– Генерал заставил вас подписать какие-то бумаги, не так ли, Чарли?
– Да-да, много, очень много бумаг. Они сказали, что я должен подписать или они заберут моего пони.
Николсон вновь зарыдал.
– И как только вы подписали эти бумаги, ваша жена покинула вас, так, Чарли? Она уехала с генералом?
– Да, сэр.
– И забрала с собой сына?
– Да-а, сэр, – всхлипывал Николсон.
– А как давно вы женаты?
– Четыре года.
– И все это время ваша жена была здесь, с вами?
– Нет, сэр. Она приезжала и уезжала.
– Куда она уезжала?
– Она никогда об этом не говорила.
– А чем занималась ваша жена до замужества?
Николсон в растерянности замотал головой, глядя на Спаркса бессмысленными глазами.
– Ваша жена когда-нибудь рассказывала о своей семье?
– Она говорила, что ее семья владеет… издательской компанией.
– В Лондоне? – вырвалось у Дойла.
– Да, в Лондоне, – подобострастно ответил Николсон.
– А где в Лондоне, Чарли? – уже не столь сурово продолжал допрашивать Спаркс.
– Однажды я был там. Это напротив большого музея.
– На улице Рассел?
Николсон кивнул. В этот момент в дверь постучали.
– Посмотрите в окно, – кричал из коридора Барри. Откуда-то снизу послышался звук разбиваемого стекла.
Спаркс кинулся к окну и отодвинул штору. Дойл тоже подбежал к окну.
Человек в черном, которого они видели в таверне в Кембридже, быстрым шагом направлялся через двор к главному входу; его сопровождали с полдюжины "серых капюшонов".
– На этот раз их значительно больше, – спокойно проговорил Спаркс.
– Это она?! – в ужасе вскричал Николсон. – Она, да? Она приехала за мной!
– Мы вынуждены покинуть вас, Чарли, – сочувственно произнес Спаркс. – Зарядите револьвер, заприте за нами дверь и не открывайте ее никому. И счастливого Нового года.
Бросив Николсону патроны, Джек ринулся к двери. Отперев все замки, они с Дойлом выскочили в коридор, где их ждал Барри. Последнее, что увидел Дойл, захлопывая за собой дверь, был лорд Николсон, ползавший по полу, собирая рассыпавшиеся патроны.
– Принес я чемоданы, сэр, – объяснял на ходу Барри. – Вернулся обратно покормить лошадей, тут и увидал, как по аллее несется их чертов экипаж.
– Все двери забаррикадированы? – спросил Спаркс, вынимая шпагу.
– Да. А кеб-то наш, видать, мы потеряли, сэр. Вокруг тьма этих "капюшонов"…
– Вам удалось открыть дверь в кладовке, Барри?
– А то, сэр, – хмыкнул Барри, показывая руки, перепачканные мукой.
– Надо спешить, Барри. Им понадобится не много времени, чтобы ворваться в дом.
– А как же лорд Николсон? Может, захватим его с собой, Джек? – спросил Дойл.
– Не уверен, что он примет нашу помощь.
– Но они убьют его…
– Его уже ничто не спасет, Дойл.
Они поспешили вниз по лестнице. В двери дома уже ломились их преследователи. Стекла в окнах были разбиты, осколки дождем сыпались на пол.
Спаркс и Дойл бросились вслед за Барри, скрывшимся за поворотом. Через минуту они добрались до кладовки.
– Вот, смотрите, сэр, – проговорил Барри.
С этими словами он столкнул с полки мешок с мукой, и тотчас же "стена" напротив взлетела вверх. За ней показалась та самая таинственная дверь, о которой говорил Барри.
– Совсем не плохо, – заметил Спаркс. – Тот, кто это придумал, был явно не дурак.
– Верно, сэр. Только замок здесь такой, что не в каждом сейфе встретишь, – озабоченно проговорил Барри, раскладывая свои инструменты.
Откуда-то из глубины дома донесся страшный треск, возвестивший о том, что нападавшие пробили баррикаду.
– Помогите мне, Дойл, – сказал Спаркс, подтаскивая к двери стол.
Они завалили дверь тяжелыми мешками с мукой; в это время Барри возился с замком.
– Скажите, доктор, какой диагноз вы поставили бы бедняге Чарли?
– Начальная стадия безумия. Возможно, как результат третьей стадии сифилиса.
– Да, с головой у него не слава богу.
Над ними послышался приглушенный топот ног. В тот же момент в замке что-то щелкнуло. Щелчок был таким громким, что в тесной кладовой он прогремел как выстрел.
– Полегче, Барри, полегче, – сказал Спаркс.
– Сюда бы маслица для мягкости, да только, боюсь, нужного эффекта не будет, – буркнул Барри.
– Жаль, что Николсон не помнит название издательской фирмы, – в раздумье вымолвил Дойл.
– Это легко выяснить. При условии, конечно, что мы вернемся в Лондон живыми. Ну, как продвигается дело, Барри?
– Не успеете глазом моргнуть, как все будет в порядке, сэр, – ответил Барри.
– Если на минуту забыть тот бред, который мы услышали от сумасшедшего лорда, – сказал Дойл, – то, похоже, леди Николсон не была такой уж невинной жертвой, как нам это казалось.
– Почти все женщины таковы.
Справившись наконец с замком, Барри распахнул дверь. В лицо им пахнуло ледяным, как из могилы, холодом. Дойл невольно отпрянул назад. Спаркс, не раздумывая, шагнул вперед. Дойл и Барри последовали за ним по крутым замшелым, скользким ступеням, вырытым прямо в земле. Свет из кладовки освещал всего несколько ступеней, и через мгновение беглецов окутала непроглядная тьма.
– Здесь фонарь на стене, – сообщил Барри. Чиркнув спичкой, он поднес ее к фитилю, и слабый огонек осветил мрачное подземелье.
Взяв у Барри фонарь, Спаркс осторожно двинулся дальше.
– Не спешите, ступени очень скользкие.
– Если вас не затруднит, сэр, дерните вон за ту ручку возле косяка, – обратился Барри к Дойлу.
Дойл дернул за ручку, и фальшивая стена опустилась вниз.
– А теперь дверь, если не возражаете, – сказал Барри.
Дойл закрыл дверь, заложив ее тяжелым металлическим засовом. Теперь они были заперты в подземелье, и им оставалось только спускаться дальше вниз.
Казалось, что опасному спуску не будет конца. Их шаги гулко раздавались в тишине; вскоре они почувствовали под ногами вырубленные в скале ступени. Стены по бокам отступили, исчезнув во тьме подземелья. Слабый свет фонаря не позволял оглядеться, можно было лишь догадываться, что они находятся в просторной пещере. По подземелью разгуливал пронизывающий ледяной ветер, слышались писк и шуршание крыс, потревоженных внезапным появлением людей.
– Куда это мы попали? – ошеломленно спросил Дойл.
– Единственное, что свидетельствует о пребывании здесь человека, – это вырубленные ступени. Я думаю, сама пещера естественного происхождения, – сказал Спаркс. – Поместье Топпинг было сооружено как раз над ней. Возможно, здесь когда-то было море.
– Но мы находимся в добрых пятнадцати милях от него, сэр, – возразил Барри.
– Верно, Барри. Возможно, тут протекала река.
– Но я что-то не слышу плеска воды, – не без иронии заметил Барри.
– Это вовсе не означает, что раньше ее здесь не было, не так ли?
– Пожалуй, – нехотя согласился Барри, по его тону чувствовалось, что он не очень-то верит в это.
– А может, это подземелье выкопала леди Николсон, чтобы общаться в полнолуние с самим Сатаной? – мрачно пошутил Спаркс.
"И как он может острить на эту тему?" – не переставал удивляться Дойл. В такой-то момент…
– Джек, как вы думаете, "серые капюшоны" последуют за нами? – спросил Дойл.
– Им потребуется время, чтобы найти дверь в подземелье.
– Если только Николсон не проболтается…
– Бедняга едва помнит, как его зовут, не говоря уж о чем-то другом, – возразил Спаркс.
Внезапно ступеньки оборвались, и беглецы ступили на ровную землю. Не сговариваясь, все трое остановились. В подземелье было темно и холодно, – ощущение такое, будто они оказались в соборе, давно разрушенном и забытом.
– Откуда-то здесь дует, – сказал, поеживаясь, Барри.
– Надо узнать, откуда дует, тогда мы поймем, где находимся, – сказал Спаркс.
Они двинулись в глубь подземелья, поднимая на каждом шагу тучи черной пыли. Над ними раздавался шелест множества маленьких крыльев.
– Летучие мыши, – сказал Спаркс, и Дойл тут же полез в саквояж за шляпой. – Не волнуйтесь, Дойл, эти существа отлично видят в темноте, и вас они не тронут…
Не успев договорить, Спаркс налетел на что-то и выронил фонарь. Все вокруг потонуло в полной темноте.
– Черт побери!
– Полагаю, к чертям-то мы и попали, – пробурчал Барри.
Дойл невольно улыбнулся, оценив бесхитростный юмор Барри.
– Успокойтесь, Барри! Помогите мне найти фонарь, – сказал Спаркс.
Вытянув перед собой руки, Дойл нащупал пальцами металлическую поверхность. Судя по всему, это и было то, на что налетел Спаркс. Эта штуковина была очень большой и гладкой, из нее выступали непонятные детали. Дойл понял, что это такое, но не осмелился высказать догадку вслух.
– Думается мне, что фонарь-то разбился, – послышался в темноте голос Барри.
– Вы в этом уверены, Барри? – с беспокойством спросил Спаркс.
– Уверен, сэр, здесь полно осколков. Хотите, сэр, я зажгу свечу? У меня остался огарок.
– Конечно, Барри.
Как только Барри зажег свечу, Дойл убедился, что его догадка верна.
– Бог ты мой! Вы только посмотрите, что это! – воскликнул он.
Неожиданно все вновь погрузилось в темноту.
– Барри, что такое? – спросил Дойл.
– Уронил свечу, сэр. Вы здорово напугали меня своим криком.
– Джек, вы разглядели эту штуковину? – спросил Дойл.
– Не успел, – ответил Спаркс.
– Нашел, – обрадованно проговорил Барри и зажег свечу.
– Ба-а! Да это же паровоз! – в один голос вскричали Спаркс и Барри.
Перед ними действительно был настоящий паровоз, угольно-черный, стальной, с тендером, полным угля. Он стоял на тускло поблескивавших рельсах, уходивших куда-то в глубь подземелья.
– Да это же "Стерлинг Сингл"! – с восхищением воскликнул Барри. – Просто красавчик!
Взобравшись в кабину машиниста, они осмотрели приборы. На первый взгляд все было в отличном состоянии: котел полон воды, топка засыпана углем.
– Такое впечатление, будто кто-то приготовил его, собираясь вот-вот отправиться в дальнюю дорогу, – заметил Дойл.
– Помните, что бубнил про поезд лорд? Думаю, что за этот неожиданный подарок нам надо благодарить беднягу Николсона, – проговорил Спаркс, пока Барри зажигал фонарь, висевший в кабине.
– Но почему он не воспользовался им? – спросил Дойл.
– Потому что забыл о нем. Вы разбираетесь в этих рычагах, Дойл? – спросил Спаркс.
– Перво-наперво надо развести огонь в топке, – встрял горевший от нетерпения Барри.
– Спасибо, Барри. Я бы попросил вас пройти по путям и выяснить, не нужно ли перевести стрелки, – сказал Спаркс.
– Да, сэр, это дело мне малость знакомо. Наш папаша, знаете ли, был стрелочником. Когда он не был пьян, брал нас с Ларри с собой на работу. Мы протопали по железнодорожным путям весь юг Англии.
– Отлично, Барри.
Бурча что-то под нос, Барри спрыгнул с паровоза и двинулся со свечой по рельсам. Спаркс рассматривал многочисленные рычаги и ручки, торчавшие перед ним.
– Давайте сначала разожжем топку, как предлагает Барри, а затем… – Спаркс замолчал. – Как вы думаете, Дойл, какую из этих ручек надо дернуть первой?
Они развели огонь в топке и подождали, пока топка не раскалилась докрасна. Вернувшийся Барри доложил, что пути в полном порядке и тянутся из туннеля куда-то очень далеко. Спаркс решил, что они могут попытаться выбраться из подземелья. Он разрешил Барри проверить давление в котле, посоветовав сначала выпустить пар, а уже потом отпустить тормоза и дать полный ход…
– Приступайте, Барри, – усталым голосом приказал Спаркс, словно извлечь из кладезя собственных знаний все, что касалось управления паровозом, было для него необыкновенно тяжелой работой.
– Слушаюсь, сэр, – пряча хитрую ухмылку, сказал Барри.
Он включил прожектор над кабиной паровоза, и, как в сказке, яркий луч света прорезал темноту. Дойл и Спаркс вышли на открытую платформу, тревожно поглядывая на оставшиеся позади каменные ступени. Никаких признаков, что преследователи нашли дверь в кладовке, не было, однако постоянное ожидание их атаки стало невыносимым.
Казалось, под сводами этого склепа время остановилось. Равномерное пыхтение паровоза, выпускавшего пар, эхом разносилось по всему подземелью и напоминало тяжелое дыхание огромного дремлющего чудовища. Каменные стены сдавливали людей, словно они находились во чреве какого-то чудовища, которое терпеливо выжидает, когда его пленники, мнящие себя бессмертными, прекратят бессмысленное сопротивление. С точки зрения такого "левиафана" триста лет пустой жизни обитателей особняка с чередой их рождений и смертей, побед, поражений и предательств – все это ничто, короткий миг в неподвластной им вечности. Короли и их королевства появлялись и исчезали с лица земли, а это каменное чудовище пребывает вечно, насмехаясь над их тщетой. В сущности, ничто не ценится так дешево, как жизнь человека, особенно тем, кто владеет ею безраздельно. И время, которое они проведут в этом подземелье, будет напоминанием о том, что бесстрастная природа равнодушна к судьбам людей.
Барри рванул на себя рычаг, шатуны пришли в движение, и целый сноп искр брызнул из-под колес. Со скрипом и стоном детали механизма заработали, и паровоз медленно покатил по рельсам, преодолевая дюйм за дюймом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58