– Слава богу, что я не знал всего этого раньше, – взволнованным голосом проговорил Дойл. – Иначе при виде Александра меня хватил бы удар…
По выражению глаз Спаркса Дойл понял, что его слова созвучны мыслям Джека.
– Далее Александр последовал в Индию, – продолжал Спаркс. – Там он проник в секту тагов, многочисленную и разветвленную организацию убийц. Англичанину, заклятому врагу индийцев, сделать это было нелегко, вот тут-то и пригодились его знание языков и умение искусно гримироваться. Таги обычно используют для убийства удавку; тот шарф с грузом на концах, который произвел на вас впечатление в Кембридже, – одно из их излюбленных орудий.
– Вы, похоже, многое заимствовали из их арсенала, – заметил Дойл.
– Во время моих многолетних странствий по следам Александра я, конечно, кое-чему научился. Вас это настораживает, доктор? – спросил с улыбкой Спаркс.
– Отнюдь. Теперь я буду спать спокойнее, – удовлетворенно хмыкнул Дойл.
– И правильно сделаете, – сказал Спаркс.
У Дойла вновь появилось ощущение, что он находится в одной клетке с хищным зверем. "Не дай бог, если знания и способности Джека когда-нибудь обернутся против меня", – невольно подумал он.
– Значит, за все годы, проведенные на Востоке, страсть Александра к оккультизму все возрастала? – спросил он.
– Совершенно верно, – подтвердил Спаркс. – Пока я изучал геометрию, спряжение французских глаголов и тому подобное, Александр рыскал по Гималаям – его целью было найти легендарные школы йогов в Северной Индии и в Непале.
– Я читал об этом… Если верно то, что пишут об этих школах, то нравственные устремления йогов представляются возвышенными. Такого человека, как Александр, вряд ли допустили бы в подобную школу.
– В некоторых случаях так и было. Однако существуют разные направления йоги, скажем, такие, которые придерживаются… – как это называется у Блаватской?
– Левосторонняя тропа, – подсказал Дойл.
– Верно! Кстати, вы никогда не обращали внимания, что английское слово "зловещий" одного корня с латинским "левый"?
– Что-то не припомню…
– Насколько я понял, Александр отдался во власть целого сонмища чертей, и они привели его в "высшую школу Тридцати Трех Степеней Нанесения Увечья" Темного братства. Как я ни пытался выяснить всю топографию передвижений Александра по прочим высшим школам, картина остается смутной.
– Это и были годы ваших странствий по Юго-Восточной Азии, не так ли? – заметил Дойл, пытаясь составить нечто целое из беспорядочного прошлого Спаркса.
Спаркс кивнул и продолжил:
– Я распростился с университетом незадолго до окончания. Все лучшее, что можно было почерпнуть в стенах, я получил. В поисках Александра я обрел тот практический опыт, который невозможно получить за партой.
Дойл решил, что дальше эту тему развивать не стоит.
– Джек, а когда Александр вернулся в Англию?
– Трудно сказать. Я потерял его след в Непале… И по возвращении домой в течение многих лет полагал, что мистика и магия захватили его настолько, что все остальное его перестало интересовать. Позже оказалось, что я глубоко заблуждался: Александр вернулся в Англию двенадцать лет назад, незадолго до того, как я начал карьеру.
– А как вы узнали, что он вернулся?
Сцепив руки и склонив голову, Спаркс некоторое время пристально смотрел на огонь в камине…
– В то время у меня возникло чувство, что деятельность криминального мира Лондона направляется какой-то… жестокой силой, скажем так. Паутина преступных связей была соткана умелой рукой, которая тонко манипулировала ими. Ее скрытое присутствие скорее ощущалось, нежели замечалось в каких-то конкретных делах. Но даже в тех случаях, которые мне удалось проверить, за кажущейся хаотичностью кровавых преступлений проглядывала какая-то общая цель.
– И что же это за цель?
– Ничего конкретного. Как вам известно, кое-кого из преступного мира я нанял на службу – надо надеяться, они вернутся на праведный путь. Так вот, от них я узнал о неком господине, который возглавляет подпольный бизнес – игорные дома, контрабанда, работорговля, проституция, наркотики. Деньги непрерывным потоком стекаются к нему.
– И вы полагаете, что это Александр?
Спаркс помолчал.
– Я не уверен, – продолжил он, – что такой человек существует. Ни один из моих подопечных не может похвастаться тем, что видел или общался с ним. И все же могу сказать, что никто, кроме моего брата, не способен на это. И никто не может быть так опасен, как он.
– А мне кажется, что установленный в криминальном мире порядок существовал в Лондоне и до Александра. Ибо, увы, преступность всегда составляла неотъемлемую часть человеческого опыта.
– Не стану возражать. Но что вы хотите этим сказать?
– Думаю, что за всей этой незаконной деятельностью стоит нечто худшее, нежели то, о чем вы рассказали. Нечто выходящее за рамки преступного мира…
– Вы имеете в виду Темное братство? – спросил Спаркс.
– Во всяком случае, какую-то организацию, стоящую особняком и имеющую собственные тайные цели.
– Возможно, это так, – пожал плечами Спаркс.
– А вы уверены в том, что Александр поклялся быть верным Братству?
– Единственный союзник Александра – он сам, – сказал Спаркс. – И если даже он связал себя какими-то обязательствами, то исключительно из собственных амбиций. Как только ситуация изменится, Александр не задумываясь преступит любую клятву.
– В любом случае сотрудничество с преступным миром, пусть и временное… – начал Дойл.
– Представляет угрозу безопасности нашей стране, более серьезную, чем война или эпидемия. Нельзя на это закрывать глаза, – договорил за него Спаркс.
Дойл помолчал некоторое время и спросил:
– А когда вы видели брата в последний раз?
– В Топпинге.
– Я имею в виду, с глазу на глаз.
– Ни разу с той памятной Пасхи… Двадцать пять лет тому назад, – ответил Спаркс.
Дойл наклонился к нему ближе.
– А когда вы впервые по-настоящему поняли, что Александр именно тот господин, которого вы только что описали?
– Вчера. Когда я увидел полыхавший Топпинг.
Дойл не мигая смотрел на огонь в камине.
– Теперь-то вы понимаете, в какую игру мы ввязались? – сочувственно проговорил Спаркс.
Дойл кивнул, сделал глоток коньяка и мысленно спросил себя: "Не в последний ли раз в своей жизни я встречаю Новый год?"
* * *
Ларри караулил за дверью. Дойл, дремавший укутавшись в одеяло, пробудился внезапно, словно от толчка, и увидел, что все их вещи уже упакованы, а Спаркс сидит за столом и изучает карту Лондона. Было всего половина пятого утра, и за окном едва брезжило. Протирая глаза, Дойл попросил Ларри сварить крепкого кофе, надеясь, что это как-то поможет ему стряхнуть остатки сна. И голова, и тело ужасно болели. Дойл знал, что для восстановления сил ему необходим длительный отдых, однако в ближайшее время на это рассчитывать не приходилось.
– На улице Рассел дюжина издательств, и все они недалеко от музея, – энергично проговорил Спаркс. – Дойл, не предлагали ли вы свою рукопись издательству "Ратборн и сыновья"?
– Ратборн? Это же девичья фамилия леди Николсон… Да, кажется, именно им я и предлагал, – ответил Дойл. – О боже, вы полагаете…
Внимание Дойла на секунду привлекла небольшая коробочка, лежавшая на карте. Никогда раньше он ее не видел и хотел было рассмотреть, однако Спаркс тут же спрятал коробочку в карман и стал сворачивать карту.
– Ну, значит, с него мы и начнем, – сказал он. – А тем временем Ларри перевезет вещи в другое место. Боюсь, оно не понравится вам так же, как "Мелвин", но мы не задержимся там более чем на сутки. Это было бы неблагоразумно.
– Я думал, что успею хотя бы побриться, – сокрушенно проговорил Дойл, видя, что Ларри уже выносит сумки из номера.
– У вас еще будет время на это, чуть позже. Давайте же, Дойл, нам надо поторапливаться, – бросил на ходу Спаркс.
Дойл схватил с подноса последнее пирожное и кинулся вслед за ним.
Навстречу им по лестнице торопливо поднимался Барри – да, это Барри, убедился Дойл, заметив шрам на щеке.
– Нашел парня, которого вы однажды прошляпили, – коротко сообщил Барри.
– Нельзя ли яснее, Барри? – не останавливаясь, сказал Спаркс.
– Того самого боксера, который встречал мистера Лэнсдоуна Дилкса, после того как его повесили.
– Отлично, – сказал Спаркс, выходя из отеля. – Дойл, поезжайте с Барри. Нажмите хорошенько на этого типа и выясните все, что он знает о достопочтенном мистере Дилксе. Встретимся в полдень у книжного магазина Хэчарда, на Пиккадилли. Удачи вам!
Спаркс сел в небольшой экипаж, возницей которого был Ларри, помахал им рукой; кеб укатил.
"Мы так не договаривались", – проворчал про себя Дойл. Он оказался один посреди улицы ни свет ни заря в морозное утро Нового года… Барри, похоже, был нисколько не удивлен внезапным отъездом Спаркса.
– Сюда, сэр, – позвал он, неопределенно махнув рукой.
Дожевывая пирожное, Дойл направился вслед за Барри.
Над Лондоном занимался новый день.
Барри вел Дойла по узким улочкам Ковент-Гардена. Зеленщики и цветочницы уже суетились у прилавков, готовясь встретить первых покупателей. Девушки-цветочницы, позевывая, курили дешевые сигареты и зябко жались друг к другу. Торговцы наперебой предлагали овощи, выращенные в теплицах. Ароматы, наполнявшие утренний воздух, заставили Дойла сглотнуть слюнки: ноздри щекотал запах молотого кофе, свежих булочек только что из печи, жаренных на вертеле колбасок и ветчины. Отчаяние Дойла было неописуемым, когда он обнаружил, что забыл кошелек в саквояже, увезенном теперь Ларри бог знает куда. Все мольбы относительно того, чтобы остановиться и перекусить – за счет Барри, разумеется, – оставались без ответа. Барри беспрестанно раскланивался, поднося руку к шляпе и кивая головой, как заводной болванчик. Дойл пришел к выводу, что Барри, вероятно, знаком чуть ли не со всеми женами зеленщиков и невероятным числом продавщиц в магазинах. "Выходит, Барри действительно большой знаток и покоритель женских сердец", – пронеслось в голове у Дойла.
Вскоре они оказались у небольшого спортивного зала на одной из боковых улочек Сохо. Это было приземистое обшарпанное здание, стены которого пестрели обрывками старых афиш, возвещавших о славных, но уже забытых сражениях современных гладиаторов. Над входом виднелась полустертая надпись, убеждавшая в пользе физических упражнений: "В здоровом теле – здоровый дух".
В дальнем углу зала за рингом азартно играли в кости борцы, боксеры и их болельщики. Игральное поле было отмечено мятыми банкнотами и бутылками дешевого джина, выстроившимися вдоль замызганной стены. Барри попросил Дойла подождать в сторонке и вскоре вернулся с каким-то спортсменом. Это был верзила, мускулистые руки которого сплошь покрывала татуировка, где пираты и русалки кружились в едином замысловатом танце. На плоском лице боксера красовался сплющенный нос. Дышал он ртом, ибо нос как дыхательный орган больше не работал. Глаза его утонули так глубоко, что были похожи на темные скважины под разбитыми бровями. На тяжелом подбородке остался желтый след от жевательного табака. Боксер был коротко подстрижен, и его прическа сильно смахивала на прическу Барри. Дойл подумал, что не иначе как Барри приложил руку…
– Разрешите представить вам мистера Боджера Наггинса, экс-чемпиона в полусреднем весе Нового Южного Уэльса и Океании, владений ее величества, – сказал Барри.
Дойл протянул руку для пожатия. Ладонь этого бегемота была липкой и мягкой, как бисквит; стойкий запах джина, исходивший от него, чувствовался даже на расстоянии.
– Артур Конан… – начал было Дойл.
Барри вдруг закашлялся, энергично жестикулируя за спиной Боджера.
– Максвелл Триз, – поправился Дойл, назвавшись первым пришедшим в голову именем.
– Боджер Наггинс, экс-чемпион в полусреднем весе Нового Южного Уэльса и Океании, – совершенно изумленный собственным красноречием, произнес боксер, продолжая трясти руку Дойла. – Можете звать меня просто Боджер.
– Спасибо, Боджер.
Глаза Боджера чуть косили, поэтому казалось, что он приглядывается к вам с излишней подозрительностью.
– Все, кто меня знает, так меня и зовут. Боджером. Боджер-Доджер – складно получается, верно, сэр? – радостно сообщил экс-чемпион.
– Да, складно, – пробормотал Дойл, пытаясь высвободить руку.
– Седрик, – загадочно сказал Боджер.
– Седрик? – растерялся Дойл.
– Когда крестили, так и назвали. Мамаша назвала меня Седриком.
– В честь?.. – вежливо подсказал Дойл.
– Ну да, в честь моего рождения, – гордо выпятив грудь, ответил Боджер.
– Боджер, расскажи джентльмену то, о чем ты рассказывал мне, – перебил своего приятеля Барри и шепнул Дойлу: – Он немножко умом повредился, сэр, я так думаю.
Дойл кивнул. Лицо Боджера выражало невероятное напряжение, от волнения его брови задвигались, словно под ними включился моторчик.
– Помнишь, ты рассказывал мне о мистере Лэнсдоуне Дилксе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58