Огромные глаза вращались на невероятной оси каждый в иную сторону. Тварь
вздыбилась на ногах-тумбах и двинулась к нам.
Бесшумно, напряженно мы отступили от отверстия. Но, думаю, у нас еще
теплилась надежда, что она не знает, что мы тут. Сквозь щель отверстия мы
следили, как отвратительная голова опустилась, скользнула к отверстию и
резко остановилась. Теперь она издала еще один звук, шипящий плюющий звук
гнева, и комната наполнилась смрадом ее дыхания, вонью смерти, нечистот и
всего разложившегося. Мы распластались у стен и правильно сделали. Сквозь
дверное отверстие проскочил и метнулся к нам длинный язык, сам по себе
величиной со змея, слепо ищущий рыщущий по крошечному пространству. Именно
так ящерица поменьше ловила бы мух.
Никто из нас и не думал ударить по языку, когда мы стояли, застывшие,
у стен. Еще миг, и он убрался. И почти сразу же снаружи началось неистовое
шкрябание, когда она принялась прорывать себе путь к нам.
- Мы погибнем, фетлин, - сказала я, - если останемся здесь, - я не
пыталась понизить голос; в этом больше не было смысла.
- Крыша скоро обвалится, - ответил он. И словно подтверждая его
слова, снаружи посыпались и загремели камни.
- Или же он достаточно расширит дверной проем, чтобы видеть, куда
метнуть свой язык, - пробормотал Вексл.
Плита у нас над головами сдвинулась и разбилась на улице. Я
почувствовала дурноту, но мне пришла в голову одна мысль.
- Луны на небе нет, - сказала я, - а днем эта тварь отсыпалась.
Наверное, она боится света. Когда она пришла, вы погасили костер.
- Верно, - Фетлин достал с пояса кремень. Нагнувшись, он высек из
камня пламя и стряхнул его в засыпанный костер. Затрещал, оживая, прут.
- Наша единственная надежда, - сказал Фетлин. - Если свет заставит
его отступить от нас, то мы должны бежать к берегу; у нас недостаточно
топлива, чтобы протянуть всю ночь. Он, несомненно, погонится, но, думаю,
такая тварь и соленую воду тоже не любит.
Мы спихнули с костра землю и подбросили еще веток, отломанных у куста
в углу. Пейюан отломил четыре самых крупных ветви и дал каждому из нас по
одной сунуть в костер и использовать как факелы. Тварь снаружи гнусаво
закашляла, когда дым стал раздражать ее голодную, безжалостную глотку.
Внезапно взметнулось красное пламя, осветив дверное отверстие, и ящер
зашипел. Мы услышали, как он неуклюже отбежал назад, издавая хруст, когда
его огромные лапы крошили мелкие камешки. Вексл и Пейюан вытолкнули камни
из двери-пасти; Фетлин швырнул вслед за ними горящие ветви. С чадящими
ветвями в руках мы выскочили из укрытия. Я мельком увидела его,
попятившегося назад и все же всего в нескольких футах от нас, с его
полуослепшими глазами и извергающейся из пасти ядовито-желтой слюной.
Затем мы повернулись и молча побежали со всех ног по улицам из белых
костей, направляясь к морю.

Он погнался за нами. Мы знали, что он должен погнаться. Мы увидели
внизу море и слышали, как он, шурша, неудержимо настигает нас. Мы нашли
дорогу и деревья, и к этому времени наши ветви оплыли у нас в руках,
погашенные влажным ветром с залива. Не было ни времени остановиться и
развести новый костер среди деревьев, ни каких-либо валяющихся поблизости
веток. Но вот у меня в легких огня, кажется, вполне хватало.
Мы, спотыкаясь, выбежали на берег. Он был очень широким и серым под
затянутым тучами небом. Море плескалось далеко впереди, чернильно-черное,
шепчущее.
Пейюан взял меня за руку и увлек мое слабеющее тело вперед.
- Еще немного, - тяжело дыша, побуждал он.
- Пейюан, по-моему, я не умею плавать...
А затем на песке позади нас раздался звук, неожиданно близкий.
У нас хватило ума оторваться друг от друга и броситься в разные
стороны, но одна лапа задела шею Пейюана, и тот упал, покатился, а затем
лег не двигаясь. Я подумала о третьем воине, которого оттолкнула в сторону
в башне, и о том, как его череп оторвался от позвоночника. Я не могла
понять, как это ящер так быстро настиг нас, но, полагаю, я отстала, а
берег был для него удобным местом бега, без всяких препятствий на пути.
Теперь он плевался и кренился вбок за телом Пейюана. Я обнаружила у своей
ноги камень, подняла его и швырнула им в ящера. Его броня отразила камень,
но он обернулся, и его взгляд упал на меня. Я не поняла, почему я так
поступила. Ведь Пейюан погиб - я не могла ему ничем помочь. Почему же я не
оставила его и не побежала к спасительной воде?
Слева от меня раздался крик; по берегу бежал Фетлин. Чудовище, опять
отвлеченное, снова развернулось. Справа от меня запрыгал с высоким ухающим
воем Вексл. Он швырял в ящера песком и бегал вокруг него, размахивая
руками.
Это стало гротескной игрой. С энергией, выжатой из последних сил, мы
бегали, прыгая и вопя, вокруг ящера, все время смещаясь ближе к морю, вне
опасности, пока он не мог решить, кого из нас сразить первым. Но в голове
у меня все плыло, а ноги едва держали меня. Я не думала, что доберусь до
моря.
Мы громко шумели, и чудовище злобно шипело на нас; поэтому я не
помню, когда же я впервые услышала тот, другой звук. Высокий, постоянный,
пульсирующий вой, запредельный для моего слуха. Сперва я подумала, что это
всего лишь прелюдия к обмороку, который покончит со мной. А затем на нас
всех упала Тень.
Она легла на песок, охватывая нас, - огромный овал черноты, и нас
обуял автоматический страх перед неведомым, что валится с небесных далей,
куда не могут отправиться люди. Только ящер оставался равнодушен к этой
тени, она его мало трогала. Он двинулся за нами, брызгая слюной из шипящей
пасти. В этот миг сверху ударила белая линия тонкого огня и накрыла его,
ослепив нас. А когда мы снова смогли видеть, там, где был ящер, лежала
куча дымящегося, вонючего шлака, а песок сделался черной пылью.
Я слышала, как рассказывают разные истории в стане, в крарле и
деревне о богах и метаемой богами молнии, что сжигает и уничтожает. Я
упала на колени, но голова у меня сама по себе откинулась назад, и я
посмотрела прямо на летящий, звенящий, серебряный предмет, который парил
еще миг высоко над берегом, а затем устремился в сторону, на юг и исчез за
противоположной линией утесов, отмечавшей залив, оставляя за собой нить
золотого огня во тьме.

5
После всего случившегося мужчины обнаружили, что не могут говорить
друг с другом об этом. Происшедшее было слишком чуждым и непостижимым, ему
не было названия в мире реальных вещей. Мы прикоснулись к легенде, и
потому ничего не говорили.
Мы встали и пошли назад, туда, где лежало тело Пейюана. Вексл
склонился над ним и осторожно перевернул его на спину. Глаза Пейюана
открылись.
- Вы убили зверя? - спросил он.
- Он мертв, - ответил Фетлин.
Пейюан улыбнулся, и Вексл помог ему подняться. Пейюан стряхнул с себя
песок.
- Теперь тебе придется искупаться, Марда.
Мне едва верилось, что он жив. Я видела, как умер Гилт, как умер
Днарл. Мне едва верилось. Я подошла к нему и коснулась его плеча, и он
улыбнулся еще шире.
- Да, я жив, - он рассмеялся и обнял меня. - Чудо, божий дар.
Мы вместе вернулись обратно по берегу, нашли средь деревьев ветви,
теперь, когда надобность уже перестала быть неотложной, и разожгли костер.
Ночь казалась более теплой, и отсутствовало всякое ощущение опасности,
однако Фетлин все равно выставил караул.
Разбудил меня предрассветный холод. Над морем поднимался серый свет,
и на фоне его Пейюан ходил взад и вперед перед деревьями стараясь остаться
бодрствующим. Я поднялась и тихо пробралась к костру.
- Пейюан, - окликнула я. - Я посторожу за тебя.
- Нет, нет, я подожду, пока не взойдет солнце, - он конвульсивно
зевнул.
- Ты принял на себя удар ящера, который обрушился бы на меня, -
напомнила я ему. - Я могу, по меньшей мере, принять на себя последний час
твоего караула.
После небольшого спора он подошел к костру, улегся и мгновенно
заснул.
Так я и увидела, как солнце вновь взошло над длинным морем.
И подумала о многом. Подумала о том, как редко я, с тех пор, как
вышла из Горы, возвращалась в свое прошлое. События разделяли каждый
отрезок моей жизни, и теперь руины, ящер и огромная Тень отделили еще один
отрезок. Я не могла теперь вернуться к народу Квенекса. Я снова должна
была идти вперед в неизвестные места. Повернувшись, я посмотрела на трех
спящих воинов и подумала о том, как остался в живых Пейюан. А затем
гадала, не остался ли он в живых потому, что я сперва отвергла их, тогда
как раньше всегда охотно принимала являвшихся ко мне трех стражей как свою
защиту и свое право. Я поняла, что должна сделать.
Солнце полностью взошло в небе, и они скоро проснутся. Теперь, когда
настал день, тут на берегу не будет никаких опасностей. Поэтому я
повернулась кругом и побежала прямо к морю и спрятала свои следы в его
холодной наступающей пене. А затем - на юг. Позади меня - мыс, язык суши,
где я видела во сне болезненную красноту огня; а впереди - далекие утесы в
конце залива.

К полудню я миновала те далекие утесы, и никаких городов больше не
было.
День стал жарким, а небо - твердым и голубым. После полудня я
покинула теплый песок, найдя путь вверх от берега. На мысу скопились
раскидистые деревья, а вокруг их стволов сплелись папоротники высотой по
пояс. Место это было необитаемое, одичавшее, полное странных ярких цветов
и птичьих криков. Я брела по нему, держа море по левую руку от меня в
качестве ориентира.
Закат окрасил все в алое, пурпурное и зеленое; лес поредел. Я увидела
впереди между деревьями открытое пространство, широкую, сравнительно голую
долину посреди леса, и обнаружила, что лесные звуки и крики птиц
прекратились. Вокруг меня повсюду царило тревожное безмолвие, однако я
совершенно ничего не чувствовала. Я осторожно пошла дальше, и тишина,
казалось, становилась все глубоко и глубже. Несколько обеспокоенная, я
снова остановилась и прислушалась, и на этот раз уловила новый звук,
скорее, почувствовала, чем услышала, - высокое тонкое рокотание в воздухе,
вызвавшее у меня желание затрясти головой, чтобы прочистить ее.
Шаг за шагом теперь, соединяя свое тело с каждым деревом и тенью, я
подкралась к краю долины и, выглянув наружу, увидела то, что ожидала там
увидеть.
Асутоо рассказывал мне давным-давно о серебряных небесных колесницах
богов, которые иногда ездили по земле, а в Анкуруме и позже в городах
Эшкорека я подымала голову к небу и видела звезды, которые двигались,
горя, по черному фону. Но теперь я вспомнила падающую звезду, замеченную
мной, когда я ехала к стану Дарака в горах, - звезду со следом в виде
золотого огня, которая, казалось, опустилась на равнине за горами. То, что
пронеслось над нами на берегу, тоже оставляло след в виде пламени.
Наверное, в своем подсознании я связала эти два недоступных рассудку
факта; наверное, я намеренно последовала за ней, завороженная глупым
любопытством всех дышащих тварей, за этой падающей самой яркой, самой
близкой звездой.
Ее серебряный овал покоился в долине и, казалось, пульсировал и
трепетал от невозможного света, а трава вокруг нее почернела.
Последние лучи солнца уронили на стволы красные хлопья, когда я вышла
из-за деревьев.


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. В ПОЛОЙ ЗВЕЗДЕ

1
Долина и лес наполнились индиговыми цветами вечера, но свет огромной
звезды остался, холодный и очень яркий. Я поползла к группе диких
деревьев, скопившихся примерно в ста футах от этого места, и села в их
тени, уставясь на нее, почти загипнотизированная. Я не могла подобраться
еще ближе, поскольку там не было никакого укрытия, и не могла убраться
назад, потому что... Всякое рассуждение, казалось, потеряло смысл. Как и
на берегу, это было настолько чуждым для меня, настолько нереальным, что,
когда я сидела там, то все прочее тоже казалось не вызывающим доверия.
Сперва я думала, что, наверное, эта звезда живая, но через некоторое время
серебристый кусок отодвинулся, и в темноту вышли четыре фигуры. Звезда
была полой, а эти фигуры - ездившие в ней боги. Подобно звезде, они
отливали серебром и двигались, мерцая, вокруг своей колесницы по сгоревшей
траве.
Мои глаза прощупывали, пытаясь пронзить темноту, что появилось за
отверстием в звезде. Я ощутила невероятный порыв двинуться вперед, войти в
эту тьму. Я вцепилась в траву долины, опасаясь, что брошусь в сверкающую
бездну прежде, чем смогу остановиться. И тут начался ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77