Он не был похож на человека, который стоит двести восемьдесят пять миллионов. Именно таким я представлял себе судью-южанина.
— Прошу вас, господа,— любезно пригласил генерал. Я не был уверен, относится ли это приглашение и ко мне, однако вошел в дом. Впрочем, выбора у меня не было. Маузер Яблонского упирался в мою поясницу, к тому же к нему присоединился пистолет еще одного типа, вынырнувшего из темноты.. Торжественной процессией мы прошли через
широкий холл, еще какие-то комнаты и оказались в библиотеке. В камине горели сосновые щепки, а запах книг в кожаных переплетах приятно гармонировал с ароматом дорогих гаванских сигар и отменного шотландского виски. В настоящий момент курильщик сигары в библиотеке отсутствовал. Стены, не заставленные полками с книгами, были обшиты полированным вязом. Кресла и кушетки обиты золотистой кожей и бархатом. Коричневый пушистый ковер покрывал пол до самых стен.
— Виски, мистер..? — обратился генерал к Яблонскому.
— Яблонский, господин генерал. С удовольствием выпью. И до сих пор ожидаю.
— Чего вы ждете, мистер Яблонский? — Генерал Рут-вин говорил тихо и спокойно. Если человек стоит двести восемьдесят пять миллионов, ему не нужно повышать голос, чтобы быть услышанным.
— Ну вы и шутник.— Яблонский также сохранял полное спокойствие.— Я ожидаю маленького чека с вашей подписью. На пятьдесят тысяч.
— Ах, да.— Казалось, генерал несколько удивлен тем, что Яблонский напоминает об уговоре. Он подошел к камину и вытащил из-под пресс-папье на каминной полке желтый банковский чек.— И не беспокойтесь, что я позвоню в банк и объявлю этот чек недействительным. Я не такой человек.
— Я знаю это, генерал.
— Моя дочь значит для меня гораздо больше. Я благодарен вам за то, что вы вернули ее мне.
— Не стоит благодарностей! — Яблонский взял чек, взглянул на него и тут же уставился на генерала.
— Вы ошиблись, генерал,— заявил Яблонский.— Я просил пятьдесят тысяч, а не семьдесят.
— Все верно.— Рутвин посмотрел на меня.— Я предложил вам десять тысяч за информацию об этом человеке. Кроме того, я морально обязан взять на себя пять тысяч, назначенные властями. Согласитесь, легче предъявить один чек на всю сумму и на одного предъявителя.
— А еще пять тысяч?
— За удовольствие, которое я получу, сдав этого человека в руки властей лично. Могут у меня быть собственные капризы?
— Благодарю вас, генерал. Мне пора. Я уверен, что вы справитесь с этим негодяем.
— О нем позаботятся мои люди.— Генерал наверняка имел в виду не дворецкого. Он позвонил и обратился к появившемуся в дверях мужчине, похожему на слугу:— Флетчер, попросите сюда мистера Виланда и мистера Ройала.
— Почему бы вам самому не пригласить их, генерал? — Я считал себя главным действующим лицом, однако до сих пор никто ко мне не обратился, поэтому я решил, что пришло время включиться в беседу и мне. Я склонился над вазой с искусственными цветами, стоящей на столе, и вытащил оттуда микрофон.— Комната прослушивается. Ставлю сТо против одного, ваши друзья слыхали каждое слово. Для миллионера и аристократа, Рутвин, у вас странные обычаи...— Я прервал фразу, потому что в этот момент в комнату вошли три человека.— И еще более странные приятели.
Мое утверждение было не совсем верным. Первый из троицы производил впечатление человека, чувствующего себя в этой роскошной обстановке, как рыба в воде. На нем был смокинг, роста он был среднего, а изо рта торчала сигара длиной с мою руку. Это был именно тот дорогой запах, на который я обратил внимание, войдя в библиотеку. У него были черные волосы, слегка седые на висках и черные же аккуратные усики. На вид ему было немного более пятидесяти. Сильно загоревшее гладкое лицо, без единой морщинки. Своеобразный идеал для голливудского актера. Когда он приблизился, я понял, что это сильный физически человек, а по глазам было видно, что он умен и тверд. У актера таких черт быть не могло. С ним надо было держать ухо востро.
Второй производил еще более необычное впечатление. Это трудно сразу выразить словами. На нем был светлосерый фланелевый костюм, белая рубашка и серый галстук. Роста несколько ниже среднего, крепкого телосложения, с бледным лицом и гладко прилизанными волосами почти такого же цвета, как у Мэри Рутвин. Только присмотревшись к нему внимательнее, я понял, в чем состояла его необычность. Никогда в жизни я не видел такого лишенного всякого выражения лица и пустых глаз.
Замыкающий это шествие был более чем необычен. В этой библиотеке он был к месту так же, как Моцарт в рок-клубе. Высокий, стройный, примерно двадцати двух лет. Лицо бледное, как у мертвеца, а глаза как угли. Эти глаза бесспокойно бегали, как будто неподвижность причиняла им боль. Я не смотрел на его одежду, все внимание привлекало лицо. Лицо хронического наркомана. Достаточно на сутки лишить его белого порошка, и он завоет от адских мук.
— Прошу вас, мистер Виланд,— обратился генерал к мужчине с сигарой.— Это Талбот, тот, которого ищут. А это мистер Яблонский, он доставил сюда Талбота.
— Рад познакомиться, мистер Яблонский.— Виланд улыбнулся и протянул руку.— Я управляющий и главный инженер нефтяного концерна генерала.
Если он был главным инженером и управляющим у генерала, то я в таком случае был президентом США!
— А это мистер Ройал.— Виланд указал на мужчину в светло-сером костюме.
— Яблонский! Яблонский! — прошипел третий из вошедших, с бегающими глазами. Он быстро сунул руку под пиджак, и в его дрожащей руке появился пистолет. Глаза стали бешеными, он грязно выругался.— Два года я ждал этой встречи! Черт возьми, Ройал! Почему ты..?
— Ларри, веди себя прилично в обществе дамы!.— Готов поклясться, что Ройал даже не пошевелил рукой, но в ней оказался пистолет. Стволом пистолета он ткнул в запястье Ларри, и тот выронил оружие на стол. Даже в цирке мне не приходилось видеть такого ловкого фокуса! Мы знакомы с мистером Яблонским,— продолжил Ройал спокойным тоном.— Я верно говорю, Ларри? Ларри отсидел шесть месяцев за наркотики. А посадил его Яблонский.
— Яблонский..? — начал генерал.
— Яблонский,— улыбнулся Ройал.— Герман Яблонский, лейтенант из отдела расследования убийств нью-йоркской полиции.
Глава 4
Наступившая тишина, казалось, будет длиться бесконечно. Первым пришел в себя генерал. Холодно и сухо он обратился к мужчине в смокинге:
— Как я должен это понимать, Виланд? Ты привел в мой дом человека, который является хроническим наркоманом, носит при себе оружие и к тому же сидел в тюрьме. Что же касается служащего полиции...
— Успокойтесь, генерал,— привычно спокойно сказал Ройал.— Я не совсем точно выразился. Мне следовало сказать «бывший лейтенант». В свое время он был самым способным сотрудником отдела наркотиков, потом отдела расследования убийств. На его счету было больше арестов и обвинительных приговоров, чем у любого другого полицейского на всем восточном побережье. Но можно споткнуться и на ровном месте, не так ли Яблонский!
Яблонский молчал, лицо его ничего не выражало. На моем лице тоже ничего не отражалось, однако я лихорадочно размышлял, как мне отсюда смыться. Движением руки генерал отпустил слуг, и какое-то время все перестали мной интересоваться. Я осторожно обернулся и понял, что ошибся. Кое-кто не спускал с меня глаз. Это был мой старый знакомый по залу суда Валентино. Он стоял у открытой двери в библиотеку и очень внимательно следил за мной. Я с удовольствием отметил, что правую руку он держит на перевязи. Его левый кулак скрывался в кармане пиджака. Наверняка там находилось и еще кое-что, кроме этого огромного кулака. Если бы я попытался удрать, это доставило бы ему большое удовольствие.
— Яблонский был главным действующим лицом самой громкой аферы в нью-йоркской полиции,— продолжил Ройал.— На его территории началась буквально эпидемия убийств, а расследование не приносило никаких результатов. Все знали, что за этими убийствами стоит мафия, а совершаются они с целью получения выкупа. Все, кроме Яблонского. Яблонский знал только то, что за каждый труп он получает десять тысяч, и поэтому вел расследование во всех направлениях, кроме, естественно, правильного. Однако, оказалось, что в полиции у него хватает врагов. Его взяли восемнадцать месяцев назад, целую неделю он не сходил с первых полос практических всех газет. Припоминаете, мистер Виланд?
— Припоминаю,— кивнул Виланд.— Его обвинили во взятках на шестьдесят тысяч. И он, если не ошибаюсь, получил три года.
— И вышел через восемнадцать месяцев,— закончил Ройал.— Смылся, Яблонский?
— Досрочно освобожден за хорошее поведение,— спокойно ответил Яблонский.— Я снова порядочный гражданин. Чего не могу сказать о вас, Ройал. Он у вас работает, генерал?
— Совершенно не понимаю, что все это...
— Если это так, то вам, генерал, он обойдется на сто тысяч дороже, чем вы думаете. Обычно Ройал от своих работодателей требует именно эту сумму. А может быть, цены уже выросли, Ройал? На кого ты нацелился сейчас?
Все промолчали. Яблонский продолжил.
— Ройал фигурирует в картотеках половины штатов, генерал. О нем все известно, хотя поймать за руку до сих пор его не удалось. Это профессиональный убийца, и свое дело он знает. В его услугах нуждаются многие. И не только
потому, что ему всегда удается выполнить задание. Дело в том, что кодекс чести Ройала не позволяет ему убирать тех, кто его нанимал. Многие спят спокойно именно потому, что занесены Ройалом в список неприкасаемых.— Яблонский потер небритое лицо ладонью, больше похожей на совок.— Вот я и думаю, генерал, кто ему нужен на этот раз? Может быть, вы?
Было видно, что генералу немного не по себе. Он облизал губы и посмотрел на Виланда.
— Вам об этом что-то известно? Есть ли хоть доля правды в словах...
— Яблонский несет чушь,— с улыбочкой прервал генерала Виланд.— Прикажите проводить его в другую комнату. Нам нужно поговорить.
Рутвин кивнул, а Виланд бросил взгляд на Ройала. Тот улыбнулся и сказал:
— Убирайтесь оба. Пистолет оставь здесь, Яблонский.
— А если не оставлю?
— Ты ведь еще не получил по чеку,— заметил Ройал. Я был прав, они все слышали.
Яблонский положил пистолет на стол. Наркоман Ларри стал позади меня и с такой силой ткнул меня стволом пистолета в поясницу, что я застонал от боли.
— Попробуй сделать это еще раз,— сказал я,— и зубному врачу понадобится целый день, чтобы привести тебя в порядок.
Он ткнул меня второй раз, намного сильнее. Я быстро повернулся к нему, но он оказался слишком шустрым. Стволом пистолета ударил меня в лицо, пропахав всю скулу. Потом отступил на метр и направил пистолет мне в живот. Его безумные глаза бегали по всей комнате, а зловещая улыбка как бы приглашала напасть на него. Я вытер кровь с лица и направился к двери.
Валентине уже ждал меня с пистолетом в руке. Не успел Ройал выйти из библиотеки и закрыть за собой дверь, как я уже не мог двигаться. Мое бедро не из железа, а у Валентине на подошвах ботинок, оказалось, имеются подковки. Да, это был не лучший мой вечер! Яблонский помог мне подняться с пола и проковылять в соседнюю комнату. В дверях я остановился, посмотрел на ухмыляющегося Валентине, на Ларри и хорошо запомнил их.
В соседней комнате мы провели десят минут. Я и Яблонский сидели, а Ройал стоял, опираясь на стол. Наконец, появился дворецкий и объявил, что генерал желает нас видеть. Мы отправились обратно. Валентино все еще был
на посту, но до библиотеки я добрался без приключений. Возможно, у него все еще болела нога? Я, конечно, понимал, что дело не в этом. Попросту Ройал приказал ему меня не трогать, а Ройал не привык повторять дважды.
Обстановка в комнате несколько изменилась. Девушка по-прежнему сидела неподвижно у камина, однако Виланд и генерал производили впечатление людей, полностью доверяющих друг другу; генерал даже улыбался. На столе лежало несколько газет. Возможно, подумал я, именно эти газеты с моими фото и заголовками «Разыскиваемый убийца» стали причиной такого доверия. Как бы для того, чтобы подчеркнуть, что атмосфера разрядилась, вошел слуга, неся на подносе бокалы, бутылки и сифон с содовой. Слуга был еще молод, но двигался так неуклюже, будто ноги его налиты свинцом. Поднос он поставил на стол с таким трудом, что было слышно, как скрипят его суставы. У него было лицо великомученика. Я присмотрелся к нему повнимательнее и равнодушно отвернулся, надеясь, что выражение моего лица не выдаст той мысли, которая внезапно осенила меня.
Наверняка, они хорошо проштудировали учебники правил хорошего тона. Оба, и слуга, и дворецкий, точно знали, что от них требуется. Слуга принес напитки, дворецкий разносил их присутствующим. Девушке он подал вино, каждому из четырех мужчин — виски и остановился передо мной. Я смог хорошо рассмотреть его волосатые руки, сломанный нос и затем перевел взор на генерала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Прошу вас, господа,— любезно пригласил генерал. Я не был уверен, относится ли это приглашение и ко мне, однако вошел в дом. Впрочем, выбора у меня не было. Маузер Яблонского упирался в мою поясницу, к тому же к нему присоединился пистолет еще одного типа, вынырнувшего из темноты.. Торжественной процессией мы прошли через
широкий холл, еще какие-то комнаты и оказались в библиотеке. В камине горели сосновые щепки, а запах книг в кожаных переплетах приятно гармонировал с ароматом дорогих гаванских сигар и отменного шотландского виски. В настоящий момент курильщик сигары в библиотеке отсутствовал. Стены, не заставленные полками с книгами, были обшиты полированным вязом. Кресла и кушетки обиты золотистой кожей и бархатом. Коричневый пушистый ковер покрывал пол до самых стен.
— Виски, мистер..? — обратился генерал к Яблонскому.
— Яблонский, господин генерал. С удовольствием выпью. И до сих пор ожидаю.
— Чего вы ждете, мистер Яблонский? — Генерал Рут-вин говорил тихо и спокойно. Если человек стоит двести восемьдесят пять миллионов, ему не нужно повышать голос, чтобы быть услышанным.
— Ну вы и шутник.— Яблонский также сохранял полное спокойствие.— Я ожидаю маленького чека с вашей подписью. На пятьдесят тысяч.
— Ах, да.— Казалось, генерал несколько удивлен тем, что Яблонский напоминает об уговоре. Он подошел к камину и вытащил из-под пресс-папье на каминной полке желтый банковский чек.— И не беспокойтесь, что я позвоню в банк и объявлю этот чек недействительным. Я не такой человек.
— Я знаю это, генерал.
— Моя дочь значит для меня гораздо больше. Я благодарен вам за то, что вы вернули ее мне.
— Не стоит благодарностей! — Яблонский взял чек, взглянул на него и тут же уставился на генерала.
— Вы ошиблись, генерал,— заявил Яблонский.— Я просил пятьдесят тысяч, а не семьдесят.
— Все верно.— Рутвин посмотрел на меня.— Я предложил вам десять тысяч за информацию об этом человеке. Кроме того, я морально обязан взять на себя пять тысяч, назначенные властями. Согласитесь, легче предъявить один чек на всю сумму и на одного предъявителя.
— А еще пять тысяч?
— За удовольствие, которое я получу, сдав этого человека в руки властей лично. Могут у меня быть собственные капризы?
— Благодарю вас, генерал. Мне пора. Я уверен, что вы справитесь с этим негодяем.
— О нем позаботятся мои люди.— Генерал наверняка имел в виду не дворецкого. Он позвонил и обратился к появившемуся в дверях мужчине, похожему на слугу:— Флетчер, попросите сюда мистера Виланда и мистера Ройала.
— Почему бы вам самому не пригласить их, генерал? — Я считал себя главным действующим лицом, однако до сих пор никто ко мне не обратился, поэтому я решил, что пришло время включиться в беседу и мне. Я склонился над вазой с искусственными цветами, стоящей на столе, и вытащил оттуда микрофон.— Комната прослушивается. Ставлю сТо против одного, ваши друзья слыхали каждое слово. Для миллионера и аристократа, Рутвин, у вас странные обычаи...— Я прервал фразу, потому что в этот момент в комнату вошли три человека.— И еще более странные приятели.
Мое утверждение было не совсем верным. Первый из троицы производил впечатление человека, чувствующего себя в этой роскошной обстановке, как рыба в воде. На нем был смокинг, роста он был среднего, а изо рта торчала сигара длиной с мою руку. Это был именно тот дорогой запах, на который я обратил внимание, войдя в библиотеку. У него были черные волосы, слегка седые на висках и черные же аккуратные усики. На вид ему было немного более пятидесяти. Сильно загоревшее гладкое лицо, без единой морщинки. Своеобразный идеал для голливудского актера. Когда он приблизился, я понял, что это сильный физически человек, а по глазам было видно, что он умен и тверд. У актера таких черт быть не могло. С ним надо было держать ухо востро.
Второй производил еще более необычное впечатление. Это трудно сразу выразить словами. На нем был светлосерый фланелевый костюм, белая рубашка и серый галстук. Роста несколько ниже среднего, крепкого телосложения, с бледным лицом и гладко прилизанными волосами почти такого же цвета, как у Мэри Рутвин. Только присмотревшись к нему внимательнее, я понял, в чем состояла его необычность. Никогда в жизни я не видел такого лишенного всякого выражения лица и пустых глаз.
Замыкающий это шествие был более чем необычен. В этой библиотеке он был к месту так же, как Моцарт в рок-клубе. Высокий, стройный, примерно двадцати двух лет. Лицо бледное, как у мертвеца, а глаза как угли. Эти глаза бесспокойно бегали, как будто неподвижность причиняла им боль. Я не смотрел на его одежду, все внимание привлекало лицо. Лицо хронического наркомана. Достаточно на сутки лишить его белого порошка, и он завоет от адских мук.
— Прошу вас, мистер Виланд,— обратился генерал к мужчине с сигарой.— Это Талбот, тот, которого ищут. А это мистер Яблонский, он доставил сюда Талбота.
— Рад познакомиться, мистер Яблонский.— Виланд улыбнулся и протянул руку.— Я управляющий и главный инженер нефтяного концерна генерала.
Если он был главным инженером и управляющим у генерала, то я в таком случае был президентом США!
— А это мистер Ройал.— Виланд указал на мужчину в светло-сером костюме.
— Яблонский! Яблонский! — прошипел третий из вошедших, с бегающими глазами. Он быстро сунул руку под пиджак, и в его дрожащей руке появился пистолет. Глаза стали бешеными, он грязно выругался.— Два года я ждал этой встречи! Черт возьми, Ройал! Почему ты..?
— Ларри, веди себя прилично в обществе дамы!.— Готов поклясться, что Ройал даже не пошевелил рукой, но в ней оказался пистолет. Стволом пистолета он ткнул в запястье Ларри, и тот выронил оружие на стол. Даже в цирке мне не приходилось видеть такого ловкого фокуса! Мы знакомы с мистером Яблонским,— продолжил Ройал спокойным тоном.— Я верно говорю, Ларри? Ларри отсидел шесть месяцев за наркотики. А посадил его Яблонский.
— Яблонский..? — начал генерал.
— Яблонский,— улыбнулся Ройал.— Герман Яблонский, лейтенант из отдела расследования убийств нью-йоркской полиции.
Глава 4
Наступившая тишина, казалось, будет длиться бесконечно. Первым пришел в себя генерал. Холодно и сухо он обратился к мужчине в смокинге:
— Как я должен это понимать, Виланд? Ты привел в мой дом человека, который является хроническим наркоманом, носит при себе оружие и к тому же сидел в тюрьме. Что же касается служащего полиции...
— Успокойтесь, генерал,— привычно спокойно сказал Ройал.— Я не совсем точно выразился. Мне следовало сказать «бывший лейтенант». В свое время он был самым способным сотрудником отдела наркотиков, потом отдела расследования убийств. На его счету было больше арестов и обвинительных приговоров, чем у любого другого полицейского на всем восточном побережье. Но можно споткнуться и на ровном месте, не так ли Яблонский!
Яблонский молчал, лицо его ничего не выражало. На моем лице тоже ничего не отражалось, однако я лихорадочно размышлял, как мне отсюда смыться. Движением руки генерал отпустил слуг, и какое-то время все перестали мной интересоваться. Я осторожно обернулся и понял, что ошибся. Кое-кто не спускал с меня глаз. Это был мой старый знакомый по залу суда Валентино. Он стоял у открытой двери в библиотеку и очень внимательно следил за мной. Я с удовольствием отметил, что правую руку он держит на перевязи. Его левый кулак скрывался в кармане пиджака. Наверняка там находилось и еще кое-что, кроме этого огромного кулака. Если бы я попытался удрать, это доставило бы ему большое удовольствие.
— Яблонский был главным действующим лицом самой громкой аферы в нью-йоркской полиции,— продолжил Ройал.— На его территории началась буквально эпидемия убийств, а расследование не приносило никаких результатов. Все знали, что за этими убийствами стоит мафия, а совершаются они с целью получения выкупа. Все, кроме Яблонского. Яблонский знал только то, что за каждый труп он получает десять тысяч, и поэтому вел расследование во всех направлениях, кроме, естественно, правильного. Однако, оказалось, что в полиции у него хватает врагов. Его взяли восемнадцать месяцев назад, целую неделю он не сходил с первых полос практических всех газет. Припоминаете, мистер Виланд?
— Припоминаю,— кивнул Виланд.— Его обвинили во взятках на шестьдесят тысяч. И он, если не ошибаюсь, получил три года.
— И вышел через восемнадцать месяцев,— закончил Ройал.— Смылся, Яблонский?
— Досрочно освобожден за хорошее поведение,— спокойно ответил Яблонский.— Я снова порядочный гражданин. Чего не могу сказать о вас, Ройал. Он у вас работает, генерал?
— Совершенно не понимаю, что все это...
— Если это так, то вам, генерал, он обойдется на сто тысяч дороже, чем вы думаете. Обычно Ройал от своих работодателей требует именно эту сумму. А может быть, цены уже выросли, Ройал? На кого ты нацелился сейчас?
Все промолчали. Яблонский продолжил.
— Ройал фигурирует в картотеках половины штатов, генерал. О нем все известно, хотя поймать за руку до сих пор его не удалось. Это профессиональный убийца, и свое дело он знает. В его услугах нуждаются многие. И не только
потому, что ему всегда удается выполнить задание. Дело в том, что кодекс чести Ройала не позволяет ему убирать тех, кто его нанимал. Многие спят спокойно именно потому, что занесены Ройалом в список неприкасаемых.— Яблонский потер небритое лицо ладонью, больше похожей на совок.— Вот я и думаю, генерал, кто ему нужен на этот раз? Может быть, вы?
Было видно, что генералу немного не по себе. Он облизал губы и посмотрел на Виланда.
— Вам об этом что-то известно? Есть ли хоть доля правды в словах...
— Яблонский несет чушь,— с улыбочкой прервал генерала Виланд.— Прикажите проводить его в другую комнату. Нам нужно поговорить.
Рутвин кивнул, а Виланд бросил взгляд на Ройала. Тот улыбнулся и сказал:
— Убирайтесь оба. Пистолет оставь здесь, Яблонский.
— А если не оставлю?
— Ты ведь еще не получил по чеку,— заметил Ройал. Я был прав, они все слышали.
Яблонский положил пистолет на стол. Наркоман Ларри стал позади меня и с такой силой ткнул меня стволом пистолета в поясницу, что я застонал от боли.
— Попробуй сделать это еще раз,— сказал я,— и зубному врачу понадобится целый день, чтобы привести тебя в порядок.
Он ткнул меня второй раз, намного сильнее. Я быстро повернулся к нему, но он оказался слишком шустрым. Стволом пистолета ударил меня в лицо, пропахав всю скулу. Потом отступил на метр и направил пистолет мне в живот. Его безумные глаза бегали по всей комнате, а зловещая улыбка как бы приглашала напасть на него. Я вытер кровь с лица и направился к двери.
Валентине уже ждал меня с пистолетом в руке. Не успел Ройал выйти из библиотеки и закрыть за собой дверь, как я уже не мог двигаться. Мое бедро не из железа, а у Валентине на подошвах ботинок, оказалось, имеются подковки. Да, это был не лучший мой вечер! Яблонский помог мне подняться с пола и проковылять в соседнюю комнату. В дверях я остановился, посмотрел на ухмыляющегося Валентине, на Ларри и хорошо запомнил их.
В соседней комнате мы провели десят минут. Я и Яблонский сидели, а Ройал стоял, опираясь на стол. Наконец, появился дворецкий и объявил, что генерал желает нас видеть. Мы отправились обратно. Валентино все еще был
на посту, но до библиотеки я добрался без приключений. Возможно, у него все еще болела нога? Я, конечно, понимал, что дело не в этом. Попросту Ройал приказал ему меня не трогать, а Ройал не привык повторять дважды.
Обстановка в комнате несколько изменилась. Девушка по-прежнему сидела неподвижно у камина, однако Виланд и генерал производили впечатление людей, полностью доверяющих друг другу; генерал даже улыбался. На столе лежало несколько газет. Возможно, подумал я, именно эти газеты с моими фото и заголовками «Разыскиваемый убийца» стали причиной такого доверия. Как бы для того, чтобы подчеркнуть, что атмосфера разрядилась, вошел слуга, неся на подносе бокалы, бутылки и сифон с содовой. Слуга был еще молод, но двигался так неуклюже, будто ноги его налиты свинцом. Поднос он поставил на стол с таким трудом, что было слышно, как скрипят его суставы. У него было лицо великомученика. Я присмотрелся к нему повнимательнее и равнодушно отвернулся, надеясь, что выражение моего лица не выдаст той мысли, которая внезапно осенила меня.
Наверняка, они хорошо проштудировали учебники правил хорошего тона. Оба, и слуга, и дворецкий, точно знали, что от них требуется. Слуга принес напитки, дворецкий разносил их присутствующим. Девушке он подал вино, каждому из четырех мужчин — виски и остановился передо мной. Я смог хорошо рассмотреть его волосатые руки, сломанный нос и затем перевел взор на генерала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32