В уставе ясно сказано, почему у Кенета нет такого права. Но помечтать-то можно? Кенет и мечтал в свое удовольствие, а потом нехотя велел себе забыть и не вспоминать более.
А утром пятого дня его навестила давешняя служанка. Непонятно, как старуха ухитрилась разыскать почти никому не известного в Каэне пришлого молодого воина, не учиняя ненужных расспросов, способных привлечь внимание посторонних. Но так или иначе, она нашла постоялый двор, где обитал Кенет, и вручила юноше небольшое письмо, свернутое в свиток и изящно перевязанное красной шелковой тесьмой, прикрепленной к ярко-алой махровой гвоздике.
Кенет сразу понял, от кого письмо, и догадался – или почти догадался, – что в нем написано. Предчувствия его не обманули.
Стихотворная часть послания была составлена по всем правилам. Как и положено, в стихах аллегорическими намеками сообщалось о том, какие нежные чувства пробудила в благородной барышне счастливая встреча с героическим воином. Но не стихи привели Кенета в наибольшее замешательство. Далее благородная барышня – для разнообразия прозой – назначала ему свидание в первый же день гербовых торжеств. В праздничной суматохе никто ничего не заметит. Уже знакомая восхитительному господину воину старая служанка будет ждать его с наступлением сумерек возле лавки, где он и свершил свой подвиг, и проводит туда, где его ждут, томясь нетерпением и надеждой.
Кенет застонал и едва не выругался вслух. Потом опомнился, тщательно спрятал письмо и отправился на поиски Наоки.
– Ну ты и счастливчик! – радостно воскликнул Наоки, выслушав сбивчивый рассказ Кенета. – Да ты и мечтать не мог о подобном браке.
– О каком браке! – возопил несчастный Кенет. – Да с чего ты взял, что я собираюсь жениться?!
Наоки взглянул на друга с нескрываемо гадливым любопытством.
– Не собираешься жениться? – переспросил он, словно не веря собственным ушам. – Так ты, значит, попросту хочешь…
– Не хочу! – рявкнул Кенет. – Ничего подобного я как раз и не хочу. Хотел бы, но не хочу.
– Это как? – не понял сбитый с толку Наоки.
Кенет не без труда взял себя в руки и постарался доходчиво объяснить Наоки, почему именно он как начинающий маг не может воспользоваться наивной доверчивостью спасенной им девушки – ни в смысле брака, ни в каком ином.
– Не понимаю, в чем проблема, – заявил Наоки с прямотой видавшего виды горожанина. – Не хочешь ты ее – ну и не хоти себе дальше. Кто тебя может заставить?
– Да не заставить… – Кенет досадливо потер переносицу. – Я не знаю, как бы мне так от нее отделаться, чтоб не обидеть.
– Ах вот оно что… – Наоки призадумался. – Да, ты прав. Судя по всему, девушка она порядочная, а таких обижать действительно не стоит. Ты и не представляешь, на что способна разъяренная порядочная женщина, стоит ей заподозрить, что ее оскорбили и отвергли.
Наоки замотал головой, не в силах выразить, какие страшные неприятности может обрушить на голову его друга обиженная им порядочная девушка.
– Я не это имел в виду, – запротестовал Кенет.
– А я – это, – отрезал Наоки.
– Так что же мне все-таки делать? – взмолился несчастный Кенет.
– Я бы знал! – искренне сообщил Наоки. – Понятия не имею. Меня всегда интересовало, как привлечь внимание женщины, а вот как от нее отделаться…
– Мне бы твои заботы! – простонал Кенет, хватаясь за голову.
Между тем гербовые торжества неумолимо приближались, и решение следовало принять быстро. Несколько часов Кенет просидел у себя в комнате, сжав виски и напряженно думая, у кого бы спросить совета, раз уж Наоки в этом важном деле не в силах ему ничем помочь.
Спрашивать надо у того, кто в подобных вещах разбирается. Да, но кто в них может смыслить?
К исходу дня Кенета осенило. Перебрав и отвергнув множество вариантов, он принял единственно возможное решение. Оставалось надеяться, что верное.
И в сумерках Кенет, смятенный до глубины души, вступил под сень публичного дома, известного на весь Каэн под названием “Парчовые радости”. Впоследствии Кенет ни за что не мог бы рассказать, на что были похожи изнутри эти самые “радости”: от смущения он едва видел, что творится, и чуть не упал, споткнувшись у входа о пеструю плетеную циновку.
Зато наметанный глаз хозяйки заведения мгновенно оценил незнакомого посетителя. Хозяйка привычно отметила и мужественную стать юного воина, и опрятность уставной одежды, и явное смущение гостя.
“Новичок”, – безошибочно подумала она, прикидывая, сколько можно стрясти с неопытного клиента.
– Всегда к вашим услугам, господин воин, – жеманно произнесла она и повлекла Кенета за собой, в глубь бесчисленных коридоров и комнат. – Соизвольте отведать нашего скромного вина, пока я кликну девушек, чтобы вас развлекли. Хотите послушать лютню или цитру?
– Я… тороплюсь, – с трудом выдавил Кенет.
Хозяйке едва удалось скрыть удивление: обычно новички предпочитают посидеть с девицами за вином, поболтать, расслабиться, а потом уж переходить к делу. Впрочем, ей-то какая забота? Воля клиента – закон для заведения.
– Как будет угодно господину воину, – церемонно поклонилась она. – Каких девушек изволит уважаемый господин воин предпочитать?
– Не важно. – На этом слове Кенет, что называется, “дал петуха” и лишь с трудом совладал вновь с собственным голосом. – Постарше только… и поопытнее…
А вот это для зеленого мальчишки желание вполне естественное.
– Заверяю вас, господин воин, – сладко улыбнулась хозяйка, – в моем заведении много опытных девушек и… гм… помоложе. Несомненно, они вам понравятся.
– Нет, – помотал головой Кенет, чувствуя себя совсем уже скверно. – Самую старшую, пожалуйста… и опытную.
Хозяйка чуть приметно пожала плечами. Что ж, если хорошенький мальчик желает развлекаться только с перезрелой красавицей, которая ему по возрасту в матери годится, – его дело. Вкусы бывают разные, и она за свою жизнь навидалась достаточно клиентов с такими причудами, что этот заикающийся юноша не особенно ее и удивил.
– Сию минуту, господин воин, – вновь поклонилась она. – Вот по этому коридору и направо. Позвольте вас проводить.
На двери, возле которой хозяйка остановилась, красовалось изображение цветущей мяты. Хозяйка требовательно постучалась. Из-за двери послышалось удивленное восклицание, потом торопливые шаги.
– Желаю приятно провести время, – угодливо пропела хозяйка и засеменила прочь.
Дверь распахнулась.
– Милости просим, господин, – послышался из-за двери низковатый женский голос с чуть уловимой приятной хрипотцой. Кенет нервно сглотнул и вошел, с трудом подавив желание крепко зажмуриться.
– Сюда, господин воин. – Мягкая надушенная женская рука охватила запястье Кенета и слегка потянула. Кенет послушно сел возле низкого столика, судорожно соображая, как же ему разговаривать с этой женщиной. Конечно, уважаемый господин воин стоит на общественной лестнице настолько выше какой-то там проститутки, что обращаться к ней он может только на “ты” и никак иначе. Но в том-то и дело, что Кенет не так уж давно поднялся вверх по этой самой лестнице, перемахнув через добрый десяток ступеней. Ему трудно было обратиться на “ты” к женщине старше себя, кем бы она ни была. По счастью, до него вовремя дошло, что обращаться на “вы” ни в коем случае нельзя. Не стоит обижать женщину напоминанием о ее возрасте.
– Как тебя зовут? – выдавил Кенет.
– Хакка, господин воин, – ответила женщина. Голос звучал так мягко, что Кенет отважился поднять глаза.
Никто на первый взгляд, ни даже на второй не дал бы Хакке ее сорока двух лет. Тело ее сохранило былую стройность и округлость; лицо было накрашено куда более умело, чем у ее молодых удачливых соперниц, и даже при дневном свете Хакка выглядела от силы лет на двадцать восемь. Выдавали ее только движения – тяжеловатые, утомленные.
Однако от постоянных клиентов заведения настоящий возраст не скроешь, как ни старайся. Время славы и успеха для Хакки миновало безвозвратно. Молодые аристократы уже не осыпали ее драгоценностями, приглашая совершить прогулку по реке. Теперь к модной когда-то куртизанке захаживала совсем иная публика: солидные купцы в летах, желающие отдохнуть от торговых дел и нелюбимых жен. Народ все больше прижимистый, хотя и не без своих достоинств: эти хотя бы умели ценить ее былую славу. Им было лестно пользоваться вниманием некогда недосягаемой дорогостоящей гетеры. Все же посещали ее лишь два-три постоянных клиента, да и те появлялись нечасто. Их внимания и денег пока хватало, чтобы Хакка могла сохранять за собой отдельную комнату и пользоваться хотя бы относительным уважением хозяйки. Однако и эта спокойная пора уже клонилась к закату. Клиенты навещали ее все реже. Никогда бы раньше хозяйка не посмела привести к ней гостя, не послав загодя девочку-прислужницу с предупреждением. И не стоял бы на ее столе выщербленный кувшин для подогретого вина. И не пришлось бы ей стыдиться перед молодым гостем за обтрепанные края циновок и роскошное, но явно поношенное платье.
Кенет всего этого, понятное дело, не знал. Он увидел высокую, еще привлекательную женщину; увидел комнату, отнюдь не поражающую назойливым безвкусным великолепием, – и почувствовал себя немного лучше.
– Меня зовут Кенет, – почти спокойно сказал он.
Хакка слегка улыбнулась: гостю, видно, и невдомек, что в веселых домах посетители обычно не сообщают своего имени, а взамен выдумывают себе прозвание. Что-нибудь неприлично-поэтичное. “Беспутный гость, захмелевший среди цветов”. “Безымянный повеса, любитель ароматов”. Что-нибудь в подобном стиле.
– Изволите выпить вина, господин воин? – любезно осведомилась Хакка.
У Кенета вновь испортилось настроение: надо было как-то изложить свою просьбу, а он не знал, с чего начать.
– Да нет… я… мне нужно… – замялся он, подыскивая слова.
Хакка пожала плечами, отчего весь ее наряд пришел в движение. Пояс развязался как бы сам собой, платье соскользнуло с плеч и упало на пол. Хакка предстала перед Кенетом в одном нижнем одеянии – шелковой рубашке без левого рукава, почти полностью открывающей левую грудь.
– Ой нет! – взмолился Кенет. – Оденься, пожалуйста.
Хакка аккуратно подняла с пола платье и набросила на себя, украдкой недоуменно взглянув на гостя. Странный мальчик. Говорит, что ему нужно, и все тут, а сам… Может, он и вообще женщинами не интересуется? Зачем тогда пришел? Хотя нет; достаточно взглянуть ему в лицо, а потом пониже пояса, чтобы стало совершенно ясно: интересуется. Почему же тогда он велел ей прикрыться? Неужели настолько перепугался? Кто – воин?! Быть не может. Или сама она слишком стара даже для таких неопытных мальчиков?..
– Мне… мне только поговорить, – заливаясь краской, пробормотал несчастный Кенет.
Хакка бросила на него такой взгляд, что Кенет понял: или он теперь же и немедленно объяснит все поподробнее, или его сочтут полудурком с немыслимо извращенными наклонностями. За разговорами в публичный дом не ходят.
– Мне нельзя, – пояснил Кенет, – у меня обет.
Страх из глаз Хакки исчез, недоумение осталось.
– Я учусь магии, – добавил Кенет. Отчего-то признаться в тайне, которую он не доверил даже Аканэ и лишь по необходимости частично поведал Наоки, оказалось легче, чем объяснить точно, зачем он сюда пришел.
К его удивлению, Хакка понимающе кивнула. Будучи опытной проституткой, Хакка получше большинства простых смертных знала, отчего среди ее клиентов не попадаются волшебники. За годы работы в веселом квартале каких только сплетен не наслушаешься. Могут же среди них оказаться и достоверные.
Хакка поплотнее запахнула платье и уселась за столик напротив гостя.
– Так что же вам в таком случае нужно, господин ученик мага? – удивленно спросила она.
– Поговорить, – обреченно повторил Кенет. – Мне нужен совет.
Глаза Хакки медленно заблестели веселыми огоньками.
– За советом ко мне еще никто не приходил, – усмехнулась она. – Вы уверены, что не ошиблись в выборе советчика?
– А мне больше спрашивать не у кого, – с обезоруживающей прямотой брякнул Кенет и, помолчав, добавил: – Ты извини. Я не хотел тебя обидеть.
Хакка снова усмехнулась:
– Вот чего я слышать не привыкла, так это извинений. Если на всех обижаться, я бы давно удавилась. Что же за совет вам нужен, господин Кенет?
Кенет честно рассказал все как есть, только без подробностей. Он не хотел позорить незнакомую ему девушку. Однако подробности и не понадобились.
– Нападение в лавке каллиграфа? – возбужденно перебила его Хакка. – Слышала, конечно. Об этом весь Каэн пятый день судачит. Скромный молодой воин и барышня Тама. Очень знатная семья. Очень богатая. Женихи вокруг барышни так и вьются.
Неожиданно Хакка засмеялась.
– Раз уж вы здесь, скромный господин воин, одними благодарностями дело не ограничилось.
Кенет кивнул, испытывая огромное облегчение. Эта женщина сама все поняла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
А утром пятого дня его навестила давешняя служанка. Непонятно, как старуха ухитрилась разыскать почти никому не известного в Каэне пришлого молодого воина, не учиняя ненужных расспросов, способных привлечь внимание посторонних. Но так или иначе, она нашла постоялый двор, где обитал Кенет, и вручила юноше небольшое письмо, свернутое в свиток и изящно перевязанное красной шелковой тесьмой, прикрепленной к ярко-алой махровой гвоздике.
Кенет сразу понял, от кого письмо, и догадался – или почти догадался, – что в нем написано. Предчувствия его не обманули.
Стихотворная часть послания была составлена по всем правилам. Как и положено, в стихах аллегорическими намеками сообщалось о том, какие нежные чувства пробудила в благородной барышне счастливая встреча с героическим воином. Но не стихи привели Кенета в наибольшее замешательство. Далее благородная барышня – для разнообразия прозой – назначала ему свидание в первый же день гербовых торжеств. В праздничной суматохе никто ничего не заметит. Уже знакомая восхитительному господину воину старая служанка будет ждать его с наступлением сумерек возле лавки, где он и свершил свой подвиг, и проводит туда, где его ждут, томясь нетерпением и надеждой.
Кенет застонал и едва не выругался вслух. Потом опомнился, тщательно спрятал письмо и отправился на поиски Наоки.
– Ну ты и счастливчик! – радостно воскликнул Наоки, выслушав сбивчивый рассказ Кенета. – Да ты и мечтать не мог о подобном браке.
– О каком браке! – возопил несчастный Кенет. – Да с чего ты взял, что я собираюсь жениться?!
Наоки взглянул на друга с нескрываемо гадливым любопытством.
– Не собираешься жениться? – переспросил он, словно не веря собственным ушам. – Так ты, значит, попросту хочешь…
– Не хочу! – рявкнул Кенет. – Ничего подобного я как раз и не хочу. Хотел бы, но не хочу.
– Это как? – не понял сбитый с толку Наоки.
Кенет не без труда взял себя в руки и постарался доходчиво объяснить Наоки, почему именно он как начинающий маг не может воспользоваться наивной доверчивостью спасенной им девушки – ни в смысле брака, ни в каком ином.
– Не понимаю, в чем проблема, – заявил Наоки с прямотой видавшего виды горожанина. – Не хочешь ты ее – ну и не хоти себе дальше. Кто тебя может заставить?
– Да не заставить… – Кенет досадливо потер переносицу. – Я не знаю, как бы мне так от нее отделаться, чтоб не обидеть.
– Ах вот оно что… – Наоки призадумался. – Да, ты прав. Судя по всему, девушка она порядочная, а таких обижать действительно не стоит. Ты и не представляешь, на что способна разъяренная порядочная женщина, стоит ей заподозрить, что ее оскорбили и отвергли.
Наоки замотал головой, не в силах выразить, какие страшные неприятности может обрушить на голову его друга обиженная им порядочная девушка.
– Я не это имел в виду, – запротестовал Кенет.
– А я – это, – отрезал Наоки.
– Так что же мне все-таки делать? – взмолился несчастный Кенет.
– Я бы знал! – искренне сообщил Наоки. – Понятия не имею. Меня всегда интересовало, как привлечь внимание женщины, а вот как от нее отделаться…
– Мне бы твои заботы! – простонал Кенет, хватаясь за голову.
Между тем гербовые торжества неумолимо приближались, и решение следовало принять быстро. Несколько часов Кенет просидел у себя в комнате, сжав виски и напряженно думая, у кого бы спросить совета, раз уж Наоки в этом важном деле не в силах ему ничем помочь.
Спрашивать надо у того, кто в подобных вещах разбирается. Да, но кто в них может смыслить?
К исходу дня Кенета осенило. Перебрав и отвергнув множество вариантов, он принял единственно возможное решение. Оставалось надеяться, что верное.
И в сумерках Кенет, смятенный до глубины души, вступил под сень публичного дома, известного на весь Каэн под названием “Парчовые радости”. Впоследствии Кенет ни за что не мог бы рассказать, на что были похожи изнутри эти самые “радости”: от смущения он едва видел, что творится, и чуть не упал, споткнувшись у входа о пеструю плетеную циновку.
Зато наметанный глаз хозяйки заведения мгновенно оценил незнакомого посетителя. Хозяйка привычно отметила и мужественную стать юного воина, и опрятность уставной одежды, и явное смущение гостя.
“Новичок”, – безошибочно подумала она, прикидывая, сколько можно стрясти с неопытного клиента.
– Всегда к вашим услугам, господин воин, – жеманно произнесла она и повлекла Кенета за собой, в глубь бесчисленных коридоров и комнат. – Соизвольте отведать нашего скромного вина, пока я кликну девушек, чтобы вас развлекли. Хотите послушать лютню или цитру?
– Я… тороплюсь, – с трудом выдавил Кенет.
Хозяйке едва удалось скрыть удивление: обычно новички предпочитают посидеть с девицами за вином, поболтать, расслабиться, а потом уж переходить к делу. Впрочем, ей-то какая забота? Воля клиента – закон для заведения.
– Как будет угодно господину воину, – церемонно поклонилась она. – Каких девушек изволит уважаемый господин воин предпочитать?
– Не важно. – На этом слове Кенет, что называется, “дал петуха” и лишь с трудом совладал вновь с собственным голосом. – Постарше только… и поопытнее…
А вот это для зеленого мальчишки желание вполне естественное.
– Заверяю вас, господин воин, – сладко улыбнулась хозяйка, – в моем заведении много опытных девушек и… гм… помоложе. Несомненно, они вам понравятся.
– Нет, – помотал головой Кенет, чувствуя себя совсем уже скверно. – Самую старшую, пожалуйста… и опытную.
Хозяйка чуть приметно пожала плечами. Что ж, если хорошенький мальчик желает развлекаться только с перезрелой красавицей, которая ему по возрасту в матери годится, – его дело. Вкусы бывают разные, и она за свою жизнь навидалась достаточно клиентов с такими причудами, что этот заикающийся юноша не особенно ее и удивил.
– Сию минуту, господин воин, – вновь поклонилась она. – Вот по этому коридору и направо. Позвольте вас проводить.
На двери, возле которой хозяйка остановилась, красовалось изображение цветущей мяты. Хозяйка требовательно постучалась. Из-за двери послышалось удивленное восклицание, потом торопливые шаги.
– Желаю приятно провести время, – угодливо пропела хозяйка и засеменила прочь.
Дверь распахнулась.
– Милости просим, господин, – послышался из-за двери низковатый женский голос с чуть уловимой приятной хрипотцой. Кенет нервно сглотнул и вошел, с трудом подавив желание крепко зажмуриться.
– Сюда, господин воин. – Мягкая надушенная женская рука охватила запястье Кенета и слегка потянула. Кенет послушно сел возле низкого столика, судорожно соображая, как же ему разговаривать с этой женщиной. Конечно, уважаемый господин воин стоит на общественной лестнице настолько выше какой-то там проститутки, что обращаться к ней он может только на “ты” и никак иначе. Но в том-то и дело, что Кенет не так уж давно поднялся вверх по этой самой лестнице, перемахнув через добрый десяток ступеней. Ему трудно было обратиться на “ты” к женщине старше себя, кем бы она ни была. По счастью, до него вовремя дошло, что обращаться на “вы” ни в коем случае нельзя. Не стоит обижать женщину напоминанием о ее возрасте.
– Как тебя зовут? – выдавил Кенет.
– Хакка, господин воин, – ответила женщина. Голос звучал так мягко, что Кенет отважился поднять глаза.
Никто на первый взгляд, ни даже на второй не дал бы Хакке ее сорока двух лет. Тело ее сохранило былую стройность и округлость; лицо было накрашено куда более умело, чем у ее молодых удачливых соперниц, и даже при дневном свете Хакка выглядела от силы лет на двадцать восемь. Выдавали ее только движения – тяжеловатые, утомленные.
Однако от постоянных клиентов заведения настоящий возраст не скроешь, как ни старайся. Время славы и успеха для Хакки миновало безвозвратно. Молодые аристократы уже не осыпали ее драгоценностями, приглашая совершить прогулку по реке. Теперь к модной когда-то куртизанке захаживала совсем иная публика: солидные купцы в летах, желающие отдохнуть от торговых дел и нелюбимых жен. Народ все больше прижимистый, хотя и не без своих достоинств: эти хотя бы умели ценить ее былую славу. Им было лестно пользоваться вниманием некогда недосягаемой дорогостоящей гетеры. Все же посещали ее лишь два-три постоянных клиента, да и те появлялись нечасто. Их внимания и денег пока хватало, чтобы Хакка могла сохранять за собой отдельную комнату и пользоваться хотя бы относительным уважением хозяйки. Однако и эта спокойная пора уже клонилась к закату. Клиенты навещали ее все реже. Никогда бы раньше хозяйка не посмела привести к ней гостя, не послав загодя девочку-прислужницу с предупреждением. И не стоял бы на ее столе выщербленный кувшин для подогретого вина. И не пришлось бы ей стыдиться перед молодым гостем за обтрепанные края циновок и роскошное, но явно поношенное платье.
Кенет всего этого, понятное дело, не знал. Он увидел высокую, еще привлекательную женщину; увидел комнату, отнюдь не поражающую назойливым безвкусным великолепием, – и почувствовал себя немного лучше.
– Меня зовут Кенет, – почти спокойно сказал он.
Хакка слегка улыбнулась: гостю, видно, и невдомек, что в веселых домах посетители обычно не сообщают своего имени, а взамен выдумывают себе прозвание. Что-нибудь неприлично-поэтичное. “Беспутный гость, захмелевший среди цветов”. “Безымянный повеса, любитель ароматов”. Что-нибудь в подобном стиле.
– Изволите выпить вина, господин воин? – любезно осведомилась Хакка.
У Кенета вновь испортилось настроение: надо было как-то изложить свою просьбу, а он не знал, с чего начать.
– Да нет… я… мне нужно… – замялся он, подыскивая слова.
Хакка пожала плечами, отчего весь ее наряд пришел в движение. Пояс развязался как бы сам собой, платье соскользнуло с плеч и упало на пол. Хакка предстала перед Кенетом в одном нижнем одеянии – шелковой рубашке без левого рукава, почти полностью открывающей левую грудь.
– Ой нет! – взмолился Кенет. – Оденься, пожалуйста.
Хакка аккуратно подняла с пола платье и набросила на себя, украдкой недоуменно взглянув на гостя. Странный мальчик. Говорит, что ему нужно, и все тут, а сам… Может, он и вообще женщинами не интересуется? Зачем тогда пришел? Хотя нет; достаточно взглянуть ему в лицо, а потом пониже пояса, чтобы стало совершенно ясно: интересуется. Почему же тогда он велел ей прикрыться? Неужели настолько перепугался? Кто – воин?! Быть не может. Или сама она слишком стара даже для таких неопытных мальчиков?..
– Мне… мне только поговорить, – заливаясь краской, пробормотал несчастный Кенет.
Хакка бросила на него такой взгляд, что Кенет понял: или он теперь же и немедленно объяснит все поподробнее, или его сочтут полудурком с немыслимо извращенными наклонностями. За разговорами в публичный дом не ходят.
– Мне нельзя, – пояснил Кенет, – у меня обет.
Страх из глаз Хакки исчез, недоумение осталось.
– Я учусь магии, – добавил Кенет. Отчего-то признаться в тайне, которую он не доверил даже Аканэ и лишь по необходимости частично поведал Наоки, оказалось легче, чем объяснить точно, зачем он сюда пришел.
К его удивлению, Хакка понимающе кивнула. Будучи опытной проституткой, Хакка получше большинства простых смертных знала, отчего среди ее клиентов не попадаются волшебники. За годы работы в веселом квартале каких только сплетен не наслушаешься. Могут же среди них оказаться и достоверные.
Хакка поплотнее запахнула платье и уселась за столик напротив гостя.
– Так что же вам в таком случае нужно, господин ученик мага? – удивленно спросила она.
– Поговорить, – обреченно повторил Кенет. – Мне нужен совет.
Глаза Хакки медленно заблестели веселыми огоньками.
– За советом ко мне еще никто не приходил, – усмехнулась она. – Вы уверены, что не ошиблись в выборе советчика?
– А мне больше спрашивать не у кого, – с обезоруживающей прямотой брякнул Кенет и, помолчав, добавил: – Ты извини. Я не хотел тебя обидеть.
Хакка снова усмехнулась:
– Вот чего я слышать не привыкла, так это извинений. Если на всех обижаться, я бы давно удавилась. Что же за совет вам нужен, господин Кенет?
Кенет честно рассказал все как есть, только без подробностей. Он не хотел позорить незнакомую ему девушку. Однако подробности и не понадобились.
– Нападение в лавке каллиграфа? – возбужденно перебила его Хакка. – Слышала, конечно. Об этом весь Каэн пятый день судачит. Скромный молодой воин и барышня Тама. Очень знатная семья. Очень богатая. Женихи вокруг барышни так и вьются.
Неожиданно Хакка засмеялась.
– Раз уж вы здесь, скромный господин воин, одними благодарностями дело не ограничилось.
Кенет кивнул, испытывая огромное облегчение. Эта женщина сама все поняла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80