Удары по голове, которые он получил, начали давать свои плоды, ему было еще хуже, чем мне. Он вдруг наклонился вперед и упал на четвереньки, мотая головой, как будто хотел разогнать мрак. Уже почти теряя сознание, я нащупал регулятор поглотителя углекислого газа и переставил его с нуля на максимум. Прежде чем наступит заметное улучшение, пройдут две-три минуты, не исключено, что потребуется около десяти минут, чтобы воздух в этой газовой камере пришел в норму. Пока что никакой разницы не ощущалось.
Я склонился над Ройалом.
— Ты подыхаешь, Ройал,— прохрипел я.— Что ты чувствуешь, зная, что будешь похоронен в могиле на глубине сто шестьдесят метров под уровнем моря? Что ты чувству-
ешь, осознавая, что больше никогда не будешь дышать чистым, свежим воздухом там, наверху? Что ты чувствуешь, зная, что никогда не увидишь солнце? Что ты чувствуешь умирая? Ответь мне, Ройал, что? — Я склонился над ним еще ниже.— Ответь, Ройал, нравится тебе подыхать? Он не понимал меня, уже почти теряя сознание.
— Ты бы хотел жить, Ройал? — Эти слова я вынужден был почти прокричать.
— Я хочу жить! — Голос его напоминал болезненный стон, правая рука слабо царапала пол кабины.— Я хочу жить!
— Возможно, я бы мог вернуть тебе жизнь. Ты ползаешь на четвереньках, Ройал, так? Умоляешь сохранить тебе жизнь? Я поклялся дожить до того дня, когда ты будешь ползать на четвереньках и умолять сохранить жизнь, а ведь сейчас ты именно это и делаешь. Разве не так, Ройал?
— Будь ты проклят, Талбот! — Это был хриплый, раздирающий уши крик отчаяния. Он раскачивался на четвереньках, мотая головой в разные стороны, закрыв глаза. Внизу, у пола воздух должен быть еще более спертым, почти без кислорода; на его лице действительно начали проявляться первые признаки синевы. Он часто дышал, как околевающая собака, каждый вдох доставлял ему мучения.— Вытащи меня отсюда, Талбот! Умоляю, вытащи!
— Ты еще не подох, Ройал,— сказал я ему в самое ухо.— Может быть, ты еще увидишь когда-нибудь солнце. А может быть, и нет. Я обманул Виланда, Ройал. Главный регулятор балласта находится на своем месте. Я просто замкнул пару проводов, вот и все. Тебе понадобится много часов, чтобы их найти. Мне для этого достаточно тридцати секунд.
Он перестал мотать головой, повернул ко мне посиневшее, залитое потом лицо и посмотрел налившимися кровью, потемневшими от страха глазами, на самом дне которых начала проблескивать слабая искорка надежды.
— Забери меня отсюда, Талбот,— пробормотал он, не зная, осталась ли у него хоть какая-то надежда или это только дополнительные изощренные пытки.
— Я могу сделать это, Ройал, ты ведь знаешь? Посмотри, вот у меня отвертка.— Я улыбнулся без тени сочувствия.— Но капсулу с цианистым калием я все еще держу во рту.— Я показал ему пуговицу.
— Нет! Не делай этого! — хрипло закричал он.— Не раскусывай ее! Ты сошел с ума, Талбот! Господи, неужели в
тебе не осталось ни капли сочувствия? — Для Ройала это неплохой текст.
— Кто убил Яблонского? — спокойно спросил я. Дышалось уже легче, но не там, внизу, где стоял на коленях Ройал.
— Я. Я убил его,— простонал Ройал.
— Как?
— Выстрелом в голову. Он спал.
— А потом?
— Мы закопали его в саду.— Ройал продолжал стонать и трясти головой, но изо всех сил старался сосредоточиться и четко выговаривать слова; он совершенно обессилел и говорил только для того, чтобы сохранить жизнь — это он осознавал.
— Кто стоит за Виландом?
— Никто.
— Кто стоит за Виландом? — жестко повторил я вопрос.
— Никто!— Он уже не говорил, а кричал, так отчаянно ему хотелось меня убедить.— Раньше было еще двое: один из кубинских министров и Гурас, высший чиновник в Колумбии. Но теперь их уже нет.
— Что с ними случилось?
— Их... убрали,— сказал Ройал равнодушно.— Я сам это сделал.
— Кого еще ты убил с того времени, как начал работать на Виланда?
— Никого.
Я показал ему пуговицу, которую держал между зубами. Он задрожал.
— Пилота. Пилота истребителя, сбившего этот самолет. Он много знал.
— Именно поэтому мне не удалось найти этого пилота,— кивнул я.— Однако ты совершил ошибку,Ройал, так? Ты застрелил его слишком рано, до того как он успел сообщить тебе точные координаты места падения самолета ДС в море. Все приказы ты получал от Виланда?
Он кивнул.
— Ты слышал вопрос? — продолжал настаивать я.
— Все приказы мне отдавал Виланд.
Стало тихо. В иллюминаторе я заметил какое-то похожее на акулу существо, которое появилось в поле зрения, с любопытством разглядывая батискаф и самолет, и, вильнув хвостом, исчезло где-то в мрачном царстве Нептуна. Я отвернулся от иллюминатора и похлопал Ройала по плечу.
- Постарайся привести Виланда в чувство,— сказал я.
Когда Ройал склонился над своим хозяином, я, так чтобы он не видел, перекрыл подачу кислорода. Мне не хотелось, чтобы воздух посвежел слишком рано. Примерно через минуту Ройалу удалось оживить Виланда. Тому было трудно дышать, он испытывал довольно глубокое кислородное голодание, но все еще дышал. Открыв глаза, он дико посмотрел вокруг и увидел меня все еще с пуговицей в зубах. Он завопил, издавая ужасающие звуки, невыносимо действующие на нервы в этом тесном помещении. Я наклонился, чтобы отвесить ему пощечину и прекратить истерику, но Ройал опередил меня. У Ройа'ла появился шанс, и он собирался максимально воспользоваться им. Ройал размахнулся и не слишком деликатно обошелся с Виландом. — Прекрати! — Ройал тряс его изо всех сил.— Прекрати! Талбот говорит, что может все исправить. Ты меня слышишь? Талбот говорит, что может все исправить!
Вопли начали затихать. Виланд уставился на Ройала, в его взгляде наряду со страхом и безумием появилась тень понимания.
— Что ты сказал? — простонал он.— Что это означает, Ройал?
— Талбот говорит, что сможет исправить этот механизм,— словоохотливо сообщил Ройал.— Говорит, что обманул нас; что выключатель, который оставил наверху, не так важен. Он может это исправить! Может исправить!
— Талбот, ты можешь это исправить? — Виланд широко раскрыл глаза, я видел его белки. Его дрожащий голос звучал, как заклинание, все тело скорчилось в умоляющей позе. Он все еще не мог поверить в надежду, мозг его до сих пор находился в мрачном ущелье смерти, до него не доходил ни один луч света сверху; точнее, у него не хватало смелости посмотреть вверх из опасения, что такого луча там вообще нет.— Ты можешь нас отсюда вытащить? Сейчас... можешь?
— Могу вытащить, а могу и нет.— В моем голосе, все еще задыхающемся и хриплом, прозвучала необходимая нотка равнодушия.— Я ведь сказал, что хотел бы остаться здесь. Да, мне бы хотелось остаться здесь. Подойди сюда, Виланд.
Весь дрожа, он встал и приблизился ко мне. Ноги, все его тело так тряслись, что он с трудом удерживал равновесие. Здоровой рукой я схватил его за лацканы и подтащил к себе.
— Нам осталось воздуха на пять минут, Виланд. Может, и меньше. Поэтому скажи мне, причем быстро, какова твоя роль во всём этом деле, до знакомства с генералом.
Быстро!
— Вытащи нас отсюда! — простонал он.— Мне не хва-тает воздуха! У меня разрываются легкие, я не могу дышать! — Честно говоря, он не преувеличивал, спертый воз-ух с хрипом входил и выходил из его легких с частотой даров сердца.— Я не могу говорить! Не могу!
— Говори, черт побери, говори!— Ройал обхватил его зади за шею и тряс, как лист, а Виланд, как сломанная кук-а, мотал головой взад-вперед.— Говори! Ты хочешь подохнуть здесь, Виланд?! Думаешь, я хочу подохнуть из-за
тебя? Говори!
И Виланд заговорил. За три минуты, жадно хватая воздух, кашляя и задыхаясь, он сказал все, что я хотел знать. Как он сговорился с одним из кубинских министров, как в течение многих недель держал наготове истребитель, как склонил к сотрудничеству диспетчера одной из станций слежения на западе Кубы, как следил за самолетом, перехватил и сбил его, как вместе с Ройалом они ликвидировали тех, кто стал им не нужен. Он даже начал рассказывать о генерале, но я остановил его движением руки.
— Достаточно, Виланд. Иди на место! — Я протянул руку к регулятору аппаратуры регенерации воздуха и включил его на полную мощность.
— Что ты делаешь? — прошептал Виланд.
— Впускаю свежий воздух. Стало немного душно, тебе не кажется?
Они молча посмотрели друг на друга, потом на меня. Я ожидал бешенства, ярости, даже насилия, но над ними по-прежнему висел страх: они знали, что полностью зависят
от меня.
— Кто ты, Талбот? — Виланд закашлялся.
— Наверное, ты бы мог назвать меня фараоном.— Мне не хотелось начинать подъем батискафа, пока воздух и мои мысли не станут ясными полностью.— Когда-то я был обыкновенным специалистом по подъему судов, мы работали вместе с братом. Это именно он, а вернее, то, что от него осталось, сидит в кресле первого пилота. Нам удалось поднять клад у побережья Туниса, и мы вложили капитал в собственную авиакомпанию. Во время войны мы оба летали на бомбардировщиках, у нас были и гражданские лицензии. Наши дела шли очень хорошо, Виланд, до тех пор пока мы не столкнулись с тобой. После этого твоего преступления,— я показал на разбитый, обросший водорослями и ракушками
самолет,— я возвратился в Лондон. Меня арестовали, подозревали, что я замешан в этом деле. Следствие не заняло много времени. Потом мне удалось уговорить лондонское отделение «Ллойда», вынужденное выплатить страховку, нанять меня в качестве специального агента. «Ллойд» был готов не скупиться, чтобы распутать это дело и вернуть свои деньги. А поскольку речь шла о государственных интересах, мне обеспечили содействие британское и американское правительства. Это была солидная поддержка, о лучшей не приходилось и мечтать. Американцы даже решились предоставить в мое распоряжение одного из самых способных полицейских — Германа Яблонского.
Мой рассказ подействовал на Виланда и Ройала. Они уже избавились от страха перед неминуемой смертью и могли оценить смысл того, что я говорю и о чем думаю. Они переглянулись и посмотрели на меня; нельзя и представить себе более внимательной аудитории!
— Это была ошибка,— продолжил я.— Я говорю об убийстве Яблонского! Его смерти хватит, чтобы отправить вас на электрический стул. Судьи не любят, когда убивают полицейских. Возможно, это и не согласуется с идеалами справедливости, но это так. Убьешь обыкновенного человека, может, и сойдет с рук; убьешь полицейского — казни не миновать. Однако это несущественно. Нам известно о вас достаточно, чтобы отправить на электрический стул и даже не один раз.
Я рассказал, как мы с Яблонским провели больше года на Кубе в поисках следов золотых слитков и пришли к выводу, что сокровища еще не найдены: на международном рынке не появился ни один шлифованный изумруд. Интерполу стало бы это известно через несколько дней.
— При этом мы хорошо знали,— говорил я,— почему сокровища до сих пор не найдены. Причина могла быть только в одном: самолет утонул в море, а кое-кто оказался слишком нетерпеливым и убил единственного человека, который знал место падения. Пилота истребителя... Ваши поиски сконцентрировались у западного побережья Флориды. Чтобы найти клад, затонувший в море, необходимо было судно. «Темтрис» — яхта генерала — идеально подходила для этой цели. Однако вам был нужен исключительно чувствительный эхолот, и тут, Виланд, ты совершил единственную, роковую по своим последствиям ошибку. Мы обратились ко всем торговцам морским оборудованием в Европе и Северной Америке с просьбой сообщить, если они продадут какие-нибудь приборы для измерения глубины владель-
цам судов, не принадлежащих военно-морским силам, торговому флоту или рыбакам. Надеюсь, ты меня понимаешь? Несомненно, они прекрасно понимали меня. Они уже почти пришли в свое нормальное состояние и в их глазах снова таилась смерть.
— За четыре месяца продали шесть сверхчувствительных эхолотов. Все без исключения были закуплены владельцами больших яхт. Две из них совершали кругосветное путешествие. Одна находилась в Рио-де-Жанейро, одна на Лонг-Айленде, одна у побережья Тихого океана, а шестая крутилась у западного побережья Флориды. Это была «Темтрис» генерала Рутвина. Должен признать, замысел был гениальным. Можно ли представить себе лучшее прикрытие, чтобы не возбуждая ничьих подозрений, исследовать каждый квадратный метр моря у берегов Флориды? Генеральские геологи в поисках месторождений нефти вычерчивали сейсмологические карты подводных скалистых пород,
а вы тем временем при помощи эхолота составляли подробнейшую карту океанского дна. Это заняло у вас шесть недель, потому что работать вы начали слишком далеко к северу. Уже тогда мы следили за каждым вашим шагом и оборудовали специальное судно для ночных поисков. Именно на этом судне я и приплыл сюда ночью. В конце концов вы нашли самолет. Три ночи вы даже пытались зацепить его крючьями, но вам удалось поднять лишь кончик левого крыла,— я показал в иллюминатор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32