.
– Пока ты не готов убивать, чтобы ее подкрепить, это мало что значит в этой компании.
– Ты будешь убивать, поддерживая заявление Ричарда о защите? – спросила Райна.
– Она не понимает твоего вопроса, – сказал Ричард. – Нечестно его задавать тому, кто не понимает.
– Тогда объясни ей это, Ричард, но не сегодня. Сейчас уже поздно, а нам еще снимать и снимать. Уведи свою человечиху и объясни ей правила. Объясни, как глубоко она сегодня себя закопала. Когда она поймет, позвони мне. А я постараюсь сделать дуэль между нами как можно более честной. Скажем, завяжу себе глаза или привяжу руку за спину.
Я хотела что-то сказать, но Ричард перебил:
– Пойдем, Анита, нам пора.
Он был прав. Я могла бы убить многих, но не всех. Не подумала прихватить запасной магазин для автомата. Вот глупышка.
Мы вышли из двери – я позади всех, спиной, готовая стрелять в любого, кто высунет голову. Никто не высунул. Ричард нес Стивена в темную весеннюю ночь и не оглядывался, будто знал, что преследования не будет.
Я открыла дверь, и Ричард положил Стивена на заднее сиденье.
– Сможешь отвезти нас домой? – спросил он.
– Да. Ты сильно ранен?
– Нет, но мне надо сидеть позади со Стивеном, на случай, если он очнется.
С этим я не могла спорить. Я поехала. Мы были в безопасности, мы были до сих пор живы. Но если бы они на нас набросились... Ладно, раз нам ничего не грозит, я могу позлиться.
– Что ж, мы выжили – спасибо тебе за твой план.
– И никто не погиб – спасибо мне за мой план.
– Только потому что я была вооружена лучше обычного.
– Ты была права, – сказал он. – Это была западня. Ты довольна?
– Довольна.
– Рад слышать.
Под иронией слышалась усталость.
– А что ты мне должен объяснить, Ричард? – Я глянула в зеркало заднего вида, но не смогла рассмотреть лица Ричарда в темноте.
– Райна поддерживает приказы Маркуса. Она – его лупа. Он ее использует для тех вещей, которые сам не одобряет – например, для пыток.
– Значит, я обозначила себя как твоя лупа
– Да, а я Фенрир. И в обычной ситуации я бы уже выбрал себе лупу. В стае раскол, Анита. Я беру под защиту своих последователей, и если Маркус пытается их обидеть, я выступаю против него, либо мои последователи защищают друг друга с моего одобрения. Если тебя не поддерживают Фенрир или вожак, то идти против вожака – это бунт.
– А какое наказание за бунт?
– Смерть или увечье.
– Я думала, вы заживляете любые раны, кроме смертельных.
– Нет, если в рану ткнуть раскаленным металлом. Огонь очищает и останавливает процессы заживления. Только снова открыв рану, ее можно залечить.
– У вампиров точно так же, – сказала я.
– Я не знал, – ответил Ричард, думая о чем-то другом.
– Как же ты поднялся до второго места в стае, никого не убив? У тебя же должно было быть много поединков.
– Смертельной обязана быть лишь схватка за место Ульфрика. Мне надо было только побеждать противников.
– Вот почему ты занимался карате и поднятием тяжестей – чтобы иметь возможность победить.
Я когда-то спросила, зачем поднимать тяжести, если ты и без того можешь выжать автомобиль. Ричард ответил, что имеет смысл, если любой твой противник умеет выжать автомобиль не меньшего размера. Он был прав.
– Да.
– Но если ты не убиваешь, то твоя угроза не очень кусается – извини за каламбур.
– Мы не звери, Анита. И то, что в стае всегда так было, не значит, что ничего не должно меняться. Мы все равно люди, а это значит, что мы умеем владеть собой. Черт возьми, должен же быть способ получше, чем истреблять друг друга!
Я покачала головой:
– Не ругай зря зверей. Настоящие волки не убивают друг друга за ранг.
– Только вервольфы, – отозвался Ричард. У него был усталый голос.
– Я восхищаюсь твоими целями, Ричард.
– Но ты с ними не согласна.
– Да, не согласна.
С заднего сиденья донесся вопрос Ричарда:
– У Стивена ни одной раны. Почему он кричал?
Я ссутулилась и сейчас заставила себя разогнуться. Сворачивая на старый хайвей № 21, я думала, как бы это поделикатнее ему рассказать, но что деликатного может быть в изнасиловании? Я рассказала, что видела.
Позади воцарилось долгое молчание. Я уже почти доехала до поворота к дому Ричарда, когда он спросил:
– И ты думаешь, что, если бы я на своем пути поубивал бы нескольких, этого бы не случилось?
– Я думаю, что Райны или Маркуса они боятся больше, чем тебя, следовательно – да.
– Если ты подкрепишь мои угрозы убийством, это подорвет все, что я пытался сделать.
– Я тебя люблю, Ричард, и восхищаюсь тем, что ты задумал. Я не хочу подрывать твои усилия, но если они снова тронут Стивена, я сделаю, что сказала. Я их убью.
– Это мой народ, Анита, я не хочу, чтобы их убивали.
– Это не твой народ, Ричард. Это шайка чужих, у которых с тобой общая болезнь. Вот те оборотни, которые тебя поддерживают, рискуя попасть под гнев Маркуса, – это твой народ. Они ради тебя поставили на карту все, Ричард.
– Когда Стивен вступил в стаю, это я сказал Райне, чтобы она его не трогала. Я всегда его защищал.
– Твои намерения очень достойны, Ричард, но Стивену они сегодня не помогли.
– Если я позволю тебе убивать за меня, Анита, это будет то же самое, что убивать самому.
– Я не спрашивала твоего разрешения, Ричард.
Он откинулся на спинку сиденья, и я поняла, что он не пристегнут. Хотела было ему сказать, чтобы пристегнулся, но не стала. Это его машина, и Ричард вполне выживет после полета через лобовое стекло.
– То есть, если они тронут Стивена, ты их убьешь не для меня, а потому, что так сказала?
– Угроза не стоит ничего, если ты не готов ее выполнить, – сказала я.
– Ты готова убить ради Стивена. Почему? Потому что он спас тебе жизнь?
Я покачала головой. Это трудно было объяснить.
– Не только. Когда я увидела его сегодня, увидела, что они с ним делают... он плакал, Ричард. Он... черт побери, Ричард, он теперь мой. Есть немного людей, ради которых я готова убить: чтобы охранить их или чтобы отомстить. Сегодня к этому списку добавилось имя Стивена.
– А мое имя там есть? – спросил он и положил подбородок мне на плечо поверх спинки сиденья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
“Файрстар” лежал в дальнем углу. Я подобрала его и сунула в кобуру, не глядя. Тренировка – великая вещь. Автомат я не стала убирать – так мне было уютнее.
Я встала на колени возле Стивена, не отрывая глаз от других. Очень трудно было даже не глянуть вниз, но слишком они были близко. Волчица была неимоверно быстра, и вряд ли Райна будет спасать меня еще раз. Мне и так повезло, что она запретила наносить мне раны.
Я обняла Стивена одной рукой за пояс, и он сумел забросить руки мне на шею. Я встала, он почти всей тяжестью висел на мне, но вдвоем мы могли стоять, а с моей помощью Стивен смог даже идти. Отлично, что он моего роста, – будь он побольше, было бы труднее. У него распахнулся халат, и он попытался запахнуть его одной рукой, но не смог. Он начал снимать с моего плеча вторую руку.
– Брось, Стивен. Надо идти.
– Я не хочу, чтобы меня так видели. – Он смотрел на меня почти в упор, взгляд рассеянный от наркотиков, из василькового глаза стекает единственная слеза. – Пожалуйста.
Черт бы побрал. Я прислонила его к стене и сказала:
– Давай побыстрее.
Пока он завязывал пояс, медленно и неуклюже, я смотрела на Райну. Стивен всхлипывал.
– Иногда ты так же сентиментальна, как Ричард, – сказала Райна. – Но ты могла бы убить нас, всех нас, даже брата Стивена, и ничего не почувствовать.
Я поглядела в ее медовые глаза.
– Кое-что я бы почувствовала.
– Что?
– Спокойствие.
Пятясь, я открыла дверь и должна была выглянуть и проверить, что оттуда никто на меня не бросится. Когда я снова повернулась, Габриэль двигался вперед, но Райна держала его за руку. И смотрела на меня так, будто видела впервые. Будто я удивила ее. Это чувство было взаимным. Я знала, что она извращенная натура, но и в кошмарном сне я бы не подумала, что она может насиловать членов своей стаи.
Мы со Стивеном вышли в коридор, и я глубоко вздохнула, будто внутри что-то отпустило. Нас оглушили звуки схватки. Я хотела броситься туда: Ричард был жив, или борьбы уже бы не было. Значит, есть время. Должно быть.
Я крикнула Райне:
– Не высовывай морду, пока мы не уйдем, Райна, или я тебе ее снесу.
Из комнаты не ответили. Мне надо было к Ричарду. Стивен споткнулся, чуть не свалив нас обоих. Он повис у меня на плечах, но сумел подняться.
– Ты со мной, Стивен?
– Все в порядке. Только забери меня отсюда.
Его голос прерывался, казалось, он вот-вот потеряет сознание. Нести его и стрелять одновременно я не могла – по крайней мере не собиралась пробовать. Я сильнее подхватила его за талию.
– Держись, Стивен, и я тебя вытащу.
Он кивнул:
– О’кей.
Это слово почти потерялось в шуме драки.
Я вышла в главный зал, и там был хаос. Ричарда не было видно – только масса тел, рук, ног, что-то с когтями над всем этим, волк-человек ростом почти в семь футов. Он нагнулся и выхватил из свалки Ричарда, вцепившись в него когтями. Ричард ткнул в него рукой, слишком длинной для человеческой и слишком безволосой для волка, прямо под горло.
Гигант поперхнулся, захаркал кровью.
Волк размером почти с Ричарда бросился ему на спину. Ричард пошатнулся, но не упал. Клыкастая пасть вонзилась ему в плечо, мохнатые когтистые лапы хватали со всех сторон. А, мать его так! Я дала очередь в деревянный пол. Сильнее подействовало бы, если бы дать очередь по лампам, но пули отскочили бы с той же скоростью, что и ударили бы, а я не хотела попадать под собственные рикошеты. Держать автомат одной рукой было непросто. Я дала очередь от себя и до кровати. Все застыли от неожиданности. Ричард выполз из свалки, обливаясь кровью. Поднялся, чуть пошатался, но двигался сам. Мне бы ни за что не вытащить и его, и Стивена, не говоря уже об автомате.
Ричард остановился у портьеры, поджидая меня. Стивен повис на мне, обмякнув. Кажется, он отключился. Мучительно медленно я двинулась к Ричарду. Если я оступлюсь и упаду, они набросятся. На меня смотрели глаза, человечьи и волчьи, и не было за ними ничего, с чем можно говорить. Они смотрели на меня, будто прикидывая, какова я на вкус, и заранее радуясь, что скоро это узнают.
Гигантский человеко-волк заговорил, и странно было слышать искаженную человеческую речь из шевелящейся волчьей пасти.
– Тебе не убить нас всех, человек.
Он был прав. Я чуть приподняла автомат.
– Верно, но кто первый в очереди?
Я отступала, и никто из них не двигался. Когда я поравнялась с Ричардом, он взял у меня Стивена, легко, как ребенка. Кровь из пореза на лбу заливала лицо.
– Стивен никогда сюда не вернется. Никогда, – объявил Ричард.
Снова заговорил человеко-волк:
– Ты не умеешь убивать, Ричард. В этом твоя слабость. И даже если мы снова притащим сюда Стивена, ты нас не убьешь. Накажешь, причинишь боль, но не убьешь.
Ричард ничего не ответил. Наверное, это была правда. А, черт!
– Я тебя убью, – сказала я.
– Анита, ты не понимаешь, что говоришь! – сказал Ричард.
Я поглядела на него, потом на ожидающую толпу.
– Убийство – только это они и понимают, Ричард. Если ты не готов их убить, Стивен в опасности. Я этого не хочу.
– Настолько, что готова ради этого убить? – спросил Ричард.
– Да, готова ради этого убить.
Человеко-волк смотрел на меня в упор.
– Ты не из стаи.
– Это несущественно. Стивен неприкосновенен. Скажите Райне: если кто-нибудь попытается затащить его сюда, она мне ответит лично.
– Сама мне скажи.
Райна стояла в коридоре, голая, абсолютно не смущаясь, будто на ней был самый лучший шелк. Габриэль стоял у нее за спиной.
– Если кто-нибудь притащит сюда Стивена и заставит его сниматься, я тебя убью.
– Даже если я здесь буду ни при чем.
Я улыбнулась, будто бы в самом деле поверила.
– Даже так. Кто бы ни сделал это и зачем, отвечать головой будешь ты.
Она кивнула, почти поклонилась:
– Да будет так, Анита Блейк. Но знай: ты бросила мне вызов перед лицом моей стаи. Я не могу оставить это без ответа. Будь ты оборотнем, у нас была бы дуэль, но ты человек, и это создает проблемы.
– Ты это, сука, знаешь, и если ты думаешь, что я собираюсь бросить оружие и драться с тобой один на один, то ты просто сумасшедшая.
– Но ведь так было бы нечестно?
– Посмотрев, чем ты там занималась, в той комнате, я теперь знаю, что тебе на честную игру плевать.
– Ах это, – сказала она. – Стивен никогда не поднимется в иерархии стаи. В нем нет вызова. Он – подстилка для каждого, кто выше него.
– Был, – сказала я.
– Ты предлагаешь ему свою защиту?
Я уже слыхала этот вопрос раньше и знала, что его смысл куда более глубок, чем кажется, но мне это было все равно. Я хотела избавить Стивена и готова была для этого на все – убить или стать мишенью. Да все равно, наверное, наемный убийца скоро со мной покончит.
– Да, он под моей защитой.
– Он и без того под моей защитой, Анита, – сказал Ричард.
– Пока ты не готов убивать, чтобы ее подкрепить, это мало что значит в этой компании.
– Ты будешь убивать, поддерживая заявление Ричарда о защите? – спросила Райна.
– Она не понимает твоего вопроса, – сказал Ричард. – Нечестно его задавать тому, кто не понимает.
– Тогда объясни ей это, Ричард, но не сегодня. Сейчас уже поздно, а нам еще снимать и снимать. Уведи свою человечиху и объясни ей правила. Объясни, как глубоко она сегодня себя закопала. Когда она поймет, позвони мне. А я постараюсь сделать дуэль между нами как можно более честной. Скажем, завяжу себе глаза или привяжу руку за спину.
Я хотела что-то сказать, но Ричард перебил:
– Пойдем, Анита, нам пора.
Он был прав. Я могла бы убить многих, но не всех. Не подумала прихватить запасной магазин для автомата. Вот глупышка.
Мы вышли из двери – я позади всех, спиной, готовая стрелять в любого, кто высунет голову. Никто не высунул. Ричард нес Стивена в темную весеннюю ночь и не оглядывался, будто знал, что преследования не будет.
Я открыла дверь, и Ричард положил Стивена на заднее сиденье.
– Сможешь отвезти нас домой? – спросил он.
– Да. Ты сильно ранен?
– Нет, но мне надо сидеть позади со Стивеном, на случай, если он очнется.
С этим я не могла спорить. Я поехала. Мы были в безопасности, мы были до сих пор живы. Но если бы они на нас набросились... Ладно, раз нам ничего не грозит, я могу позлиться.
– Что ж, мы выжили – спасибо тебе за твой план.
– И никто не погиб – спасибо мне за мой план.
– Только потому что я была вооружена лучше обычного.
– Ты была права, – сказал он. – Это была западня. Ты довольна?
– Довольна.
– Рад слышать.
Под иронией слышалась усталость.
– А что ты мне должен объяснить, Ричард? – Я глянула в зеркало заднего вида, но не смогла рассмотреть лица Ричарда в темноте.
– Райна поддерживает приказы Маркуса. Она – его лупа. Он ее использует для тех вещей, которые сам не одобряет – например, для пыток.
– Значит, я обозначила себя как твоя лупа
– Да, а я Фенрир. И в обычной ситуации я бы уже выбрал себе лупу. В стае раскол, Анита. Я беру под защиту своих последователей, и если Маркус пытается их обидеть, я выступаю против него, либо мои последователи защищают друг друга с моего одобрения. Если тебя не поддерживают Фенрир или вожак, то идти против вожака – это бунт.
– А какое наказание за бунт?
– Смерть или увечье.
– Я думала, вы заживляете любые раны, кроме смертельных.
– Нет, если в рану ткнуть раскаленным металлом. Огонь очищает и останавливает процессы заживления. Только снова открыв рану, ее можно залечить.
– У вампиров точно так же, – сказала я.
– Я не знал, – ответил Ричард, думая о чем-то другом.
– Как же ты поднялся до второго места в стае, никого не убив? У тебя же должно было быть много поединков.
– Смертельной обязана быть лишь схватка за место Ульфрика. Мне надо было только побеждать противников.
– Вот почему ты занимался карате и поднятием тяжестей – чтобы иметь возможность победить.
Я когда-то спросила, зачем поднимать тяжести, если ты и без того можешь выжать автомобиль. Ричард ответил, что имеет смысл, если любой твой противник умеет выжать автомобиль не меньшего размера. Он был прав.
– Да.
– Но если ты не убиваешь, то твоя угроза не очень кусается – извини за каламбур.
– Мы не звери, Анита. И то, что в стае всегда так было, не значит, что ничего не должно меняться. Мы все равно люди, а это значит, что мы умеем владеть собой. Черт возьми, должен же быть способ получше, чем истреблять друг друга!
Я покачала головой:
– Не ругай зря зверей. Настоящие волки не убивают друг друга за ранг.
– Только вервольфы, – отозвался Ричард. У него был усталый голос.
– Я восхищаюсь твоими целями, Ричард.
– Но ты с ними не согласна.
– Да, не согласна.
С заднего сиденья донесся вопрос Ричарда:
– У Стивена ни одной раны. Почему он кричал?
Я ссутулилась и сейчас заставила себя разогнуться. Сворачивая на старый хайвей № 21, я думала, как бы это поделикатнее ему рассказать, но что деликатного может быть в изнасиловании? Я рассказала, что видела.
Позади воцарилось долгое молчание. Я уже почти доехала до поворота к дому Ричарда, когда он спросил:
– И ты думаешь, что, если бы я на своем пути поубивал бы нескольких, этого бы не случилось?
– Я думаю, что Райны или Маркуса они боятся больше, чем тебя, следовательно – да.
– Если ты подкрепишь мои угрозы убийством, это подорвет все, что я пытался сделать.
– Я тебя люблю, Ричард, и восхищаюсь тем, что ты задумал. Я не хочу подрывать твои усилия, но если они снова тронут Стивена, я сделаю, что сказала. Я их убью.
– Это мой народ, Анита, я не хочу, чтобы их убивали.
– Это не твой народ, Ричард. Это шайка чужих, у которых с тобой общая болезнь. Вот те оборотни, которые тебя поддерживают, рискуя попасть под гнев Маркуса, – это твой народ. Они ради тебя поставили на карту все, Ричард.
– Когда Стивен вступил в стаю, это я сказал Райне, чтобы она его не трогала. Я всегда его защищал.
– Твои намерения очень достойны, Ричард, но Стивену они сегодня не помогли.
– Если я позволю тебе убивать за меня, Анита, это будет то же самое, что убивать самому.
– Я не спрашивала твоего разрешения, Ричард.
Он откинулся на спинку сиденья, и я поняла, что он не пристегнут. Хотела было ему сказать, чтобы пристегнулся, но не стала. Это его машина, и Ричард вполне выживет после полета через лобовое стекло.
– То есть, если они тронут Стивена, ты их убьешь не для меня, а потому, что так сказала?
– Угроза не стоит ничего, если ты не готов ее выполнить, – сказала я.
– Ты готова убить ради Стивена. Почему? Потому что он спас тебе жизнь?
Я покачала головой. Это трудно было объяснить.
– Не только. Когда я увидела его сегодня, увидела, что они с ним делают... он плакал, Ричард. Он... черт побери, Ричард, он теперь мой. Есть немного людей, ради которых я готова убить: чтобы охранить их или чтобы отомстить. Сегодня к этому списку добавилось имя Стивена.
– А мое имя там есть? – спросил он и положил подбородок мне на плечо поверх спинки сиденья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55