Рассвет едва занимался.
Эйлин пошевелилась: действие наркотика ослабло, дыхание девушки становилось все более глубоким. Неужели нет никакой возможности оградить ее от предстоящих испытаний? Дойл прекрасно понимал, что любые попытки спастись при нынешних обстоятельствах ни к чему не приведут. Он в ответе за жизнь Эйлин, но совершенно лишен возможности действовать. Судьба близнецов, вероятно, трагична, и Джек, скорее всего, тоже попал в беду. Дойл бросил осторожный взгляд на Александра Спаркса. Он ощущал мышцами твердость шприца, засунутого в сапог. Нет, еще рано. Сейчас, когда Эйлин спит у него на руках, он абсолютно беспомощен.
Колеса застучали по дороге, мощенной булыжником, экипаж замедлил ход, и они въехали в арку, по обеим сторонам которой возвышались гранитные статуи огромных хищных птиц.
– Рэвенскар, – вежливо сообщил Александр, вновь скрываясь под маской учтивого хозяина.
Когда экипаж остановился, Дойл услышал, как позади них заскрипели запираемые ворота. От толчка Эйлин пробудилась; увидев над собой склонившегося Дойла, она радостно улыбнулась и потянулась к нему губами. Он с нежностью погладил ее по волосам. В этот момент хлопнула дверца экипажа – Александр Спаркс исчез, не сказав ни слова…
Слуга распахнул дверцу с противоположной стороны, и Дойл увидел в дверном проеме широко улыбающееся румяное лицо пожилого господина. Его лысую макушку обрамляли седые клочки волос, из-под очков на Дойла взирали светло-голубые глаза, казавшиеся огромными за толстыми стеклами.
– Доктор Дойл, я не ошибаюсь? – спросил незнакомец.
– Верно, – кивнул Дойл.
– Поздравляю вас с прибытием в Рэвенскар, очень рады вас видеть, – заверещал господин с заметным шотландским акцентом.
Услышав незнакомый голос, Эйлин попробовала сесть. Дойлу пришлось поддержать ее за плечи. Он пожал протянутую руку господина, продолжавшего широко улыбаться.
– Епископ Пиллфрок, если не ошибаюсь? – обратился к нему Дойл, разглядев сутану на этом человеке.
– Да-да. Рад с вами познакомиться, доктор.
– Мисс Эйлин Темпл, – представил Дойл свою спутницу.
– Конечно. Чрезвычайно рад встрече, мисс Темпл, – схватил руку Эйлин епископ.
Эйлин безуспешно пыталась смотреть в одну точку и инстинктивно пробормотала:
– Enchante.
– Я просто очарован! Добро пожаловать, добро пожаловать! – не переставая, тараторил Пиллфрок. – Вам, конечно, необходимо отдохнуть после трудной дороги, господа; вас ждет горячая ванна, теплые постели и, конечно, горячий завтрак. Это поднимет вам настроение. Сюда, пожалуйста.
Дойл помог Эйлин выбраться из экипажа. Она тяжело опиралась на его руку, с трудом передвигая ногами. Дойл огляделся: круглый двор был обнесен высокими мощными стенами, тонущими в серой рассветной дымке. Вытесанные из массивных бревен и укрепленные стальными полосами ворота надежно замыкали двор. Дом с круглыми башнями и развевающимися на ветру знаменами, с подъемными мостами и пушками, укрепленными по верху стен, больше напоминал средневековую крепость, нежели обычное поместье.
– Добро пожаловать. Очень, очень рады вашему приезду. Пожалуйста, сюда, доктор. Сюда, мисс Темпл, вот сюда, – не переставая улыбаться, продолжал тараторить Пиллфрок, проворно семеня короткими ножками и тряся обширным животом.
Придерживая Эйлин за талию, Дойл посмотрел на слуг, выстроившихся перед ними в два ряда. Все они были высокого роста и крепкого телосложения, с непроницаемым холодным выражением лица. Вполне возможно, что именно эти лица скрывались под серыми капюшонами их преследователей всего несколько часов назад.
– Где мы, Артур? – прошептала Эйлин.
– Думаю, в весьма неприятном месте, – тихо ответил Дойл.
– Почему мы здесь?
– А вот это пока не совсем ясно.
– Ну, тогда… тогда я рада, что вы рядом со мной, пусть даже и в очень опасном месте.
Дойл крепче прижал к себе Эйлин. Несколько слуг двинулись за ними к дверям, куда приглашал их Пиллфрок. Внутри замок вполне соответствовал тому впечатлению, какое он производил снаружи. Их провели по огромному залу, украшенному яркими геральдическими знаменами. Вдоль стен были расставлены кованые доспехи средневековых рыцарей; угрожающе ощетинились копья. Длинный стол занимал все пространство посреди зала, в дальнем его конце, в камине размером со спальню Дойла в его бывшей квартире, полыхал огонь.
– Боюсь, сейчас слишком рано, чтобы представить вас остальным гостям, – проговорил епископ, поднимаясь по широкой лестнице. – Но уверяю вас, им давно не терпится встретиться с вами.
– Этот господин, с которым мы ехали в экипаже… – начал Дойл.
– Да-да, – с готовностью подхватил Пиллфрок.
– Мистер Грейвс? Мистер Максимилиан Грейвс?
– Да-да, я слушаю вас, – улыбнулся епископ.
– Он ваш коллега? Коллега по издательству "Ратборн и сыновья"?
– Да-да, "Ратборн и сыновья", разумеется.
– Так это был он?
– А что он вам сказал об этом?
– Ничего не говорил.
– Вот как?
Дойл не мог понять, то ли Пиллфрок не желает говорить, то ли он просто идиот.
– Я пытаюсь уяснить для себя, – настойчиво повторил Дойл, – был ли это действительно мистер Грейвс.
– Мне бы не хотелось говорить за мистера Грейвса, – ответил Пиллфрок.
– Так все-таки это был он?
– Он так сказал вам?
Дойл и Эйлин переглянулись. Странная манера епископа отвечать на вопросы крайне озадачила их.
– Он сказал, что его зовут Александр Спаркс!
– Ну и отлично, – захихикал Пиллфрок. – Ему лучше знать, не правда ли? Вот мы и пришли, господа.
Крепкого сложения лакей распахнул двери, завидев приближавшихся гостей; Пиллфрок жестом пригласил Дойла и Эйлин войти. Обстановка комнаты представляла собой полный контраст мрачновато-строгому убранству большого зала. Здесь на полу лежал великолепный персидский ковер; кровати были задрапированы тончайшим шелком; мягкие стулья и диван радовали глаз яркой обивкой. Восхитительные гобелены украшали стены, сами стены чуть-чуть закруглялись – было ясно, что комната расположена в одной из круглых башен замка Рэвенскар. Единственное окно выходило на север, сквозь него пробивался неяркий утренний свет.
– Ванная здесь, – сказал епископ, открывая дверь в соседнюю комнату; Эйлин и Дойл увидели выложенный черно-белой плиткой маленький бассейн, в который слуги наливали воду, такую горячую, что от нее шел густой пар.
– Пожалуйста, купайтесь в бассейне, отдыхайте, сколько душе угодно, – весело сказал Пиллфрок. – Гостям у нас оказывают поистине королевский прием. Если что-нибудь понадобится, позвоните в колокольчик.
Дойл и Эйлин поблагодарили епископа, и он, раскланиваясь на ходу, вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Приложив к губам палец, Дойл тронул дверную ручку. Дверь была заперта. Заглянув в замочную скважину, он разглядел лишь спину слуги, стоявшего снаружи. Толкнув дверь еще раз, Дойл направился к окну, а Эйлин опустилась на диван и принялась расшнуровывать ботинки.
– От всей души одобряю идею купания, – пробормотала она. – Если они намерены убить нас, то им, должно быть, нужны чистенькие и вполне отдохнувшие жертвы.
Дойл выглянул в окно. Оно выходило во двор; сквозь распахнутые ворота туда-сюда сновали груженые фургоны. По крепостному валу расхаживали вооруженные охранники; еще двое стояли под окном.
К западу от замка – если только Дойл правильно сориентировался – простиралась равнина, освещенная первыми утренними лучами солнца. Это были земли генерала Маркуса Макколея Драммонда, приобретенные им у лорда Николсона, торфяники, доход от которых вряд ли мог быть большим. Возможно, ценность этого приобретения состояла в том, что они находились в непосредственной близости от Рэвенскара. По мере того как туман рассеивался, Дойл стал различать вдали неясные очертания каких-то темных строений, поднимавшихся над снежной белизной. Вероятно, торфяные склады, решил Дойл.
– Я иду первой, Артур, если вы не возражаете, – сказала Эйлин, сбрасывая рубашку и брюки на пол.
– Отлично, – пробормотал Дойл, не замечая прелестной наготы Эйлин.
Через мгновение до его слуха донеслись бурные всплески воды, сопровождаемые восторженными восклицаниями и смехом.
Вглядевшись пристальнее, Дойл понял, что с южной стороны Рэвенскара тоже есть какое-то сооружение, от которого отходит железнодорожная ветка, ведущая на запад. Под низкими сводами ворот беспрерывно двигались маленькие фигурки, перетаскивавшие ящики на грузовой двор. Из труб к небу поднимались столбы черного дыма; чуть ли не во всю стену здания красовался рисунок, изображавший ласковую маму, протягивающую печенье малышу. Огромные буквы под рисунком гласили: МАМИНЫ СЛАДОСТИ.
– Артур! – раздался из-за двери радостный возглас Эйлин.
– Да, дорогая?
– Вы не хотите войти сюда?
– Конечно. Сейчас.
Дойл снял пальто, вытащил из сапога шприцы, спрятал их под подушками на диване, а затем направился к двери бассейна.
Погрузившись в воду. Эйлин зажмурилась от блаженства. Она придерживалась за стенки бассейна, который был сделан в виде дракона, стоявшего на четырех когтистых лапах. Кожа девушки сверкала белизной, на лице выступили капельки пота. Волосы были забраны наверх, но несколько прядей выбились и намокли в воде. Дойл оцепенел от охватившего его волнения. Как женщинам удается справляться с такой умопомрачительной копной волос? Тонкие пряди, струившиеся по шее Эйлин, сводили его с ума.
– Мне кажется, я попала на небеса, – счастливым голосом пробормотала Эйлин.
– В самом деле?
– Похоже на действие какого-то наркотика.
– Так оно и есть.
– Мысли у меня странно путаются, но тело… Я бы сказала, что испытываю невероятное физическое наслаждение.
– Думаю, все это действие наркотика, дорогая.
– Значит, скоро это пройдет?
– Боюсь, что да.
– Жаль. К тому же никакой помощи от меня сейчас не дождешься.
– Сейчас вы в безопасности, и это самое главное.
Эйлин подняла руку. Дойл поцеловал мокрые пальчики, как завороженный глядя на стекающие капли воды.
– Мистер Джек не вернулся? – спросила Эйлин.
– Нет.
– Это очень плохо.
– Да, скверно.
– Похоже, мы влипли в ужасную историю.
– Похоже, что так.
– Тогда… Тогда, может быть, после того как я еще немного понежусь в воде, вы отнесете меня в постель? Как вам нравится такое предложение, милый?
– Очень нравится, любимая. Я просто схожу с ума.
Блаженно улыбнувшись, Эйлин крепко сжала его руку.
Дойл, замерев, сидел на краешке бассейна и ждал.
* * *
Близость рождает самые разные чувства, не только снисходительность, лениво размышлял Дойл, утопая в перине и наслаждаясь той приятной, ни с чем не сравнимой усталостью, которая одолевает человека после мгновений любви. Страсть… То, с какой стремительностью и самозабвением отдалась ему несколько минут назад Эйлин, нельзя сравнить даже с предыдущей ночью. Это могло быть вызвано действием наркотика или безысходностью ситуации, в которой они оказались… В любом случае ничего подобного он в своей жизни еще не испытывал. Сейчас Эйлин крепко спала, свернувшись, как котенок, у него под рукой и разметав по подушке свои темные кудри. Волна нежности к этой женщине захлестнула Дойла… Удивительно, но это чувство никак не противоречило тому, что минуту назад они отдавались друг другу с ожесточением диких животных; это было столь же естественно, как и глубокий, сладкий сон, в который мгновенно погрузилась Эйлин. Засыпая, Дойл с благодарностью вспомнил свою мать, которая, к счастью, никогда не настраивала его против легкомысленных актрис.
Дойл проснулся внезапно, как от толчка. Комната была освещена неярким оранжевым светом, проникавшим из окна. Он скорее почувствовал, чем понял, что кто-то был здесь. Сев на постели, Дойл огляделся. Одежда, разбросанная по полу рядом с кроватью, исчезла, ее нигде не было видно. На второй кровати были аккуратно разложены вечерний костюм и черное бархатное платье. Эйлин все еще спала.
Дойл почувствовал, что дико хочет есть, от голодного спазма у него сжалось все внутри. Он взглянул на часы, лежавшие на кровати поверх пиджака: четыре часа. Они проспали почти весь день! Натянув брюки – они оказались точно впору, – Дойл подошел к окну. Солнце клонилось к горизонту. Внизу, во дворе, по-прежнему сновали какие-то люди; вооруженные охранники все так же несли караул. Но на фабрике рабочий день, похоже, закончился, и только над одним из зданий возле самых торфяников струился дым.
Просунув руку под подушки на диване, Дойл убедился, что шприцы на месте. Облегченно вздохнув, он направился в ванную. На умывальнике он нашел кувшин с горячей водой и бритвенный прибор, а также стакан с терпким лавровым настоем.
С удовольствием умывшись и побрившись, Дойл вернулся в спальню. Эйлин проснулась и лежала в постели, прижимая ладонь ко лбу.
– У меня буквально раскалывается голова, – простонала она.
– После умывания вам станет гораздо лучше, – с улыбкой проговорил Дойл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Эйлин пошевелилась: действие наркотика ослабло, дыхание девушки становилось все более глубоким. Неужели нет никакой возможности оградить ее от предстоящих испытаний? Дойл прекрасно понимал, что любые попытки спастись при нынешних обстоятельствах ни к чему не приведут. Он в ответе за жизнь Эйлин, но совершенно лишен возможности действовать. Судьба близнецов, вероятно, трагична, и Джек, скорее всего, тоже попал в беду. Дойл бросил осторожный взгляд на Александра Спаркса. Он ощущал мышцами твердость шприца, засунутого в сапог. Нет, еще рано. Сейчас, когда Эйлин спит у него на руках, он абсолютно беспомощен.
Колеса застучали по дороге, мощенной булыжником, экипаж замедлил ход, и они въехали в арку, по обеим сторонам которой возвышались гранитные статуи огромных хищных птиц.
– Рэвенскар, – вежливо сообщил Александр, вновь скрываясь под маской учтивого хозяина.
Когда экипаж остановился, Дойл услышал, как позади них заскрипели запираемые ворота. От толчка Эйлин пробудилась; увидев над собой склонившегося Дойла, она радостно улыбнулась и потянулась к нему губами. Он с нежностью погладил ее по волосам. В этот момент хлопнула дверца экипажа – Александр Спаркс исчез, не сказав ни слова…
Слуга распахнул дверцу с противоположной стороны, и Дойл увидел в дверном проеме широко улыбающееся румяное лицо пожилого господина. Его лысую макушку обрамляли седые клочки волос, из-под очков на Дойла взирали светло-голубые глаза, казавшиеся огромными за толстыми стеклами.
– Доктор Дойл, я не ошибаюсь? – спросил незнакомец.
– Верно, – кивнул Дойл.
– Поздравляю вас с прибытием в Рэвенскар, очень рады вас видеть, – заверещал господин с заметным шотландским акцентом.
Услышав незнакомый голос, Эйлин попробовала сесть. Дойлу пришлось поддержать ее за плечи. Он пожал протянутую руку господина, продолжавшего широко улыбаться.
– Епископ Пиллфрок, если не ошибаюсь? – обратился к нему Дойл, разглядев сутану на этом человеке.
– Да-да. Рад с вами познакомиться, доктор.
– Мисс Эйлин Темпл, – представил Дойл свою спутницу.
– Конечно. Чрезвычайно рад встрече, мисс Темпл, – схватил руку Эйлин епископ.
Эйлин безуспешно пыталась смотреть в одну точку и инстинктивно пробормотала:
– Enchante.
– Я просто очарован! Добро пожаловать, добро пожаловать! – не переставая, тараторил Пиллфрок. – Вам, конечно, необходимо отдохнуть после трудной дороги, господа; вас ждет горячая ванна, теплые постели и, конечно, горячий завтрак. Это поднимет вам настроение. Сюда, пожалуйста.
Дойл помог Эйлин выбраться из экипажа. Она тяжело опиралась на его руку, с трудом передвигая ногами. Дойл огляделся: круглый двор был обнесен высокими мощными стенами, тонущими в серой рассветной дымке. Вытесанные из массивных бревен и укрепленные стальными полосами ворота надежно замыкали двор. Дом с круглыми башнями и развевающимися на ветру знаменами, с подъемными мостами и пушками, укрепленными по верху стен, больше напоминал средневековую крепость, нежели обычное поместье.
– Добро пожаловать. Очень, очень рады вашему приезду. Пожалуйста, сюда, доктор. Сюда, мисс Темпл, вот сюда, – не переставая улыбаться, продолжал тараторить Пиллфрок, проворно семеня короткими ножками и тряся обширным животом.
Придерживая Эйлин за талию, Дойл посмотрел на слуг, выстроившихся перед ними в два ряда. Все они были высокого роста и крепкого телосложения, с непроницаемым холодным выражением лица. Вполне возможно, что именно эти лица скрывались под серыми капюшонами их преследователей всего несколько часов назад.
– Где мы, Артур? – прошептала Эйлин.
– Думаю, в весьма неприятном месте, – тихо ответил Дойл.
– Почему мы здесь?
– А вот это пока не совсем ясно.
– Ну, тогда… тогда я рада, что вы рядом со мной, пусть даже и в очень опасном месте.
Дойл крепче прижал к себе Эйлин. Несколько слуг двинулись за ними к дверям, куда приглашал их Пиллфрок. Внутри замок вполне соответствовал тому впечатлению, какое он производил снаружи. Их провели по огромному залу, украшенному яркими геральдическими знаменами. Вдоль стен были расставлены кованые доспехи средневековых рыцарей; угрожающе ощетинились копья. Длинный стол занимал все пространство посреди зала, в дальнем его конце, в камине размером со спальню Дойла в его бывшей квартире, полыхал огонь.
– Боюсь, сейчас слишком рано, чтобы представить вас остальным гостям, – проговорил епископ, поднимаясь по широкой лестнице. – Но уверяю вас, им давно не терпится встретиться с вами.
– Этот господин, с которым мы ехали в экипаже… – начал Дойл.
– Да-да, – с готовностью подхватил Пиллфрок.
– Мистер Грейвс? Мистер Максимилиан Грейвс?
– Да-да, я слушаю вас, – улыбнулся епископ.
– Он ваш коллега? Коллега по издательству "Ратборн и сыновья"?
– Да-да, "Ратборн и сыновья", разумеется.
– Так это был он?
– А что он вам сказал об этом?
– Ничего не говорил.
– Вот как?
Дойл не мог понять, то ли Пиллфрок не желает говорить, то ли он просто идиот.
– Я пытаюсь уяснить для себя, – настойчиво повторил Дойл, – был ли это действительно мистер Грейвс.
– Мне бы не хотелось говорить за мистера Грейвса, – ответил Пиллфрок.
– Так все-таки это был он?
– Он так сказал вам?
Дойл и Эйлин переглянулись. Странная манера епископа отвечать на вопросы крайне озадачила их.
– Он сказал, что его зовут Александр Спаркс!
– Ну и отлично, – захихикал Пиллфрок. – Ему лучше знать, не правда ли? Вот мы и пришли, господа.
Крепкого сложения лакей распахнул двери, завидев приближавшихся гостей; Пиллфрок жестом пригласил Дойла и Эйлин войти. Обстановка комнаты представляла собой полный контраст мрачновато-строгому убранству большого зала. Здесь на полу лежал великолепный персидский ковер; кровати были задрапированы тончайшим шелком; мягкие стулья и диван радовали глаз яркой обивкой. Восхитительные гобелены украшали стены, сами стены чуть-чуть закруглялись – было ясно, что комната расположена в одной из круглых башен замка Рэвенскар. Единственное окно выходило на север, сквозь него пробивался неяркий утренний свет.
– Ванная здесь, – сказал епископ, открывая дверь в соседнюю комнату; Эйлин и Дойл увидели выложенный черно-белой плиткой маленький бассейн, в который слуги наливали воду, такую горячую, что от нее шел густой пар.
– Пожалуйста, купайтесь в бассейне, отдыхайте, сколько душе угодно, – весело сказал Пиллфрок. – Гостям у нас оказывают поистине королевский прием. Если что-нибудь понадобится, позвоните в колокольчик.
Дойл и Эйлин поблагодарили епископа, и он, раскланиваясь на ходу, вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Приложив к губам палец, Дойл тронул дверную ручку. Дверь была заперта. Заглянув в замочную скважину, он разглядел лишь спину слуги, стоявшего снаружи. Толкнув дверь еще раз, Дойл направился к окну, а Эйлин опустилась на диван и принялась расшнуровывать ботинки.
– От всей души одобряю идею купания, – пробормотала она. – Если они намерены убить нас, то им, должно быть, нужны чистенькие и вполне отдохнувшие жертвы.
Дойл выглянул в окно. Оно выходило во двор; сквозь распахнутые ворота туда-сюда сновали груженые фургоны. По крепостному валу расхаживали вооруженные охранники; еще двое стояли под окном.
К западу от замка – если только Дойл правильно сориентировался – простиралась равнина, освещенная первыми утренними лучами солнца. Это были земли генерала Маркуса Макколея Драммонда, приобретенные им у лорда Николсона, торфяники, доход от которых вряд ли мог быть большим. Возможно, ценность этого приобретения состояла в том, что они находились в непосредственной близости от Рэвенскара. По мере того как туман рассеивался, Дойл стал различать вдали неясные очертания каких-то темных строений, поднимавшихся над снежной белизной. Вероятно, торфяные склады, решил Дойл.
– Я иду первой, Артур, если вы не возражаете, – сказала Эйлин, сбрасывая рубашку и брюки на пол.
– Отлично, – пробормотал Дойл, не замечая прелестной наготы Эйлин.
Через мгновение до его слуха донеслись бурные всплески воды, сопровождаемые восторженными восклицаниями и смехом.
Вглядевшись пристальнее, Дойл понял, что с южной стороны Рэвенскара тоже есть какое-то сооружение, от которого отходит железнодорожная ветка, ведущая на запад. Под низкими сводами ворот беспрерывно двигались маленькие фигурки, перетаскивавшие ящики на грузовой двор. Из труб к небу поднимались столбы черного дыма; чуть ли не во всю стену здания красовался рисунок, изображавший ласковую маму, протягивающую печенье малышу. Огромные буквы под рисунком гласили: МАМИНЫ СЛАДОСТИ.
– Артур! – раздался из-за двери радостный возглас Эйлин.
– Да, дорогая?
– Вы не хотите войти сюда?
– Конечно. Сейчас.
Дойл снял пальто, вытащил из сапога шприцы, спрятал их под подушками на диване, а затем направился к двери бассейна.
Погрузившись в воду. Эйлин зажмурилась от блаженства. Она придерживалась за стенки бассейна, который был сделан в виде дракона, стоявшего на четырех когтистых лапах. Кожа девушки сверкала белизной, на лице выступили капельки пота. Волосы были забраны наверх, но несколько прядей выбились и намокли в воде. Дойл оцепенел от охватившего его волнения. Как женщинам удается справляться с такой умопомрачительной копной волос? Тонкие пряди, струившиеся по шее Эйлин, сводили его с ума.
– Мне кажется, я попала на небеса, – счастливым голосом пробормотала Эйлин.
– В самом деле?
– Похоже на действие какого-то наркотика.
– Так оно и есть.
– Мысли у меня странно путаются, но тело… Я бы сказала, что испытываю невероятное физическое наслаждение.
– Думаю, все это действие наркотика, дорогая.
– Значит, скоро это пройдет?
– Боюсь, что да.
– Жаль. К тому же никакой помощи от меня сейчас не дождешься.
– Сейчас вы в безопасности, и это самое главное.
Эйлин подняла руку. Дойл поцеловал мокрые пальчики, как завороженный глядя на стекающие капли воды.
– Мистер Джек не вернулся? – спросила Эйлин.
– Нет.
– Это очень плохо.
– Да, скверно.
– Похоже, мы влипли в ужасную историю.
– Похоже, что так.
– Тогда… Тогда, может быть, после того как я еще немного понежусь в воде, вы отнесете меня в постель? Как вам нравится такое предложение, милый?
– Очень нравится, любимая. Я просто схожу с ума.
Блаженно улыбнувшись, Эйлин крепко сжала его руку.
Дойл, замерев, сидел на краешке бассейна и ждал.
* * *
Близость рождает самые разные чувства, не только снисходительность, лениво размышлял Дойл, утопая в перине и наслаждаясь той приятной, ни с чем не сравнимой усталостью, которая одолевает человека после мгновений любви. Страсть… То, с какой стремительностью и самозабвением отдалась ему несколько минут назад Эйлин, нельзя сравнить даже с предыдущей ночью. Это могло быть вызвано действием наркотика или безысходностью ситуации, в которой они оказались… В любом случае ничего подобного он в своей жизни еще не испытывал. Сейчас Эйлин крепко спала, свернувшись, как котенок, у него под рукой и разметав по подушке свои темные кудри. Волна нежности к этой женщине захлестнула Дойла… Удивительно, но это чувство никак не противоречило тому, что минуту назад они отдавались друг другу с ожесточением диких животных; это было столь же естественно, как и глубокий, сладкий сон, в который мгновенно погрузилась Эйлин. Засыпая, Дойл с благодарностью вспомнил свою мать, которая, к счастью, никогда не настраивала его против легкомысленных актрис.
Дойл проснулся внезапно, как от толчка. Комната была освещена неярким оранжевым светом, проникавшим из окна. Он скорее почувствовал, чем понял, что кто-то был здесь. Сев на постели, Дойл огляделся. Одежда, разбросанная по полу рядом с кроватью, исчезла, ее нигде не было видно. На второй кровати были аккуратно разложены вечерний костюм и черное бархатное платье. Эйлин все еще спала.
Дойл почувствовал, что дико хочет есть, от голодного спазма у него сжалось все внутри. Он взглянул на часы, лежавшие на кровати поверх пиджака: четыре часа. Они проспали почти весь день! Натянув брюки – они оказались точно впору, – Дойл подошел к окну. Солнце клонилось к горизонту. Внизу, во дворе, по-прежнему сновали какие-то люди; вооруженные охранники все так же несли караул. Но на фабрике рабочий день, похоже, закончился, и только над одним из зданий возле самых торфяников струился дым.
Просунув руку под подушки на диване, Дойл убедился, что шприцы на месте. Облегченно вздохнув, он направился в ванную. На умывальнике он нашел кувшин с горячей водой и бритвенный прибор, а также стакан с терпким лавровым настоем.
С удовольствием умывшись и побрившись, Дойл вернулся в спальню. Эйлин проснулась и лежала в постели, прижимая ладонь ко лбу.
– У меня буквально раскалывается голова, – простонала она.
– После умывания вам станет гораздо лучше, – с улыбкой проговорил Дойл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58