Тот кивнул мне, и я вновь сосредоточился на серебряном подносе. Гордость шептала мне: «Откажись!» Однако прекрасный аромат янтарного напитка говорил: «Да!». К тому же не в пользу гордости были сильный голод, мокрая одежда и недавние побои. В общем, аромат одержал полную победу. Я взял бокал и поверх него взглянул на генерала:
— Последний бокал приговоренного к смерти, не так ли, генерал?
— Еще не приговоренного.— Генерал поднял свой бокал.— Ваше здоровье, Талбот.
— Чрезвычайно остроумно,— пробурчал я.— А как казнят в штате Флорида? Газовая камера или электрический стул?
— Ваше здоровье,— повторил он.— Думаю, что вас не казнят. Я хочу кое-что предложить вам, Талбот.
Я откинулся в кресле. Бедренную мышцу дергало, ботиночек Валентино, очевидно, повредил какой-то нерв. Я показал рукой на газеты, лежащие на столе.
— Полагаю, генерал, вы уже знаете, что сегодня произошло. Мое прошлое вам также известно. Непонятно, какой интерес могу представлять я для человека вашего общественного положения?
— Мое предложение вам понравится.— Мне показалось, что он слегка покраснел, но по голосу его не было заметно, что он волнуется.— Я дарю вам жизнь взамен мелкой услуги, которую вы мне окажете.
— Прекрасное предложение. И какого же рода эта услуга, генерал?
— Пока что я не могу вам этого сказать. Об этом вы узнаете часов через тридцать шесть. Верно, Виланд?
— К тому времени все станет известно,— согласился Виланд. Чем больше я к нему присматривался, тем меньше он мне напоминал инженера. Затянувшись сигарой, он посмотрел на меня:
— Так вы принимаете предложение генерала?
— А что мне остается? И что со мной будет потом?
— Вас снабдят документами, паспортом и переправят в одну южноамериканскую страну, где вам ничто не будет угрожать,— ответил генерал.— У меня имеются свои каналы.
«Получу я пулю в лоб, а не документы и поездку в Южную Америку! — подумал я.— А скорее всего, с парочкой бетонных носков пойду на дно Мексиканского залива!»
— А если не соглашусь, то...— начал я.
— Если ты не согласишься, то все вспомнят, что они порядочные граждане, и, исполняя свой гражданский долг, выдадут тебя полиции,— иронично вмешался Яблонский.— Все это дурно пахнет. Зачем ты нужен генералу? Он может нанять любого человека в этой стране. Зачем же ему понадобился именно разыскиваемый полицией убийца? Зачем ему понадобилось тебе помогать? — Яблонский продолжил размышлять вслух.— Генерал Блер Рутвин — столп общества Новой Англии, самый известный после Рокфеллера филантроп! Это все-таки дурно пахнет. Очевидно, генерал, вы влезли в какую-то грязь, причем по самую шею! Но, думаю, что ставка в этой игре высокая!
— Я ни разу в жизни не совершил нечестного поступка по своей собственной воле,— спокойно ответил генерал.
— Да хранит вас Бог! — воскликнул Яблонский.— Благодарю за угощение, генерал. Я уже отправляюсь в путь, лишь возьму шляпу и чек. Позвольте выразить вам самую
глубокую благодарность за взнос в пенсионный фонд Яблонского.
Я не заметил, кто подал знак. Очевидно, Виланд. В руке Ройала оказался пистолет, очень маленький, даже меньше «малыша», отобранного у меня шерифом. Но это не имело значения. От большой дыры в сердце от кольта умирают не быстрее, чем от маленькой, проделанной пулей калибра 0,22.
Яблонский задумчиво рассматривал пистолет:
— Вы хотите, чтобы я еще немного погостил у вас, генерал?
— Спрячь это,— заворчал генерал.— Яблонский на нашей стороне. По крайней мере, я на это надеюсь. Да, я бы хотел, чтобы вы остались. Но если у вас нет такого желания, никто вас удерживать не будет.
— А почему у меня должно быть такое желание? — Этот вопрос Яблонский адресовал всем присутствующим.— Возможно, вы, генерал, который не совершил в жизни ни одного нечестного поступка, собираетесь помешать мне реализовать чек? А может быть, вы собираетесь его порвать?
Если бы даже генерал не опустил взгляд, я был уверен, что Яблонский угадал. Тут вмешался Виланд:
— Максимум на три дня, Яблонский. В конце концов, вы получили кучу денег, и мы просим вас опекать Талбота, пока он не выполнит того, что от него требуется.
Яблонский покачал головой:
— Ройал, конечно, не опустится до роли простого охранника. А дворецким или малышом Ларри Талбот запросто может закусить за завтраком. Я вижу, Талбот вам чертовски необходим.
— Да, он нам нужен,— мягко ответил Виланд.— А из рассказа мисс Рутвин и того, что знает о вас Ройал, следует, что вы с ним справитесь. И не волнуйтесь, ваши деньги в полной безопасности.
— Но я хочу знать, являюсь ли я заключенным, стерегущим другого заключенного, или свободен и могу входить и выходить, когда мне понравится?
— Вы ведь слышали, что сказал генерал? — произнес Виланд.— Вы человек свободный. Однако, если захотите выйти, должны убедиться, что Талбот находится под замком или так связан, что не может убежать.
— Охрана за семьдесят тысяч? — угрюмо сказал Яблонский.— Он у меня будет в безопасности, как государственный золотой запас.— Я заметил, что Ройал и Виланд обменялись взглядами, а Яблонский добавил:— Но я не-
много беспокоюсь о семидесяти тысячах. Если узнают, что Талбот находится здесь, я этих денег не увижу. Ведь мне грозит десять лет за вмешательство в действия правосудия, особенно при моем прошлом.— Он задумчиво посмотрел на Виланда и генерала.— Я могу иметь гарантию, что в этом доме никто не проговорится?
— Никто,— категорически заявил Виланд.
— Водитель живет в домике у ворот? — спросил Яблонский совершенно невпопад.
— Да,— ответил тихо Виланд, о чем-то размышляя.— Возможно, это хорошая мысль, чтобы избавиться...
— Нет! — внезапно прервала его девушка. Она вскочила, сжимая кулаки.
— Об этом не может быть и речи,— решил генерал Рут-вин.— Кеннеди останется. Мы ему многим обязаны.
Виланд прищурился. На его немой вопрос ответила девушка:
— Саймон не проболтается. Я поговорю с ним.
— Гм... Саймон,— Виланд пригладил усики и посмотрел на девушку.— Саймон Кеннеди — шофер и щеголь.
Мисс Рутвин окинула Виланда взглядом, в которой чувствовались все пятнадцать поколений вплоть до «Мейфлауэра» и каждый из двухсот восьмидесяти пяти миллионов долларов. Чеканя каждое слово, она сказала:
— Вы самый отвратительный человек, которого я знаю,— после чего вышла, хлопнув дверью.
— Моя дочь слишком впечатлительная,— поспешно начал объяснять генерал.— Она...
— Не надо об этом, генерал.— Голос Виланда как всегда был спокоен, но выглядел он тоже, как человек слишком впечатлительный.— Ройал, покажите Яблонскому и Талботу их комнаты. Они в восточном крыле, все уже приготовлено.
Ройал кивнул, но Яблонский поднял руку.
— То, для чего вам нужен Талбот, будет происходить в этом доме?
Генерал Рутвин взглянул на Виланда и покачал головой.
— Если его придется вывезти отсюда и его опознают, то я распрощаюсь с деньгами,— не сдавался Яблонский.— Мне нужны гарантии.
Генерал и Виланд снова обменялись взглядами и опять Виланд едва заметно кивнул.
— Мы можем вам сказать лишь то, что эту работу ему предстоит выполнить на моей буровой платформе Х-13 в
заливе. Это в двадцати пяти километрах отсюда. Вряд ли там найдутся какие-нибудь прохожие, чтобы опознать Талбота.
Яблонский кивнул в знак того, что этого ему достаточно. Я разглядывал пол. Ройал тихо сказал:
— Идемте.
Я допил виски и поднялся. Тяжелая дверь библиотеки открывалась наружу, и Ройал с пистолетом в руке, выйдя в коридор, остановился за ней, чтобы пропустить меня вперед. Он обязан был это предвидеть! Возможно, его обманула моя хромота? Они все думали, что я хожу медленно, но ошиблись.
Валентино куда-то исчез. Я вышел из дверей и остановился, как бы ожидая, чтобы Ройал показал, куда идти. Внезапно я повернулся и быстро, изо всех сил ударил правой ногой в дверь.
Дверь припечатала Ройала к стене. Он взвыл от боли и выронил пистолет. Я схватил пистолет и рукояткой рубанул Ройала по лицу. Ощущение при этом у меня было такое, будто я засадил топор в сосновый пень. Даже теряя сознание, он попытался меня ударить и рухнул прямо на меня. Мне хватило двух секунд, чтобы его оттолкнуть и схватить пистолет за рукоятку, но этих двух секунд с лихвой хватило и Яблонскому.
Он так ударил меня по руке, что пистолет отлетел по меньшей мере метров на семь. Я попытался обхватить колени Яблонского, но он с силой бросил меня в открытую дверь. Его маузер был направлен мне прямо в лоб.
Я медленно поднялся, уже не пытаясь больше ничего предпринимать. Генерал и Виланд с пистолетами в руках ввалились через открытую дверь, но сразу успокоились, увидев, что Яблонский держит меня на прицеле. Виланд склонился над стонущим Ройалом и помог ему сесть. У Ройала над левым глазом была обильно кровоточащая рана, завтра на этом месте будет синяк величиной с утиное яйцо. Он потряс головой, вытер кровь, и взгляд его встретился с моим. Я понял, что совершил ошибку. Раньше я думал, что его глаза лишены всякого выражения и совершенно пусты, но я ошибся. Теперь я заглянул в них и почти ощутил запах сырой земли над только что отрытой могилой.
— Видать, вы действительно не можете обойтись без меня,— пошутил Яблонский.— Никогда бы не подумал, что с Ройалом проходят такие номера! Но, как говорится, век живи, век учись. Он вынул из кармана наручники и лов-
ко надел их на мои запястья.— Может, в этом доме найдутся еще одни наручники, а также проволока и цепь?
— Конечно,— почти с отсутствующим видом ответил Виланд. Казалось, он до сих пор не может поверить в то, что только что произошло с непобедимым Ройалом.
— Отлично.— Яблонский посмотрел на Ройала.— Сегодня можешь не запираться на ключ, я прослежу, чтобы Талбот тебя не обидел.
Ройал перевел взгляд с меня на Яблонского. По этому взгляду можно было сделать вывод, что теперь Ройал подумывает о двух могилах.
Вслед за дворецким мы поднялись на второй этаж и по длинному коридору направились в наши комнаты. Дворецкий отпер ключом дверь, и мы оказались в спальне. Она была обставлена дорогой мебелью. У правой стены стояла кровать из красного дерева, в углу — умывальник. В левой стене находилась дверь во вторую спальню. Дворецкий вынул из кармана еще один ключ и открыл ее. Эта комната была точь в точь похожа на первую, за исключением того, что кровать была несколько более старомодная, тяжелая, со спинками из металлических прутьев. Впечатление она производила сильное. Было похоже, что это ложе предназначается для меня.
— Прошу ключи,— обратился Яблонский к дворецкому, когда мы вернулися в первую комнату.
Тот замялся, пожал плечами и отдал ключ Яблонскому. Он уже направился к выходу, но Яблонский остановил его.
— Эй, приятель! Ты видишь этот маузер? Тебе что, хочется, чтобы он съездил тебя пару раз по роже!
— Я не совсем понимаю вас, сэр.
— «Сэр»! Ну и дела, вот уж не думал, что в тюремной библиотеке Алькатраса имеются книги об обязанностях дворецкого! Третий ключ, приятель. От двери в комнате Талбота, которая ведет в коридор.
Дворецкий посмотрел исподлобья, отдал третий ключ и вышел. Не знаю, читал ли он инструкцию дворецкого, но, очевидно, раздел, где говорилось о том, как следует закрывать дверь, он пропустил. Однако дверь оказалась крепкой и выдержала, хотя стукнул он ею прилично. Яблонский иронически улыбнулся, запер дверь на ключ, задернул оконные шторы. Потом он быстро проверил, нет ли в стенах отерстий для подсматривания, и подошел ко мне. Несколько раз он ударил могучим кулаком в ладонь, пнул ногой в стену и перевернул кресло с грохотом, от которого затряслись стены. Потом сказал не очень громко, но отчетливо:
— Если этого тебе достаточно, приятель, можешь встать. Это для профилактики, чтобы тебе не вздумалось поступить со мной, как с Ройалом. Если только пальцем пошевелишь, я сделаю из тебя лепешку.
Я не пошевелил пальцем. Яблонский тоже. В комнате была абсолютная тишина. Мы напряженно прислушивались. В коридоре тишина не была столь абсолютной. Дворецкий со своими толстыми подошвами и аденоидным дыханием сломанного носа совершенно не подходил на роль бесшумного Чингачгука. Когда толстый ковер приглушил наконец его топот, он успел удалиться на добрые семь метров.
Яблонский вытащил ключ, аккуратно снял с меня наручники и пожал руку, будто хотел сломать каждый палец в отдельности. Я почувствовал это, однако моя улыбка была такой же искренней и полной восхищения, как и его. Мы закурили и начали обыскивать обе комнаты в поисках микрофонов и подслушивающей аппаратуры. Комнаты были буквально напичканы этим добром.
Через двадцать четыре часа я сел в спортивный автомобиль. Он стоял на боковом ответвлении шоссе, ведущего к дому генерала, примерно метрах в четырехстах от ворот. Ключ зажигания был на месте. Именно этот «шевроле-корвет» я угнал накануне, взяв заложницей Мэри Рут-вин.
Весь день я пролежал одетый, прикованный к металлическим прутьям кровати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32