И эта память навсегда изгнала из Кенета самую мысль о гнусности рода человеческого.
Отныне – и навсегда – Кенет видел мир по-иному. Более ярко, более явственно, более отчетливо. Так, как видят только маги. Кенет опустил веки, облачился в хайю, тщательно повязал пояс – словом, придал себе достойный вид, – и лишь тогда осмелился вновь поднять глаза и посмотреть вокруг этим непривычным новым взглядом.
Неподалеку от подножия Лихих Гор уютно свернулся калачиком пузатый холм, укрытый кустарником и густой травой. К холму с предгорья спускался лес. Солнечные лучи отвесно падали на землю сквозь просветы в густой листве. Ручей шептал на своем водяном языке что-то уморительно-забавное.
Кенету в своих странствиях довелось видеть много восхитительно красивых мест, но впервые он видел то, в котором хотел бы поселиться. Ему нужды не было долго думать, какой здесь нужно выстроить дом: он увидел его почти воочию. Невысокий, как бы заподлицо с холмом, не нарушающий здешней гармонии, а словно выросший естественным порядком, как дерево…
Кенет восхищенно моргнул, и видение исчезло.
Ничего страшного. Кенет запомнил его до мелочей. Он обязательно выстроит этот дом. Уютный, тихий, просторный. Слишком просторный для одного.
А что вообще имеет смысл, если не для кого стараться? Кому нужен дом, в который позвать некого? Зачем пахать землю, если некого кормить, – в одиночку и сложа руки прожить можно. Какой смысл быть воином, если некого защищать? Неужели только затем, чтобы мечом махать? Так ведь на свете сотни предметов, махать которыми куда сподручней. А если слишком долго без толку махать даже мечом, в конечном итоге прискучит – а дальше что? И какой толк быть магом, если незачем и не для кого?
А ведь именно о магии ради самой магии толковал посланец Инсанны на Каэнской дороге. До чего же скучно, до чего невыразимо пусто и холодно! А потом подошел Хараи и сказал… сказал, кажется, так: “Ты хорошо дробишь камень. По этой дороге будет легко идти”. Дороги строят, чтобы по ним ходили люди.
А чем ты таким особенным от людей отличаешься, Кенет Деревянный Меч? Да кто ты такой?
Остолоп.
До чего, оказывается, приятно быть остолопом! Во всяком случае, куда приятнее, чем мерзавцем.
Но до чего же трудно философствовать впервые в жизни!
“Значит, так… зло злу рознь. Те, кого вынудил голод, болезнь, усталость, безумие – никто не говорит, что все эти непотребства должно прощать и попускать, но их можно и нужно исправить. А вот если укравший наслаждается не ворованными деньгами и даже не кражей, а страданиями обокраденного…
Вот почему мне тесно в одном мире с Инсанной! Вот отчего меня мутит при одном упоминании его имени. Я ничем не лучше остальных людей, я такой же, как и они, – но Инсанна не человек. Его никто не заставлял творить зло – он сам сделал свой выбор вполне сознательно. И не будет мне покоя до тех пор, пока мир не избавится от Инсанны”.
Своим новым магическим зрением Кенет видел дом возле холма. Он несколько отличался от первоначального видения, но в лучшую сторону. Да, именно такой дом Кенет и построит. Но не сейчас. Сначала нужно уплатить кое-какие долги.
А он-то дивился, отчего так упорно не оставляет его мысли покинутый им дом, раз он сам его оставил! Ничего удивительного, что прежний дом не хочет и не может уйти из его памяти. Ведь Кенет на самом-то деле не ушел из дома. Он не ушел, а сбежал. Это не одно и то же. И пока он будет бежать все дальше и дальше, он нипочем не сможет уйти. Чтобы уйти, он должен сначала вернуться.
Вернуться… Кенет улыбнулся, вспомнив, как недоумевал когда-то, каким именно образом маг приходит в урочное место из места средоточия или откуда-нибудь еще. Теперь он больше не нуждался в прежних догадках. Он знал.
Кенет обернулся и еще раз окинул взглядом свое место средоточия. На душе у него было хорошо и спокойно. Холм, ручей и лес улыбались ему, словно Аканэ, Акейро, Наоки или князь Юкайгин.
Кенет усмехнулся неожиданному сравнению, крепко закрыл глаза и сделал шаг.
Глава 23
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Когда Кенет открыл глаза и огляделся вокруг, он понял, что попал не туда, куда направлялся, а туда, куда хотел. Куда приятнее навещать друзей, чем улаживать дела. Одной-единственной мысли хватило, чтобы в конце пути взору Кенета предстали не поля и луга, а знакомая балконная решетка, смятая когда-то могучими руками князя Юкайгина.
Опочивальня наместника Акейро была пуста. На низеньком столике, как обычно, красовалась доска для “Встречи в облаках” с неоконченной партией. Кенет улыбнулся, вспомнив свой проигрыш.
Нужно было уходить, но Кенет медлил. Он не знал, как объяснить побратиму свое появление в спальне, но и покидать Сад Мостов, не повидав побратима, ему тоже не хотелось. Кенет уже совсем было собрался покинуть покои наместника тем же способом, каким пришел, а потом войти через дверь, как все добрые люди ходят, когда за его спиной послышался знакомый голос.
– Вот я все думаю – повесить мне мою личную стражу или просто уволить? – задумчиво протянул Акейро. – А вы, уважаемый брат, что бы посоветовали?
Кенет стремительно обернулся. Акейро просиял радостной улыбкой, шагнул ему навстречу, потом спохватился и отдал положенный по этикету поклон. Кенет поклонился в ответ, стараясь сдержать усмешку: он хотел не поклониться, а сердечно обнять кровного побратима и был уверен, что Акейро тоже хотелось бы не спину гнуть, а выразить свою радость менее официальным образом. Но он знал, что Акейро не может, не умеет иначе выразить свои чувства. Как ни странно, у Кенета после этого церемониального поклона на душе повеселело: его побратим ничуть не переменился, и Кенет испытывал радость от того, что Акейро остался верен себе во всем. Только после разлуки можно в полной мере понять, как она была тяжела. Приучая себя к одиночеству, Кенет даже не смел признаться себе, как ему недоставало мнимой насмешливой холодности наместника Акейро, его милосердных приговоров и немилосердных шуток.
– Вашей личной страже, уважаемый брат, следует выдать двойное жалованье, чтоб не сокрушались, – в тон наместнику ответил Кенет. – Иначе они будут горевать, что не смогли исполнить свой долг и задержать меня, а им бы это не удалось.
– Вот даже как? – произнес Акейро. – Я рад. Я знал, что это случится, но не думал, что так скоро.
Пояснений к словам Акейро не требовалось: он понял, каким образом Кенет миновал стражу и… Он, оказывается, ждал, что рано или поздно это произойдет! Похоже, все были уверены, что Кенет станет магом, – кроме самого Кенета.
– Я ждал вас, – продолжил Акейро. – Хотел было начать поиски…
– У вас что-то случилось? – обеспокоился Кенет.
– У меня? – возмущенно переспросил Акейро тем же тоном, которым некогда между двумя приступами мучительного кашля упрямо требовал у непреклонного Кенета свою печать и деловые бумаги. – Это у вас, достойный брат, случилось.
– По-моему, у меня все в порядке, – возразил Кенет.
– А по-моему, нет, – отрезал Акейро. – Только не говорите мне, что не знаете о награде, объявленной за вашу голову.
О награде… ах да, Кенет же сам отправил Наоки в Сад Мостов.
– Значит, мой друг добрался благополучно? – на всякий случай уточнил Кенет.
– Вполне, – кивнул Акейро. – Весьма многообещающий молодой человек. К тому же я почерпнул от него немало ценных сведений. В том числе и о вас, дорогой брат. Признаться, я немного беспокоился, не получая от вас никаких известий.
Кенет мысленно выругал себя: надолго задерживаться в одном месте магу запрещает устав, но ведь письма писать не запрещает никто! Притом же грамоте обучен – мог бы хоть весточку о себе подать побратиму, поросенок бессовестный! Одно только извиняет подобное небрежение: после смерти отца никто о Кенете не тревожился, никто не беспокоился – вот он и не подумал дать о себе знать.
– Но не обольщайтесь, – вздохнул Акейро, – об императорском указе я узнал вовсе не от него.
Значит, и здесь побывали императорские ищейки!
– Но тогда… – растерялся Кенет, – я должен…
– Ничего вы не должны, – поморщился Акейро. – Еще не хватало, чтобы я позволил посторонним хозяйничать в своем городе. Гонцы, доставившие указ, сидят под замком. И поят их каждый день допьяна, до полного безъязычия. Чтоб забыли, куда явились и зачем, и болтали поменьше.
Кенет едва не засмеялся: Акейро действительно был верен себе до мелочей и с императорскими гонцами управился с той же холодной быстрой решительностью и с тем же бесстрашием, с которыми бросил вызов самому Инсанне.
– Значит, здесь мне ничего не грозит, – с благодарностью произнес Кенет.
Акейро вновь вздохнул.
– Поражаюсь вашей наивности, – усмехнулся он. – Как по-вашему, откуда император знает о вашем существовании? Кенет промолчал.
– Неоткуда ему знать, – терпеливо разъяснил Акейро. – Он и не знал бы. А кто, как вы считаете, сообщил ему, что есть на свете воин по имени Кенет Деревянный Меч?
Имени Инсанны называть не требовалось, все и так было ясно. Кенет просто угрюмо кивнул.
– И долго вы собираетесь скрываться от того, кто объявил на вас охоту? Смею вас заверить, долго вам не продержаться.
– Я знаю, – нехотя проронил Кенет.
– В этом мире нет места для вас обоих.
– Это я тоже понял, – так же неохотно признал Кенет.
– Вот поэтому я и ждал вашего возвращения. Даже вам будет трудно управиться в одиночку.
Война с Инсанной! Кенет похолодел. Говоря словами самого Акейро, Кенет знал, что это непременно наступит, но не думал, что так скоро. Однако если Акейро считает, что дальнейшее промедление опасно, лучше довериться его совету. В войнах Акейро наверняка разбирается не в пример лучше Кенета.
– Все уже готово, – подтвердил его наихудшие опасения Акейро, – только вас и ждали. Вы прибыли в самую пору.
Так и есть!
Кенет даже спрашивать не стал, откуда Акейро знать, что он и сам решил переведаться с Инсанной, да еще до того, как самого Кенета посетила эта мысль. Его сейчас занимало совсем другое.
– Я даже не знаю, как отблагодарить вас за заботу, – медленно произнес Кенет, – но прямо сейчас я не могу… – Он смешался под пристальным взглядом Акейро и совсем уже неуклюже объяснил: – Я должен наведаться домой… совсем ненадолго, на несколько дней…
– Примите мои извинения, – слегка поклонился Акейро. – Я как-то не подумал, что у вас могут быть родные и близкие. Вы правы, когда хотите на всякий случай проститься с ними.
Кенет вновь ощутил раскаяние: о сердечном прощании с мачехой, Кайрином и ни в чем не повинным Бикки он думал не больше, чем о том, чтобы дать о себе весточку побратиму.
– А еще я хотел бы повидать учителя Аканэ, – смущенно вымолвил Кенет.
– И не только его, – улыбнулся Акейро. – Нет, Аканэ вы увидите не сейчас… и не здесь… как и многих других. Он тоже ждет вас… но совсем в другом месте.
Ну, если судьба Кенета в таких руках, можно и не беспокоиться.
– Навестите родных и возвращайтесь, – сказал Акейро. – Только не задерживайтесь надолго. Я бы на вашем месте медлить не стал. Кенет кивнул с благодарностью.
– Да, и вот еще, – произнес вдруг Акейро, – едва не забыл… вам ведь наверняка понадобятся деньги, а у вас их нет.
И опять Кенет не успел даже спросить, откуда Акейро знает, что у Кенета с собой ни гроша. Акейро нагнулся, выдвинул из столика потайной ящик и достал оттуда собственный кошелек Кенета, оставленный им на постоялом дворе в Каэне.
– Я знаю, что вы оскорбитесь, если я предложу вам денег, – заместил Акейро, – но уж свой-то кошелек из моих рук, я надеюсь, вы все-таки примете.
– Откуда он у вас? – обалдело спросил Кенет, вертя в руках кошелек.
– Это долгая история, – откровенно засмеялся Акейро. – Его принес мне один человек. Я расскажу вам, когда вернетесь.
Его прощальный поклон был настолько подчеркнуто сухим и церемонным, что Кенету стало ясно: да у него просто сердце разрывается от беспокойства.
– Не тревожьтесь, – хриплым от волнения голосом пообещал Кенет. – Я скоро вернусь.
Он отдал поклон, закрыл глаза, сосредоточился на мыслях о доме и шагнул.
На сей раз Кенет оказался посреди полей, примыкающих к деревне. Именно там он и собирался появиться. Акейро, может, и ждал, что его побратим станет магом, вот и не удивился особенно внезапному его приходу не через дверь – но шагни только Кенет через стену в собственный дом прямехонько из Сада Мостов, и все домочадцы перепугались бы насмерть. А даже если нет – в конце концов, сваливаться на голову ничего не подозревающим людям откуда-нибудь с потолка попросту невежливо. Кенет избрал местом своего появления окраинное поле потому, что там обычно в эту пору ни души не встретишь.
Однако на поле все же кто-то был, хоть Кенет и не сразу заметил его среди высоких колосьев.
– Посевы не топчи, – вынырнул откуда-то из-под колосьев смутно памятный голос.
Кенет улыбнулся и, осторожно раздвигая руками стебли, пошел на звук.
– Кому сказано, Кенет, посевы не топчи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Отныне – и навсегда – Кенет видел мир по-иному. Более ярко, более явственно, более отчетливо. Так, как видят только маги. Кенет опустил веки, облачился в хайю, тщательно повязал пояс – словом, придал себе достойный вид, – и лишь тогда осмелился вновь поднять глаза и посмотреть вокруг этим непривычным новым взглядом.
Неподалеку от подножия Лихих Гор уютно свернулся калачиком пузатый холм, укрытый кустарником и густой травой. К холму с предгорья спускался лес. Солнечные лучи отвесно падали на землю сквозь просветы в густой листве. Ручей шептал на своем водяном языке что-то уморительно-забавное.
Кенету в своих странствиях довелось видеть много восхитительно красивых мест, но впервые он видел то, в котором хотел бы поселиться. Ему нужды не было долго думать, какой здесь нужно выстроить дом: он увидел его почти воочию. Невысокий, как бы заподлицо с холмом, не нарушающий здешней гармонии, а словно выросший естественным порядком, как дерево…
Кенет восхищенно моргнул, и видение исчезло.
Ничего страшного. Кенет запомнил его до мелочей. Он обязательно выстроит этот дом. Уютный, тихий, просторный. Слишком просторный для одного.
А что вообще имеет смысл, если не для кого стараться? Кому нужен дом, в который позвать некого? Зачем пахать землю, если некого кормить, – в одиночку и сложа руки прожить можно. Какой смысл быть воином, если некого защищать? Неужели только затем, чтобы мечом махать? Так ведь на свете сотни предметов, махать которыми куда сподручней. А если слишком долго без толку махать даже мечом, в конечном итоге прискучит – а дальше что? И какой толк быть магом, если незачем и не для кого?
А ведь именно о магии ради самой магии толковал посланец Инсанны на Каэнской дороге. До чего же скучно, до чего невыразимо пусто и холодно! А потом подошел Хараи и сказал… сказал, кажется, так: “Ты хорошо дробишь камень. По этой дороге будет легко идти”. Дороги строят, чтобы по ним ходили люди.
А чем ты таким особенным от людей отличаешься, Кенет Деревянный Меч? Да кто ты такой?
Остолоп.
До чего, оказывается, приятно быть остолопом! Во всяком случае, куда приятнее, чем мерзавцем.
Но до чего же трудно философствовать впервые в жизни!
“Значит, так… зло злу рознь. Те, кого вынудил голод, болезнь, усталость, безумие – никто не говорит, что все эти непотребства должно прощать и попускать, но их можно и нужно исправить. А вот если укравший наслаждается не ворованными деньгами и даже не кражей, а страданиями обокраденного…
Вот почему мне тесно в одном мире с Инсанной! Вот отчего меня мутит при одном упоминании его имени. Я ничем не лучше остальных людей, я такой же, как и они, – но Инсанна не человек. Его никто не заставлял творить зло – он сам сделал свой выбор вполне сознательно. И не будет мне покоя до тех пор, пока мир не избавится от Инсанны”.
Своим новым магическим зрением Кенет видел дом возле холма. Он несколько отличался от первоначального видения, но в лучшую сторону. Да, именно такой дом Кенет и построит. Но не сейчас. Сначала нужно уплатить кое-какие долги.
А он-то дивился, отчего так упорно не оставляет его мысли покинутый им дом, раз он сам его оставил! Ничего удивительного, что прежний дом не хочет и не может уйти из его памяти. Ведь Кенет на самом-то деле не ушел из дома. Он не ушел, а сбежал. Это не одно и то же. И пока он будет бежать все дальше и дальше, он нипочем не сможет уйти. Чтобы уйти, он должен сначала вернуться.
Вернуться… Кенет улыбнулся, вспомнив, как недоумевал когда-то, каким именно образом маг приходит в урочное место из места средоточия или откуда-нибудь еще. Теперь он больше не нуждался в прежних догадках. Он знал.
Кенет обернулся и еще раз окинул взглядом свое место средоточия. На душе у него было хорошо и спокойно. Холм, ручей и лес улыбались ему, словно Аканэ, Акейро, Наоки или князь Юкайгин.
Кенет усмехнулся неожиданному сравнению, крепко закрыл глаза и сделал шаг.
Глава 23
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Когда Кенет открыл глаза и огляделся вокруг, он понял, что попал не туда, куда направлялся, а туда, куда хотел. Куда приятнее навещать друзей, чем улаживать дела. Одной-единственной мысли хватило, чтобы в конце пути взору Кенета предстали не поля и луга, а знакомая балконная решетка, смятая когда-то могучими руками князя Юкайгина.
Опочивальня наместника Акейро была пуста. На низеньком столике, как обычно, красовалась доска для “Встречи в облаках” с неоконченной партией. Кенет улыбнулся, вспомнив свой проигрыш.
Нужно было уходить, но Кенет медлил. Он не знал, как объяснить побратиму свое появление в спальне, но и покидать Сад Мостов, не повидав побратима, ему тоже не хотелось. Кенет уже совсем было собрался покинуть покои наместника тем же способом, каким пришел, а потом войти через дверь, как все добрые люди ходят, когда за его спиной послышался знакомый голос.
– Вот я все думаю – повесить мне мою личную стражу или просто уволить? – задумчиво протянул Акейро. – А вы, уважаемый брат, что бы посоветовали?
Кенет стремительно обернулся. Акейро просиял радостной улыбкой, шагнул ему навстречу, потом спохватился и отдал положенный по этикету поклон. Кенет поклонился в ответ, стараясь сдержать усмешку: он хотел не поклониться, а сердечно обнять кровного побратима и был уверен, что Акейро тоже хотелось бы не спину гнуть, а выразить свою радость менее официальным образом. Но он знал, что Акейро не может, не умеет иначе выразить свои чувства. Как ни странно, у Кенета после этого церемониального поклона на душе повеселело: его побратим ничуть не переменился, и Кенет испытывал радость от того, что Акейро остался верен себе во всем. Только после разлуки можно в полной мере понять, как она была тяжела. Приучая себя к одиночеству, Кенет даже не смел признаться себе, как ему недоставало мнимой насмешливой холодности наместника Акейро, его милосердных приговоров и немилосердных шуток.
– Вашей личной страже, уважаемый брат, следует выдать двойное жалованье, чтоб не сокрушались, – в тон наместнику ответил Кенет. – Иначе они будут горевать, что не смогли исполнить свой долг и задержать меня, а им бы это не удалось.
– Вот даже как? – произнес Акейро. – Я рад. Я знал, что это случится, но не думал, что так скоро.
Пояснений к словам Акейро не требовалось: он понял, каким образом Кенет миновал стражу и… Он, оказывается, ждал, что рано или поздно это произойдет! Похоже, все были уверены, что Кенет станет магом, – кроме самого Кенета.
– Я ждал вас, – продолжил Акейро. – Хотел было начать поиски…
– У вас что-то случилось? – обеспокоился Кенет.
– У меня? – возмущенно переспросил Акейро тем же тоном, которым некогда между двумя приступами мучительного кашля упрямо требовал у непреклонного Кенета свою печать и деловые бумаги. – Это у вас, достойный брат, случилось.
– По-моему, у меня все в порядке, – возразил Кенет.
– А по-моему, нет, – отрезал Акейро. – Только не говорите мне, что не знаете о награде, объявленной за вашу голову.
О награде… ах да, Кенет же сам отправил Наоки в Сад Мостов.
– Значит, мой друг добрался благополучно? – на всякий случай уточнил Кенет.
– Вполне, – кивнул Акейро. – Весьма многообещающий молодой человек. К тому же я почерпнул от него немало ценных сведений. В том числе и о вас, дорогой брат. Признаться, я немного беспокоился, не получая от вас никаких известий.
Кенет мысленно выругал себя: надолго задерживаться в одном месте магу запрещает устав, но ведь письма писать не запрещает никто! Притом же грамоте обучен – мог бы хоть весточку о себе подать побратиму, поросенок бессовестный! Одно только извиняет подобное небрежение: после смерти отца никто о Кенете не тревожился, никто не беспокоился – вот он и не подумал дать о себе знать.
– Но не обольщайтесь, – вздохнул Акейро, – об императорском указе я узнал вовсе не от него.
Значит, и здесь побывали императорские ищейки!
– Но тогда… – растерялся Кенет, – я должен…
– Ничего вы не должны, – поморщился Акейро. – Еще не хватало, чтобы я позволил посторонним хозяйничать в своем городе. Гонцы, доставившие указ, сидят под замком. И поят их каждый день допьяна, до полного безъязычия. Чтоб забыли, куда явились и зачем, и болтали поменьше.
Кенет едва не засмеялся: Акейро действительно был верен себе до мелочей и с императорскими гонцами управился с той же холодной быстрой решительностью и с тем же бесстрашием, с которыми бросил вызов самому Инсанне.
– Значит, здесь мне ничего не грозит, – с благодарностью произнес Кенет.
Акейро вновь вздохнул.
– Поражаюсь вашей наивности, – усмехнулся он. – Как по-вашему, откуда император знает о вашем существовании? Кенет промолчал.
– Неоткуда ему знать, – терпеливо разъяснил Акейро. – Он и не знал бы. А кто, как вы считаете, сообщил ему, что есть на свете воин по имени Кенет Деревянный Меч?
Имени Инсанны называть не требовалось, все и так было ясно. Кенет просто угрюмо кивнул.
– И долго вы собираетесь скрываться от того, кто объявил на вас охоту? Смею вас заверить, долго вам не продержаться.
– Я знаю, – нехотя проронил Кенет.
– В этом мире нет места для вас обоих.
– Это я тоже понял, – так же неохотно признал Кенет.
– Вот поэтому я и ждал вашего возвращения. Даже вам будет трудно управиться в одиночку.
Война с Инсанной! Кенет похолодел. Говоря словами самого Акейро, Кенет знал, что это непременно наступит, но не думал, что так скоро. Однако если Акейро считает, что дальнейшее промедление опасно, лучше довериться его совету. В войнах Акейро наверняка разбирается не в пример лучше Кенета.
– Все уже готово, – подтвердил его наихудшие опасения Акейро, – только вас и ждали. Вы прибыли в самую пору.
Так и есть!
Кенет даже спрашивать не стал, откуда Акейро знать, что он и сам решил переведаться с Инсанной, да еще до того, как самого Кенета посетила эта мысль. Его сейчас занимало совсем другое.
– Я даже не знаю, как отблагодарить вас за заботу, – медленно произнес Кенет, – но прямо сейчас я не могу… – Он смешался под пристальным взглядом Акейро и совсем уже неуклюже объяснил: – Я должен наведаться домой… совсем ненадолго, на несколько дней…
– Примите мои извинения, – слегка поклонился Акейро. – Я как-то не подумал, что у вас могут быть родные и близкие. Вы правы, когда хотите на всякий случай проститься с ними.
Кенет вновь ощутил раскаяние: о сердечном прощании с мачехой, Кайрином и ни в чем не повинным Бикки он думал не больше, чем о том, чтобы дать о себе весточку побратиму.
– А еще я хотел бы повидать учителя Аканэ, – смущенно вымолвил Кенет.
– И не только его, – улыбнулся Акейро. – Нет, Аканэ вы увидите не сейчас… и не здесь… как и многих других. Он тоже ждет вас… но совсем в другом месте.
Ну, если судьба Кенета в таких руках, можно и не беспокоиться.
– Навестите родных и возвращайтесь, – сказал Акейро. – Только не задерживайтесь надолго. Я бы на вашем месте медлить не стал. Кенет кивнул с благодарностью.
– Да, и вот еще, – произнес вдруг Акейро, – едва не забыл… вам ведь наверняка понадобятся деньги, а у вас их нет.
И опять Кенет не успел даже спросить, откуда Акейро знает, что у Кенета с собой ни гроша. Акейро нагнулся, выдвинул из столика потайной ящик и достал оттуда собственный кошелек Кенета, оставленный им на постоялом дворе в Каэне.
– Я знаю, что вы оскорбитесь, если я предложу вам денег, – заместил Акейро, – но уж свой-то кошелек из моих рук, я надеюсь, вы все-таки примете.
– Откуда он у вас? – обалдело спросил Кенет, вертя в руках кошелек.
– Это долгая история, – откровенно засмеялся Акейро. – Его принес мне один человек. Я расскажу вам, когда вернетесь.
Его прощальный поклон был настолько подчеркнуто сухим и церемонным, что Кенету стало ясно: да у него просто сердце разрывается от беспокойства.
– Не тревожьтесь, – хриплым от волнения голосом пообещал Кенет. – Я скоро вернусь.
Он отдал поклон, закрыл глаза, сосредоточился на мыслях о доме и шагнул.
На сей раз Кенет оказался посреди полей, примыкающих к деревне. Именно там он и собирался появиться. Акейро, может, и ждал, что его побратим станет магом, вот и не удивился особенно внезапному его приходу не через дверь – но шагни только Кенет через стену в собственный дом прямехонько из Сада Мостов, и все домочадцы перепугались бы насмерть. А даже если нет – в конце концов, сваливаться на голову ничего не подозревающим людям откуда-нибудь с потолка попросту невежливо. Кенет избрал местом своего появления окраинное поле потому, что там обычно в эту пору ни души не встретишь.
Однако на поле все же кто-то был, хоть Кенет и не сразу заметил его среди высоких колосьев.
– Посевы не топчи, – вынырнул откуда-то из-под колосьев смутно памятный голос.
Кенет улыбнулся и, осторожно раздвигая руками стебли, пошел на звук.
– Кому сказано, Кенет, посевы не топчи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80